Взрывоопасный бизнесмен развернулся к Кате всем телом. Его глаза кипели, тонкие губы змеились. Внезапно он издал краткий невразумительный вскрик, порезавшись о ее взгляд… В прямом смысле слова – по щеке мужчины потекла быстрая кровь. Порез был коротким, но глубоким, горючим. Кровь скользнула на белый воротник рубашки, поползла по груди. Мазнув рукой по щеке, бизнесмен ошарашенно посмотрел на свою ладонь.

– Вы порезались, – сухо сказала Катя, не сводя с него ставших бездонными глаз. – Нужно быть осторожней. Так ведь можно случайно порезать и горло.

«Кто ты???!!! – прочитала она ответный обезумевший взгляд, рука мужчины схватилась за шею. – …Ведьма!»

«А вы не знали?» – ответила взглядом ведьма.

– Пустите. Я порезался… запонкой, – быстро сказал он соседу и спешно вышел из зала.

– Шестьдесят тысяч – три! Продано!.. – элегантно стукнул молоточком «благородный отец» и одарил Катю благосклонной «отеческой» улыбкой. – Екатерине Михайловне Дображанской.

Катя, в свою очередь, тоже обернулась, взглянуть на вновь поверженного соперника – швырнула генеральному директору банка прямой насмешливый взгляд. Тот едва сдержал спазм, и она поняла, что в кармане у него покоилось ровно тридцать тысяч, но она вновь смешала ему все карты.

Внезапно в сердце у Дображанской опять закололо. По коже помчался озноб. Тело бросило в жар, кожа стала огненной.

«Что со мной? Я словно заболеваю?»

– Лот № 23, – бодро заявил ведущий, глядя на Катю так, точно стал ее персональным гидом по миру искусства. – Вариация на тему «Дух Бездны», начало ХХ века, бумага на картоне, соус. Вариант работы был опубликован в книге…

Черный Ангел с бездонными глазами-пропастями появился на экране ноутбука Акнир. Дашины глаза округлились, ресницы захлопали, пухлый нос зачесался:

– Ух ты!.. Как, по-твоему, за сколько Катя купит его?

– Хочешь перекупить? – смекнула Помощница Главы Киевских ведьм.

– Ну, есть в нем что-то… Правда? Такое… страшное. А тебе не кажется, что Дух Бездны на Катю похож?

– Совсем не похож, – не согласилась Акнир. – Разве что взглядом. Иногда у нее бывает такой.

– Но на кого-то он точно похож! Я буквально только что видела этого человека, – нетерпеливо заерзала Чуб. – Может, там, на аукционе? – Даша приблизила нос к экрану, рассматривая избранную – платежеспособную публику.

– Начальная цена – тысяча долларов, – сказал ведущий. – И я уже вижу тысячу…

Известный коллекционер в нарочито непрезентабельном свитере сделал знак, подмеченный только «благородным отцом» аукциона и камерой.

– Вижу тысячу сто… – сказал ведущий.

Катин соперник вступил в игру. Блондинка и рыжая остались неподвижны: для первой сюжет был слишком не розов и слишком жесток, вторая – по иным, ей одной известным причинам.

В мгновение ока сумма выросла как на дрожжах.

– Десять тысяч… Одиннадцать… Двенадцать… – едва успевал выкрикивать ведущий. Его взгляд метался меж нескольких горячих точек – ни коллекционер, ни генеральный директор банка не собирались сдаваться. Нашлись и другие желающие.

– Двадцать тысяч… Двадцать две…

Когда сумма перевалила за сорок штук, Катерина подумала, что, рассчитывая финансовые возможности своего соперника сзади, не учла одного – его хорошего вкуса. Очевидно, он просто не желал расставаться с деньгами ради сладкого ангела. Сейчас же, когда речь шла о стоящей вещи, он не скупился.

– Тридцать шесть… Нет, уже сорок… Сорок четыре… – немолодой ведущий запыхался, так быстро ему приходилось говорить… – Сорок восемь. Пятьдесят.

Ангел Бездны притягивал не одну только Дашу – в дивной скорости этих торгов зазвенела настоящая страсть.

– Пятьдесят пять… Шестьдесят!

Зал затаил дыхание – бой за лот напоминал поединок на ринге, в каждой новой названной сумме звенела сила удара, и каждый мечтал убить новой ставкой соперника.

Катя услышала позади себя участившееся дыхание директора банка. Ощутила на шее его горячий взгляд… И вдруг угадала: это не страсть – это месть. Месть Кате, – ее соперник специально набивает цену, чтобы она купила лот по наивысшей цене. Не сомневаясь: та, кто «собирает весь мусор, если он в стиле модерн», все равно его купит!

«Ошибаешься, – равнодушно подумала Катя. – Я не собираюсь его покупать».

– Ну, купи, пожалуйста, купи ее! – взмолилась Чуб по другую сторону экрана. – А потом я как-нибудь накоплю и отдам.

– Шестьдесят шесть, – сказал ведущий. – Семьдесят!

– Сволочь, – эмоционально воскликнула Даша. – Где я вам семьдесят тысяч достану?.. Можешь превратить его в лягушку? – повернулась она к Акнир. – Почему я должна платить столько?

– А почему в лягушку?

– Устроим твоей Матильде личную жизнь. Двойная польза!

– Прости, но я свою Матильду за кого попало не выдам… – Акнир похлопала по стене аквариума с белой подружкой.

– Восемьдесят. Восемьдесят восемь. Девяносто пять. Сто! – крикнул ведущий. – Сто тысяч – раз… Сто тысяч – два…

Коллекционер сдался последним. Прочие – сдали позиции еще на шестидесяти. Вдохновенно злое лицо соперника Кати увеличил экран. И едва ведущий выкрикнул «Сто тысяч – три!» – в его взгляде впервые пропечаталась не только злость, но и страх.

– Продано! – произнес ведущий. – Анатолию Николаевичу Томину.

– Как продано? – дезориентировалась Чуб. – А Катя чё?.. Не купила?

– Нет, – сказала Акнир.

– Почему?

– Как я понимаю, она покупала подарок Маше. Сама она не поклонница Котарбинского.

– Но ведь вторая картина лучше! Она мне больше понравилась!.. – расстройству Даши не было предела.

– Но ведь это подарок не тебе, – резонно заметила дочь Киевицы.

Словно желая попрощаться с Землепотрясной, «Дух Бездны» появился на экране вместе с круглой ценой.

– Стой! Сделай стоп-кадр… Скопируй картинку! – заорала вдруг Чуб.

Акнир ударила по клавише. Черный Ангел замер на экране. Землепотрясная проворно развернула газету «Неизвестный Киев».

– Я знаю, на кого он похож, – с облегчением человека, наконец разгадавшего ненужную, но прилипшую как репейник загадку огласила она. – Посмотри!

Акнир поглядела на указательный палец Чуб, уткнувшийся в газетное фото под заголовком «Помогите найти» – красивую, темноволосую, большеглазую девушку с застывшим взглядом и суровым ртом. Затем перевела взгляд на пойманную монитором картинку.

– Дочь бизнесмена, которая спьяну убила отца! Скажи, что она похожа на Черного Ангела? – попросила Даша.

– Она не просто похожа, – сказала Акнир. – Похоже, что это она!

Выходя из обитого темно-синим атласом зала, Дображанская бросила на поверженного соперника сожалеющий взгляд – воинствующая, неискоренимая и саморазрушительная глупость людей вызывала у старшей из трех Киевиц в последнее время неподдельную грусть о несовершенстве мира. В бездну директор банка вверг себя сам – и теперь застыл в кресле, будто купленный им «Дух» с лицом Горгоны обратил его в камень. Если в наличии у него имелось всего тридцать штук, откуда взять еще семьдесят – представлялось большим вопросом.

Но намного сильней Катерину беспокоила собственная внезапно обретенная способность. Обладать острым взглядом, острым без всяких фигур речи – слишком опасное свойство, особенно если ты не знаешь, как им управлять. Еще во время аукциона Катя отправила sms своему водителю с просьбой срочно привезти ей очки с затемненными стеклами, хотя и не знала еще: спасет ли кого-нибудь их темнота.

– Всегда рады видеть вас, – задержал ее хозяин Аукционного Дома. – Признаюсь, сегодня вы удивили меня.

– Простите, что нарушила правила, – принесла свои извинения Катя.

– Я не был удивлен. Но не сомневаюсь, что это больше не повторится, не так ли?

Ее тоже не удивила его снисходительность – Вадим Вадимович давно намеревался влюбиться в Катерину Михайловну, прекрасную, как столь любимые им великие произведения искусства.

– Но, признаюсь, я был уверен, что вы предпочтете Небу Бездну, – сказал он, смягчая высокопарность улыбкой. – Предпочтете не белого, а черного ангела. Или приобретете обе картины.

– Последнее было бы для вас предпочтительней, – усмехнулась Дображанская.

– Я не ожидал таких горячих торгов. Не думал, что Вильгельм Котарбинский вызовет подобный ажиотаж… Имя известное, но только любителям. Скажу по секрету, в старой киевской семье, где я нашел его сепии, хранилось не две, а три работы художника. Но с третьей владельцы не пожелали расстаться. И я понимаю их. Это магическая, ирреальная вещь. Она так и называется – «Тайна». Однако теперь, когда члены семьи получат такую серьезную прибыль, я полагаю, «Тайна» станет гвоздем нашего следующего аукциона. Если, конечно, они эту прибыль получат, – хозяин озабоченно покосился на Катиного соперника. – Всегда, всегда жду вас в нашем Доме, – послал он Катерине последний галантный кивок. – Не обязательно ждать аукциона, заходите почаще…

– Непременно зайду.

Дображанская вышла на улицу в смешанных чувствах. Сердце снова кольнуло. Неприятно. В остальном – она и сама не могла понять причин крайнего своего беспокойства. Ей страшно смотреть на людей? Жалко соперника или все-таки денег? Или жалко, что пришлось купить худшую картину вместо лучшей? Потому ее так растревожило упоминанье о третьей работе – возможно, она могла примирить Катин вкус и Машину любовь к серафимам… Стоило расспросить поподробней? Может, вернуться назад?

Ветер поднял желтые листья с земли и закружил их воронкой – она походила на Катино кружение чувств. Среди летящих листьев блеснула брошенная кем-то конфетная бумажка. Сердце пронзило иглой, и вместе с болью пришло понимание:

«Дело не в этом. Дело в серьгах художницы. Я хочу их купить! Но не могу. Потому пытаюсь соврать себе, что не хочу… чтоб не думать о них!»

Как и огненной даме, оценившей Катину брошь, Дображанской хватило и взгляда, чтоб понять: человек мира Виктория Сюрская такая же, как и она, фанатка, влюбленная в свои украшения, и просить ее продать их – бессмысленней, чем выпрашивать душу. Не исключено, что с душой она рассталась бы намного быстрей, если, конечно, у любительницы сменных мужей и бриллиантов еще осталась в наличии душа.

Катя точно нащупала причину печали – напряжение сменила тоска, а перед взором всплыло ухо заезжей миллионерши – сережка, глядевшая на Катю живым человеческим зрачком. Чистейший бриллиант словно строил ей глазки… Если эта Виктория Сюрская не продаст их ей!..

У Кати возникло бесконтрольное желание пойти и перерезать художнице горло. Забрать серьги силой… Призвать Силу Киевиц! Неодолимость желания испугала ее саму. Откуда такая кровожадность? Что происходит?..

«Даша в чем-то права, я схожу с ума на почве драгоценностей. Это сродни наркомании. Но я хочу эти серьги! Я хочу их!» – по-видимому, она произнесла это вслух – и сразу услышала:

– Опять драгоценности? И как ты еще не разорилась?..

У ее черного вольво стояли Даша Чуб и Акнир.

– Что вы здесь делаете? – Катя вдруг страшно обозлилась на Дашин балаболистый и излишне острый язык.

– Ой, – вздрогнула та. – Я язык прикусила… Так больно… До крови…

У Кати потемнело в глазах. Она испуганно наклонилась к машине – вышколенный шофер Гена мгновенно опустил стекло и протянул ей очки.

– А это чё за маскировка еще? – не уразумела Землепотрясная Даша.

– Глаза болят, – мрачно сказала Катерина Михайловна.

– О’кей, – Чуб достала из кармана газету. – Помнишь вот это?

– Ты все еще носишься с этой гадостью? – буркнула Катя. – А вот от тебя, Акнирам, я не ожидала подобного, – пожурила Дображанская дочь Киевицы.

Но Акнир показала себя настоящей подругой – склонилась низко и произнесла нараспев:

– Как любая из Трех, Ясная Пани Дарья всегда может рассчитывать на мою поддержку и помощь, ибо кто я, чтоб сомневаться в выборе Города, который выбрал ее так же, как и вас, – сказала она и, поклонившись еще ниже, быстро взглянув на Дашу, подмигнула ей правым, невидимым Кате глазом.

Дображанская самоиронично дернула ртом. (Вот она высшая школа Киевиц – проявить подобострастие и тем самым поставить оппонента на место!) Жест Акнир произвел впечатление – как бы она ни относилась к Чуб, та была равной ей, одной из Трех, и презирать ее означало презирать выбор Города.

– Дай сюда, – Даша вырвала каталог аукциона из Катиных рук и поспешно открыла на «Духе Бездны». – Смотри! – приложила она картину к газетному фото. – Видишь?! Одно лицо.

– Да. И кто она? – равнодушно спросила Катя.

– Землепотрясный вопрос, – хмыкнула Чуб. – И ответ написан тут же… Дух Бездны!

– Не смеши меня, – с презреньем отвергла «бездну» Катерина Михайловна. – Я знаю массу людей, похожих на старые картины. Два года назад у меня работала секретарша, похожая на «Всадницу» Брюллова. Она так гордилась этим, что даже повесила репродукцию у себя над рабочим столом… А еще больше я знаю людей, похожих на собственных бабушек, прабабушек, дедушек. Может, Котарбинский встретил ее пращурку и написал «Духа Бездны» с нее.

– Может, – согласилась Акнир. – А может, и нет. Любую версию стоит проверить.

– Проверяйте.

– Рада, что вы одобряете наши действия. Как Помощница Главы Киевских ведьм я позвонила одной из наших в прокуратуру.

– Одна из наших ведьм работает в прокуратуре? – заинтересовалась феноменом Катерина Михайловна. – Вот это уже любопытно.

– Кому же еще там работать? – пожала плечами Акнир. – Она согласилась разузнать о деле убитого бизнесмена все, что возможно, и сообщить нам.

– Когда сообщит, расскажите мне, – Дображанская шагнула к машине. Акнир опередила ее и предупредительно открыла пред старшей из Киевиц дверь рядом с шофером.

– Рассказываю. Уже пятнадцать минут она ждет нас в кафе на Богдана Хмельницкого.

И тут Катя почувствовала, что в ее сердце окончательно вошла стальная игла.