– Какие дальнейшие действия? – поинтересовался он.

– Сегодня никаких.

Я чётко знал, что завтра уже что-то всплывёт наружу. Психология человека проста, тем более, если это молодая девушка и она ещё не научилась себя контролировать. Я решил перевести тему.

– Завтра у нас тренировка, Тони, будем надирать задницы нашим младшим братьям и, возможно, я надеру задницу тебе, если останется время.

– Хорошо. Возможно, в этот раз мне повезёт и я первым надеру её тебе.

– Никогда, – ответил я, улыбаясь, – ты же знаешь: или ничья, или выиграю я.

– Признайся, тебя бесит, что я почти так же силён, как и ты, – он улыбнулся как гиена, обнажив идеально белые зубы.

– Сила и хладнокровие – это лучшее сочетание в бою, запомни это, Тони. – Я похлопал его по плечу. – Но присущая тебе дерзость и сила делает тебя достойным соперником. Нам надо тренировать Рика и Данте ещё больше.

– Истина, – его улыбка стала опасной.

Изабелла

В детстве хорошеньким деткам рассказывали хорошие сказки. Мы не были теми детьми, которые слушали такие сказки. Мы придумывали их себе сами, те самые сказки с хорошим концом, прям как в нашей с сестрой любимой книге. Нас не учили разделять хорошее и плохое. В нашей жизни мы все были персонажами из плохих книг, кто-то принимал это, а кто-то отрицал. Я приняла. Так и в эти дни я была вынуждена наблюдать, как медленно угасает моя сестра.

Изабелла, тот же вечер

Утром, отпраздновав наш с сестрой день рождения в кругу семьи, мы были вынуждены готовиться к вечеру.

Я сидела у себя в комнате и готовилась к выходу к гостям, но ни на секунду не могла перестать думать о сестре. Её боль ощущалась как моя собственная. Если бы она мне позволила, я бы собственными руками придушила этого ублюдка Алессио. Он оказался хитрым и продуманным негодяем. Ему это не должно просто так сойти с рук. Не понимаю, почему Патриция не хочет его проучить, она слишком добродушна. Ох, моя сестра, ну почему ты такая.

Наконец я привела себя в порядок, надев нежно-голубое шёлковое платье из последней коллекции D&G и невысокие каблуки. Волосы распустила и выпрямила, макияжа минимум, иначе мама меня придушит, гости могут подумать, что мы слишком разбалованы. На лицах девственных итальянок не должно быть много косметики – так всегда твердила мать.

Нужно зайти за сестрой, должно быть, она уже готова. Не могу надолго оставлять её одну, сестра склонна к драматизированию и депрессии. Романтическая натура. Я выбежала в коридор и быстрым шагом направилась за сестрой, не смотря под ноги. Завернув за угол, я врезалась во что-то твёрдое и большое.

– Ау, смотри, куда идёшь, – грубо сказала я, подумав, что это один из наших охранников, которые патрулируют дом внутри и снаружи.

Подняв голову, я обнаружила перед собой высокого молодого человека лет двадцати пяти. Он был поистине мускулистый и впечатляющий. Идеальные тёмно-коричневые волосы, слегка убранные назад, аккуратная нарочная щетина и светло-карие глаза, которые смотрели на меня оценивающим взглядом, от которого пробежал холодок по спине.

Когда он договорил по телефону, то обратился ко мне, перезадав мой вопрос.

– Итак? Говоришь, мне нужно смотреть, куда иду? – Его голос был полон превосходства и силы, каждый сантиметр его мощного тела кричал об опасности.

Мне стало не по себе, и кровь ударила мне в голову, щёки начали краснеть от осознания того, кому я только что нагрубила. Чёрт, я попала. Мне пришлось отклониться немного назад, чтобы посмотреть ему в лицо, и я пожалела. От него продолжала потоком идти безумная энергия, от которой бросало то в жар, то в холод. В то же время его глаза оставались внимательными. Красивые полные губы, казалось, немного улыбались, но это был не тот намёк на улыбку, который хотелось бы видеть. Мужественное лицо его было изумительным, его костюм-тройка сидел на нём идеально. Страх и восхищение душили моё горло, и тут меня пронзило. Я определённо узнала его. Это Микеле Морелло. В этот момент я ещё больше покраснела, прежде чем смогла выдавить слова.

– Я прошу прощения, не видела, что это вы, – мой голос был больше подобием робкого шёпота.

– Кто – вы? – переспросил он эхом, явно испытывая меня и заставляя ещё больше нервничать и бояться.

Я прекрасно знала, какие ходили рассказы про Микеле и его братьев Морелло. Это не те люди, с кем хочется оказаться наедине вот так. Хотя мы виделись несколько раз в детстве, даже тогда он мне казался пугающим. Я постаралась выдержать дуэль взглядов, но проиграла. Опустив глаза, я ответила:

– Один из наших гостей. Извините, что врезалась в вас, мне нужно идти к сестре.

Но я не сдвинулась с места и продолжала пялиться на него, будто ждала разрешения с его стороны. Какого чёрта я делаю?

– Иди, – просто ответил он.

Я на автомате развернулась и побежала прочь от него, как последняя трусиха.

Я забежала обратно в свою комнату и, подбежав к графину, налила себе стакан воды, залпом осушила его. Я нуждалась в дополнительной влаге, будто рыба, попавшая на сушу. Я села на стул напротив туалетного столика и уставилась на своё красное лицо.

– Ну вот, – я указала на себя пальцем в зеркало, – Изабелла, ты опозорилась.

Надеюсь, эта неприятная ситуация и моя грубость в его адрес не перейдёт на мою сестру. Наверняка он думал, что воспитанные девушки так не разговаривают. Если мама узнает, не оставит на мне живого места.

Я подождала минуту и выглянула в коридор, вроде бы никого. Добравшись к комнате Патриции, я постучала.

– Входи, Белла, – ответила она.

Я зашла и увидела, как моя красивая сестра вытирает слёзы.

– Патриция, не надо плакать, прошу, ты разрываешь мне сердце. Клянусь, если ты не перестанешь плакать, я нарушу своё обещание и убью этого подонка своими руками.

Она быстро вытерла свои слёзы и схватила меня за руку.

– Нет, Белла, помни, ты обещала не делать этого. Это моя проблема, и я сама в неё попала, как муха в паутину.

– Но ты не виновата, – возмутилась я, и сравнение её с мухой мне совсем не нравилось. – Алессио обманул тебя, он играл с тобой. Кто он такой в конце концов? Если отец или Морелло узнают, они лишат его жизни сию же секунду, так почему этим не воспользоваться?

– Нет, сестра, ты не должна никому ничего рассказывать, это моя ноша.

Я не хотела сейчас с ней спорить, поэтому решила отложить этот разговор и рассказ о том, с кем я столкнулась, тем более нам пора спускаться.

– Давай я тебя подкрашу, иначе отец поймёт, что ты плакала, и разозлится.

– Хорошо, давай скорей сделаем это и покончим со всем. Белла, ты помнишь нашу любимую сказку, которую мы каждый вечер читали вместе? – вдруг спросила она, когда я расчёсывала её прекрасные золотые волосы.

– Да, конечно, помню, ты до сих пор хранишь её вон на той полке. – Я указала пальцем туда, где стояли её любимые книги.

– Да, сказка о двух сёстрах, так похожих на нас.

– Да, – рассмеялась я, – мама устала каждую ночь читать нам её, и мы скорее хотели сами научиться читать, чтобы каждую ночь под одеялом перечитывать её и представлять себя на их месте.

– Надо её снова перечитать, – сказала она грустно.

– Хорошо, как-нибудь перечитаем. Давай пошли, ты уже готова и потрясающе выглядишь. – Мне хотелось приободрить сестру.

– Спасибо, пойдём, иначе отец действительно будет зол, – сказала Патриция, и я без всякой трудности читала её печальные глаза, горевшие бессилием и разочарованием.

Мы спустились вниз и встали перед дверью в гостиную.

– Ты готова? – спросила я сестру.

– Да, пойдём, – уверенно ответила она и открыла двери.

Я, как и положено, стояла позади неё, но смогла разглядеть немало любопытных взглядов, обращённых на сестру.

Дон Джованни и сеньора Валентина были великолепны и поистине грациозны, четыре молодых парня стояли рядом с ними. Они были пугающе неотразимыми в своей элегантной красоте. Высокие и мускулистые, идеально одетые. Тот, с кем я столкнулась, был старший, Микеле, он смотрел на мою сестру тем же холодным оценивающим взглядом, что и прежде на меня. Его брат примерно такого же возраста стоял недалеко от него, его звали Антонио. Волосы его были почти чёрные и немного вьющиеся, хотя и короткие. Глаза были чёрные, губы полные, его улыбка, в которой он сейчас довольно растянулся, меня пугала, это улыбка гиены с идеальными зубами. Его руки были в татуировках, это было видно, так как белая рубашка была закатана в рукавах, демонстрируя дорогие часы и мускулы. Он необычно красивый парень, но безумие в глазах и резкая улыбка были жутко пугающими. Похоже, он и не пытался это контролировать, в отличие от старшего брата. Интересно, у Микеле тоже есть татуировки?

Ещё один сын семьи Морелло по имени Данте был примерно наш с сестрой ровесник, я слышала, что он принимает участие в боях без правил и является чемпионом среди своего веса. Он был так же красив, как и его старшие братья, так же мускулист и высок. Его чёрные глаза внимательно изучали нас, а я старалась изучить их. Его волосы были длиннее и собраны в короткий хвост сзади, а несколько тёмно-каштановых прядей спадали на лицо. Лёгкая, почти не заметная щетина и серёжка в одном ухе. Когда он улыбнулся, я заметила ямочки на щеках. Великолепен. Он был похож на высокомерного богатого студента из Гарварда. Одет он был в брюки и стильную тёмно-синюю рубашку. Хм, а этот парень следит за модой. Как в девятнадцать можно так круто выглядеть?

Ещё один молодой парень, подросток, стоял позади всех с моим братом Рафаэле, похоже, они нашли общий язык. У парня короткие тёмно-каштановые волосы и светло-карие глаза, в точности как у самого старшего брата. Это был Рикардо. Одет он был так же стильно, как и вся семья Морелло, только вместо рубашки надел майку Polo и чёрные зауженные джинсы. На вид ему было лет шестнадцать, но я знала, что ему только исполнилось четырнадцать. На удивление он был так же подкачан, как и его братья. Это их гены? Невозможно быть настолько идеальными внешне. Они будто долбаная семья Калленов из «Сумеречной Саги», это немного пугало.

Конечно, их старший брат отличался от всех. Его взгляд говорил о том, что он здесь лидер. Мне хотелось избежать его взгляда и спрятаться под одеялом. Все они, парни Морелло, являлись альфа-самцами, но лишь один его взгляд говорил о том, кто здесь главный альфа среди всех. Я ещё раз позволила себе полюбоваться тем, как великолепно костюм-тройка сидел на его мускулистой фигуре.

Отлично, Белла, пялишься на жениха сёстры. Это плохо. Мой брат Рафаэле тоже хорош собой, он высокий и светловолосый, оливковые глаза, как у меня и матери, мужественные черты лица. Рафаэле также следил за модой. Когда я полностью прошла в гостиную к сестре, все уставились на меня. Похоже, теперь их очередь сканировать мою внешность. Неловкость во мне достигла апогея.

– Это моя вторая дочка Изабелла, они двойняшки, – отец жестом представил меня.

Мне кажется, я снова покраснела, когда Микеле посмотрел на меня своим оценивающим взглядом, а также его отец, мать и братья оценивали меня. Их холодные, но идеальные лица просканировали мой внешний вид, и казалось, не только внешний, возможно, они пытались заглянуть глубже, заглянуть под кожу.

Я была частично рада, когда отец перевёл разговор в сторону Патриции. Я наконец смогла вздохнуть с облегчением, но почему-то не могла отделаться от того чувства, что Микеле Морелло продолжает наблюдать за мной. Его взгляд буквально ощущался на моей коже, от этого становилось не по себе.

Когда, наконец, сестре надели кольцо, мы сели ужинать. Я, как всегда, уселась рядом с сестрой, а напротив сели Микеле и его брат Антонио. Я не могла и куска положить в рот, как и Патриция. У неё вообще не было аппетита с тех пор, как она потеряла свою любовь. Вспомнив об этом подонке Алессио, я сама не поняла, как сжала вилку настолько крепко, что костяшки на моей руке побелели, а глаза смотрели в одну точку – в этот момент я мысленно убивала Алессио самыми изощрёнными способами.

– Белла, что ты делаешь? – прошептала мне сестра на ухо.

– Что я делаю? – переспросила я.

– Твоя рука, тебе не больно? – она указала на мой сжатый кулак.

– Ой, – я отпустила вилку и разжала ладонь, она покраснела внутри.

Я подняла глаза, Микеле наблюдал за мной. Кажется, я снова смутилась и не знала, куда себя деть от его внимания. Похоже, этот мужчина очень наблюдательный, оно и понятно, он ведь босс мафии.

Весь ужин прошёл достаточно спокойно и непринуждённо, если не считать несколько неоднозначных взглядов в сторону Патриции от братьев Морелло. Я надеюсь, у них нет привычки делиться друг с другом. Мы с сестрой продолжали молчать, мужчины обсуждали бизнес, а женщины – предстоящую свадьбу. Когда настало время провожать гостей, я хотела быстрее удалиться с сестрой в комнату. Она была совсем грустная, ей не особо удавалось изображать радость, её улыбки были скорей печальные, чем счастливые. На прощанье Адриана состроила глазки Данте, он ей понравился больше всех, она то и дело пыталась привлечь его внимание к себе, хлопая ресницами.

– До свидания, маленькая принцесса, – сказал он ей и щёлкнул по носу.

Казалось, её счастью нет предела, она просто светилась от радости.

– Адриана, тебе не кажется, что в десять лет надо быть скромнее? – сказала я ей, когда оттаскивала от Данте.

– Нет, не кажется, – фыркнула она.

– Ты что, накрасила губы? – Я притянула её к себе ближе, рассматривая.

– Да, мама разрешила, – гордо вздёрнув подбородок, сказала она.

– Ох, чувствую, и принесёшь ты нам проблем, девочка.

Напоследок она одарила всех очаровательной улыбкой и убежала наверх.

– Знаешь, Патриция, в её возрасте мы ещё в куклы играли, а она что устраивает?

– Оставь её, Белла, пусть делает что хочет, – печально ответила она.

– Потом не говори, что я не предупреждала, – буркнула я.

Когда все ушли, мы с сестрой поднялись наверх в её комнату.

– Мне совсем не нравится, как ты выглядишь. Может, ты заболела? Ты не ешь, не пьёшь, так не может продолжаться. Смотри, ты помолвлена, у тебя кольцо на пальце. Вдруг твоя жизнь поменяется и ты полюбишь своего будущего мужа. Ты видела его и всю его семью, они потрясающе красивы и к тому же влиятельны. Возможно, Микеле не такой уж жестокий, как говорят о нём. – Я пыталась подбодрить её.

– Ты в это веришь, Изабелла? Я прекрасно вижу, что он хорош собой и привлекателен, но меня это не волнует. Сердце моё разбито, оно ничего не чувствует, мне ничего не нужно.

– Перестань, дорогая, я с тобой, мы всё преодолеем, для чего тогда нужны сёстры?

Она крепко обняла меня, так крепко, что чуть не задушила, затем, отпустив, посмотрела мне в глаза.

– Я люблю тебя, Белла, помни это всегда, хорошо?

– Хорошо, я тоже люблю тебя, но, пожалуйста, ты так говоришь, будто прощаешься со мной.

– Нет, просто хочу, чтобы ты это знала. Ты всегда в любые трудные минуты была рядом.

– Конечно, я буду рядом, глупышка, мы же двойняшки, мы сёстры.

– А теперь иди спать, – сказала она. – Я устала и хочу заснуть, ты тоже устала.

– Может, мне остаться с тобой этой ночью? – спросила я.

– Нет, дорогая, нет необходимости. – Она погладила меня по волосам.

– Хорошо, спокойной ночи, увидимся завтра.

Я поцеловала её в великолепной красоты волосы на макушке и ушла к себе.

Конечно, всю ночь я не могла уснуть, то и дело вертясь в кровати из стороны в сторону. Мне было то холодно, то жарко. Мысли о моей сестре не покидали меня, так же как и мысли о Микеле. Мне было стыдно признаваться себе в этом, но он меня привлекал больше всех. Его красивое и мужественное лицо, полное собственничества и власти, а также совершенно потрясающая фигура и рост заставляли чувствовать тепло и возбуждение в самом низу. Я прекрасно понимала, что он глава нашего Общества и он жесток и безжалостен, они все такие, но, признаться честно, это так же и возбуждало. Что со мной происходит? Мне необходимо перестать думать о нём, Микеле Морелло – жених сёстры. С этими мыслями я ушла в сон.

Глава 3

Изабелла

Проснувшись позже обычного, я быстро собралась и решила зайти к сестре, чтобы вместе отправиться позавтракать. Подойдя к её комнате, я обнаружила, что дверь заперта.

Я постучала, но сестра не открыла, возможно, она принимала душ. Я подождала пару минут и ещё раз постучала.

– Патриция, открой, это я.

В ответ последовала тишина.

– Изабелла, что ты так кричишь, – недовольно произнёс Рафаэле, проходя мимо меня и зевая.

– Рафаэле, – я схватила брата за руку, – постой, Патриция не открывает двери, мне кажется, что-то случилось, – нервно сказала я.

У него моментально округлились глаза, и он начал колотить в двери кулаками.

– Патриция, открой, это Рафаэле, если ты не откроешь, я выломаю двери.

В ответ тишина.

Со всей силы Рафаэле ударил ногой в дверь и вышиб её. Вот это сила. Дверь с треском упала на пол. Мы с братом ворвались в комнату Патриции, и оба замерли на полпути. Невыносимый укол ужаса впился мне в кожу, обжигая и пронизывая всё тело с головы до ног. Наша сестра лежала на кровати с закрытыми глазами и свисающей с кровати рукой, а на полу валялся стакан с пролитой жидкостью. Картина застыла в глазах. Рафаэле первым бросился к сестре и начал проверять её пульс.

– Белла, пульса не слышно. Срочно беги за помощью и зови нашего врача, он был у отца.

Я стояла неподвижно, мои глаза были устремлены на сестру, которая не шевелилась.

– Белла, чёрт возьми! Ты слышишь, что я сказал?! – закричал Рафаэле.

Я, не сказав ни слова, развернулась и умчалась вниз к отцу, ему делал капельницу наш семейный док. Отец всегда делал курс капельниц, которые давали ему силы и хорошее самочувствие.

– Отец! – кричала я, врываясь в кабинет без спроса, как он не любил.

– Белла, что случилось? – Отец подскочил с кресла.

Я бросилась на доктора и начала тянуть за руку, что было совсем не принято у нас в Обществе, мне было всё равно.

– Прошу, доктор, пойдёмте скорее, Патриции плохо, она что-то выпила, и у неё не прощупывается пульс.

– Что ты говоришь, Белла, что с Патрицией? – Отец сорвал капельницу, и мы быстро помчались в комнату сестры.

Когда мы забежали, доктор бросился к сестре, а отец схватил Рафаэле.

– Сын, что тут происходит? – Отец тряс Рафаэле со всей силы.

Но по взгляду брата я поняла, что всё кончено. В его глазах стояли слёзы, он никогда не плакал. Я покачала головой и попятилась назад.

– Нет… нет, это не правда, сестра так не поступит со мной.

Слёзы и истерический крик вырвался из меня, и я бросилась к сестре, боясь смотреть в её великолепное и бледное лицо. Я схватила её руку и поняла, что она безнадёжно ледяная.

Док подошёл к отцу и положил руку на плечо.

– Мне очень жаль, Витторио, она мертва. Это был яд, – он указал на стакан. – Прошло слишком много времени, видимо, это случилось глубокой ночью.

Отец не мог выдавить ни слова, а слёз не могло и быть. Он не мог позволить себе слёзы, отец – член мафии, а мафиози не плачут. Он подошёл к сестре и ко мне. Я держала Патрицию за руку и целовала её, мои горькие слёзы обжигали всё лицо, разум затуманился. Отец погладил сестру по голове.

– Почему ты так с нами поступила, дочка? – Он продолжал гладить её волосы, и его глаза сказали о многом, том, что он не мог произнести вслух.

Отец повернулся к брату.

– Рафаэле, позаботься о том, чтобы твоя мать и младшая сестра не заходили сюда, после того как приедут.

Но было уже поздно. Альфонсо, моя мать и сестра уже бежали наверх, наверное, наши домработницы рассказали, что что-то случилось и были крики.

Мама вбежала в комнату сестры и ахнула, когда увидела ужасную картину, но мне было всё равно, я продолжала держать сестру за руку и говорить, что я с ней.

– Джианна, не надо. – Отец подошёл к матери и взял её за руку, но мать уже на ватных ногах шла к сестре.

Она опустилась на колени перед сестрой и горько зарыдала. Она целовала руки и щёки сестры, просила её встать.

– Мама, прекрати, – сказала резко я, но она не обращала внимания и продолжала горько плакать.

– Рафаэле, уведи Адриану.

Моя маленькая сестрёнка так и осталась стоять в дверях, тихо плача. Рафаэле взял её за руку и увёл, перед этим кинув горький взгляд на нашу сестру.

– Мама, прекрати, – снова сказала я, тогда отец подошёл и положил руки ей на плечи.

– Джианна, прошу, успокойся.