Глава 4

Медленно, превозмогая боль, Ричард летел домой. В былые времена расстояние до дома он преодолел бы за пару часов. Но сейчас всё изменилось. Ослабленный и больной дракон был вынужден делать остановки, чтобы передохнуть. Пропитанные угольной пылью лёгкие напоминали о себе: в полёте возникала выраженная одышка. Чем ближе был дом, тем у Ричарда меньше оставалось сил, промежутки между остановками были всё меньше, а времени на восстановление требовалось больше. Через восемь часов мучительного полёта вдали показались знакомые башенки старинного замка родового поместья, окружённого лесом. Собрав волю в кулак, из последних сил Ричард долетел до газона, разбитого перед замком, и рухнул на землю. Сил на трансформацию не осталось. Опустив развернутые в стороны крылья, вытянув вперёд шею и положив большую морду на землю, он закрыл глаза. Сбитое учащённое дыхание постепенно восстанавливалось.

Увидев прилетевшего сына, из замка выбежала мать. За два года герцогиня Наира Андевиальде постарела. Её когда-то белые волосы серебрились от седины, от пролитых слёз лицо покрылось мелкими морщинками и походило на сморщенное яблочко.

– Ричард! Сынок! Мой мальчик! – заплакала Наира. На этот раз это были слёзы радости. – Ты вернулся… Я верила! Я знала, что ты невиновен!

– Мама… – единственное, что смог произнести Ричард. Он открыл глаза, оторвал голову от земли и уткнулся ею в живот матери.

Наира, продолжая рыдать, гладила ладонями его большую драконью морду.

– Твоя кожа вся в ранах… Но ты поправишься… Я приглашу доктора, самого лучшего… самого дорогого… Ричард, мой мальчик… Главное, что ты жив.

– Я стал инвалидом, – глухим, безжизненным голосом почти прошептал Ричард.

– Ты поправишься… Я верю. Ты сильный.

Они долго пробыли на газоне. В голове Наиры как один день пролетели последние два года страданий. Вспомнились похороны мужа. Косые, осуждающие взгляды в её сторону и сплетни аристократии. Как она обивала пороги всевозможных инстанций, пытаясь оправдать сына. И только потеряв всякую надежду, в отчаянье она обратилась за помощью к магам. После долгих убеждений она уговорила одного из них за хорошее вознаграждение нарушить закон: без разрешения короля связаться с миром мёртвых, чтобы поговорить с душой Инвара. По законам королевства души усопших беспокоить запрещено. Маг пошёл на хитрость. Обставил всё так, словно его умершие предки сами попросили выйти с ним на связь, и провёл соответствующий ритуал. И тут Наиру ожидал сюрприз: среди мёртвых души Инвара не оказалось. Наира без раздумий увеличила сумму вознаграждения, и маг в эти же сутки разыскал Инвара и телепортировал его из мира людей напрямую в королевский дворец. Исчезнувший и считавшийся два года мёртвым предстал перед королём прямо во время церемонии ужина с иностранным послом. Что тут началось! Установление личности Инвара, повторное выяснение всех обстоятельств дела, вызов начальника следственного отдела и судей к королю. Уже не молодой и лишённый наследника по состоянию мужского здоровья, Вильям III показал свой бешеный нрав. Он метал молнии от гнева, грозился всех лишить должностей. Увлёкшись выяснением всех обстоятельств дела, король забыл о главном: подписать помилование невиновному, пока Наира сама не записалась к нему на аудиенцию.

Как только Ричард отдохнул, он прибегнул к трансформации. Мать без слёз не могла смотреть на его изуродованные руки, стоптанные мозолистые ноги, чёрную от угольной пыли кожу, свежие глубокие раны от вчерашних побоев. Волосистая часть головы и лицо были до крови искусаны кишащими в волосах и бороде вшами настолько сильно, что не было здорового участка на коже.

– До чего они тебя довели! – зарыдала мать. Она встала перед сыном на колени и обняла его. – Прости меня, что я так долго не могла спасти тебя.

– Мам, успокойся… Перестань… Лучше отойди от меня. А то насекомые перекинутся.

Первую обработку решили провести на улице. Ричард переместился на задний двор. Двое слуг разожгли огонь в металлической бочке. В неё отправились грязные лохмотья, в которые был одет Ричард, и абы как выстриженные клочья волос. Чтобы ещё сильнее не травмировать кожу из-за множественных язвочек от укусов вшей, волосы сбривать не стали. Ричард, стиснув зубы, чтобы не кричать от боли, терпел, пока на его волосы и бороду наносили дурно пахнущий маслянистый состав. После обработки он долго мылся в заполненной водой деревянной бочке. Отросшие, деформированные, поражённые грибком ногти, насколько это было возможным, подпилили. Только после этого, замотавшись в белую простыню, он вошёл в замок через вход для слуг. От усталости ноги не слушались. Он медленно поднялся по лестнице и прошёл в свои покои. Здесь его раны обработали вонючей жидкостью, от которой безумно щипало кожу и перехватывало дыхание. После всех процедур он подошёл к зеркалу. Впервые за два года он увидел себя. Из зеркальной глади на Ричарда смотрел измученный больной мужчина с жёлтыми склерами, потрескавшимися, когда-то слегка пухлыми губами, неаккуратной, подстриженной клочьями, серой от въевшегося угля бородой и такими же волосами. Вокруг глаз были мелкие морщины, значительно придающие возраст. Покрытая ранами кожа туловища наводила печаль. Когда-то красивый Ричард сейчас походил на больного старца. Он тяжело вздохнул и отошёл от зеркала, лишь бы не видеть себя. Вновь по щеке покатилась скупая мужская слеза. Ричард предполагал, что пребывание на каторге наложило отпечаток на его внешности, но не думал, что настолько сильно.

Сил идти в столовую, чтобы поесть, уже не было. Он вызвал слугу, распорядился, чтобы подали ужин в его покои, и рухнул на кровать.

Глава 5

Оставив отца одного, Инвар поднялся в свои покои. После малоприятной беседы ему хотелось побыть в тишине. Он удобно растянулся на диване, предварительно закрыв дверь на ключ. Чтобы собраться с мыслями, Инвар рассматривал роспись на потолке. Художник изобразил маленьких полупрозрачных фей, порхающих среди бутонов нежных цветов. Инвар вглядывался в их искусно нарисованные крылышки, милые лица, стройные, не прикрытые одеждой ножки. Одна из фей напомнила ему Веронику.

"Реально похожа, – подумал Инвар. – Такая же длинноногая… Интересно, если бы я остался в мире людей, у нас с ней получилось бы замутить? Бегали бы друг к другу шпилиться. Она тёлка ничего… Что-то я выражаюсь не аристократично… Переопылился… Да и шут с ней. Здесь у меня другая куколка. Безмозглая милашка. И, как выяснилось, сынок. Отец хоть догадался его усыновить. И на том спасибо. Что же делать дальше?.. Свидетеля лучше убрать. Наверняка Милица его подкупила и не признаётся в этом. Дура! Но как быть с ножом? Зачем Милица его подкинула герцогу? Ума не приложу. Нужно поговорить с ней… Давненько моя крошка не ласкала меня. Хоть хватило ума не признаться, что это я её соблазнил по пьяни. Как это легко оказалось. Испугалась, что я расскажу отцу, что она тайно читает эротический роман. Так вся затряслась… задрожала. Как она мило слушала, когда я продолжил чтение вслух. А потом её щёчки покраснели, дыхание участилось от возбуждения. Пара поцелуев в нужные места, которые так нравятся девушкам, и всё… Надо бы нанести визит в спальню моей глупенькой прелестницы!"

Инвар ещё немного полежал, собираясь с мыслями. Перед глазами снова и снова возникало миленькое личико Милицы. Только почему-то с глазами Вероники: большими, голубыми, обрамлёнными длинными, густыми ресницами, щедро накрашенными чёрной тушью, от чего они казались ещё длиннее и гуще.

"Нет… Реально… Девчонка зацепила… Но не могу же я, сын маркиза Лансуорта, строить серьёзные отношения с безродной девкой. Хорошо, что меня нашли и вернули в мой родной мир, – рассуждал Инвар. – Но какие же у неё губы… Кожа… Как она восхитительно пахла. Жаль, что не успел насладиться её прелестями. Хватит воспоминаний. А то моя куколка грустит".

Инвар резко поднялся с дивана и направился в покои Милицы. Между ним и отцом никогда не было тайн, точнее, так считал Чарльз. Инвар прекрасно знал, что Милица ему не родная сестра. Молоденькая Лилия появилась в их доме, когда Инвару было четырнадцать лет. Он встречался с ней и раньше на детских праздниках, устраиваемых знатью. Красивая девочка притягивала его к себе, словно магнит. Он даже не обращал внимания, что Лилия немного старше, чем он. Ни раз он вздыхал, наблюдая, как она звонко смеётся, как поправляет локоны, складки платья. Инвар решил, что когда подрастёт, обязательно попросит её руки. Но в один из дней Лилия не пришла на детский праздник. Он искал её глазами, не находил себе места, пытаясь понять, что случилось. Оказалось, что предмет его воздыханий больше не будет посещать детские праздники: Лилия выросла.

Родная мать Инвара умерла во время второй беременности. Инвар видел, насколько сильно отец горюет по жене. Он практически каждый день летал на кладбище с букетом свежих цветов, подолгу сидел на могиле супруги, разговаривал с ней. Инвару иногда казалось, что отец может сойти с ума. Всё изменилось после визита в их дом родного дяди Лилии. Он поведал историю, как его племянницу соблазнил молодой морской офицер и, не желая нести ответственность за содеянное, уплыл служить в отдалённый гарнизон. Почтенный дракон, давний друг Чарльза, умолял помочь его семье избежать позора. Племянница была в интересном положении. Дракон был готов заплатить любые деньги, если Чарльз согласится на фиктивный брак с его племянницей. И Чарльз согласился. Когда Лилия переступила порог их дома, Инвар не поверил своим глазам. Подросшая девочка, в которую он был влюблён с детства, станет женой его отца! Инвару казалось, что он лишится рассудка. Несколько дней он не выходил из своей комнаты, замкнулся в себе. Чарльз, не догадываясь об истинной причине депрессии сына, поговорил с ним как мужчина с мужчиной и объяснил, что Лилия никогда не заменит ему умершую супругу. Она просто девушка, которой он согласился помочь. И как только Лилия родит младенца, они обязательно разведутся. Но время шло. Нежная, восхитительная блондинка, не намного старше его сына, смогла отвлечь Чарльза от горьких дум. Маркиз не устоял перед соблазном обладать красивым молодым телом. Брак перестал быть фиктивным. А потом родилась Милица, которой маркиз дал своё имя. Первое время Инвар ни минуты не сомневался в преданности молодой жены отцу. Даже с пасынком она держалась предельно вежливо, не подозревая, какие чувства он испытывает к ней, насколько сильно ревнует к собственному отцу. С точки зрения Инвара, у Лилии просто не было шансов изменить отцу. В свет она выходила только с Чарльзом. У неё не было подруг, с кем можно было бы секретничать, единственной её "подругой" являлся муж. Чарльз везде и всюду находился рядом с ней. Он баловал свою молодую жену. Наряжал, как красивую дорогую игрушку. При этом он никогда не прислушивался к её желаниям. Инвар часто сравнивал Лилию с бесправной породистой кошечкой, которую денежный хозяин завёл для собственного удовольствия и престижа. Став старше, Инвар начал замечать, что молоденькая мачеха наконец-то рассмотрела в нём мужчину и в отсутствии отца бросает на него неравнодушные взгляды. А позже стал скрашивать одиночество его нежной супруги. Всё вышло совершенно случайно. Отец уехал на королевскую охоту. Хоть погода и обещала быть дождливой, планы короля было невозможно изменить. Но вместо ожидаемого небольшого дождя случилась гроза. Отец был вынужден задержаться на охоте. Испуганная громом и молнией, Лилия спряталась в библиотеке. Сюда же за книгой подошёл и Инвар. После очередной вспышки молнии и раската грома Лилия прижалась к молодому мужчине. В тот вечер они стали любовниками. Инвар был на седьмом небе от счастья, что наконец-то желанная женщина отвечает ему взаимностью, и завидовал отцу, что тот может законно обладать его нежной Лилией. Их тайный роман затянулся. Всё закончилось в один миг. Лилия узнала от мужа, что её любимый Инвар должен жениться на особе королевских кровей и уехать за границу. От решения мужа Лилия пришла в бешенство, назло Инвару она легла в больницу и прервала беременность от него. Инвар узнал об аборте слишком поздно через третьих лиц. Разозлившись на любовницу, Инвар в тот же вечер напился. С трудом держась на ногах, он вернулся домой. Кто-то из слуг сказал, что Милица желает с ним поговорить. Он поднялся в её покои. Как красиво она лежала на диване и тихим голосом читала эротический роман. Как она его спрятала под расшитую думочку и случайно, неловким движением обнажила грудь. На пьяную голову он принял решение, что в отместку соблазнит дочь Лилии. В тот же вечер Милица стала его любовницей. Лилия до определённого времени даже не ведала, что её любовник тайно встречается с её дочерью. Она даже пыталась помириться с ним. Но обида настолько поглотила Инвара, что он ничего не желал слышать. Каждую ночь в его объятиях проводило очаровательное, юное, как выяснилось, похотливое создание, отвлекая своими ласками от горестных дум.

Подойдя к покоям Милицы, Инвар немного постоял, собираясь с духом. За два года его любовница повзрослела. Как сейчас она поведёт себя? Тем более, что отец в грубой форме запретил ей быть с ним. Сделав глубокий вдох, Инвар толкнул дверь. Вот она, та самая гостиная, в которой, полулёжа на диване, когда-то читала запрещённый для воспитанных девушек роман Милица, томно вздыхая, очаровательно облизывая свои коралловые губы кончиком языка и поглаживая пальчиком свою грудь. Именно здесь он её соблазнил. Вот и сейчас Милица сидела на диване и без особого интереса наблюдала, как, сидя на полу, собирает пирамидку её полуторагодовалый сын, записанный в документах как её младший брат.

– А здесь ничего не изменилось, – оглядев интерьер комнаты, произнёс Инвар. – Даже шторы те же, цвета пепельной розы.

– У вас превосходная память, – недовольно поморщила свой милый носик и обиженно надула губки Милица.

– А что это с нашим настроением? – усмехнулся Инвар, в упор глядя на очаровательную блондинку, не наделённую большим умом. Инвару всегда нравилось, когда она, лёжа в кровати, прижавшись к нему обнажённым телом, с умным личиком мило щебетала всякие глупости.

– Я требую отчёт, где вы шлялись два года!

– Вы мне не жена, чтобы в таком гневном тоне требовать от меня отчёт. Очаровательные любовницы не так встречают своих любимых мужчин, – вкрадчивым голосом, томно глядя в её глаза, продолжал Инвар. – Разве вы не соскучились по мне так же, как и я по вам? Моя прелесть, Милица, я не заслужил такой холодной встречи!

– А на какую встречу вы рассчитывали? Что я брошусь в ваши объятия? Вот на полу плод нашей с вами любви! Мне больно, что он никогда не назовёт меня мамой! Для него я старшая сестра! – как переигрывающая актриса дешёвого театра, бросила заранее подготовленную фразу блондинка.

"Ничего не меняется, – улыбнулся Инвар. – Милое, глупое создание. Интересно, в какой книжке она это вычитала?"

– Милица, вы ещё сами как ребёнок! Какая из вас может быть мать? Взгляните на себя! Вы юны и прелестны, словно утренняя роза. Мне хочется припасть губами к каждому вашему нежному лепестку.

– Отец категорически запретил мне быть с вами. Я не смею его ослушаться.

– Всё-таки ты дура, Милица, – сменил томный тон Инвар. Сейчас он говорил более жёстко и цинично. – Ты никому не нужна, кроме меня. Мужчины женятся на невинных девушках, а ты порченая девка. Я подожду пару дней, когда ты сама приползёшь ко мне и будешь умолять меня быть с тобой. Думаешь, я не знаю, какая ты?.. Но я сегодня пришёл не за этим. Я хочу знать, зачем ты подкинула нож герцогу?

– Неужели так сложно догадаться? Я считала тебя мёртвым. И хотела, чтобы убийца получил по заслугам! Тарлент сказал, что тебя убил герцог. Больше некому!

– Он не поделился, на основании чего пришёл к такому гениальному выводу?

– Он рассказал, что как только ты исчез, в ресторан вошёл герцог в жутко грязной одежде и попросил щётку. Ну, чтобы почистить одежду. Даже рукав пиджака был порван. Вот Тарлент и предположил, что ты дрался с герцогом. На следствии герцог пытался выкрутиться и заявил, что его снёс с ног какой-то сумасшедший. Он весь в огне выбежал из ресторана. Естественно, Тарлент ему не поверил. Как из ресторана можно выбегать в огне? Сам подумай, какая глупость! Ресторан бы просто сгорел! Обидно, что против этого вруна не было ни одной улики! Вот я и решила, что если улик нет, нужно их придумать!

– Я случайно толкнул его, когда выходил из ресторана. А потом его отнесло в сторону кустарника сгустком энергии, когда я совершал переход в другое измерение… А откуда взялся свидетель?

– Я откуда знаю? Я не нанимала его. Это кухонный рабочий того самого ресторана. Я только на суде узнала, что он видел какое-то свечение и в темноте расценил его как пламя дракона. Вот и всё, что мне известно.

– Милица, я не пойму, зачем ты всё-таки подбросила нож?

– Потому что я люблю тебя… Только тебя… И никого другого, – из глаз блондинки полились слёзы.

– Ну… Дорогая… Моя крошка, – Инвар приблизился к ней. Его ладони легли на её талию, губы нежно коснулись белых волос. – Я даже не представлял, насколько сильно ты меня любишь.

– Ты эгоист, – всхлипывала в его объятиях Милица. – Как ты мог допустить мысль, что я буду с другим мужчиной? С герцогом…