Глава 1. Теряя контроль

Она любила танцевать.

Каждую ночь она спускалась в пустынную прихожую в одной сорочке и кружилась перед огромным тёмным зеркалом, тихо напевая что-то себе под нос. Это всегда действовало как заклинание, и вот уже скоро ей на плечи ложились мягкие мужские ладони с длинными тонкими пальцами.

"Ты почему не спишь? – Спрашивал он устало. – Середина ночи…"

"Я не могу… Всё время думаю и думаю… У нас будет ребёнок. Только вслушайся в эти слова! После стольких лет… У нас. Будет. Ребёнок."

И она снова принималась кружиться, увлекая в танец мужа. Они смеялись вместе, вспоминая какие-то дурацкие истории из своей прошлой жизни. Жизни ДО. Потом мужчина вновь становился серьёзным, поправлял очки и возвращался в подвал, чтобы продолжать свои научно-магические эксперименты. А она поднималась обратно в спальню и до самого рассвета не смыкала глаз, слушая неясные шепотки в темноте, утихавшие только с приходом мужа.

На следующую ночь всё повторялось. Она танцевала перед зеркалом, ежедневно наблюдая за тем, как округляется её живот, и не замечая, как угасает жизнь в её глазах.

Элена Гросс была красивой женщиной. Так говорили. Итан никогда не видел её лица, не помнил голоса. Но сейчас она представала перед ним, словно живая. Он стоял за её спиной, глядя в отражение зеркала, и понимал, что не похож на эту женщину с блекло-голубыми глазами и рыжеватыми волосами, тронутыми сединой. От родного же отца он взял только высокий рост и острый ум, больше ничего. Внешне Тео Гросс напоминал одну из своих серых подопытных мышей, которых он в неисчислимом количестве препарировал у себя в подвале. Значит, яркие синие глаза и пшеничные волосы Итан получил в "наследство" от других родственников. Вот только ни с одним из них он не был знаком: отец переехал в Долиш, к северо-западу от столицы, из холодного дождливого Артуина, разорвав все контакты с родными. А мать… О ней дейн вообще мало знал – только то, что она была красива.

Итан надеялся почувствовать хоть что-то, наблюдая за давно умершими родителями. Он хотел бы… Но вместо этого просто стоял и думал, что бы испытал сейчас нормальный человек. Ощущал бы он грусть? "Светлую печаль", как называли это всякие романтические натуры вроде его покойного сводного брата? Или, может, наоборот – радовался бы возможности созерцать недоступные другим картины минувшего?

Он не знал. Внутри него была лишь пустота.

– Дейн Итан?..

Элена и Тео Гросс исчезли. Итан остался в просторной тёмной прихожей наедине со своим странно улыбающимся отражением. Развешанные по стенам канделябры угасали, темнота становилась всё ощутимее, наползала со всех сторон, словно зловещий чёрный туман.

Итан сделал несколько шагов к зеркалу, но его отражение даже не пошевелилось.

"Кто ты?" – спросил он мысленно. Вместо ответа человек в зеркале криво усмехнулся, наклонив голову, и дейн вдруг осознал, что было не так – у отражения отсутствовал длинный тонкий шрам на левой щеке, с которым Итан уже настолько сроднился, что даже представить себя без него не мог.

Темнота проглотила последнюю свечу и поползла по зеркалу от углов. "Окошко" уменьшалось до тех пор, пока в отражении не остались только глаза – два ярко-синих огня на бархатном чёрном фоне.

"Кто ты?.."

– Ваше Преосвященство, вы точно хорошо себя чувствуете?

Итан моргнул, с усилием вернув себя к действительности, и обнаружил, что разглядывает декоративное серебряное блюдо с изображением Триединого, до боли стиснув ладонью навершие висящей на поясе шпаги. Картинка на блюде была необычна тем, что один из смотрящих в разные стороны Ликов был явно женским. Большая редкость, учитывая, что ещё несколько веков назад все подобные изображения были уничтожены Храмом вместе с домами, в которых они хранились. Теперь Творца было принято изображать с одним лицом – мужским, разумеется.

Ладно, что зацепило его внимание – понятно. Но каким образом эта идиотская тарелка вызвала у него столь реалистичную галлюцинацию, оставалось загадкой.

– Да, – сказал Итан, машинально ощупав шрам – тот был на месте, и нехотя обернулся к хозяйке дома, – всё хо… рошо.

Он осёкся, увидев, что женщина, лучась счастливой материнской любовью, держит в удушающих объятиях здоровенного дымчатого кота, приседая от тяжести. Животное обречённо висело в её руках, вцепившись когтями в пышный ворот серебристо-голубого платья хозяйки, изредка поддёргивая задние лапы и раздражённо помахивая длинным хвостом.

– Я же обещала познакомить вас со своим младшеньким, – мадам Беатрис радостно улыбнулась, отчего её лицо как будто помолодело лет на двадцать, напомнив портрет, висевший перед входом в гостиную. – Это Маркус. Правда ведь, он красавец?..

– М-м-м…

Словно услышав в его голосе сомнения насчёт собственной привлекательности, Маркус повернул свою круглую морду и посмотрел на Итана. Презрительно сощуренные жёлтые глаза кота вдруг расширились до размера золотых монет и наполнились живейшим интересом.

– Безусловно, – дейн постарался говорить как можно более искренне, хотя внутри у него всё сжалось от неприязни. – Прекрасная порода. Судя по скрученным ушам и синему оттенку шерсти, Леройш?

– Верно! – Женщина явно обрадовалась его осведомлённости и готовности поддержать разговор. Кот попытался вырваться, но она лишь сильнее прижала его к себе. – Бедняжка, почти месяц провёл в плавании. Такой худющий был, мы его еле выходили… – "Ага, – мрачно подумал Итан, – и до сих пор выхаживаете… Скоро эта туша уже в дверь не пролезет." – Да вы присаживайтесь, прошу, что же всё на ногах-то! И печенья попробуйте, их специально к вашему приходу испекли.

Итан поддёрнул мантию и послушно присел на край полукруглого белого дивана, стараясь не замечать серого налёта шерсти и зацепок от когтей на шёлковой обивке. Шпага немного мешала, но дейн и мысли не допускал о том, чтобы её отстегнуть. Он бы ещё и пистолет с собой прихватил, но решил, что хозяйке дома это может не понравиться, и оставил его под сиденьем в ожидающем на улице экипаже. Вообще, Архаину не полагалось носить оружия. Главу Храма привыкли видеть с гусиным пером вместо шпаги и указующим перстом вместо пистолета. Вот только Итан ещё не сменил чёрную мантию на красную. В данный момент он являлся чем-то средним между верховным дейном и Архаином, а потому мог пользоваться привилегиями обоих чинов.

Вдова Рошель села с другого края дивана, многозначительно глядя на дейна. Пришлось протянуть руку и взять с подноса ароматное печенье, щедро украшенное разноцветными цукатами и кусочками белого шоколада, который успел расплавиться от удушливой жары в комнате.

– Восхитительно, – проговорил Итан, откусив и разжевав крохотный кусочек.

Он не соврал – печенье действительно было вкусным, но мужчина не был голоден, а от духов, которыми пользовалась мадам Беатрис, его мутило. Впрочем, этого краткого одобрения хватило с лихвой: хозяйка дома просияла. А кот продолжал пялиться на него, всё время порываясь соскочить с колен женщины.

– Позвольте полюбопытствовать, сколько ему лет? – Спросил Итан, и, пока Беатрис отвлеклась на своего Маркуса, незаметно вернул печенье на поднос.

– В этом году будет четыре, – с гордостью ответила женщина, начёсывая кота за ухом. – Мой покойный муж, мир его праху, привёз его из очередного путешествия. Отправлялся за древностями для своей коллекции, а привёз это чудо. Должна признать, Маркус – лучшее, что оставил мне супруг. Не считая наших девочек, конечно, – вдова кокетливо рассмеялась. Итан подумал, что для своего возраста эта женщина довольно привлекательна, несмотря на полноту и любовь к пышным парикам. Наверняка к ней со дня окончания траура уже выстроилась очередь из желающих занять место недавно усопшего Лорана Рошеля. – Мы не выпускаем его из дома из-за этих ужасных крыс. – "Это объясняет, почему он прожил в Талеке так долго. Обычно кошки здесь бесследно пропадают в течение года." – Но скажите, слухи правдивы? Мутанты действительно существуют?

Она с тревогой воззрилась на дейна. Кот всё ещё пялился, будто загипнотизированный.

– Не хотелось бы вас огорчать, мадам, – Итан вздохнул, начав неосознанно крутить на указательном пальце кольцо с треугольной печаткой – знаком Архаина, – но ещё хуже было бы держать вас в неведении. К сожалению, слухи правдивы.

– О господи, – Беатрис схватилась одной рукой за сердце, и Маркусу почти удалось выскользнуть из её объятий, но она вовремя пресекла эту попытку. – Но ведь вы с этим справитесь?

– Да, мы уже занимаемся этой проблемой. – "В числе миллиона других проблем…" – Храмовая гвардия скоро станет частью имперского Легиона, и объединёнными усилиями, я думаю, нам удастся разобраться с этим довольно скоро.

На самом деле, попытки поймать, уничтожить или хотя бы выкурить мутантов из подземелий Талека не прекращались вот уже десять лет – с тех пор, как в одной из лабораторий Храма произошёл взрыв, повлекший утечку М-энергии. Тогда же из клеток сбежали несколько опытных образцов, из которых впоследствии и выросли огромные крысы, телосложением и умом напоминавшие человека, способные жить даже под водой. Эти твари успешно избегали расставленных по канализации магических и механических ловушек, газ или отрава на них не действовали, и за всё время удалось убить только двух крысолаков – да и то они, вероятно, сами счастливо умерли от старости. Если бы не недавний взрыв за городской стеной, устроенный вором, и не болтливые стражники – возможно слухи о мутантах так и оставались бы слухами. Но теперь от Императора поступил чёткий приказ – информировать жителей столицы об опасности и по возможности привлекать добровольцев для ночного патрулирования улиц, а на приказы Императора трудно повлиять даже Архаину…

Что ж, были в этом и свои плюсы: люди вспомнили о "милости Творца" и валом повалили в Храм.

– Вы меня успокоили, – с облегчением выдохнула мадам Беатрис. – Но вернёмся к цели вашего визита…

"Слава Триединому…" – подумал Итан. Он уже целый час слонялся по этой громадной городской усадьбе, осматривая обширную коллекцию древностей, собранных покойным графом и слушая рассказы его жены.

– Да… – Дейн сделал вид, будто только что вспомнил, зачем вообще сюда приехал, и достал из внутреннего кармана мантии аккуратно свёрнутый и запечатанный свиток. – Наш Храм и, в частности, отец Фэйзил выражают искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной вашего супруга, а также благодарят за щедрое пожертвование, внесённое вами на днях. Как вы знаете, скоро мы организуем благотворительный круиз и будем счастливы видеть вас с дочерьми на нашем корабле.

– Господи, как официально, – проворковала женщина с притворным укором, приняв из рук дейна свиток. "Действительно, переборщил слегка", – мысленно согласился Итан. Слишком много официальных встреч было им проведено за минувшую неделю, он уже сам не замечал, как переходил на "высокую" речь. – Спасибо, я обязательно воспользуюсь этим приглашением. Люблю море. К сожалению, моя старшенькая, Катарина, не сможет присутствовать – она в положении, и столь дальние поездки ей сейчас противопоказаны. Но Элена ни за что не упустит такого случая покрасоваться… – "Элена…" – эхом пронеслось в голове дейна. Перед глазами снова всплыло лицо матери. Настоящее оно было или лишь плод его воображения?.. – Жаль, не удалось вас сегодня познакомить. Она всегда восхищалась вами и очень расстроится, что вы были у нас в гостях в её отсутствие… Но, надеюсь, мы с вами увидимся на том круизе?

– Непременно, – с готовностью соврал Итан. Он планировал отправить вместо себя Стилла или кого-то другого, кто сможет произнести вдохновляющую благодарственную речь.

– Вот и прекрасно! – Мадам Беатрис, забыв о коте, развела руками, и серое плюшевое чудовище размером и весом с годовалого ребёнка в одно неуловимое мгновение оказалось у Итана на коленях. Мужчине пришлось собрать всю свою волю, чтобы тут же не швырнуть наглое животное через всю гостиную. – О, кажется, вы ему нравитесь! – В голосе хозяйки дома послышалось лёгкое удивление. – Обычно Маркус не идёт на контакт с незнакомцами.

"В этом мы с ним похожи", – Итана передёрнуло, по ногам и спине поползли крупные мурашки.

Проклятый кот устроился поудобнее и снова вытаращил на него любопытные глаза, легонько перебирая передними лапами, то выпуская, то втягивая когти.

– Боюсь, мне уже пора идти, мадам…

Итан попытался мягко спихнуть животное с колен и встать, но Беатрис вдруг проворно вскочила с места и запричитала:

– Ах, я же чуть не забыла! У меня есть кое-что для вас! Одну минутку…

И она выбежала из гостиной, придерживая полы длинного платья.

Итан остался наедине с котом, а тот, похоже, только этого и ждал.

Маркус приподнялся, задними лапами колюче уперевшись в ноги мужчины, а передние поставив ему на плечи. Дейн весь будто окаменел. Ему нечасто приходилось так близко общаться с кошками, но что-то подсказывало ему, что подобное поведение для них не совсем типично. Оставалось только гадать, что на уме у этого борова в шкуре кота.

Какое-то время они пристально смотрели друг другу в глаза, почти соприкасаясь носами. Зрачки кота занимали чуть ли не всю радужку и казались двумя чёрными колодцами. Итан вдруг почувствовал, что его сознание расщепляется: одна его часть оставалась сидеть на диване, а другая глядела на него из отражения в глазах кота…

Как в том зеркале из его недавней галлюцинации.

Не выдержав, дейн схватил кота за шкирку и сбросил на пол, а сам быстро соскочил с дивана и принялся остервенело отряхиваться от налипшей на мантию короткой серой шерсти. Маркус же в это время шмыгнул куда-то за кресло с удивительной для такой туши ловкостью.

Когда сияющая мадам Беатрис вернулась в гостиную, Итан уже с невинным видом опять прохаживался вдоль полок с расставленными на них сувенирами со всего света, незаметно почёсывая зудящие от кошачьей шерсти ладони.

– Мне так жаль, что ни один из экземпляров нашей коллекции не представляет ценности для Храма, – словно бы извиняясь, проговорила женщина, не обратив внимания на отсутствие кота и перемещения дейна. В руках она держала плоскую квадратную шкатулку. – Но, возможно, эта вещица заинтересует лично вас как сильнейшего в городе менталиста…

Итан слегка поморщился от её слов. Он частенько слышал, что его называют "менталистом", но сам не был согласен с этим определением. Он и телепатом-то себя не считал, хотя через свой браслет с менталитом мог одновременно поддерживать телепатический контакт с тремя настроенными на него людьми, что считалось уже за пределом человеческих возможностей.

Тем временем, вдова подошла ближе и открыла коробочку. Внутри лежал простой на вид стальной обруч с регулируемыми дугами, увенчанный по центру знакомым полупрозрачным камнем. На первый взгляд кристалл напоминал менталит, но дейн сразу понял, что это одна из его редких разновидностей – гномий штирг. "Хранитель памяти", как его ещё называли. Раньше в Храме имелся один штирг, но он был гораздо меньше и от частого использования разными людьми быстро пришёл в негодность, расколовшись на несколько частей.

– Я знаю, какую нагрузку испытывает ваш мозг в последнее время, – продолжала женщина. "О, это вряд ли", – не мог согласиться дейн. – Нужно столько всего держать в голове… А эта вещь способна существенно облегчить вашу жизнь, сохранить ясность ума.

– И какова цена? – Полюбопытствовал Итан, взвешивая обруч на ладони и на всякий случай изображая не самый заинтересованный вид.

– О нет, что вы, – снова запричитала мадам Беатрис, театрально всплеснув руками. – Считайте это вложением в фонд столичного Храма. Я ведь уже говорила: все эти безделушки имели значение лишь для моего покойного мужа. Без него мне они не нужны, и я планирую продать всю его коллекцию в течение месяца. К тому же, надеюсь, этот замечательный камушек поможет и нашему дражайшему отцу Фэйзилу… Кстати, как он себя чувствует?

– Лучше, – снова солгал Итан. Ложь давно стала неотъемлемой частью его существа. – Благодарю вас, мадам, это очень щедрый дар, и штирг действительно способен помочь отцу восстановиться быстрее. – Он закрыл шкатулку с обручем и сунул себе под мышку, стараясь, чтобы на его лице не отразилось радостное воодушевление. Разуму отца эта вещь уже вряд ли поможет. Зато, вполне вероятно, вернёт Итану утраченные детские воспоминания. – Что я могу сделать, чтобы отплатить за вашу доброту?

– Мм… – Глаза Беатрис подёрнулись мечтательной дымкой, нарумяненные щёки запылали ещё ярче. "Зачем только спросил…" – Я хочу всего лишь снова иметь возможность насладиться вашим приятным обществом на предстоящем круизе и наконец представить вам свою Элену.

– Хорошо, – выдержав благодарную паузу, произнёс Итан чуть вибрирующим бархатным голосом, который так любили женщины, и улыбнулся той улыбкой, от которой женщины обычно сразу принимались панически обмахиваться веерами. Мадам Беатрис не стала исключением и, за неимением под рукой веера, начала взволнованно обмахивать лицо чрезмерно надушенным платочком. Итана снова замутило. – Что ж…

– Да-да, конечно, вам уже пора, я помню… Идёмте, я сама вас провожу.

Они прошли по длинному коридору очень медленно. Сли-и-ишком ме-е-едленно. Многочисленные слуги провожали их бесстрастными взглядами и лёгкими поклонами, и Итану всё время хотелось подтолкнуть шагавшую впереди вдову в спину. Он мечтал как можно скорее вернуться в Храм и опробовать на себе штирг.

Уже приоткрыв дверь, мадам Беатрис остановилась и, повернувшись к дейну, сказала заботливо:

– Берегите себя, Ваше Преосвященство. Больше бывайте на солнце и не забывайте о питании. Вы чрезвычайно бледны.

– Я обязательно последую вашему совету, благодарю, – сказал Итан, терпеливо ожидая, когда вдова посторонится и позволит ему выйти. Но та неожиданно сделала шаг ему навстречу и, наклонившись, потянулась к его руке, явно намереваясь поцеловать треугольную печатку Архаина. – О, не стоит, я ещё не вступил в должность…

Он попытался выдернуть руку, но женщина всё-таки успела оставить красный след помады на его пальцах. Подавив отвращение, Итан состроил любезную мину растроганной и смущённой даме и поспешил протиснуться в освободившийся дверной проём. В это же мгновение громадная серая туша проскочила у него между ногами, заставив дейна споткнуться, и стремительно скрылась в ближайших кустах смородины. За котом из дома тут же высыпали слуги и сама мадам Беатрис.

Не обращая внимания на суету, волнение и ругань за своей спиной, Итан торопливо пошагал через залитый солнечным светом двор усадьбы, едва сдерживаясь, чтобы не пересечь лужайку бегом. Оказавшись за воротами, он почти с разгону влетел в услужливо распахнутые двери экипажа, сразу скомандовав трогаться.