Глава 5

Мария

Резко открываю дверь и врываюсь в комнату парней.

– Быстро признавайтесь, кто из вас, придурков, разговаривал с моей бабушкой и сказал, что я иду на свидание?

Складываю руки на груди и замечаю, как все четверо замирают, словно антилопы в свете фар, вытаращив на меня глаза.

– Впервые испытываю страх, когда девушка врывается в комнату, а я в одних трусах, – первый подаёт голос Леон и, откашлявшись, натягивает шорты.

– Ты разговаривал, разукрашенный? – смотрю на него прищурившись.

– Машенька, как тебе такое только в голову пришло? – поднимает он руки вверх. – Чтобы потом ты меня чем-нибудь отравила или порчу навела?

Повернув голову, перевожу взгляд на Вову. Моя внутренняя интуиция уверена, что это не он, но я хочу убедиться на сто процентов.

Он сглатывает, косится на парней и отрицательно машет головой.

– Это не я. Мне вообще пора с Тасей обед готовить.

Вовка обходит меня боком, быстро ретируясь на кухню.

– Я удивляюсь, как у такой милой бабушки может быть такая вредная внучка? – ухмыляется Мишка.

Перекинув футболку через плечо, он делает ко мне навстречу несколько шагов.

Взгляд непроизвольно опускается с его лица вниз. Массивные плечи, широкая грудь, кубики пресса и чётко выраженные косые мышцы, выглядывающие из-под низко сидящих шорт, на которые срочно нужно переставать пялиться.

Чёрт возьми, когда это хоккеисты стали так выглядеть?

Тряхнув головой, откидываю волосы назад.

– Ты когда успел, кретин?

– Пока ты плавала в море, ведьма, – поводит парень плечом. – Я ведь не мог заставить твою бабушку волноваться. Кстати, мы очень мило с ней побеседовали.

Набираю в лёгкие побольше кислорода и, сжав от раздражения кулаки, медленно выдыхаю.

– Берегись, Чернов, для тебя я приготовлю особый «Вуншпунш».

– А для меня? – хмыкает Андрей, но я оставляю его вопрос без ответа.

Разворачиваюсь на пятках и покидаю комнату, хлопнув дверью.

Поднимаюсь вверх по лестнице, будто у меня сзади реактивный ранец. Тяжёлыми шагами прохожу в спальню и плюхаюсь на свою кровать.

– Выяснила, кто ответил на звонок? – задаёт вопрос Дашка.

Поставив одну ногу на матрас, она выдавливает на ладонь небольшое количество крема, растирая его от щиколотки вверх прямо к бедру.

– Скорее, убедилась в своей догадке, – фыркаю.

Мне никак не удаётся унять злость от того, что Чернов посмел рассказать бабушке о моём свидании. Она у меня, конечно, не против, чтобы я встречалась с парнем, но на всякий случай прочитала мне сорокаминутную лекцию о том, как лучше вести себя девушке.

– По-моему, Мармеладова, вы не просто так цепляетесь друг к другу.

Повернув голову, подруга смотрит на меня из-за плеча и ухмыляется.

Закатываю глаза и, повернувшись на бок, подпираю рукой голову.

– Конечно не просто так. Он – придурок-хоккеист, а я с одним из таких уже имела дело.

– Кстати, Шишков с тобой не пытался поговорить?

– Поговорить – нет. А уколоть или подколоть – да. Но я не ведусь на его провокации.

– Вот козёл! – возмущается Жулина и садится рядом со мной. – Даже не вздумай из-за него расстраиваться, поняла?

– Даш, прошёл год. Я давно уже перегорела, перекипела и остыла.

Она открывает рот, чтобы ответить мне, но в этот момент дверь открывается и в комнату заглядывает Оксанка.

– Девочки, идём обедать. Всё готово.

– А ты где пропадала? – интересуюсь.

– На кухне, – она закусывает губы, чтобы сдержать улыбку.

– Сегодня же Тася дежурит, – недоумённо произносит Даша.

– Да… Ну-у-у…

– Ну-у-у, – подгоняю её.

– Вы когда-нибудь видели хоккеиста без футболки, который стоит у плиты? Девочки-и-и, – тянет Тарасютина, мечтательно закрывая глаза. – Я зашла, только чтобы попить и не смогла оторвать глаз.

– Надо будет присматривать за ней, когда она будет дежурить. А то в местных газетах появится статья с заголовком: «Хоккеист был изнасилован на кухне прямо во время приготовления еды!».

Оксана цокает языком, но в следующее мгновение мы втроём начинаем заливисто смеяться.

Подходя к кухне, слышу голоса Леона и Вовы, которые спорят друг с другом.

– Я тебе говорю, что это Овечкин был! – оживлённо доказывает Вовка.

– Какой Овечкин? Ковальчук забросил последнюю шайбу в чемпионате две тысячи восьмого!

– Это действительно был Ковальчук. Он забил шайбу в овертайме, и мы выиграли со счётом пять-четыре у Канады.

Сажусь за стол и ловлю на себе удивлённые взгляды троих парней. Шишков прекрасно знает, что раньше хоккей целиком и полностью присутствовал в моей жизни, поэтому никак не реагирует.

Лео достаёт телефон, что-то печатает на нём и вновь переводит на меня удивлённый взгляд.

– Всё верно.

Издаю нервный смешок и сглатываю. Ладони вмиг становятся влажными, а сердце увеличивает скорость ударов.

Кто меня дёрнул вообще встревать в их спор?

– Папа фанат хоккея, – натягиваю фальшивую улыбку. – Был, – добавляю тихо.

Все садятся на свои места, и первые минут десять я всё ещё испытываю дискомфорт от того, что чуть не спалилась. Когда мне удаётся расслабиться и отвлечься, Дашка задаёт вопрос:

– Так что это за фрукт твой Генри?

Отрываю взгляд от тарелки и встречаюсь с прищуренными зелёными глазами. Челюсть Миши плотно сжата и на ней играют желваки. Сначала мне кажется, что на его лице отчётливо читается ревность, но затем он опускает голову и продолжает есть, как ни в чём не бывало.

Несколько раз моргаю, избавляясь от назойливых мыслей.

– Учти, что мы с девочками ждём все подробности, – не унимается подруга.

Поворачиваю голову в сторону сестёр, которые оживлённо кивают, жуя свой обед.

Михаил

Нанизав на вилку овощи, засовываю её в рот, чтобы ничего не ляпнуть.

– Ну, он англичанин. Часто бывает в России по работе, но в этот раз решил провести здесь отпуск. Ему тридцать два года…

– Не староват для тебя? – перебиваю Машку, так и не сдержавшись. – Тебе сколько? Двадцать?

– Девятнадцать, – передразнивает она меня, прищурившись. – Ты как будто моложе.

– Вообще-то моложе, ведьма. В отличие от твоего нового знакомого мне только двадцать три года.

– Как мило, – продолжает она едким тоном. – Только я люблю постарше.

– А, ты придерживаешься правила: «Чем морщинистей изюм, тем он вкуснее».

Вижу, как в её глазах вспыхивает плохо скрываемая ярость.

Будь у неё волшебная палочка, она бы точно ткнула в меня ею.

Ведьма делает глубокий вдох, перекидывает волосы через плечо и натягивает улыбку.

– А ещё опытнее.

Она поводит бровью и отворачивается.

– Так вот, – обращается Маша к своим подругам, – он пригласил меня на свидание и сказал, что покатает на гидрофлайте.

Стиснув зубы, опускаю голову. Слушать рассказы про тридцатидвухлетнего мужика – самый первый пункт в моём списке «анти-хотелок».

До конца обеда девчонки не умолкают. Мы же с парнями лишь пару раз обмениваемся фразами.

Доев свою порцию еды, не задерживаясь на кухне, ухожу в комнату. Ложусь на кровать и, положив руки за голову, пялюсь в потолок.

Раздражённо дёргаю ногой, пытаясь понять, что рыжей могло понравиться в этом Генри. Воспоминания о том, как она его нахваливала, сворачиваются в моём желудке, словно испортившееся молоко.

– Машка ушла готовиться к свиданию, – голос Леона рассекает мои мысли.

– И?

– Просто держу тебя в курсе.

Возникает дикое желание запереть её в комнате и никуда не выпускать, подобно зуду под кожей.

– Ты знал, что у девчонок две спальни?

– Откуда? Я на втором этаже даже не был.

– Я так понимаю, ты не собираешься ничего предпринимать.

Кидаю на него пристальный взгляд, и он поднимает ладони вверх.

– Пойдёшь в басике купаться?

– Нет.

Оставшись один, кладу на лицо руку, согнутую в локте. В голове всплывает знакомство с ведьмой. На губах, против воли, растягивается идиотская улыбка.

Спустя время, решив присоединиться к ребятам возле бассейна, выхожу из спальни. В гостиной, меряя помещение большими шагами, ведьма ходит из одного конца комнаты в другой. Складываю руки на груди и опираюсь бедром о спинку дивана, разглядывая её. Волосы собраны в высокий хвост, губы намазаны какой-то блестящей хернёй, а лёгкое платье в цветочек слишком соблазнительно сидит на её фигуре и демонстрирует восхитительные ноги.

Я сказал «восхитительные»?

По-моему, мне утром напекло голову. Не могу я в здравом уме который час думать о Машке.

В этот момент она останавливается напротив меня и, прищурившись, тычет пальцем в мою грудь.

– Если ты пришёл испортить мне настроение, то зря стараешься.

– Что, любовничка своего ждёшь?

Ухмыляюсь, заметив растерянность на её лице.

– Фу, что за выражения? Ты, словно, из леса вышел.

– Хм, из леса, значит…

Выпрямляюсь в полный рост и сокращаю расстояние между нами. Округлив свои изумрудные глаза, ведьма отстраняется. Каждый мой шаг вперёд сопровождается её шагом назад. Эта игра длится до тех пор, пока она не упирается спиной о стену.

Упираюсь руками по бокам, не давая бестии сбежать от меня и нависаю над ней. Рыжей приходится откинуть голову, чтобы смотреть мне в глаза.

Её грудь часто поднимается и опускается от учащённого дыхания, касаясь меня. От такой запредельной близости в ушах начинает звенеть, а низ живота наливается тяжестью.

– Чернов, ты что делаешь? – неестественно тихим голосом задаёт вопрос Маша.

Уголок губ приподнимается в полуулыбке. Наклоняюсь ближе, вдыхая вишнёвый аромат и провожу носом по тонкой шее.

– Как, что? Я же из леса, вот и научи меня хорошим манерам и правильной речи.

Замерев, девчонка таращится на меня большими как блюдца глазами. Её учащённое дыхание щекочет мою кожу. Приближаюсь к пухлым губам и, как только она их приоткрывает, делая резкий вдох, делаю шаг назад и начинаю громко смеяться.

В полной растерянности Машка хлопает своими ресницами, продолжая стоять на месте.

– Ведьма, да ты уже даже про своего англичанина забыла! Стоишь тут, слова вымолвить не можешь!

Она сводит брови у переносицы, приближается и стукает меня по груди своей ладошкой.

– Ты! Да ты… – задыхаясь в возмущении, не может она подобрать слов.

Только собираюсь парировать тем, что рыжая сама бы с удовольствием ответила на поцелуй, как раздаётся звонок в дверь.

В эту же секунду она демонстрирует ряд белых зубов и, развернувшись на пятках, бежит в коридор.

– Кто пришёл? – спрашивает Дашка и встаёт рядом со мной.

– Понятия не имею, – огрызаюсь.

Собираюсь уйти, но в гостиную заходят Генри и рыжая с букетом розовых орхидей в руках.

– Мы пойдём на пляж, – предупреждает она.

– Если что – звони, – говорит её подруга.

– Может нам тоже пойти на пляж? – интересуется Шишков, неожиданно появившийся в дверном проёме.

***

– Если ты не перестанешь на него смотреть, то он воспламенится, – ухмыляется Язычник.

– Я на это и рассчитываю.

После того, как Машка ушла со своим ухажёром, мы всей большой компанией оперативно собрались и направились на пляж. К счастью или к сожалению, нам удалось занять те же места, что и утром.

Мне прекрасно было видно, как этот грёбаный иностранец катал ведьму на гидрофлайте, а плюсом ко всему их шезлонги находились рядом с нашими.

– Ты весь вечер не спускаешь с них глаз. Мы уже почти тридцать минут сидим в этом пляжном кафе, – фыркает Леон.

– А что ты предлагаешь мне сделать? – вспыхиваю, повышая голос.

Несколько человек, сидящих рядом, поворачиваются в нашу сторону с неодобрительными взглядами.

– Извините, он у меня дурачок. Не умеет себя вести в общественных местах, – улыбается друг.

Взяв стакан, он залпом допивает свой апельсиновый сок и со стуком ставит его обратно.

– Сиди здесь. Надеюсь, я вернусь живой. Если что знай – ты всегда был моим лучшим другом.

Не успеваю спросить, что за херню он несёт, как Лео поднимается на ноги, подходит к столику, ведьмы со своим кавалером и садится рядом.