Глава 4

Он не мог себя контролировать. Смотрел, как она лежит на долбаном холодном полу и мечтал только об одном – схватить ее, прижать к себе, или разорвать на части из-за того, что просто смела вернуться.

Боль. Каждый взгляд на нее причинял ему мучительнейшее из страданий.

А она так и сидит, обхватив себя за горло и смотрит на него этими невыносимыми зелеными глазами. И в нем появляется какая-то кретинская надежда…

На что, несчастный идиот? На что?! Она сама сказала ему, глядя в глаза, что любит другого мужчину. Что он не нужен ей ни в этой жизни, ни в следующей.

Женщина, выкорчевавшая его душу с корнем.

Зох будет недоволен.

Как и всегда, когда речь шла об Аише.

Спустя столько лет он все равно не мог себя заставить быть с ней по-настоящему жестоким.

Хотя нутро орало о том, чтобы содрать с нее платье и отходить кнутом по светящейся белизной коже. Показать ей хоть часть той боли, что пережил он сам. В тот день, когда она сказала, что он зря потратил на ее поиски десять лет и ей… «Жаль».

Остановился посреди коридора и сжал кулаки и челюсти.

Нет, он не может позволить ей превратить себя в зверя. Не для Азалии. Не для той, что спасла его от смерти. Его будущая жена не заслужила такого.

Он сразу понял, что не расскажет ей о том, что на борту корабля появилась Аиша. Аза будет расстроена. Ей, знающей их историю, точно не понравится то, что он предложил Аише стать его рабыней.

Какого черта он вообще это сделал, спрашивается? Какой бес его попутал?

И в глубине души чувствовал, что просто не смог перестать о ней думать. Об этой дьяволице с внешностью ангела. Не мог позволить, чтобы ее рвал на части членом Зох. Мутить начинало от одной только мысли о пыхтящем на ней другом мужике.

Но и сам ее не тронет. Не позволит безумию взять верх на столько, чтобы изменять будущей жене. Этой чистой, неповинной девушке, совершенно невиновной в том, что он поломанный кусок плоти, только с виду похожий на человека.

А ведь Азе удавалось… На ту жалкую неделю, несколько дней, что они были вместе, он и правда позабыл об Аише. Даже думал, что вылечился, перестал падать в пучину безумия… Но вот опять… Стоило только ей появиться, как все полетело к чертовой матери.

И он глубоко вдыхает, приказывая себе успокоиться. Берет себя в руки, чтобы Аза ничего не заметила. Она ведь крайне проницательна.

– Милый, думала уж ты не придешь, – она встречает его в их двухуровневой каюте с огромным стеклом, сквозь которое на них взирает бесконечность космоса.

Светлая и красная мебель перемешаны между собой в гостиной. Много стекла, как внизу, так и наверху, в их спальне. Да, все было прикручено к полу, но все равно было крайне непрактично на космическом корабле. Он пытался объяснить это Азе, но она только дула губы, и Эмир махнул рукой.

В целом ему было плевать, что она сделает с их жилищем. У Азы был какой-то пунктик на красном цвете, но Эмир стерпел и это. Если ей нравилась вся эта невероятно-дорогая и безвкусная мишура, кто он такой, чтобы противиться невесте. Не бог весть что, в сравнении с тем, что она сама сделала для него.

Естественное, что он действительно оценил, была огромная кровать, занимавшая едва ли не половину пространства в их спальне наверху.

Аза была хороша в этом. Он даже удивился, понимая, что она знает куда больше поз и развратных приемов, чем он сам. Даже лучшие шлюхи Альянса не делали такого, что ему позволяла невеста.

В целом он был доволен тем, как она умело опустошала его яйца, своей неисчерпаемой, жадной фантазией. Задумываться о том, где Азалия этому научилась, у него не было ни времени, ни желания. По большому счету ему было плевать, сколько мужиков у нее было до.

– Были дела, – небрежно отвечает он, скидывая с себя камзол и оставаясь в одной рубашке из тонкой ткани. Пальцы Азалии тут же упускаются ему на грудь, и Эмир вздрагивает, чувствуя, как она прижимается к нему сзади всем телом.

– Я скучала по тебе… – шепчет она, а он вдруг понимает, что мыслями все еще в долбаном медицинском отсеке.

– Не сейчас, Аза…

Она отскакивает от него кошкой и, поворачиваясь, он сталкивается с ее насмешливым взглядом.

– «Не сейчас, Аза»? – усмехается она, и Эмира челюсть сводит. – Что произошло, Эмир? Ты еще никогда не отказывается от меня.

Проклятый идиот.

Он едва ли не выругивается матом вслух, но потом берет себя в руки, подходя к невесте и запуская пальцы в ее белые волосы, почти такие же белые, как и у… Дьявол!

– Ничего, – шепчет он, чувствуя, как дрожит голос, а Аза, кажется, расслабляется, принимая это за дрожь желания. – Я просто голодный. Хотел сначала поужинать с тобой.

– А как же мой голод? – мурлычет она, впиваясь ноготками в его грудь, растягивая рубашку и начиная покрывать кожу поцелуями. – Я хочу тебя, Эмир. Ты весь день пропадаешь в этих своих аппаратных…

– Мы миллион раз говорили об этом, Аза, – Эмир хмурится, чувствуя, как она опускается перед ним на колени, дергая за ширинку. – Я генерал армии и командор судна. Я не могу весь день валяться в постели с будущей женой, – берет ее за подбородок, видя обиду в глазах, и голос чуть смягчается. – Даже с такой прекрасной, как ты.

– Тогда я согласна на ночь… – она порочно усмехается, начиная водить языком по головке его члена.

Он шумно выдыхает, запрокидывая голову и прикрывая глаза, но Аза произносит:

– Смотри на меня… Смотри, Эмир… Чтобы тебе было за чем спешить сюда… Ко мне…

И он сталкивается с ее светло-голубыми глазами, вцепляясь пальцами в идеальную укладку на голове.

Рычит, бесясь, потому что как солома. Потому что Аза использует слишком много лака, хоть он много раз ей говорил, чтобы не делала этого. И этот ее парфюм… Блевать хочется от сладковато-приторных ноток…

Твою мать…

– Что-то не так? – Аза хмуро смотрит на него, отрываясь от своего занятия.

– Все так… – хрипит он, стараясь привести башку в порядок.

– Обычно к этому времени ты уже кончаешь…

Аза вновь смотрит на него подозрительно, и Эмир подхватывает ее, усаживая к себе на бедра и вызывая восторженный визг.

– Сегодня я хочу тебя. Сразу.

– Так бы и сказал, – она выгибается на нем кошкой, облизывая шею, а Эмир не понимает, что с ним творится. Поднимается с ней на второй этаж и бросает на постель, сдирая платье и входя сразу, резко.

– Да, вот так… – Аза извивается под ним картинно визжа, выдыхая и вцепляясь пальцами в простыни. А он долбится внутри ее влажного лона и никак не может расслабиться, дойти до пика.

И только, когда прикрывает глаза, и перед ним встает лицо Аиши, рычит и начинает долбиться с утроенной скоростью.

Аиша кричит, цепляясь на него, овивая шею, и он впивается зубами в плечо, продолжая таранить ее на полной скорости, понимая, как сильно хочет, понимая, что…

– Да! Да! Да! – Аза кончает под ним, и он содрогается в последнем толчке, прежде чем образ Аиши начинает таять перед глазами.

– Ты сегодня другой, – Азалия перекатывается на бок, начиная водить пальцем по его груди. Эмир напрягается, потому что никогда не любил треп после секса, а сейчас и вовсе был на грани безумия.

– Да? – выдавливает из себя, убирая ее руку и отворачиваясь на другой бок.

– Грубее, – выдыхает Аза, и он вздрагивает.

– Если сделал тебе больно…

– Нет, мне понравилось, – она слюнявит его ухо. – Если хочешь, можешь ударить меня… Мы еще не пробовали этого.

Эмир усмехается, думая о том, на что эта женщина – нимфоманка. Порочная и безудержная в сексе, она могла быть самой преданной из всех, кого он знал.

Она вытащила его из смертельного ада. Ни одна другая не была способна на подобное.

– Хочешь, я спою для тебя, милый? Пока ты будешь засыпать?

– Спой, – отвечает он, слыша, как сначала тихо, а потом все громче, из ее рта начинает вырываться невыразимо-прекрасная по чувственности мелодия. Только алияды способны издавать подобные чудесные звуки. Только их голоса способны излечивать раны и приносить немыслимую боль.

Он видит ее сквозь горячее марево. Она идет босая, зовя его по имени и обжигая нежную кожу о раскаленные угли. А он не может пошевелиться, потому что гравитация и раны почти растерзали его. Видит только ее расплывшийся силуэт обожженными глазами.

Ближе, еще ближе…

– Эмир…

Сжимает его руку в своей ладони и чуть приоткрывает губы, давая рождение невероятной по красоте мелодии.

Он в жизни не слышал ничего подобного. Никогда и не думал, что существуют подобные звуки, способные исцелять саму душу. И она так близко… Так трепетно сжимает его ладонь, что пламя отступает, покоряясь ей.

Она пришла за ним…

– Что такое, милый? Что тебе снится?

Эмир вздрагивает, понимая, что опять проснулся весь в поту, но не помнит ничего, кроме звука ее голоса и жара пламени.

– Ты… Мне снилась ты… Тот день, когда ты спасла меня из пламени.

И пальцы невесты, поглаживающие его кожу, кажутся совсем не такими чуткими как во сне. И он понимает, что начинает бредить наяву.

– Спи, милый, – Аза проводит ногтями по его спине, и даже голос кажется чужим. – Спи, я прогоню кошмары…

Глава 5

– Еду будешь носить отсюда. Генерал практически все свое время проводит на капитанском мостике. Следит за курсом и нашей безопасностью. Космос кишит пиратами с тех пор, как Мулцибер женился. О еде генерал задумывается редко, поэтому твоя обязанность – все делать вовремя. Это ясно?

Я киваю, смотря на хмурую пожилую женщину. Очень грузную с одутловатым лицом. Седые волосы закручены в тугой пучок, а глаза блестят вечным подозрением.

Куфея. Так она мне представилась. Она руководила на кухне всем, включая поваров, уборщиков и грузчиков, таскавших еду из грузовых отсеков сюда. Орала она нещадно. Так, что хотелось уши ладонями зажать.

Я ей сразу не понравилась, но обоснованной причины, почему, я не находила.

Обнаружив, что я практически бесполезна в приготовлении еды, она громко цокала минут пятнадцать, а потом сказала, что у нее нет времени меня учить, а потому я буду застилась постели, мести полы и носить еду Эмиру.

Звучало не так тяжело, как это было на самом деле, пока я не поняла, на сколько на самом деле корабль огромен.

Это, фактически, была небольшая страна, носящаяся по космосу. Поручения Эмиру отдавал сам Мулцибер, так мне сообщила Куфея, но в чем именно они заключались, не уточнила. Возможно, она и сама толком этого представляла.

Горничные, такие, как я, просыпались раньше всех, чтобы успеть вычистить рабочие места команды, а после навести уборку в их комнатах. С утра все начиналось по новой. Бесконечный день сурка.

Мне грех было жаловаться. Первые три дня моего пребывания на «Черной бездне» меня исправно кормили простой, но вкусной едой, меня никто не пытался изнасиловать или ударить, у меня была даже своя собственная каморка, куда умещалась всего одна одноместная кровать и небольшая тумбочка. Что ж, багажа платьев из прошлой жизни мне все равно никто не дал. После рынка рабов в Колдоре, мое текущее положение было более чем удобоваримым.

До сегодняшнего утра, когда Куфея сообщила, что отныне я буду носить еду Эмиру.

Все напряжение, едва утихнувшее в теле, разгорелось с новой силой.

Я даже не сомневалась в том, что это было личное распоряжение Эмира. Никому другому в здравом уме не хватило бы фантазии назначить ему в обслугу немую рабыню.

И вот, ровно в семь утра, забрав подносы из кухни, я иду на трясущихся ногах по плану, который мне объяснила Куфея.

Пропуск, выданный мне на отсеки в моей юрисдикции по чистке, сработал и здесь. Иду в самый перед корабля и даже по обстановке понимаю, что здесь обитает элита «Черной бездны».

Белые стены сменяются роскошной обстановкой с картинами на стенах и лакированным деревом. Мне кажется, что после уборки в нижних отсеках, я оставляю пыльные следы на этом идеально вычищенном мраморном полу.

– Главный отсек. Допуск первого уровня. Приставьте лицо к панели. – Сообщает мне невидимая девушка с механическим голосом. Но я завидую даже ей, потому что даже она не лишена такой роскоши, как разговор.

Поднимаю лицо, чувствуя, как по нему проходят зеленые лучи, а потом дверь отъезжает, впуская меня в невероятное по красоте пространство.

Огромное, метров в тридцать высотой стекло передо мной огибает полукругом пространство. И сквозь него я вижу то, что недоступно из моей каморки – наше движение сквозь звезды.

Мы летим по чужим галактикам, рассекая темное пространство и лавируя между огромными сгустками потухших астероидов. Возможно, когда-нибудь они станут планетами… Мне нравится представлять, что это некие зародыши будущей великой жизни, а я присутствую при этом зачатии.

– Ты там уснула?

Вздрагиваю, закрывая рот и поворачиваю голову влево, туда откуда раздается его голос.

Эмир стоит перед огромным пультом управления с множеством кнопок и рычагов, заложив руки за спину и подняв одну бровь вверх.

У меня дух захватывает от того, какой он красивый. На столько, что слепит. Эти глаза, прожигающие насквозь, смуглая кожа и полные губы на гладко выбритом смуглом лице.

Мое восхищение длится всего секунду, а потом я тут же туплю взгляд в пол, подходя к нему медленно, чтобы не выронить поднос из трясущихся рук.

– Поставь туда, – небрежно произносит он, указывая рукой в сторону небольшого стеклянного стола позади него.

Исполняю, а потом тут же, мелкими шажками направляюсь к выходу, буквально чувствуя его сверлящий взгляд между лопаток.

Мне до последнего кажется, что он окликнет меня, заставит остаться, но Эмир так ничего и не произносит.

Выходя из отсека управления, я понимаю, что дышать начала только сейчас, и приваливаюсь к стене, чтобы перевести дух.

В обед все повторяется. С той лишь разницей, что аппаратная заполнена людьми в темно-синей форме. Эмир, дающий им указания, вновь зыркает на меня из-под хмурых бровей, а я радуюсь, что мы не одни здесь.

К ужину я уже расслабляюсь.

Судя по всему, ему просто плевать на меня, и все, что требуется – лишь исполнять работу.

И я забываюсь на столько, что смело прохожу прямо вперед, даже не замечая, что Эмира нет на капитанском мостике.

Оставляю поднос с закрытыми блюдами, после чего собираю грязные тарелки и приборы на тот, что приносила до этого. Поднимаю его, и тут же вижу, как прямо передо мной распахивается дверь, являя полуголого Эмира, с одним лишь белым полотенцем на узких бедрах.

По его мощным мышцам груди, покрытой мелкими волосками, стекают капельки воды. Они скользят ниже, спускаясь на рельефный пресс, откуда тянутся еще ниже, к ровной дорожке темных волос чуть ниже пупка… Эмир застывает, кажется, удивленный тем, что я вообще оказалась здесь. А потом вдруг смотрит на меня так, что плохо становится прямо сразу. Сердце подкатывает к горлу тем ближе, чем темнее становятся его глаза.

Я приоткрываю губы, завороженная этой картиной, и сама не понимаю, как слабеют пальцы.

Тарелки и приборы валятся на мрамор со страшнейшим звоном, оглашая все вокруг и проводя загипнотизированную меня в чувство.

Встряхиваю головой, понимая, как обжигает легкие первый шумный вдох.

Пальцы трясутся, когда начинаю собирать осколки на металлический поднос.

На него смотреть не могу и не собираюсь. Лишь надеюсь, что он сейчас скроется за проклятой дверью, откуда вышел и дождется, пока я тут приберу.

Но вместе этого Эмир вдруг… Приседает рядом со мной, очень медленно начиная собирать осколки на поднос.

Он смотрит на меня. Изучает, и от того мне становится только хуже. Непонятное волнение наполняет все мое существо, когда взгляд случайно касается его предплечья с выступающими венами и мышцами-жгутами.

Он – сила. Каждые его жест приводит в движение стальные мускулы, перекатывающиеся под смуглой гладкой кожей.

Хочется бежать.

Ужасно хочется.

И чтобы проклятые осколки закончились!

Господи, сколько их вообще может быть! Почему тарелки просто не могли расколоться надвое?!

– Нервничаешь? – вдруг очень тихо спрашивает он, и меня пот прошибает от хрипотцы в его голосе.

Рука Эмира опускается на мое запястье, и я резко вскидываю глаза, впервые сталкиваясь с ним взглядом.

И лучше бы я этого не делала. Никогда.

Потому что там бездна плещется. Весь чертов космос только в одних его радужках.

Я бы закричала. Наверняка закричала, если бы только могла.

Все тело свело одним мучительным спазмом только от того, что его кожа соприкоснулась с моей и сейчас от запястья проходила электрическим током в каждую клетку.

Губы Эмира приоткрылись, а дыхание стало чаще.

– Почему ты нервничаешь? – опять этот чертов голос с бархатными нотками. – Я волную тебя, Аиша?

И у меня в глазах все плыть начинает от того, как остро ощущается его близость. Жар тела, окутывающий нас обоих.

Я вскакиваю на ноги, чтобы разорвать это чертово наваждение, а он следом за мной.

Бросаюсь со всех ног к выходу, забыв про гребаный поднос, а Эмир тигром настигает меня возле двери. Толкает к стене, зажимая тело между вытянутых рук.

Боже, дай мне сил!

Я отворачиваюсь, зажмуриваясь изо всех сил. Словно хоть что-то сможет мне помочь забыть картину его почти нагого тела.

– Ты забыла, что я здесь решаю, когда и куда тебе ходить?! – рычит где-то совсем рядом с моим лицом. А вся трясусь как лист, боясь и одновременно желая того, что сейчас может произойти.

До смерти боюсь. И до смерти хочу…