Многие века атланты были добродетельными, как позднее афиняне. Но с течением времени, по мере того как божественная кровь Посейдона, унаследованная ими, все больше разбавлялась, начался нравственный упадок. Зевс, царь богов, видя их порочность и завистливость, решил покарать их, чтобы они исправились в будущем. (Однако метод его кажется странным. Утопить страну, чтобы улучшить людей.) Тогда он созвал богов к себе в центр Вселенной, чтобы обсудить это дело, «…и, собрав их, сказал так…».

Здесь диалог обрывается на полуслове. Нам никогда не узнать подробностей Афино-Атлантической войны.

Итак, что мы имеем? Миф, который Платон сочинил, чтобы проиллюстрировать свои философские воззрения? Правдивое сказание о затоплении древнего континента, переданное через египетских жрецов и Солона, как было описано выше? Или реальное предание, за века приукрашенное египтянами, Со лоном, Дропидием или Платоном?

Возможных вариантов много. Может быть, эту историю рассказали Солону, как говорилось ранее, но правды она в себе не содержала вовсе, а была придумана лукавыми жрецами для увеселения заезжих гостей. Некоторые авторы утверждают: может статься, Платон, как и Солон, посетил Египет и пообщался там с несколькими жрецами, в том числе с неким Патенейтом из Саиса, поскольку Платон считался путешественником, хотя в его записях не нашлось свидетельств о такой поездке. К тому же в те времена, когда появилось это утверждение, поездки в Египет было принято приписывать всем греческим философам, независимо от того, были они там или нет. Если Платон действительно посетил его, то вполне вероятно, что он мог услышать эту историю, а начав записывать, дополнил рассказом Солона и жреца Нейт, чтобы придать повествованию легкий аромат древности.

Рис. 3. Город Атлантида, по описанию в «Критий» Платона

Стоит отметить тем не менее, что до Платона ни один автор не обмолвился ни о каком утонувшем острове в Атлантическом океане. И, помимо слова Платона, нет никаких доказательств того, что незаконченное произведение Солона существовало в действительности. Также нет ничего в достаточно скудных обрывках доплатоновской греческой литературы, в сохранившихся до наших дней летописях Египта, Финикии, Вавилона и Шумера, которые писались за много веков до появления греческой цивилизации.

Разумеется, это не доказывает того, что подобного описания не существовало вовсе. До нас дошел лишь небольшой фрагмент древнегреческой литературы из-за небрежного обращения и безжалостности времени, из-за нетерпимости первых христиан, например папы Григория I, который уничтожал языческие книги в больших количествах, чтобы они не отвлекали верующих от стремления попасть на небо. Когда книги писались от руки на неудобных и легко рвущихся свитках из хрупкого папируса, лишь особая забота или везение позволяли им пережить несколько столетий. Утрата важных греческих текстов до некоторой степени восполнена привычкой греков цитировать друг друга с указанием источника. Но все равно сотни книг, которые могли бы рассказать нам то, что мы хотим знать, потеряны навеки.

Некоторые детали из истории Платона действительно встречались в доплатоновские времена. Например, сам Атлант являлся одним из древнейших персонажей греческой мифологии. Он был сыном титана Япета (одного из змееногих гигантов, напавших на богов на Олимпе) и братом Прометея и Эпиметея. Гомер отзывается о нем как о «кознодее Атланте, которому ведомы бездны моря всего и который надзор за столбами имеет: между землею и небом стоят они, их раздвигая». То есть поэт говорит о том, что Атлант имеет столбы – echei, что по-гречески может означать «владеет», «надзирает над» или «подпирает». Авторы более поздних периодов принимали последнее значение и делали описание более точным. Так, у поэта Гесиода Атлант держит небо головой и руками. Греческие драматурги добавили к этому то, что Атлант был наказан Зевсом за участие в восстании титанов и приговорен к такому изнурительному труду на западе:

 
Держит Атлант, принужденный к тому неизбежностью мощной,
На голове и руках неустанных широкое небо
Там, где граница земли, где певицы живут Геспериды.
Ибо такую судьбу ниспослал ему Зевс-промыслитель.
 

Позднее античные авторы усовершенствовали миф, сделав Атланта царем-ученым, создавшим астрономию, а некоторые христианские теологи сопоставляют его с библейским Енохом, сыном Каина.

От Плейоны, еще одной дочери Океана, у Атланта было семь дочерей Атлантид. (В единственном числе «Атлантида» означает «дочь Атланта».) Все они – Алкеона, Меропа, Келено, Электра, Стеропа, Тайгета и Майя были вознесены на небо и стали звездами. У другого бога моря, Посейдона, был сын Ликос от Келено, этого сына он поселил на острове Блаженных где-то на западе. Таким образом, в античном варианте жизнеописания Атланта Посейдон был его зятем, хотя, являясь бессмертным, мог, без сомнения, оказаться одновременно и его отцом (как у Платона).

В любом случае бессмысленно ожидать логичности от любого собрания древних мифов. Они всегда невероятно противоречивы, хотя с ростом цивилизации благоразумные исследователи пытались усовершенствовать их. Более того, по аналогии с романом Посейдона и Клейто, на острове Родос, который считался восставшим из вод, Посейдон «очарован был Галлией, сестрой Телхинес, и с нею возлегши, стал он отцом шестерых сыновей и одной дочери, названной Родос, от которой остров название свое получил».

Впоследствии Геракл, совершая свои подвиги, заставил Атланта принести золотые яблоки Гесперид (также с запада) в обмен на освобождение его от тяжкой ноши. Вернувшись с яблоками, Атлант не пожелал дальше исполнять свое наказание, но Геракл перехитрил его, попросив поддержать небо, пока он вытрет пот со лба, и убежал с плодами. В конце концов Персей превратил несчастного гиганта в камень, показав ему голову горгоны Медузы. Так появилась гора Атлас.

Из этого не следует, что все детали в мифе об Атланте появились в одно время. На самом деле есть основания предполагать, что сам сюжет об Атланте, держащем столбы, подпирающие небо, – своего рода божественном начальнике строительства и землеустройства – существовал в Греции за многие века до того, как у греков появилось представление о географии западного Средиземноморья. А на западе его отождествили с реальной горой, вероятно, гораздо позднее.

Противоборство Посейдона и Афины, которое у Платона принимает форму Атланто-Афинской войны, также имеет древние корни. В стандартном собрании греческих мифов и Афина, и Посейдон претендовали на Афины. Морской бог подкрепил свою претензию, ударив трезубцем по Акрополю. Из места удара (как у библейского Моисея) полилась вода. А Афина заставила вырасти оливковое дерево и была признана победительницей. Такое состязание богов было обычным сюжетом греческого искусства. Можно сказать, что Платон подарил Посейдону Атлантиду в качестве утешительного приза.

Помимо мифологических предшественников истории Платона, различные античные авторы, начиная с Геродота, описывают первобытные племена на северо-западе Африки, которых называют атлантами, атарантами или атлантиоями, все названия имеют общий корень с Атлантом.

Однако, поскольку они рассказывают нам о том, что у этих атлантов не было имен, они никогда не видели снов, а среди их соседей были люди со змеями вместо ног (как у титанов) и люди без голов с лицом на груди, возникает ощущение, что авторы описывали не собственные впечатления. Диодор Сицилийский излагает длинный рассказ о североафриканских амазонках (он проводит четкое различие между ними и азиатскими амазонками Гомера), живших на острове Геспера в болоте Тритона, и их царице Мирине, завоевавшей соседей-атлантиоев и их врагов гор-гон. По свидетельству этого плодовитого, но бездоказательного историка, атлантиои утверждали, будто Атлант, сын старшего бога Урана, дал свое имя и горе Атлас, и самому их племени. Позднее, добавляли они, Геракл истребил и горгон, и африканских амазонок, а болото Тритона исчезло из-за землетрясения.

Более того, античные авторы нередко упоминают острова в Атлантическом океане и континенты за его пределами. Начало этому поветрию положил Гомер, рассказав о разбросанных островах, таких как Эйя и Огигия, расположенных где-то в морях к западу от Греции, что совершенно противоречит географии этого региона. Авторы более поздних периодов писали об Атлантических островах, некоторые из которых весьма причудливы, населены народами с лошадиными копытами на ногах, называемыми сатирами, или людьми с такими большими ушами, которыми можно пользоваться вместо одежды. Прочие подобные упоминания относятся к реальным островам: Канарским, Мадейре и, возможно, Азорским, в целом называемым островами Удачи. Они были известны карфагенянам, но со временем о них забыли, и открыли их снова генуэзские исследователи в XIII и XIV вв.

Они также полагали, как и Платон, что океан, окружающий известный мир Европы, Азии и Африки, в свою очередь, опоясан огромным континентом. Историк Теопомп, более молодой современник Платона, приводит беседу царя Мидаса Фригийского (тот самый, который прикосновением превращал все в золото) и сатира Силена. Сатир описывает внешний континент и говорит, что его населяют люди, рост которых вдвое больше и жизнь вдвое длиннее, чем у тех, что живут в известном мире. Одна часть этой земли, называемая Аностос («откуда не возвращаются»), окутана красной дымкой, и текут в ней две реки: река Удовольствия и река Горя. Однажды воинственное племя этих великанов пересекло океан, чтобы завоевать цивилизованный мир, но, добравшись до земли гиперборейцев и поняв, что у последних нечем поживиться, решили, что бессмысленно идти дальше, и вернулись домой с досадой.

По схожей иранской легенде, Заратустра является потомком таких завоевателей с внешнего континента. Возможно, оба предания являются сильно исправленными поздними вариантами более древней легенды о переселениях, на настоящий момент утраченной в своей изначальной форме.

Наконец, греки имели общее представление о появлении участков земли из моря и их возвращении в него.

Мифы рассказывают об острове Родос, поднявшемся из вод морских. В поездке по Египту Геродот заметил ископаемые раковины моллюсков на холмах и в первых в мире записях о географических наблюдениях сделал правильное заключение о том, что эта область когда-то была покрыта водой. Более того, бытовало широко распространенное мнение о том, что Сицилию оторвало от Италии землетрясением и Гибралтарский пролив возник из-за аналогичного природного катаклизма.

Также греки трепетно хранили легенды о потопах. Например, такую, в которой спастись удается только одной супружеской паре – Девкалиону и Пирре. Предупрежденные Зевсом, они уплывают в коробке. Этот миф, так же как и миф о Ное, может происходить от древней шумерской легенды, которая, в свою очередь, скорее всего, основывается на реальных наводнениях, которые когда-то обрушились на долину Евфрата.

Очевидно, что во времена Платона любой сообразительный человек, пожелай он написать художественное произведение, вроде истории Атлантиды, мог найти богатейший материал для своей задумки. Ярые поклонники Атлантиды считают само собой разумеющимся, что эти намеки и слухи о неизвестных странах и народах, а также погружения под воду относятся к реально существовавшей Атлантиде, а все различия в изложении происходили вследствие искажения истинного исторического повествования, которое встречается в диалогах Платона. Скептики, напротив, возражают им, утверждая, что искажение – это всего лишь другой способ рассказа: Платон заимствовал идеи из ряда географических, исторических и мифологических источников и скомпоновал их, чтобы создать свой литературный шедевр.

Мы вернемся к этому вопросу позднее. А пока я просто хотел бы подчеркнуть: несмотря на то что многочисленные упоминания атлантов, Атлантических островов и погружений земли под воду подсказали подробности Платону и, возможно, имеют какое-то отношение к его труду, ни в одном из них не говорится на простом доступном языке о том, что на острове, называвшемся Атлантида, когда-то находилось цивилизованное государство, а впоследствии он скрылся в водах Атлантического океана.

Более того, точно известно, что мифы об Атланте и сказания об африканских атлантах и западных островах существовали задолго до того, как Платон написал об Атлантиде.

После Платона, однако, ряд авторов пытались толковать историю об Атлантиде. Хотя ни в каких дошедших до нас работах, написанных в течение 300 лет после Платона, не упоминается Атлантида, мы узнаем о том, что думали его непосредственные последователи об этом предании, из работ таких писателей, как Страбон. Поначалу большинство из них либо осмотрительно хранили молчание, либо считали аксиомой, что Атлантида – всего лишь выдумка, аллегория, с помощью которой Платон хотел изложить свои общественные взгляды. Последний вариант вполне согласуется с характером Платона, насколько он нам известен.

Сначала первый ученик Платона Аристотель Стагирит превратился в заносчивого, многоречивого энциклопедиста, который спорил с учителем. Он основал собственную школу (Академию) и написал, хотя и без присущего Платону обаяния, но с гораздо более широким использованием фактов, ряд объемных, сухих по стилю трактатов о человеке и Вселенной. В них он отразил почти все научные знания своего времени, а в некоторых областях, особенно в биологии и логике, значительно продвинул человеческое знание вперед. Аристотель не виноват в том, что в течение полутора тысяч лет после его смерти большинство философов предпочитали цитировать его как непререкаемый авторитет и использовали его новаторские работы как трамплин для новых открытий.

Нам известно лишь одно высказывание Аристотеля об атлантическом сказании его бывшего учителя. Оно цитировалось в утраченной книге Страбона. Аристотель в нем иронически замечает: как Гомер для украшения сюжета вынужден был сперва привести многочисленные корабли с греками к берегу Трои, а затем уничтожить их, так и в случае с Атлантидой «тот, кто ее выдумал, тот и отправил ее на морское дно».

Чуть больше двух веков спустя философ-стоик Посейдоний, друг и наставник Цицерона, был уязвлен такой резкостью. Он, соответственно, написал, что в свете известного о воздействии землетрясений и эрозии ему кажется более разумным сказать следующее: «Не исключено, что эта история об острове Атлантида вовсе не вымысел», что для него было весьма сдержанно. Страбон, хотя и считавший Посейдония в прочих вопросах доверчивым и чрезмерно восторженным человеком, данное высказывание поддержал.

Однако позднее, в I в. н. э., Гай Плиний Второй, Плиний Старший, заметил, что Атлантида утонула, «если верить Платону». Его современник Плутарх рассказывал о попытке Солона создать эпическую поэму, описывающую «историю или предание об острове Атлантида», которую так и не успел завершить, и о том, как Платон потом пробовал улучшить результаты Солона, но большого успеха не добился. Относясь скептически к правдоподобности этого предания, Плутарх тем не менее выражает одобрение его литературным достоинствам: «…и сожаление читателя о незаконченной части становится сильнее от того, что удовольствие от законченной получает он неимоверное».

До этого момента все толкователи рассматривали данную историю с холодной и критичной созерцательностью. Во времена заката Римской империи стандарты разборчивости, которые и так были всегда невысокими, стали еще ниже. В результате такие люди, как неоплатоник Прокл, восприняли это сказание всерьез. Неоплатоники, последователи Плотиния и Порфирия, создали одно из многих полуволшебных, полуфилософских обществ, появившихся в прекрасной эллинистической Александрии, расцветших в Римской империи, все больше склонявшихся в сторону магии и, в конце концов, совсем исчезнувших (или поглощенных) с утверждением христианства. Осторожная дифференциация не входила в число их достоинств.

Прокл утверждал, что Крантор, последователь Платона, считал данную историю подлинной и заявлял, что доказал это с помощью свидетельств египетских жрецов, которые показывали странникам колонны, на которых было высечено это предание. Впрочем, поскольку странники не умели читать иероглифы, им приходилось верить своим экскурсоводам на слово в том, что касается содержания надписей. Более того, продолжает Прокл, географ Маркелл (I в. до н. э.) в своем труде «Эфиопия» поведал об островах в Атлантическом океане, трех больших и семи малых, население которых хранит традиции Атлантиды и ее империи. Прочие, такие как неоплатоник Порфирий и отец церкви Ориген, расценивали повествование Платона как аллегорию, которой приписывали символический смысл. Например, Атлантическая война символизировала столкновения между духами, населяющими Вселенную. Неоплатоник Ямвлих и сам Прокл, изрядно напрягшись, убедили себя в том, что история эта «правдивая» одновременно и буквально, и метафорически. Античная Александрия была очагом стремления к аллегории. Александрийский философ Филон Иудей^[1], веривший в Атлантиду, и первые отцы церкви с ликованием приписали символический смысл своим священным манускриптам и даже, что совсем уж нелепо, заявили, что каждый абзац имеет и буквальное, и аллегорическое значение.