Введение
Новый взгляд на женское здоровье

Концепция женского равноправия, преодолевшая немалый путь со времен американских суфражисток и Женской либеральной федерации, непрерывно продолжает переосмысливаться во всем мире. С одной стороны движение #MeToo^[1], с другой – Шерил Сэндберг и прочие амбициозные дамы с призывами «Не бойся действовать!», да еще возрастающие требования к женщинам участвовать на равных и в профессиональной среде, и в быту, несмотря на прежний разрыв в величине заработка. Мы каждый день задаемся вопросом, насколько все-таки женщины равны – или насколько они отличаются. А СМИ тем временем продолжают рассуждать, каково это в принципе – быть женщиной.

Когда я села писать эту книгу, по стране только-только прокатилась волна движения #MeToo, начавшаяся с публичного признания того факта, что женщины всегда были и остаются жертвами домогательств и злоупотребления властью со стороны мужчин. Но это движение имеет и более глубокий подтекст, касающийся менее явной формы дискриминации. Дело не столько в домогательствах, сколько в игнорировании женщин, в пренебрежительном отношении к ним, в ограничении их возможностей.

Финансовая дискриминация женщин носит глобальный характер: им везде и всегда платят меньше, чем мужчинам. У них меньше юридических прав, а в некоторых частях света их и вовсе считают собственностью. Им не дают интеллектуально развиваться: женщины составляют две трети от 774 млн безграмотного взрослого населения планеты – числа, не изменившегося за последние 20 лет. Подобные факты неравенства сейчас обнаруживаются по всему миру, но, хотя голоса зазвучали чаще и громче, пока трудно сказать, вызовут ли они какие-то положительные изменения.

Разговоров на тему неравного отношения к женщинам и мужчинам действительно сейчас много, и при этом по-прежнему беспощадно игнорируется тема, наиболее дорогая моему сердцу: проблема гендерного неравенства в вопросах здоровья и здравоохранения.

Если в отношении социальной, финансовой и физической безопасности женщин мы видим несправедливость, то в отношении здоровья впору говорить о настоящей опасности. Женщинам обещали, что они будут получать все наравне с мужчинами. Но так уж вышло – работать они действительно стали столько же, вот только за меньшие зарплату и признание, да еще и ценой собственного здоровья. Нам все время бросают вызов: мол, давай, ты можешь больше, не сдавайся, будь настойчивей, работай с еще большей самоотдачей.

Пытаясь преодолеть эту кошмарную полосу препятствий, мы предъявляем к себе завышенные требования, зачастую подвергая свой организм и психику непомерным нагрузкам. Мы судорожно жонглируем задачами, и общество ждет, что мы будем делать это легко и непринужденно, широко улыбаясь и все время поглядывая на себя в зеркало – хорошо ли мы при этом выглядим. В длинном списке требований, предъявляемых женщине обществом, культурой и семьей, не остается места сохранению здоровья. Не нужно быть ученым, чтобы заметить явный перебор.

Зато как ученый смело заявляю – медицина тоже пренебрегает женщинами: наши потребности зачастую не признают, неправильно трактуют или игнорируют. Причина по большей части состоит в том, что исторически в этой сфере деятельности доминировали представители сильного пола, в связи с чем фундаментальной моделью для большинства медицинских исследований стал не человек вообще, а именно мужчина. По ряду причин, которые мы с вами вскоре обсудим, медицинские вмешательства проходят испытания, определяют дозирование и моделирование исходя из их воздействия на мужской организм.

Я не придумываю теорию заговора, а лишь признаю кумулятивный эффект устаревших стереотипов и допущений, в результате которого мы сейчас преподаем и практикуем так называемую бикини-медицину. Для не знакомых с этим термином поясню: долгие годы отличия женского организма от мужского для врачей сводились лишь к тому, что скрывается под крохотными треугольниками бикини – т. е. к нашим репродуктивным органам. Выводя эти «детали» за скобки, врачи, как правило, применяли одинаковый подход к диагностике и назначению лечения представителям обоих полов. Такая же предвзятость свойственна точным наукам, на которые она, как и на другие культурные аспекты, влияла глубоко деструктивно.

Откуда же взяться самой концепции женского здоровья при такой модели мировосприятия? Если попросить врача оценить пациентку с точки зрения «женского здоровья», он, скорее всего, проведет маммографию или биопсию шейки матки для выявления онкологических патологий. Еще одна распространенная практика – анализ крови на эстрогены и прочие гормоны. Иными словами, женское здоровье сводится к состоянию наших репродуктивных органов. Следует отметить, что эти процедуры действительно изменили или улучшили жизнь миллионов женщин во всем мире. Однако такого рода обследования, анализы и опросы отражают крайне упрощенное понимание женской физиологии.

Здоровье женщины – это здоровье ее мозга

Каждый день я, директор Инициативы по исследованию женского мозга на медицинском факультете Корнеллского университета и заместитель директора первой в США клиники, занимающейся профилактикой болезни Альцгеймера, просматриваю СМИ в поисках заголовка, которого пока так и не дождалась. До сих пор никто не написал о том, что здоровье женщины нужно оценивать по состоянию той части тела, которую не прикроет ни одна деталь бикини: головного мозга.

Здоровье женского мозга – одна из малоисследованных и обделенных общественным вниманием проблем, которая постоянно игнорируется в силу мужского доминирования в области медицины. Есть много явлений, предлагаемых женщинам для обсуждения, но среди них редко фигурирует головной мозг. Да и у многих докторов попросту отсутствуют необходимые знания или протоколы, которые позволили бы по-разному рассматривать влияние здоровья головного мозга на женский и мужской организм.

Чтобы оказать оптимальную помощь своим пациенткам, мне тоже приходится учитывать вышеупомянутые показатели «женского здоровья». Однако в диагностике я обращаюсь в первую очередь к методикам исследования головного мозга, таким как магнитно-резонансная томография (МРТ) и позитронно- эмиссионная томография (ПЭТ), поскольку именно в голове происходят некоторые наиважнейшие для здоровья женщины процессы. Наш головной мозг находится в гораздо большей опасности, чем наша грудь или фаллопиевы трубы.

Если вам кажется, что я преувеличиваю, взгляните на некоторые статистические данные, о которых большинство людей даже не догадывается:

● Женщины в два раза чаще страдают тревожностью и депрессией, чем мужчины.

● У женщин в три раза чаще диагностируются аутоиммунные расстройства, в том числе воздействующие на мозг, – например рассеянный склероз.

● У женщин в четыре раза выше вероятность мигреней и головных болей.

● Женщины в большей степени, чем мужчины, подвержены образованию менингиом – наиболее распространенного типа опухолей мозга.

● От инсультов умирает больше женщин, чем мужчин.

Если взглянуть на ситуацию через призму нейробиологии, то просматривается еще более весомая угроза для нашего личного и общего будущего. К нам тихо и незаметно подкрадывается новая эпидемия – и большинство женщин об этом не подозревает.

Болезнь Альцгеймера наводит прицел

В XXI веке болезнь Альцгеймера стала частым явлением. Чуть ли не у каждого жителя в большинстве стран мира найдется личная история о том, как она коснулась кого-то из его близких, будь то родитель, бабушка и дедушка, любимый родственник или близкий друг. За всеми этими историями стоит не только личное горе рассказчика, но и более широкое, затрагивающее нас всех явление.

Болезнь Альцгеймера стала самой распространенной формой деменции; только в США она сегодня диагностирована у 5,7 млн человек. При существующей тенденции роста к 2050 г. количество заболевших утроится. Получается, с этой болезнью будут жить 15 млн американцев. А это, для сравнения, все население Нью-Йорка, Чикаго и Лос-Анджелеса вместе взятых. В мировом масштабе число пациентов с болезнью Альцгеймера будет приравниваться к населению России и Мексики!

Вывод: мы столкнулись ни много ни мало с эпидемией болезни Альцгеймера.

Следует отметить, что эти цифры не учитывают пациентов с другими формами деменции или более легкими когнитивными расстройствами. Вместе с ними количество людей, которых затронет эта проблема, возрастет в три-четыре раза, т. е. можно ожидать около полумиллиарда пациентов с теми или иными нарушениями когнитивных функций. Не учитываются в этой статистике и сотни миллионов людей, по тем или иным причинам принявших на себя уход и опеку за больными.

Между прочим, за этими цифрами скрывается очередная история неравенства: речь идет о жертвах данной эпидемии. Ведь не все знают, что по распространенности болезни Альцгеймера одна половина населения с огромным отрывом опережает другую: своей мишенью она выбирает преимущественно женщин. Вот самая честная, без прикрас, статистика: сегодня две трети пациентов с болезнью Альцгеймера – женщины.

Она представляет не менее реальную угрозу женскому здоровью, чем рак молочной железы: после 60 лет вероятность прожить остаток жизни с болезнью Альцгеймера в два раза выше. Но если рак официально признан фактором риска для здоровья женщины, то болезнь Альцгеймера – нет. Самое поразительное, что для 45-летней женщины шанс ее развития в будущем составляет 1:5, тогда как для ее сверстника мужского пола – всего 1:10. Это, конечно, не умаляет страданий, которые будет испытывать мужчина с болезнью Альцгеймера. Но от фактов не убежать: в итоге доживать свой век с ней гораздо чаще приходится женщинам.

И это лишь первая часть двойного удара

Вторая проблема заключается в том, что основное бремя ухода и опеки во время надвигающегося кризиса ляжет на женские плечи. В данный момент 10 млн американок ухаживают за родственниками, страдающими слабоумием, не получая за это никакой оплаты и одновременно взваливая на себя немалое эмоциональное и финансовое бремя.

Пришло время открыто проанализировать цифры: не только взглянуть в лицо широкомасштабной эпидемии, но и наконец признать надвигающийся кризис в сфере женского здравоохранения, исследовать его и соответственно отреагировать. В последние годы все больше ученых, включая меня, стремятся понять, почему женский мозг более восприимчив к болезни Альцгеймера и другим неврологическим расстройствам. В чем причины? Можно ли это предотвратить? Наши исследования подняли целый ряд провокационных экзистенциальных и научных вопросов. Есть среди них и вопрос о том, как так вышло, что мы до сих пор не выяснили этих причин?

Чтобы изменить будущее, нужно учесть ошибки прошлого

Определенные заболевания по-разному воздействуют на представителей разных полов, и так было всегда. Но лишь недавно стала понятна роль этих заболеваний в состоянии здоровья женщины, и стоит отдельно рассказать, как мы пришли к этому. Еще раз подчеркну, что никто не преследовал цели специально подорвать здоровье женщин, но и о последствиях принимаемых решений тоже никто особенно не задумывался.

В 1950-х – начале 1960-х гг. для лечения тошноты беременным довольно часто назначали препарат под названием талидомид. Через несколько лет обнаружилось, что это вроде бы безобидное лекарство спровоцировало серьезные врожденные дефекты у тысяч детей. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) немедленно запретило использование талидомида. Также было рекомендовано не включать женщин детородного возраста в первые фазы клинических испытаний новых препаратов до появления доказательств их безопасности и эффективности – во избежание риска для плода. Однако эту рекомендацию неверно истолковали и стали применять ко всем типам исследований. В итоге меры предосторожности, принятые из соображений безопасности детей, к сожалению, фактически лишили возможности женщин любого возраста, от периода полового созревания до менопаузы, участвовать в медицинских исследованиях. Соответственно, они перестали оказывать какое-либо влияние на их результаты.

Для тестов на животных тоже брали преимущественно самцов, ведь самки из-за менструальных циклов считались слишком «непредсказуемыми» для изучения. Поэтому на протяжении десятилетий были исследованы в основном только мужчины, мужские особи и мужские клетки, из-за чего практикующие медики получали данные, не актуальные (полностью или частично) для половины населения планеты. Норма определялась исходя из физиологии мужского организма.

В 1980-х гг. эпидемия СПИДа в США впервые бросила серьезный вызов «оберегающей» политике, отстранявшей женщин от участия в исследованиях. Путем неимоверных усилий активисты сумели убедить FDA предоставить пациентам женского пола доступ к экспериментальным препаратам для лечения СПИДа. С боем отвоеванная победа мобилизовала тысячи женщин, начавших отстаивать свои медицинские интересы. В то же время резко возросшее в 1970-х гг. количество женщин среди учащихся медицинских колледжей привело к появлению группы медиков, готовых и способных оспаривать политику, которая не способствовала охране женского здоровья. Благодаря усилению роли женщин в Конгрессе, появлению авторитетных женщин-врачей и помощи всегда готовых к действию активисток общественных движений начал формироваться объединенный фронт, требовавший пристального внимания к изъянам и недочетам. Почему женское здоровье рассматривается только в разрезе акушерско-гинекологических практик? Как так получилось, что медицинские потребности женщин стали сводиться не более чем к часто игнорируемому отпуску по беременности и родам и услугам по уходу за детьми?