Эпизоотия^[2]

– Итак, – начал Милликан, – действие правительства номер один!

– Номер один, – эхом откликнулся доктор Эверетт, приготовившись записывать.

– Вытащить болезнь на свет божий! Довольно тайн! – заявил Милликан.

– Чудесно, – проговорил доктор Эверетт. – Немедленно зовите репортеров. Проведем пресс-конференцию, выложим на стол факты и цифры, и уже через пару минут об этом будет знать весь мир. – Он обернулся к престарелому председателю совета директоров. – Современные коммуникации – чудесная штука, не правда ли? Почти такая же чудесная, как страхование жизни. – Доктор Эверетт потянулся к стоящему на длинном столе телефону и снял трубку. – С какой газеты начнем?

Милликан отобрал у него трубку и повесил на рычаг.

Эверетт уставился на него в притворном удивлении.

– Я полагал, это был шаг номер один. И как раз собирался сделать его, чтобы мы могли скорее перейти к шагу номер два.

Милликан закрыл глаза и потер переносицу. Молодому президенту «Американской надежности и беспристрастности» было о чем поразмышлять в сиреневом тумане прикрытых век. После шага номер один, который неизбежно сделает достоянием общественности плачевное состояние страховых компаний, наступит самый страшный финансовый коллапс в истории страны. А что до лечения этой эпизоотии, так обнародование данных просто заставит болезнь убивать еще быстрее, вызовет в течение нескольких недель массу панических смертей, а потом еще и растянется на годы. О более глобальных вещах – о том, что Америка сделается слабой и презираемой, о том, что деньги будут цениться дороже самой жизни, Милликан и не думал. Его заботили вещи сиюминутные и личные. Все остальные последствия эпизоотии бледнели перед ясным фактом: компания вот-вот пойдет ко дну, а вместе с ней и блистательная карьера Милликана.

Телефон на столе зазвонил. Брид ответил, молча выслушал информацию и повесил трубку на рычаг.

– Еще два самолета разбились. Один в Джорджии, на борту было пятьдесят три человека, один в Индиане – там двадцать девять.

– Кто-то выжил? – спросил доктор Эверетт.

– Ни единой души, – сказал Брид. – В этом месяце уже одиннадцать авиакатастроф – пока…

– Хорошо, хорошо, хорошо! – Милликан встал. – Действие правительства номер один: посадить все самолеты. Больше никаких полетов!

– Отлично! – кивнул Эверетт. – А еще нужно установить решетки на все окна выше первого этажа, убрать все водоемы подальше от населенных пунктов, запретить продажу огнестрельного оружия, веревок, ядов, бритвенных лезвий, ножей, автомобилей и лодок.

Милликан рухнул обратно в кресло, извлек из бумажника фотографию своего семейства и апатично уставился на нее. На фотографии на заднем плане виднелся его расположенный на береговой линии стотысячедолларовый дом, а чуть дальше стояла на якоре сорокавосьмифутовая прогулочная яхта.