Двенадцатая глава

Вечером я ехала по адресу к сыну Аллы Николаевны. К Николеньке. И к своему стыду, вместо того, чтобы как взрослая женщина, ведущая осознанную жизнь, обдумывать перипетии и тонкости развода, чтобы быстро и грамотно составить заявления и не отнимать лишнего времени у адвоката, нет же, вместо всего этого нужного и полезного, в голову ко мне лезла всякая чепуха.

Я невольно улыбалась, представляя этого Николеньку, и у меня получалась эдакая смесь. С одной стороны булгаковского Николки в тот момент, когда трагичный Лариосик прищемил ему руку новомодной складной железной кроватью на пружинах. А с другой – Гоголь тех времён, когда только вернулся из Италии и хвалил местные спагетти.

И размечтавшись, я совершенно была не готова к реальности.

Показавшийся огромным мужик, которому больше бы подошёл бушлат морского волка, чем костюм адвоката, встал мне навстречу, протягивая широкую и такую же большую, как и он сам, ладонь.

И я растерялась.

И вместо внятного изложения своей позиции стала говорить чёрт знает о чём!

О том, что никто в моей семье никогда не разводился, что мама прожила с отцом уже почти тридцать пять лет. Что старший брат живёт с женой много лет и несмотря на разногласия, думать не думает о разводе. Да и моя сестра…

Зачем я всё это говорю? Почему мне хочется оправдываться перед этим, в сущности, чужим человеком?

Замолчала на полуслове и, взяв себя в руки, извинилась.

– Не стоит извиняться и не волнуйтесь. Я вас прекрасно понимаю, – мягким баритоном возражал мне Николенька, оказавшийся Никитой Александровичем.

И вот что странно. Несмотря на такой конфуз, я не чувствовала себя стеснённой. Наоборот. Мне было легко и комфортно. Я вполне спокойно рассказала, чего хочу. Что имею. Что бы хотела сделать.

Также в доброжелательной и простой атмосфере мы согласовали все мои заявления, и я поехала домой, нежданно-негаданно обзаведясь адвокатом.

Уже почти подъезжая к дому, вспомнила, что, когда подписывала договор с адвокатом, не обратила внимания на сумму. Вернее, я обратила, но не заострила. И сейчас её абсолютно не помнила!

Да что же такое со мной происходит!

Припарковалась у дома и некоторое время не выходила из машины. Анализировала.

Я просто неимоверно, ужасно устала. За время моей бесполезной и выматывающей борьбы за уже потерянную семью я так расшатала и истончила свою психику, что стоило попасть под обаяние профессионально доброжелательно настроенного человека, и я поплыла. Потеряла концентрацию. Интуитивно потянулась к сильному плечу и расслабилась.

Это счастье, что адвокат – не чужой. Что мне не стоит ожидать от него подвоха.

Поднималась домой, с каждым пройденным этажом лифта ощущая увеличивающийся вес проблем.

То, что дома будет Артур, совершенно вылетело у меня из головы! Вернее, я помнила, что он грозился, но не ожидала реальности этой угрозы.

И сразу, только услышав его голос в квартире, на меня навалилась такая тяжесть!

– Олюшка! Что-то задержалась! А я приготовил нам ужин! – радостным зайчиком выпрыгнул мне навстречу Артур, стоило только хлопнуть входной дверью.

В моём фартуке поверх своей домашней одежды он смотрелся странно. Я уже простилась, вычеркнула его из своей жизни, а здесь – оп-па! Явление! А мы не ждали вас, а вы припёрлись!

Вначале молча прошла в ванную и сунула руки под ледяную воду. Постояла немного и вышла к преданно ожидающему меня мужу.

– Артур, ты уже объяснил Егору, почему ты нас бросил и ушёл жить в другую семью к другой женщине? – громко и внятно спросила, обращая внимание на открытую дверь комнаты сына.

– Оля, что ты такое говоришь? – зашипел Артур.

А Егор вышел к нам и застыл в проёме двери, глядя на отца исподлобья.

– Я говорю правду. Артур.

– Я никого не бросал! – зашипел муж, зыркнув в сторону Гошки.

– Просто жить теперь будешь не с нами, а с другой женщиной, с которой у вас вскорости родится ребёнок. Так? – почти весело проговорила я, складывая руки на груди. Артур стоял напротив, и от злости его глаза явно светлели в режиме реального времени. В какую-то секунду мне показалось, что он меня ударит. Такое у него сделалось лицо… сложное.

Но Арт взял себя в руки и ответил мне, сдерживаясь и стараясь не переходить на крик при Егоре:

– Это ненадолго! Вы моя семья! Я буду приходить к вам два раза в неделю! И оставаться! Я не бросаю вас!

– Артур, понимаешь, ты нас уже бросил. Ты ушёл, забрал свои вещи, предпочёл нам другую семью. Поэтому давай не будем тянуть резину. Неужели у тебя не хватит мужества честно поставить точку? – я сама удивлялась тому, насколько спокойно удавалось говорить с ним.

– Ольга, вот что ты опять начинаешь! Так отлично начинался вечер! Я приготовил нам ужин, купил цветы и подарки! Я пришёл отдохнуть в родной дом! Отдохнуть, а не скандалить! И здесь ты со своими нелепыми претензиями и выяснениями! Чего тебе не хватает? – перешёл Артур на повышенный тон под изумлённым взглядом Егора. Моё сердце рванулось от боли под этим взглядом!

– Не смей орать на нас! – зашипела я на мужа.

Сделала шаг к сыну и встала между ним и Артуром, тяжело дыша:

– Выбрал свою беременную Алину, так и иди к ней! Нечего захаживать к нам и делать вид, что так и надо! Тоже мне шах-падишах выискался! И не надейся!

Артур смерил меня очень мужским и оценивающим взглядом, криво и похабно ухмыльнулся и протянул, наклоняясь ко мне и почти мурлыкая:

– Пос-с-смотрим…

Я отшатнулась, налетая на угрюмого Егора, а Арт, сверкнув глазами и сказал:

– Ты не можешь мне запретить приходить к себе домой и общаться с собственным сыном!

Тринадцатая глава

– А разве я запрещаю? – подняла одну бровь, не отводя взгляда от его лица.

Артур устало откинулся на ближайшую стену и, запрокинув голову, постучал о стену затылком. Он прикрыл глаза и заговорил усталым тоном:

– Оля, послушай, я устал как собака! Не мог же я прийти жить в тот клоповник, где обитает Алина. Я снял квартиру. Недорогую. В этой квартире нужно было отмыть всё от предыдущих жильцов, и вообще. Алине в ней стало плохо. Мне пришлось её выгуливать.

Я вынужден был сам вызывать клининг. Ты представляешь, во сколько мне обошлось это после девяти вечера? Они озверели! Когда, наконец-то, все ушли, оказалось, что постельного белья просто нет! И вообще ничего нет! Мы спали на голом диване! Всю ночь звякал её телефон и не давал спать.

С утра Алина ко мне с претензиями и слезами набросилась, а вечером ты недовольна!

Арт заводился с каждой фразой, с каждым словом отбивая такт головой, будто метроном. И голос его в конце дрожал от обиды:

– Дайте мне спокойно провести тихий вечер в кругу семьи! Я соскучился по сыну и жене, что в этом странного?

Я хмыкнула и спросила:

– Ты же только недавно нас бросил и ушёл к другой строить с ней новую семью? А теперь, поджав хвост, прибежал обратно поесть и помыться? Чтобы завтра вновь нас бросить и бежать уже к Алине? Она же беременная, её нельзя оставлять одну, ты же сам мне говорил, Арт? У тебя раздвоение? Так и собираешься жить на два дома?

– Я не бросал вас и не собираюсь! – Артур оторвался наконец-то от стены и двинулся к нам с Гошкой.

Да уж… жизнь кобелей полна опасностей и приводит к нервному срыву и раздвоению сознания.

– Вы разводитесь? – тихо спросил сын, и я думала, умру на месте от боли, что кричала, фонила от этого вопроса.

– Да, – быстро и честно ответила. – Я не могу жить с твоим отцом, зная, что он пять дней в неделю живёт с другой женщиной.

– Нет! – прорычал Артур и споткнулся, заткнулся от слов сына.

– Это из-за того, что я не смог окончить четверть на отлично, это я виноват?

– Нет, Егор! Нет! Это не ты виноват! Это папина вина. Это он увлёкся молоденькой тётенькой и забыл, что он глава нашей семьи! Твоей вины точно в этом нет! – перебила я Егорушку, не в состоянии слышать его слова.

– Да, Гошка, ты что? Уж ты точно не виноват! Так получилось. Никто не виноват! – Артур опустился перед сыном на корточки, продолжая говорить.

Гошка стоял прямой и звенящим голосом, глядя в глаза Артуру, говорил:

– Я знаю, что такое развод. Это как у моего одноклассника Димы папа теперь приходит по субботам, и они вместе гуляют весь день. А ещё его папа покупает Димке всё, что тот ни попросит. Но я лучше побуду без новой железной дороги… чем без папы.

– Я никуда не денусь, Гошк, хочешь, я буду приходить к тебе хоть через день, хоть каждый день! – проникновенно уверял его Арт.

Но моего логичного сыночка непросто сбить с мысли:

– А зачем тогда уходить? – тихо спросил он, сведя свои бровки.

– Потому что у папы скоро родится другой ребёнок. От другой женщины. И его он тоже не может бросить, – устало ответила я.

Земля уходила из-под моих ног сейчас. Уходила и рушилась. Я зажмурилась. Но голос сына звенел, ввинчиваясь горячей лавой вины в мой мозг:

– Но это неправильно! Папа! Зачем тебе другой сын? А я? А мы с мамой как же?

– Что бы ни случилось в моей жизни, я всегда буду рядом с тобой, сын. Буду помогать тебе, буду твоим другом. Неважно, как повернётся судьба, но мы с тобой связаны навсегда. – увещевал, успокаивал его Артур.

Он прижал сына к своей груди и шептал, бормотал ему успокаивающие слова, при

этом поглядывая на меня осуждающе, будто это моя вина.

Егорка успокоился.

Повисла тяжёлая, вязкая тишина между нами. Грозовая.

Артур явно собирался высказать мне недовольство. Но не успел.

Раздался телефонный звонок и нежный голосок в трубке Артура отразился от наших стен своими плаксивым интонациями. Алина говорила все громче, и даже нам с сыном уже было слышно, как она жалуется Артуру и боится одна вызывать скорую.

Муж чертыхнулся, положил трубку и, быстро собравшись, убежал утешать свою пассию.

А мы остались.

Егор выразительно глянул вслед Арту и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.

А я упала в кресло, не в состоянии шевельнуться. Силы, казалось, покинули меня. И для того, чтобы просто дышать, нужно прилагать отдельное усилие.

Вибрация телефона вывела меня из чёрной навалившейся тоски.

– Систер, ты телефон кроме звонилки вообще смотришь? – весёлый и злой голос Машки раздался чисто и совсем рядом.

– Мы с тобой сейчас разговариваем, между прочим, по Ватсапу, а значит, через интернет, – вяло возразила я.