Глава 3. Древняя сила

Макс и Лика пока ехали к тому жуткому месту, молчали и слушали музыку. Каждый думал о своём. Замок встретил их совсем недружелюбно, густым туманом и порывистым ветром. Макс припарковался неподалёку и помог выйти Лике. Несмотря на лето, ветер здесь холодный, колючий и злой, безжалостно трепал волосы и одежду молодых людей. Они взялись за руки и направились в замок. Лика вжала голову в плечи и поёжилась от очередного шквального порыва ветра. Как только они вступили на запыленный каменный пол, внезапно начался ливень, а так как крыша замка прохудилась уже очень давно, внутрь заливало мощными струями. Спустя несколько минут следующим удивлением для молодых людей стала яркая вспышка молнии и раскатистые удары грома.

– Как в фильме ужасов, – прошептала Лика, сильнее прижимаясь к любимому.

Макс обнял её за плечи и плотно прижал к себе.

– Может, побежим обратно к машине?

– Да нет, пока мы добежим, промокнем полностью, а здесь нас хоть немного защищает эта старая крыша.

– Ладно, но ты не бойся, милая, дождь когда–нибудь завершится, и мы всё здесь спокойно осмотрим.

– Надеюсь, мы найдём ответы на то, что с нами произошло.

Лика подошла к стене, где было сухо и, прислонившись спиной, стала ждать завершения дождя. Макс остановился напротив и закурил, разглядывая мрачные стены, вдруг заметил в углу зала винтовую лестницу.

– Ты подожди меня здесь, а я пойду, гляну, куда ведёт та лестница.

– Хорошо.

Он направился к лестнице и пошёл вверх, пройдя всего лишь десяток ступеней, услышал отчаянный крик Лики:

– Макс, помоги! Макс!

Вздрогнул и побежал назад, перепрыгивая по несколько ступеней сразу. Он так испугался за неё, что сердце, казалось, колотилось в горле, ещё издалека увидел, как нечто сзади хватает за шею и душит девушку, стоящую спиной к сырой стене, она кричит и отчаянно пытается вырваться.

– Помоги!

Он подскакивает к ней и хватается за костлявые руки, похожие на кисти самой смерти, пытается оторвать, рвёт, но его пальцы отрывают лишь часть костлявой фаланги. С нарастающим страхом смотрит на косточку, держа её в руке, но его снова выводит из оцепенения отчаянный крик любимой:

– Помоги!

Бросает часть пальца на землю и опять хватается за руки, несущие смерть. Рвёт, отрывает одну и, отбрасывая в сторону, хватается за вторую. Рывок, ещё… рывок.

– Потерпи, любимая, сейчас…

И неимоверным усилием всё–таки отрывает вторую, кидает её туда же на землю, где уже валяются останки первой.

Девушка поднимает взгляд на любимого, и осознаёт, что он спас её, устало закрывает глаза и начинает медленно сползать вниз по стене. Макс обнимает её и подхватывает на руки.

– Всё будет хорошо, милая, теперь всё в порядке…

– Снова эти страшные видения, я так больше не могу, Макс, что нам делать?

Он и сам не знал, что ответить любимой, которая стала от страха белой как мел и, продолжая нежно гладить её по голове, как это делал в последнее время, с трудом выдавил из себя:

– Лика, нам нужно найти ответы на все наши вопросы, пойдём наверх вместе, больше я тебя не оставлю одну.

Девушка кивнула и трясущейся рукой крепко схватилась за его руку. Он сжал тонкую холодную кисть, и они пошли вверх по каменной старой лестнице, на ступенях образовались глубокие и мелкие трещины, сколы, идти сложно, но они медленно продвигались. Молодые люди, озираясь по сторонам, разглядывая мрачные стены, по которым стекали тонкие струйки дождя, аккуратно шли вперёд в мрачную неизвестность.

Наверху оказался длинный коридор с множеством старинных дверей, ручки давно уже поржавели и представляли жалкое подобие. Макс посмотрел на испуганную Лику и показал взглядом на одну из них. Она молча кивнула, и он осторожно открыл.

Оттуда внезапно вырвался рой летучих мышей, цепляя волосы перепончатыми крыльями. Лика снова закричала, Макс быстро обнял её.

– Это всего лишь летучие мыши.

В комнате ничего не обнаружили кроме старой мебели и кучи густой липкой паутины. Вышли и уже с опаской открыли следующую дверь, пригибаясь на случай новых мышей, но оттуда выскочили огромные крысы, пробегая прямо по ногам, сверкая в полумраке жёлтыми зубами и красными глазами.

– А – а – а! Крысы! – Лика закричала ещё громче.

Макс, схватил её на руки.

– Лика, Ликушка, успокойся это всего лишь крысы.

– Я боюсь и обычных крыс, а эти… такие огромные, зубы как у монстров, и почему у них глаза красные?

– Понимаю, но это не ужасы и монстры, они могли жить здесь, а глаза… не знаю, возможно, это какая–то редкая крысиная порода. Давай лучше посмотрим другую комнату, – он поставил её на пол.

Она снова кивнула и поджала губы, чтобы не расплакаться как дитя.

Они подошли к самой необычной двери, тёмно–бордового цвета с металлическим огромным пауком во всю длину и ширину.

– Паук! А вдруг там пауки, я этого уже не выдержу, – прошептала совсем уже испуганно.

– Если там пауки, я сразу возьму тебя на руки, и мы захлопнем эту дверь.

– О, какое жуткое место, я боюсь.

– Лика то, что происходит теперь с нами хуже, чем все эти мыши, крысы и даже если там окажутся пауки.

– Да уж… – девушка печально склонила голову и напряглась.

Макс открыл дверь и замер, ожидая пауков, но там оказался лишь густой туман, тоже странное обстоятельство для комнаты в старом заброшенном замке. Они медленно вошли, стараясь даже прочувствовать подошвами пол.

– Макс, я боюсь…

– Пока это только туман, – он сильнее сжал руку любимой.

– Я очень боюсь.

– Я рядом.

Прошли чуть дальше, и подошли к запыленному антикварному трюмо из красного дерева, взглянули в огромное овальное зеркало, будто оно притягивало взгляды и одновременно вскрикнули, увидев в нём огонь и необыкновенно красивую обнажённую женщину с волосами темнее безлунной ночи, густо накрашенными глазами, от которых исходило странное сияние с пронзительно–хищным взглядом, смотрящим прямо в душу. Губы крупные, как у афроамериканцев, кожа бронзовая переливающаяся золотыми бликами в огненных всполохах, сильно гармонировала с золотыми, многочисленными, массивными украшениями. Лика и Макс сразу хотели убежать, но не смогли, ноги, будто приклеились к полу. Они не на шутку испугались, и парень, крепко обняв любимую, снова уставился в зеркало. Женщина подняла тонкую кисть, украшенную множеством золотых браслетов, и медленно протянула к ним. Рука плавно вышла из зеркала в реальный мир и потянулась в сторону Макса. Он не мог отстраниться, хотя пытался это сделать всеми силами, и Лика, видя всё это, закричала от ужаса. Женщина остановилась на миг и, переведя взгляд стеклянных глаз на неё, сурово покачав головой, щёлкнула пальцами. В этот же момент, Лику как по волшебству неведомой силой оторвало от Макса, и понесло куда–то во тьму таким ураганом, что она уже и сама не слышала своих истошных воплей. Макс, будучи уже в шоковом состоянии, тоже закричал:

– Лика! – но его крик затерялся в порывах сильного ветра и вдруг почувствовал прикосновение к шее холодной руки странной женщины, леденящей душу до замирания сердца. Последнее, что он услышал перед тем, как потерял сознание, это собственный шёпот:

– Не надо… Лика… оставьте нас в покое.

Макс открыл глаза и первое, что увидел перед собой золотистый потолок. Привстал на локоть, тряхнул головой, вытряхивая ужас предыдущего видения, посмотрел вокруг и ещё совсем слабо соображая, позвал:

– Лика…

Ответа не последовало.

– Ли – и – ка! – он уже сорвался на крик, но так и не получил ответа от любимой, вскочил с огромной кровати, покрытой шкурами бурых медведей и леопардов, откинул прозрачный балдахин, укрывающий, будто мрачная фата и, встав на пол, сразу почувствовал, как он холоден. Посмотрел вниз и, увидев, что стоит на каменном полу босыми ногами, осмотрел себя с ног до головы и опешил: на нём не было его одежды, а какой–то длинный халат из блестящей бело–золотистой ткани, подвязанный золотым поясом в виде змеи. Потрогал его, отметил, что он металлический и очень похож на настоящую золотую цепь, пошёл вперёд, и резко остановился. «Что это?» – пронеслось в воспалённом мозгу и, оглянувшись, увидел, что его пояс действительно самая настоящая цепь, и он прикован к кровати, как собака, только не за шею, а за пояс. Парень ужаснулся.

– Лика! Лика! Где ты?

Но ответа снова не последовало, попытался вырваться, однако пояс только туже затягивался на его торсе и причинял боль. Спустя пять минут бесполезных движений, Макс сел на кровать и, схватившись за голову, стал тереть виски.

«Это всё бред, болезненный бред, очередная галлюцинация, скоро пройдёт, Лика где–то рядом, мы просто не видим друг друга».

Так просидел несколько часов и вдруг увидел, как комната заполняется густым белым туманом. Он почувствовал острую нехватку воздуха и, начав сильно кашлять, снова потерял сознание.

Лика открыла глаза, и ещё слабо соображая, попыталась встать, но не смогла, взволнованно начала двигаться и с нарастающим страхом, осознала, что привязана за руки и ноги к спинкам кровати в виде звезды, почувствовав, что в обнажённом виде. Она от страха покрылась испариной.

– Макс! – но и ей никто не ответил, – Макс! Макс! – тишина. Девушка забилась, как рыба без воды, но вырваться никак не смогла, даже если б обладала тройной силой. Верёвки, которыми она привязана явно непростые, а такие крепкие, что их не порвёшь. Вдруг услышала, как к ней кто–то подходит, и сердце забилось сильнее.

– Макс, – испуганно прошептала, но тут же поняла, что ей завязали глаза чёрной повязкой, испугалась ещё сильнее и закричала так, что охрипла: – Кто здесь? Где я? Макс! Помоги!

В следующую минуту ощутила, как на тело льётся ледяная струйка, и стекает по обе стороны на на шею, грудь, соски, неприятно замораживая их. Она закричала ещё и ещё, но крика уже не получилось, голос сел то ли от жуткого страха, то ли от напряжения голосовых связок. Лика начала кашлять и тут же ощутила ту же ледяную струйку на губах, затем чьи–то пальцы, которые грубо приоткрыли ей рот, и ледяная жидкость потекла в горло, пришлось сглотнуть то, что в неё вливали, и вскоре как–то полегчало, размывая и притупляя все ощущения. Страх ещё оставался, но уже не такой жуткий, сердце перестало биться в горле, а крик не выходил, оставаясь на уровне мозга. И снова на грудь потекла та же мерзкая струйка, затем на живот. Лика ощутила озноб, жидкость стала литься на лобок и стекать в промежность, к этому ещё добавился лёгкое дуновения ветра, как будто кто–то специально дул. «Зачем? Что со мной хотят сделать?» Эта пытка продолжалась так долго, что ей показалось, как всё внутри замерзает, но через мгновение, к чувству холода начало добавляться странное возбуждение, внутренние лепестки раскрываться и трепетать. «Нет… не надо» – пронеслось в голове. Но тот, кто находился рядом, явно уже увидел, как она начала расслабляться и следующим его шагом стало лёгкое пёрышко, прикосновения которого она ощутила у входа внутрь её тела. Оно ласкало, раздражая самую чувствительную точку и внутренние губы, затем вошло глубже и внезапно стало каким–то жёстким, требовательным, возможно вообще чем–то другим. Лика не чувствовала боли, а странное возбуждение, которое нарастало и нарастало, расплавляя, будто горячим свинцом, остатки сознания. Плоть не могла сопротивляться и раскрывалась сильнее и сильнее, пропуская это странное сексуальное орудие внутрь, глубже и глубже. Похоже, это уже точно не то нежное пёрышко, а нечто более жёсткое, царапало, как маленькая щёточка, но мягко, не создавая боли, постепенно расслабляя промежность шаг за шагом, доведя и тело, и мозг до полнейшего сексуального сумасшествия. Лика нехотя начала глубоко дышать и метаться, голова кидалась из стороны в стороны, а с губ срывался шёпот:

– Не надо, я не хочу изменять любимому. Не надо… – но тело уже полностью предало, и она взорвалась, заливаясь соком желания.

Ещё миг и девушка ощутила, как по промежности начал кружить чей–то холодный палец, совершая различные движения: плавные, и резкие, танцующие и постукивающие. Казалось, её снова хотят довести до взрыва, да такого, чтобы она уже сама начала умолять войти в неё. Лика сдерживалась, как могла, но когда палец создал внутри древний ритм движения, доходя до упора, да ещё и кто–то с двух сторон стал посасывать её соски холодными губами, одновременно руками лаская всё тело от шеи до кончиков пальцев, девушка уже не смогла сдерживаться и начала громко стонать, переходя на крик. «Боже, так их много, меня возбуждают сразу несколько мужчин, или это не мужчины? Господи, что же это за галлюцинация? Спаси меня». Это было уже слишком, многочисленные разные ласки: грудь, живот, руки, ноги, сильные толчки проворного пальца, ещё миг и она ощутила ледяные прикосновения на губах, их начали также ласкать, как и тело, насильно пробиваясь в рот, продолжая ласку языка. У Лики закружилась голова, тело затряслось, сердце как–будто раздробилось и билось в промежности, в груди и в голове гулкими ударами. Через минуту ощутила чей–то твёрдый член у входа в неё и снова замерла в страхе. Он нагло тёрся о промежность, дразня и желая услышать заветное «да». Она с лихвой излилась соками, тело предавало, трепетала каждая клеточка, всё раскрыто, влажно и готово, но в голове так и билась мысль, будто крылья раненой бабочки: «Нет, нет, я не хочу изменять Максу, не–е–ет, но, чёрт побери, я опять кончаю, твари». И вдруг из неё вырвалось громкое:

– Извращенцы! Я не хочу, оставьте меня!

Голос вернулся, она продолжила кричать, но внезапно почувствовала, что руки и ноги отвязаны, подвигала ими и, вскочив, огляделась, тёмная комната с огромной кроватью посередине, оплывшие свечи в бронзовых подсвечниках, и больше ничего, и никого. «Где они? Кто надо мной издевался?» – голова кружилась, ноги всё ещё ватные, Лика снова ощутила озноб от жуткого страха, оглянулась на постель в поисках одежды, но её нигде не было, схватила белоснежную простыню, завернулась и, открыв, старую скрипящую дубовую дверь с поржавевшей ручкой, которая оказалась не запертой, выскочила, сразу попав в тёмный коридор, где на стенах висели поржавевшие факелы и густо чадили, оставляя следы копоти. Мрачные каменные стены, на которых в разных местах жила плесень и липкая паутина придавали этому месту зловещие очертания. Девушка снова поёжилась и побежала босая по холодному каменному полу.

– Макс! Макс!

А ему снился эротический сон, больше похожий на порно фильм, в голове сильно стучало, будто молотом от безумного возбуждения. Кто–то искусно ласкал его орудие любви, и он изливался фонтаном. Макс почувствовал, как вокруг головки сжимаются холодные женские стенки и внутри всё клокочет от её грубых движений, но перед мысленным взором встал милый образ Лики и он распахнул глаза. И… обезумел от того, что увидел: на нём сидела обнажённая шикарная женщина и собиралась его грубо насиловать, та же экзотическая красавица–брюнетка, которую они увидели в зеркале перед тем, как оказались здесь. Парень попытался скинуть её, но не смог, руки и ноги привязаны к кровати, член стоял, как заговорённый, а она упивалась властью над ним.

– Уйди, – прохрипел, пытаясь привести мозги в порядок и мысленно отстраниться от возбуждения, но она продолжила тереться раскрытой похотливой плотью о головку его члена. Её лицо исказилось мукой глубокого эротического желания, глаза горели каким–то страшным огнём, рот приоткрылся, язык то и дело облизывал сильно пухлые губы, создавая ещё более сексуальное видение, которые блестели в свете свечей, как бриллианты. Он хотел от неё избавиться, но страстный темперамент сделал своё дело и Макс снова излился, заливая самого себя.

– Сука! Оставь меня! Я люблю Лику!

Женщина громко застонала, встала, виляя широкими бёдрами, переместилась к его лицу и, сев мокрой плотью от соков их обоих ему на рот, продолжила нагло тереться о его губы. Макс совсем рассвирепел от злости и наглости этой похотливой суки, стал рычать и напрягаться, чтобы избавиться от неё, но она не давала ему не единого шанса. Парень почувствовал, что начинает задыхаться, так как замкнул наглухо губы и стиснул зубы. Женщина встала, и он облегчённо вздохнул.

– Что поняла, я не буду тебя не ласкать, не трахать! Похотливая сука! Убирайся из моей головы!

Но красавица и не думала уходить, а взяла висящую на стене плётку с чёрной рукоятью и на сильнейшее удивление Макса, начала стегать его. Это было очень больно, он стиснул зубы, терпя адские муки, находясь уже в полном шоке от всего происходящего, но не выдержал и закричал от боли, унижения и отчаяния. Женщина, избив его до полуобморочного состояния, оставляя кровавые следы от плётки, не успокоилась, а взяла какой–то маленький пузырёк и влила содержимое ему в рот. Он проглотил горькую жидкость, так как горло уже пересохло. Мучительница легла у него между ног и начала так яростно облизывать и засасывать член, что он снова окреп, и опять довела его до сумасшедшего оргазма. Она упивалась беспомощностью совсем уже обессиленного парня, но с силой той гадости, которую влила в него, орудие любви стояло как каменное, и продолжала делать с ним всё, что хотела её похотливая душа.

– Ты хочешь войти в меня? – прошипела красавица.

– Нет, – еле слышно прошептал Макс, и слабо покачал головой в знак протеста.

– Я убью тебя! – она снова прошипела и продолжила яростные ласки руками, мастурбируя себя и его одновременно, однако так и не смогла добиться, чтобы он по собственному желанию вошёл в её податливую плоть. Макс глубоко вздохнул, еле–еле шевеля пересохшими губами:

– Лика, я люблю только тебя, – и снова погрузился во тьму, потеряв сознание.

– Макс! – кричала Лика и бежала по коридору, конца которого не видела, будто это нескончаемый подземный туннель. Вдруг заметила похожую дверь, которую сама недавно открыла и, подбежав, рванула тяжёлую ручку. Та поддалась, открылась и девушка, заскочив в комнату, чуть с ума не сошла от увиденного: такая же мрачная полутёмная комната, откуда она и сама убежала, посередине огромная кровать, на которой лежал обнажённый Макс весь в крови с полностью мокрым мужским достоинством и на первый взгляд без признаков жизни.

– Макс! – громко вскрикнула, заламывая руки и, подскочив к любимому, стала целовать закрытые веки, лоб, щёки, теребя волосы, приложила ухо к сердцу и со страхом прислушалась, билось, но очень слабо. Случайно опустив взгляд на пол, заметила окровавленную плётку, глаза наполнились горькими слезами.