Я смотрела в потолок и вспоминала наши последние разговоры с сестрой. Неожиданно вспомнила один момент.

– Книга, – сказала я вслух.

Вскочив с кровати, я подошла к полке, где лежала наша любимая книга, и открыла её. В ней лежало письмо, на нём было написано «Белле».

Патриция оставила мне письмо перед смертью, вот почему она недавно вспоминала про нашу любимую сказку. Дрожащими пальцами я открыла его.

«Дорогая сестра, любимая и единственная, прошу, прости меня. Я не могу продолжать жить дальше, не могу дышать, я задыхаюсь. Прошу, не вини никого, это только мой выбор. Ты знаешь, он предал меня, и я больше не могу довериться мужчине, а отец настаивает на замужестве. Я просто не смогу, этот мир не для меня, он слишком жесток. Береги Рафаэле и Адриану, дари своё тепло и любовь им, не замыкайся. Изабелла, пойми, ведь беды на землю приходят неспроста, иногда в виде потопа или землетрясения, таким образом наша планета очищается, вот и я подобно планете хочу очиститься. Мне необходимо освободить свою душу от горя и бед, даже пусть таким способом. Помни, я всегда рядом, в любое трудное время обращайся ко мне, я буду слышать и оберегать тебя как твой ангел-хранитель. С любовью, твоя Патриция».

Одним большим грузом боль легла мне на живот, и у меня потемнело в глазах, не хватает воздуха, вокруг все чёрное.

Микеле

Попрощавшись с Патрицией, мы заехали домой к семье Герра для соблюдения традиций. На Изабелле не было лица, она сразу ушла наверх по приезде домой. Витторио и его жена держались достойно, принимая соболезнования.

– Когда мы уже уедем отсюда, сколько можно тут торчать, – проворчал Данте, чувствуя себя не в своей тарелке, слишком живой для того, чтобы стоять здесь, среди скорби других людей.

– Столько, сколько того требуют правила, Данте, – ответил я, раздражаясь.

– Разве не мы устанавливаем правила?

– Это давние традиции, Данте, а теперь заткнись.

К нам подошла младшая дочка Витторио и, уставившись на Данте, спросила его:

– А правда, что все после смерти попадают на небо?

Данте посмотрел на меня, затем на неё и, вздохнув, присел на корточки рядом с ней.

– Это правда, красавица, не стоит расстраиваться, твоя сестра попала в рай. – Он прикоснулся к её щеке.

– Моя сестра Белла сказала то же самое. – Она вытерла слёзы со своих зелёных глаз.

– Она правильно сказала, а теперь иди к маме.

Она развернулась и ушла менее расстроенная, чем была.

Я посмотрел на него с удивлением. Это не было похоже на Данте, обычно он был засранцем, как и Тони, как и я.

– Что? – спросил он у меня. – Она ещё ребёнок, не хотел её расстраивать.

– Конечно, – сказал я.

В ответ он только цокнул.

– Пойду подышу, Тони курит снаружи, – сказал он и вышел.

Я отошёл наверх и набрал номер одного из наших камористов, Пьетро Конте. Он вёл наши дела в Сан-Луке и должен был предоставить мне отчёт о проделанной работе.

– Слушаю, босс, – он ответил после первого гудка.

– Ты всё подготовил, Пьетро?

– В течение часа всё будет у вас на почте, босс.

– Хорошо, не затягивай, мне нужно просмотреть это сегодня, – сказал я, идя по коридору.

– Всё будет в срок, Микеле. Ты же знаешь, как я серьёзно отношусь к работе.

– Знаю, поэтому ты и управляешь нашими делами в родном городе.

Пьетро был отличным командиром и хорошим убийцей, первоклассным снайпером с железным характером. Именно он подходил для работы в Калабрии.

– Это большая честь для меня, Микеле.

Я услышал глухой удар, похожий на то, что кто-то упал.

– Я перезвоню, Пьетро.

Я положил трубку. Шум был из спальни покойной, кроме Беллы, там никого не могло быть.

Я зашёл через сломанную дверь без стука и увидел на полу Изабеллу – она была без сознания и держала в руке клочок бумаги. Я проверил пульс на её шее и не мог не заметить, что её кожа была великолепна. Взяв скомканную бумагу, я прочитал содержимое, и всё встало на свои места, самоубийство было из-за глупой любви между Патрицией и кем-то неизвестным. Пока неизвестным.

Я положил письмо на столик и взял воду из графина, затем намочил свою руку и провёл по её лбу.

– Белла, очнись, – сказал я, когда она тихо застонала, реагируя на прохладу.

– Что происходит? – прошептала она, приходя в себя, но не понимая всю ситуацию.

– Ты упала в обморок, мне придётся позвать твоих родителей, – сказал я тише, чем обычно, чтобы не напугать её.

Она медленно открыла глаза и хлопнула пару раз ресницами, затем, поняв, кто перед ней, попыталась быстро встать, но головокружение не дало ей этого сделать, и мне пришлось придержать её за руки.

– Тебе лучше не дёргаться, так ты рискуешь снова отключиться.

Она медленно кивнула, слишком ошеломлённая для ответа.

– Как ты сюда попал? – спросила она, трогая свой затылок.

– Разговаривал по телефону и услышал глухой удар, он доносился из этой комнаты.

Она перевела взгляд на свою руку, наверняка вспомнив о письме, и сильно занервничала, не увидев его на месте.

– Если ты ищешь письмо, я положил его туда. – Я кивнул в сторону столика, давая понять, что я в курсе.

– О Боже, – вскрикнула она, и её глаза начали наполняться слезами. – Прошу, не рассказывай моим родителям о письме, прошу. – Она вцепилась руками в мои предплечья почти отчаянно, не осознавая, что делает.

Я посмотрел на её лицо и медленно перевёл взгляд на руки, которые она сомкнула на мне. Заметив мой взгляд, она быстро убрала их, испугавшись.

– Ты ведь не расскажешь, правда? – Глаза умоляли, а губы дрожали.

Я встал и выпрямился над ней.

– Кто этот парень, из-за которого умерла твоя сестра? Я должен наказать его за предательство. Если он один из нашей организации, он будет убит.

Меня охватывала ярость: какой-то ублюдок позарился на моё.

Она сильно занервничала и начала кусать свои идеальные губы, оставляя белые полосы на них.

– Нет, он чужак, поэтому она так поступила с собой, – прошептала она. – Микеле, она ещё не знала тебя, когда полюбила его. Если бы она встретила тебя раньше, всё было бы по-другому.

– Ты уверена, что он чужак? Если ты врёшь, должна понимать, какие могут быть последствия. Скажи, кто он?

Она задрожала под моим взглядом, и её плечи напряглись.

– Они познакомились в интернете, у неё был ноутбук для обучения, но я правда не знаю, как его зовут, – быстро ответила она, и я знал, что это ложь.

Я видел людей насквозь, мне не составляло труда раскусить любого, тем более девушку, но я решил дать ей возможность подумать, что она меня перехитрила. Это становится интересно. Белла на самом деле была умна и хитра, но не понимала, с кем она играет. Я дам ей небольшую поблажку.

– Никто не узнает, Белла. Я здесь решаю, кому и что нужно знать.

Она посмотрела на меня с благодарностью, и слёзы полились из её глаз. Я поднёс свою руку к её горящим щекам и смахнул слёзы. Какого хуя я делаю? Она затаила дыхание, испугавшись, но не отстранилась.

– Спасибо, Микеле, спасибо большое. Я у тебя в долгу.

– Я не спасаю тебя, это в знак уважения к твоей погибшей сестре, не хочу омрачать её память.

Она кивнула в ответ и стёрла остатки слёз с глаз.

– Тебе лучше? – спросил я официальным тоном, включая своё безразличие.

– Да, я в порядке, спасибо.

– Мне нужно ехать. Если тебе станет хуже, позови кого-нибудь, – сказал я и вышел из комнаты.

Спустившись вниз, я попрощался с Витторио и жестом показал Тони и Данте, что пора ехать. Отец и мать в сопровождении Рикардо уже уехали домой.

– Тебя долго не было, какие-то проблемы? – спросил Антонио, когда мы отъехали от дома Витторио.

– Нет, разговаривал с Пьетро, он пришлёт отчёт мне. Всю ночь буду работать.

– Я тоже останусь с тобой, отвезём Данте домой и решим все дела.

– Да, конечно, разговаривайте, будто меня с вами нет, и завезите домой как маленького ребёнка, – сказал Данте, закатив глаза. – Я поеду с вами и тоже поработаю.

– Я задаюсь вопросом, а не послать ли вас всех на хрен, чтобы вы мне не мешали? – пошутил я.

– Да ладно, брат, ты же любишь, когда мы болтаемся все вместе, – засмеялся Данте.

– Хорошо, я понял, вы решили составить мне компанию сегодня ночью и вывести окончательно из себя.

– Конечно, раз киски на сегодня мне не видать, лучше поработаю, – кивнул Тони.

– Микеле, выключи эту свою классическую хрень и включи что-то стоящее, или я сейчас сам это сделаю.

– Чем тебе уже и не нравится моя музыка, Данте? Это же долбаная классика.

– Сейчас я покажу тебе, что такое нормальная музыка.

– Удиви нас, – усмехнулся Тони, и я тоже подавил смешок. Выпендрёжник.

Данте подсоединил свой смартфон к машине, и заиграла музыка, похожая на рэп или хип-хоп, я мало разбирался в этом.

– Что за дерьмо, Данте? – спросил Тони.

– Нормальное дерьмо, сделай погромче, Микеле, – сказал он. – Ну давай же, похороны закончились.

Мы ехали по широкой дороге города, и из нашей машины кричала музыка, все оборачивались, обращая на нас внимание.

– Открой люк, Микеле, – крикнул Данте. – Я хочу повеселиться, хватит траура на сегодня.

– Твою мать, Данте, ты как грёбаный ребёнок, – проворчал я, но сделал, как просил брат.

Он расстегнул рубашку, хренов нудист, и вылез в люк. Расправив руки, он начал кричать:

– Это наш город, все слышали? Мой и моих братьев. – Он издал победный горловой клич и засмеялся как последний психопат, затем достал пистолет и начал палить вверх.

– Долбаный придурок, что он делает, – сказал я, смеясь и качая головой.

Тони открыл окно и тоже начал палить вверх, выкрикивая победный клич.

– Все слышали, это наш город, – Тони повторил слова Данте.

Проезжающие машины шарахались от нашей и съезжали на обочину. Никто не посмеет остановить нас, полиция знала, кто мы такие. Это наш дом, здесь все играли по нашим правилам, и мы правим этим грёбаным городом со всеми его потрохами. Это были я и мои сумасшедшие братья. Я сильнее нажал на газ, и мы помчались в сторону моего дома.

Глава 5

Изабелла

Прошло несколько месяцев с похорон сестры, но я по-прежнему не могла привыкнуть к мысли о том, что её больше нет. Каждый день я перечитывала письмо сестры, чувствуя себя ближе к ней. Я была удивлена, что сам Микеле Морелло, узнав о тайне моей сестры, сжалился и решил не афишировать это, хотя это и было своего рода серьёзное предательство с нашей стороны. Но почему он сжалился? Его знают как беспощадного убийцу и человека, который жёстко управляет нашим Обществом. Надеюсь, правда не станет известной, по крайней мере не сейчас, пока я не убью этого мерзавца.

Я спустилась к отцу, он, как всегда, сидел у себя в кабинете и разговаривал с Рафаэле, мама также была там.

– Что вы тут все собрались? – спросила я у них.

– Подойди, дочка, присядь, – сказал отец.

Мама не смотрела в мою сторону.

Она ещё больше отдалилась после смерти сестры, а мне, наоборот, хотелось, чтобы она хотя бы раз в жизни была рядом.

– Да, папа, я слушаю. – Я присела напротив отца.

Он удивил меня, когда взял за руку и погладил меня своей второй рукой.

– Изабелла, красавица, ты теперь наша старшая дочка, и тебе уже восемнадцать, – отец сделал паузу, и я сглотнула с трудом. – Твоя сестра умерла, но долг перед семьёй Морелло у нас остался.

– Что ты имеешь в виду, папа? – Я не могла поверить своим ушам.

– Я хочу просить дона Джованни принять тебя вместо Патриции. Ты хорошо знаешь наши правила, дочка, и я действительно надеюсь, семья Морелло примет тебя.

– Но, папа… – начала я, но мама схватила меня за плечи и развернула к себе.

– Дочка, Изабелла, это наш долг, мы не можем рисковать и дальше нашей репутацией, нам этого не простят.

Мама сказала это так, будто ей было больше стыдно, чем горько, оттого, что её дочка покончила с собой. Конечно, это больно, но так решила сестра, и как бы это ужасно ни звучало, я хотела уважать её смертельный выбор, теперь она была более свободной, чем я.

– Папа, я не хочу выходить замуж, тем более сейчас, да ещё и за жениха сестры. – Я отрицательно покачала головой. – Я не могу, – выдавила я с мольбой в глазах.

– Я уже всё решил, Белла, и если дон Джованни и Микеле окажут нам честь, то ты сделаешь это, дорогая. – Он погладил меня по щеке и добавил: – Так надо, Белла, это неизбежно. Ты сделаешь это ради нас всех, дочка.

Я посмотрела на Рафаэле, ему это также не нравилось, но он не спорил с отцом. Полагаю, выбора у меня не будет, и неважно, что я скажу сейчас или позже. Никого не интересовало моё мнение, так или иначе отец всё решил, и если я откажусь, мама этого не переживёт, возможно, она будет ещё больше расстроена. Я не могу поступать так с ней, даже если и не получала любви от неё. Я опустила голову в знак своей капитуляции.

– Хорошо, папа, я сделаю как вы говорите, в конце концов выбора у меня нет. Теперь я могу идти?

– Конечно, дочка, иди. Я дам тебе знать, когда всё улажу, – сказал отец.

Я вышла и пошла в свою комнату. Уже подходя к ней, я услышала голос брата:

– Постой, Белла. – Он подошёл и обнял меня. – Ты же ничего не сделаешь с собой, правда?

Ему было тринадцать, но ростом он был уже чуть выше меня.

– Нет, я ничего не сделаю с собой, не стоит переживать об этом.

– Мне не нравится эта идея, Белла, но я ничего не могу сделать, семья Морелло руководит нами. Они наши боссы, но все они… – он покачал головой с недоверием в глазах, – я не знаю, как сказать, но мне страшно, что они могут тебе причинить вред после случившегося.

– Ничего такого не будет, Рафаэле. Я знаю, что ты не можешь ничего изменить, прошу только одного от тебя, не отдаляйся от меня.

– Не отдалюсь, ты же знаешь, ты моя любимая сестра.

– Знаю.

Он ещё раз обнял меня перед тем, как уйти.

Я села за свой любимый туалетный столик и оглядела своё лицо. Оно было просто ужасным, бледное и худое, минус пять килограмм за неделю. Стресс даёт о себе знать, но внешность – это последнее, о чём я могла думать. Выходить замуж за Микеле Морелло я совсем не хотела, и не потому, что я знала, что он жестокий убийца и неизвестно вообще, как он будет ко мне относиться после случившегося, возможно, будет бить, как большинство мужчин в нашем Обществе.

Меня смущало другое. Это всё выглядит так, будто я забираю судьбу сестры. Он был её женихом, а не моим, и возможно, не случись этого всего, они бы смогли поладить, так как Патриция была более покорной, нежели я. Я не смогу быть с ним. Единственное, я всегда понимала и принимала наши правила. Мафия жестока, и, в отличие от сестры, я не грезила наяву о счастливом браке с любимым человеком, предпочитала смотреть правде в глаза без прикрас. Я бы не стала спорить о выборе родителей и моём замужестве, но это ведь совсем другое дело. Оставалось одно – надеяться, что Микеле Морелло не согласится на брак со мной как с утешительным призом. Тем более, когда он сжалился и решил не порочить прошлое моей покойной сестры, между нами был секрет, и это заставляло меня нервничать. Я подняла руки в молебном жесте:

– Прошу, Господи, спаси меня от этого брака.

Микеле. Особняк Морелло

– Если ты не захочешь жениться на сестре Патриции, твоё слово будет законом, сын, ты же знаешь.

– Я не собираюсь отказываться жениться, отец. Я дал тебе слово и сдержу его. Её сестра или она, мне неважно. Всё, что имеет значение, так это наши традиции, а они требуют укрепления наших семей кровью.

– Именно поэтому ты и управляешь нашим Обществом, Микеле. Я полностью доверяю тебе и горжусь. Ты прирождённый лидер и дон семьи Морелло.

Отец с гордостью посмотрел на меня. Я никогда не подводил его.

Отец начал сильно кашлять и схватился за своё кресло.

– Отец, ты в порядке? – Я налил ему воды и протянул стакан. – Даже сейчас ты не отказываешься от этих сигар.

– Мои дни сочтены, Микеле, и пока я не потерял свой статус в глазах организации, хочу, чтобы ты женился. Тогда я с вашей матерью спокойно отправлюсь в Германию, доживать последние дни.

– Ты можешь не спешить, отец, время есть. Лоренцо говорит, что ты можешь остаться в таком состоянии ещё на год.

– Мои лёгкие уже не подлежат восстановлению, рак замедлил свою атаку благодаря лекарствам, но это не надолго. Я хочу оставить тебе своё место, будучи в достойном состоянии, не буду терять своё лицо.

Отец подошёл ближе ко мне.

– Послушай, Микеле, это очень важно. Я много лет правил нашим кланом, как и мой дед, отец, сейчас пришло твоё время.

– Будет так, как ты скажешь, отец.

– Ты будешь заботиться о своих братьях, будешь чтить законы и жёстко править. Я тебе полностью доверяю, ты уже долгое время справляешься сам, а братья твои рядом.

– Что мы скажем им? Они могут узнать правду о болезни? – спросил я отца, хотя был уверен, что он не захочет им рассказывать: он не показывал им свою слабость.

– Нет, Микеле, только ты, я и мать будут знать, и конечно же, Лоренцо. Он поедет со мной, а его заменит его старший сын Сантьяго, он достойный преемник и отличный хирург.

– Да, знаю. Я так понимаю, для всех ты просто ушёл в отставку.

– Именно, – сказал отец, закуривший ещё одну сигару для убийства собственных лёгких.

– Есть ещё одно важное дело, о котором я тебе не рассказывал. Никто не знает, но после моего отъезда это станет твоей заботой, сын.

– Что за дело?

Отец выглядел так, будто его что-то жжёт изнутри.

– Некоторое время я обладаю одной информацией, с которой не знал, как поступить, но пришло время и для этого дела.

– Говори, отец, я слушаю тебя. – Мне стало действительно интересно.

Отец выпустил дым и внимательно посмотрел на меня.

– Дело в том, что у меня есть внебрачный ребёнок, Микеле, и это дочь.

Начало мне уже не нравилось. Многие мафиози имели любовниц, и те частенько беременели, но делали аборт, зная закон. Бастарды не приветствовались в наших рядах.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил я отца.

– Я не знал, что девушка сохранит ребёнка, она скрыла это. Спустя некоторое время я узнал, но для убийства плода было слишком поздно. Она сбежала вместе с ребёнком, я не стал останавливать, была война с Петром Морозовым. Не так давно мне стало известно, что женщина умерла от передоза, девушка осталась одна. – Отец подошёл ближе и положил руку мне на плечо. – Когда я уеду, хочу, чтобы ты нашёл и забрал её. Заботься о ней так, как заботишься о братьях. Сейчас ей семнадцать лет, и её зовут Марсела.

Он похлопал меня по плечу и сел в кресло.

– Я думаю, что уладить это легко не получится, поэтому не имеет смысла спорить с тобой, отец, хотя мне совсем это не нравится. Но раз она моя сестра, я найду её и заберу домой. Как мать отреагирует на это?

– Она не узнает, после моей смерти, когда она вернётся в Италию, ты уже найдёшь Марселе мужа, а до этих пор никто из Общества не должен знать о её существовании и происхождении. У меня есть её фотография, её мать-шлюха оставила это для меня перед смертью.

Отец достал фото девушки, в которой я отчётливо узнал глаза отца и, что интересно, свои глаза. Чёрные вьющиеся волосы, как у Антонио, и улыбку с ямочками, как у Данте. Полный набор Морелло.

– Она похожа на нас, Микеле, она Морелло, она наша кровь.

– Она наша кровь, – повторил я.

Чувство собственничества захлестнуло меня, и, если бы отец позволил, я бы прямо сейчас забрал её, не от жалости или глупой братской любви, а от силы и зова крови.

– Где сейчас она находится и кто за ней смотрит? – спросил я.

– Последний раз она была замечена в Риме, когда её мать была ещё жива, сейчас её след пропал, тебе придётся поторопиться, отправляй своих людей на поиски прямо сейчас. Микеле, русские не должны разнюхать о Марселе, это будет их оружие против нас, даже после смерти Петра – его сын пришёл к власти.

– Да, долбаный Виталий, которого я вскоре устраню.

Спускаясь вниз, я встретил Антонио.

– Микеле, мне звонил Донато, они с Дженаро поймали русского, который проник на территорию нашего завода, видимо, пытался что-то разнюхать.

– Где он сейчас? – зарычал я, чувствуя подкатывающую ярость.

– Они заперли его в подвале, я сказал, что мы сами разберёмся с ним.

– Поехали, – сказал я, и мы тут же выдвинулись в путь.

Мы подъехали к нашему заводу по производству резинотехнических изделий. Здесь у нас имелся подвал, в котором мы и выбивали дерьмо из наших врагов. Тони называл это подземной камерой пыток.

Зайдя в здание, мы спустились вниз, где нас ждали Донато и Дженаро в специальной комнате, где было стекло, чтобы наблюдать за пойманными нами ублюдками.

– Босс, – они оба поднялись с кресел.