Глава 2

Уснуть во влажной постели под звуки протекающей крыши оказалось непросто, но доктор выписал Дэймосу лечебную дозу коньяка, и он всё же сумел забыться тревожным сном.

Утро встретило гостей с севера ярким, тёплым солнцем, словно и не помнящим вчерашней бури. Отрыв глаза, Дэймос некоторое время не решался подняться. Чувствуя себя крайне неуютно, он понимал, что за пределами кровати комната ещё холоднее и неприветливее.

Мысли его прервала неизвестная женщина. Войдя в комнату, она распахнула пыльные портьеры и, закашлявшись, помахала перед лицом рукой. Чтобы справиться с окном, ей потребовалось чуть больше времени, но и оно сдалось под натиском незнакомки. Только пустив свет в комнату, она повернулась и взвизгнула.

– Простите, я не знала, что в комнате кто-то живёт, – пятясь, она продолжала извиняться и сбежала прежде, чем Дэймос успел что-либо сказать.

Сев, он прислушался. Дом наполнился звуками шагов. Тут и там хлопали двери, скрипели, неохотно раскрываясь, окна. К заднему двору подъехала повозка, в которую грузили грязное бельё и пыльные шторы. Рядом стояли несколько мужчин, сгружавшие продукты. Женщины в чёрных платьях крутились, туда-сюда нося свёртки.

Неужели до Майры дошло, что в дом приехали гости? Почему она развела суету сейчас, а не заранее?

Одевшись, Дэймос выглянул в коридор. Пол изменил цвет. Чернота вдоль стен исчезла. Из распахнутых окон лился свет, освещая бедную обстановку, но уже не такую убогую.

Несколько обескураженный, он спустился на кухню. Навстречу то и дело попадались женщины в чёрных платьях и приседали в поклоне, опустив глаза.

– Мессир, – слышалось тут и там.

На кухне трудилось несколько женщин, что почти синхронно присели в поклоне, едва он вошёл.

– Мессир.

– Я ищу Поппи, не знаете, где она?

– На заднем дворе.

Задний двор завалило ломаными ветками, мусором и кусками черепицы. Несколько потрёпанного вида мужиков убирали крупный мусор, дети граблями собирали мелкий. Поппи стояла у калитки, словно командир на параде. Чёрное грязное платье сменилось пусть и старой, но чистой юбкой и цветастой блузой. Седые волосы подколоты роговым гребнем. В новом наряде она вмиг помолодела лет на двадцать.

– Поппи, что происходит? – полюбопытствовал он, вставая рядом.

– Твои гости – чародеи! – с восторгом произнесла она. – Они зачаровали мадам, и она разрешила всё это!

– Почему она не сделала этого раньше?

– Так ведь всё это не за её счёт, – проницательно сощурилась старушка.

– Демоны его раздери, – пробормотал Дэймос, бросаясь назад в дом. – Фиар!

Найти его удалось не сразу. Дэймос догадывался, что тот прячется в женской части дома, исполняет свои обязанности у кровати пациентки. Но соваться туда без должной моральной подготовки не стоило.

Все встретились за поздним завтраком. Подавали холодное мясо, жареные яйца и горячие булочки. Негусто, но вчера для них даже кофе не нашлось. Дэймос уговорил Поппи завтракать с ними на правах его друга. Нянечка отказывалась и смущалась, отчего в груди Дэймоса разгорался огонь злости на супругу за то, что довела дорогого ему человека до подобного существования.

Майра явилась к столу в небесно-голубом платье с серебряной вышивкой и жемчуге. Усевшись во главе стола, мило улыбнулась и с царственным видом кивнула, чтобы накрывали.

– Подождем мистера Фиара и его сестру, – хмуро остановил её Дэймос.

– Не стоит! – в дверях появился сияющий, как озеро в солнечный день, Фиар. – Лисара осталась с пациенткой. Ей показалось грубым оставлять ту завтракать в одиночестве.

Все сели, и женщины в чёрном подали на стол. Когда они удалились, Дэймос спросил:

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

– Ты не говорил, что у тебя такие замечательные друзья, – защебетала Майра. – Они заметили, что одной из причин болезни моей замечательной Николетт может оказаться сырость и грибок. Потому попросили разрешения распоряжаться в доме, чтобы навести больничную чистоту, – она благодарно посмотрела на парня. – Месье Фиар был столь мил, что решительно отказался от моей помощи и взял всё в свои руки.

Наглая физиономия Фиара светилась от удовольствия, но, едва он встретил взгляд Дэймоса, стушевался.

– А у тебя не осталось ни стыда, ни гордости отказать? – с деланным спокойствием поинтересовался Дэймос.

– Но отчего же я должна отказываться от столь щедрой помощи? Они делают это ради нашей милой Николетт!

Определённо, когда женщина за сорок притворяется наивной глупышкой, это не идёт ей на пользу.

– Быть может, оттого, что ты могла обратиться с этой просьбой ко мне, а не к чужим людям?

– Пустяки, мне совсем не сложно! – разыгрывая из себя щедрого покровителя, начал было Фиар, но одного взгляда хватило, чтобы напомнить, в каком положении он находится, отбывая тут долг. – Я просто хотел помочь.

Если бы не Поппи, что погладила Дэймоса по руке, с материнской заботой заглядывая в глаза, был бы грандиозный скандал. А так он лишь вздохнул и разжал кулаки. Столовое серебро, похоже, также пропало. Жестяная вилка, причудливо изогнувшись в его кулаке, со звоном выпала на столешницу.

– Майра.

– Да, милый?

– Не называй меня так. Сейчас мы поедим, и ты мне всё расскажешь.

– А что рассказывать? – потупилась она в притворной скромности.

– Всё. Как ты докатилась до такой жизни и почему вилла в упадке. Пользуйся моментом, пока мне стыдно перед друзьями и я готов заняться твоими проблемами. Другого такого шанса может не представиться. Ты, – он повернулся к Фиару, что тут же втянул голову в плечи.

– Мы хотели как лучше.

– Надеюсь, вы ведёте учёт расходов. Я всё оплачу.

По глазам Фиара он понял, что тот очень на это рассчитывает. С тех пор как Дэймос помог ему разжиться первыми деньгами, мальчишка словно пытался перевернуть ситуацию в свою сторону. Из благодарности? Едва ли этот избалованный малец знает, что это такое. Из желания самому стать благодетелем, тешить своё эго и низвергнуть тех, кто стоял над ним, – это ближе к истине.

– Кто все эти женщины? – когда подали чай со свежей выпечкой, спросил Дэймос.

– Вдовы моряков, – в глазах Фиара вновь засветился лукавый огонёк.

– И как тебе удалось их всех собрать и уговорить прийти сюда?

Потешь, потешь своё самомнение, мальчик.

– У меня есть связи, – в голубых глазах плясали демонята.

– Да неужели?

– У меня тут, вообще-то, родственники живут, – надулся он от гордости.

– Жаль, что ты им седьмая вода на киселе, – осадила его внезапно появившаяся сестра.

Дэймос едва её заметил: ни серое закрытое платье, ни убранные в тугой пучок волосы не делали её привлекательной. Но девушка, которую она вела под руку, вмиг затмила окружающих. Её густые каштановые волосы небрежно прихвачены гребнем, большие глаза глядели на присутствующих с робким любопытством. Тёплый ореховый оттенок этих глаз светился скрытым умом и добротой. Если бы не исхудавшая до костей фигура, девушка была бы неотразима. Точная копия матери в молодости.

Булочки вдруг встали комом в горле, и Дэймос едва не подавился. Вмиг понявшая ситуацию Поппи успокаивающе погладила его по руке.

– Милая, как ты себя чувствуешь? – наклонилась к ней Майра, глазами при этом следя за Дэймосом.

– Хорошо, матушка, – тихо отозвалась девушка.

– Мы собрали первичный анамнез, после обеда проведем кое-какие исследования и станем ближе к определению диагноза, – бодро отрапортовал Фиар.

– Ох, я так вам благодарна! – Майра рассыпалась в причитающихся случаю словах, но Дэймос её не слышал.

Сосредоточившись на еде, он всеми силами игнорировал присутствие Николетты и собственную застарелую обиду. После он уединился с супругой в её розовом будуаре и сел за секретер, приготовив бумагу и перо.

– Рассказывай, – велел он, первым пунктом выводя ремонт дома.

Майра пустилась в долгие и пустые размышления, сводящиеся к тому, что плохие люди хотят отнять дом. Почему? За что? Отчего они не написали владельцу дома? Этого она не знала.

Днём с Фиаром, что благополучно сбросил пациентку на плечи сестры, они нашли архитектора, тот пообещал завтра прийти и оценить фронт работ. Заниматься капитальным ремонтом Дэймос не собирался. Он давно оставил мысли о родовом гнезде, а после того, что случилось с Кайтами, и вовсе будет держаться от подобных обязательств как можно дальше.

Далее их путь шёл в клуб, где собиралась местная более-менее благородная и обеспеченная публика. Если соседи не спешили приглашать народ к себе на ужин, то здесь можно было встретить: отставных офицеров, ещё не до конца обнищавших аристократов, изгнанных из столицы дворян, средней руки купцов и стряпчих, изредка представителей церкви. Они собирались поиграть в карты, покурить вонючий табак и посплетничать. Где ещё собирать информацию, если не тут?

Засиженные мухами стены, сизый от сигарет воздух, желтоватые светильники, едва разгоняющие полумрак комнаты. Кто бы мог подумать, двадцать лет прошло, а тут ничего не поменялось. Интересовал Дэймоса в первую очередь картёжный зал. Заказав выпивку, он некоторое время присматривался к игрокам. Все знакомые давно разъехались или же отправились в объятия Луны.

– Что мы тут делаем? – расстёгивая верхнюю пуговку на рубашке и морщась от крепкого алкоголя, поинтересовался Фиар.

– Моя дражайшая супруга проиграла все деньги и влезла в непомерные долги. Хочу вызнать, кому она заложила дом, и отыграть его назад.

Сев за свободный столик, они заказали ещё выпивки и ловя на себе любопытные взгляды.

– Можно нескромный вопрос? – сощурился Фиар.

– Нет, – ответ прозвучал недостаточно холодно, потому мальчишку не остановил.

– Как так вышло, что твоя «дражайшая супруга» выглядит старше тебя?

– Я несколько лет прожил в Карестовых пустошах и законсервировался на холоде, – отшутился Дэймос. – А зачем ты притащил с собой сестру?

– Летом у неё расстроилась помолвка, и это разбило бедняжке сердце. Я решил, что небольшое путешествие пойдёт ей на пользу.

В этот момент Дэймос заметил Мориса, что сидел с сигарой у камина. Тот поспешил их поприветствовать.

– Ах, как я рад вас видеть! Как насчёт партии в карты?

Пока длилась вежливая и пустая беседа, Дэймос ощупывал зал взглядом, когда заметил что-то красное среди коричневых и чёрных костюмов завсегдатаев клуба. Игнорируя беседу, он поднялся как раз вовремя, чтобы заметить женский силуэт в красном, что мелькнул у выхода и растворился в толпе.

«Совпадение, – быстро убедил он себя. – Всего лишь совпадение. Кто-то из местных привел свою любовницу похвастаться. Не более».

Первые несколько партий Дэймос проиграл, наблюдая, как веселился и радовался Фиар каждый раз, когда удавалось выцарапать выигрыш. Морис играл хорошо и вмиг разобрался, что тут происходит. Маленькие глаза сощурились, но ничего сказать он не успел. К ним присоединились другие игроки, на столе появилась ещё пара бутылок, и местные стали осторожно вызнавать, кто они такие.

Чувствуя, как его с ног до головы ощупывают оценивающими взглядами, Дэймос намеренно прятал руку с искалеченным пальцем и не забывал временами поглядывать на часы в серебряном корпусе. Вытесненный на крышке аспид едва ли о чём-то говорил местным картёжникам, а вот отставной капитан узнал его вмиг.

Родился Дэймос в Соронском архипелаге, и южное солнце наложило отпечаток на внешний вид. Кожа цвета кофе, чёрные вьющиеся волосы, крупные черты лица и чёрные глаза, в которых не видно зрачков. В Сороне он прожил всего десять лет, а после скитался по материку, пожив почти в каждой из стран, некоторые из которых уже не существуют.

Но одно дело быть заезжим соронцем, другое – соронцем с гербом. Весть о том, что в городок пожаловал денежный мешок, разлетится быстро. Оставив Фиара тратить деньги по своему усмотрению, Дэймос покинул клуб. На улице к этому моменту стемнело. Поднялся ветер, что ледяными пальцами стремился залезть под пиджак. Передёрнув плечами, Дэймос пересек улицу и направился прочь от побережья.

Возвращаться в Бугенвиль совершенно не хотелось. Он предпочёл бы не видеть Майру ещё лет двадцать, а о её дочери не слышать никогда. Смотреть на разваливающийся дом также не было желания.

Мрачные мысли прервал знакомый смех. Девушки, с которыми он успел познакомиться в поезде, заметили его первыми и поспешили поздороваться. Домой на ночь Дэймос не вернулся.