Глава 6

Я сделала небрежный жест, давая ему знак выйти на середину комнаты. Он молча повиновался и встал передо мной. Вот только в его позе не было ни капли почтения. Я смерила оценивающим взглядом высокую поджарую фигуру. На Эле были свободные штаны и легкая укороченная рубаха без пуговиц. Она открывала кусок смуглой груди и полоску кожи на животе. Очень аппетитном твердом животе.

Когда наконец мой взгляд добрался до его лица, резко очерченные губы скривились в понимающей ухмылке. Я нахмурилась. Он думает, что привлекает меня? Я поднесла запястье ко рту и отчетливо проговорила:

– Музыку.

Помещение тут же наполнилось звуками. Я специально подбирала нечто похоже на то, что играло на «Мэджике», – такое же тягучее и пропитанное томлением. Эл не отделается простыми прыжками под какую-нибудь дурацкую модную песню. Как только из динамиков полилась музыка, улыбка сползла с лица Эла. Зато теперь повеселела я.

– Ты что-то приуныл… раб.

– Чего тебе… – Эл запнулся, сжал руку в кулак и сдавленным голосом продолжил. – Чего желаете, госпожа?

– О, – я приложила палец к губам, делая вид, что раздумываю. – Станцуй мне.

Эл окаменел. Я внимательно следила за выражением его лица, чтобы поймать этот момент. Секунду, когда он осознает, что танец я выбрала не случайно. И он настал. Белоснежные зубы погрузились в нижнюю губу с такой силой, что я начала опасаться, как бы Эл не прокусил ее до крови.

– Я не танцую. Тебе… Вам это прекрасно известно, – процедил он сквозь зубы, а я немного подалась вперед.

– Что, прости? Не расслышала.

Одновременно я начала крутить между пальцами маленький пульт от браслетов. Взгляд Эла остановился на моей руке, а потом обжег лицо. О да, красавчик. Ты все правильно понял.

– Я не очень люблю танцевать. Возможно, госпожа хочет чего-то еще?

Он даже почтительно склонил голову, настолько не желал делать это. Я могла бы пощадить его и придумать что-нибудь другое, а то и вовсе отпустить. Но за годы учебы в академии Эл ни разу не пощадил моих чувств.

– Мои приказы не обсуждаются. Я говорю – ты делаешь. Приступай.

Он с трудом держал себя в руках. Уверена, не будь у меня пульта, он бы бросился ко мне и попробовал придушить. Грудь Эла высоко поднималась, пока он пытался справиться со своей яростью. Внезапно мое тело окатило волной удовлетворения, граничащего с возбуждением. Я ощущала свою власть над ним, и это было очень грязное, неправильное чувство. Неправильное – потому что невероятно заводило. Я щелкнула пальцами, демонстрируя нетерпение, и Эл начал танцевать.

В первую очередь в движение пришли его руки. Я практически перестала дышать, когда его ладонь плавно заскользила по предплечью, собирая ткань рубашки. Потом он проделал то же самое со второй рукой, не сводя при этом с меня яростного взгляда. Эл вскинул обе руки к лицу, и блики света заиграли на сплетениях тугих мышц.

Я нахмурилась. Даже в этих скупых движениях чувствовалась отточенная годами пластика. Он словно вспоминал давно забытый танец. Но как такое возможно? Эл повел головой по кругу и прикрыл глаза. Готова поспорить, именно в тот момент он смирился с неизбежным и погрузился в звуки.

Это должно было выглядеть смешным и глупым. Взрослый мужчина, сотканный сплошь из стали и тугих узлов, двигается под плавную музыку. Вот только смешно мне совсем не было. В его движениях было столько эротизма, что я беспокойно заерзала. Дыхание сбилось, а язык несколько раз прошелся по пересохшим губам. Похоже то, что задумывалось как испытание для Эла, становилось испытанием для меня.

Эл

Она лежит на подушках, делая вид, что расслаблена, но в прошлые годы я изучил ее настолько хорошо, что мне видна каждая напряженная мышца. Асэна нервничает и это вызывает во мне какое-то темное удовлетворение. Хочется подойти и сжать в руках её тонкую шею. Когда она приказала танцевать, я едва не слетел с катушек. Наверное, всю ночь придумывала, чем меня задеть.

С другой стороны, Асэна столь наивна в своих попытках уязвить меня. В голове всплывают воспоминания, одно хуже другого. Те женщины, что покупали меня до нее, были гораздо более извращенными. Последняя заставляла совокупляться со всеми своими подружками, а иногда и другими рабами. Я передергиваю плечами, делая очередной выпад.

Давно не танцевал. Последний раз был еще до поступления в академию. После случившегося ушел из танцевальной школы и больше не смог вернуться. Но тело быстро вспоминает забытые движения, скользит в пространстве само, без подсказок. Музыка заполняет все вокруг, вытесняя боль воспоминаний, и я снова смотрю на нее.

Легкая ткань сползает с ее бедра, обнажая кусочек загорелой кожи. Асэна настолько занята разыгрыванием передо мной жесткой рабовладелицы, что даже не замечает этого. Но вот я – замечаю. И меня это злит. Тело Лефевр не должно волновать меня. Я уже проходил это и вырвал надоедливое желание с корнем. По крайней мере так мне казалось.

Внезапно перед глазами встает ее более молодая версия. Парни тогда чуть не передрались из-за того, кто будет раздевать Асэну. Мне стоило большого труда сдержаться и не набить их наглые морды. Сделав вид, что забочусь об их же безопасности – вдруг о нашей подставе станет известно – сделал это сам. Но на самом деле я просто не мог позволить кому-то другому прикоснуться к ней.

Когда толпа завалилась в кабинет ректора, а она лежала там дезориентированная и полностью беззащитная, мои кишки скрутились в тугой узел. Мне хотелось броситься вперед, замотать ее в одеяло и скрыть от чужих глаз. Идиот. Тупой идиот. Я до крови прокусил губу, чтобы прийти в себя. Вспомнил горе и отчаяние в глазах матери. И все из-за этой эгоистичной сучки.

Тогда я смог отбросить в сторону все другие чувства и довести начатое дело до конца. Но сейчас никто и ничто меня не сдерживает, поэтому я откровенно пялюсь на ее обнаженное бедро.

Асэна хмурится, следит за направлением моего взгляда и вспыхивает. Изящная ладонь дергается, и она быстро сжимает ткань в кулаке, натягивая подол обратно. Я усмехаюсь – всё такая же стыдливая, ничего не изменилось. Я ведь и правда знал о ней все – привычки, слабости. Это было нужно, чтобы бить всегда в цель. И я не промахивался.

– Куда ты пялишься, раб? – выкрикивает она возмущенно, но я никак не реагирую, продолжая танцевать.

Асэна повторяет вопрос громче, добавляя пренебрежительное «эй». Я останавливаюсь.

– Всего лишь думал, что вы намекаете на то, чтобы я удовлетворил вас… госпожа.

Асэна сначала непонимающе смотрит на меня, а потом резко соскакивает с подушек.

– Придурок!

Она подлетает ко мне, хватает за рубаху и впечатывает в стену, обдавая ароматом иланг-иланга и теплого женского тела. Ее колено врезается между ног таким образом, что любая попытка сдвинуться приведет к тому, что я останусь без яиц. Я предусмотрительно замираю – боевая подготовка у Асэны всегда была на высоте. Она сильнее сжимает кулак, натягивая футболку и практически оголяя мою грудь. Горячее дыхание опаляет кожу, и я с трудом сглатываю.

– Еще одна подобная шутка и будешь сидеть на привязи, Эл, – рычит Асэна мне практически в лицо, одновременно сильнее надавливая коленом на пах.

– Если вас это заводит, госпожа, то я готов даже есть из миски, – не получается удержаться от шпильки.

Ее глаза сверкают бешенством, и удовлетворение теплом разливается по моим венам. Я больной ублюдок. Прошли годы и ничего не изменилось.

– Подумаю над твоей просьбой.

Она также резко отпускает меня, толкает в сторону и выходит из комнаты. Я одергиваю одежду, а в голову приходит совершенно дурная мысль. А что, если бы Асэна действительно заставила заняться с ней сексом? Был бы я против?

Глава 7

Асэна

Я выбежала из комнаты, на ходу остервенело дергая подол туники. Дело было даже не в пошловатом намеке Эла, а в том, как его раздевающий взгляд подействовал на меня. Я замечала его и раньше, еще в академии, и он сбивал с толку. Не уверена, что Розвуд сам это осознавал, но иногда к ненависти в его глазах примешивалось какое-то другое чувство. Такое же темное и неправильное. Я всегда отмахивалась от него, не желая анализировать. Именно так планировала поступить и сегодня. Не прошло и часа, как я вошла в приемную клиники.

– Лефевр, у тебя же выходной, – донеслось в спину, заставляя скривиться.

Марика возглавляла отделение антропологических изысканий и была первостатейной сучкой. Она, как и Роми, часто подшучивала над тем, что у меня нет рабов. Вот только ее шутки не были добрыми.

– Я очень предана работе, – бросила я, даже не поворачиваясь.

Марика усмехнулась.

– А я думаю, причина в том, что в твоей жизни нет ничего, кроме работы. Бедная Лефевр всё никак не может влиться в приличное общество, – протянула она противным голоском и обошла меня, якобы случайно толкнув плечом.

Я остановилась и сконцентрировалась на ее спине и голове. А потом быстро догнала ее и положила руку между лопаток, мысленно посылая приказ расслабиться и уснуть. Ноги Марики подкосились, и она едва успела схватиться за стену, прежде чем растянуться посреди коридора.

– Вот ты сука, Лефевр! – проговорила она, еле ворочая языком и борясь с накатывающим сном.

– От суки слышу.

Пожав плечами, я обошла ее и направилась к лифтам, чтобы спуститься в свое отделение. Особо буйных пациентов содержали на минус 3-ем этаже. Только двери лифта разъехались, как уши наполнили возбужденные голоса. Чьи-то руки выдернули меня из кабины.

– Асэна, хвала Вселенной, ты здесь! Я собиралась звонить тебе.

– Что случилось, Лира?

– Ардо.

Одного имени было достаточно, чтобы я стремглав бросилась в отсек особого содержания. Туда обычно попадали пациенты, которые плохо поддавались медикаментозному воздействию. Другими словами – мой рабочий кабинет.

Ардо когда-то был рабом Марики, но после первого же срыва она от него избавилась. Новой хозяйки для него не нашлось, поэтому большую часть времени он был занят на общественных работах в деловом квартале Амид-зу. Раз в несколько месяцев его привозили ко мне «поправить голову». Вот только последний приступ у парня был совсем недавно – буквально недели три назад.

Я со всей силы стукнула по панели, словно это могло ускорить процесс. Дверь медленно начала отъезжать в сторону, и я протиснулась в образовавшуюся щель. Ардо был примотан к кушетке белыми ремнями, его тело била мелкая дрожь.

– А ну-ка, иди сюда, красавчик, – подлетев к нему, я просунула руку под голову и приподняла.

– Почему голову не зафиксировали, Лира? – раздраженно бросила за спину.

– Не успели, – медсестра развела руками.

– Ладно, иди, – я зарылась пальцами во взмокшие волосы и попыталась установить контакт.

Лира молча кивнула, убавила на панели яркий белый свет и выскользнула из отсека, позволяя мне остаться с пациентом один на один. Это никогда не было просто. Нырять в чужие эмоции – больно. Никто не делится с мозгоправом радостью, все делятся болью. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Ардо начал дышать ровно. Он открыл глаза и улыбнулся.

– Асэна.

– Привет. Как ты? Могу расстегнуть ремни?

Ардо прислушался к себе, а потом кивнул.

– В этот раз я быстро, да? – он невесело усмехнулся.

– Три недели. Что спровоцировало приступ, Ардо?

Парень некоторое время молчал, а потом повернулся и обхватил руками мои плечи.

– Ты добрая Асэна. Уезжай. Скоро здесь начнется ад.

– О чем ты? – я нахмурилась, опасаясь, как бы ему снова не стало хуже.

– Рабы, Асэна. Недовольство зреет. Этот вулкан уже проснулся и процесс не остановить.

***

Вечером по пути домой я обдумывала слова Ардо. Можно было бы списать все на приступ, но парень работает на улице. Он многое видит и слышит. Если бы я жила на Таре, то просто переехала бы из столицы в более спокойное место. На Зои была слишком маленькой планетой, которая по сути состояла из огромной столицы и десятка городов-спутников.

Внизу мелькали огни жилых уровней, на каждом из которых кипела жизнь. Я подняла голову вверх на беззвездное небо. Их никогда не было видно из-за облаков, и только по ним я скучала. Зои стала моим домом и мне совсем не хотелось снова искать новый.

Дома как обычно было тихо, и я на мгновение даже забыла, что теперь живу не только с роботами-андроидами, но и с человеком. Я уже была на лестнице, когда до ушей донесся какой-то сдавленный звук. Пару минут я напряженно вслушивалась в тишину, и он раздался снова. Теперь я была уверена, что звук идет из рабской. На цыпочках подкралась к двери и приложила к ней ухо.

Я могла уйти. После Ардо я была выжата как лимон, а Эл был последним человеком в обитаемых галактиках, кому мне хотелось бы помочь. Я уже повернулась, чтобы уйти, но новый стон, полный боли, буквально развернул меня на месте.