Как-то я шла в метро и увидела пару – мужчина и женщина, красивые, гармоничные, но что-то странное было в этой гармонии. Он – крепкий, мускулистый и уверенный, даже напористо-агрессивный – и в то же время напряженный до квадратности, зажатый почти до карикатурности. Она – нежная, робкая, беззащитная, не идет, а скользит едва слышно, льнет к нему, как плакучая ива, и, кажется, вот-вот переломится без сторонней поддержки.
Я легко представила их героями комикса: приключения М и Ж, сильного и слабого пола. Каждый из них словно впечатал себя в шаблонные половинки и вытравил что-то свое, живое, чтобы до сантиметра точно попасть в идеальную форму: «настоящий мужчина» и «настоящая женщина». Подумала: если бы она могла поделиться с ним гибкостью и восприимчивостью, а он передал бы ей немного своей устойчивости и напора. М смог бы хоть немного расслабиться, выйти из режима «кругом враги – контроль и оборона», поверить, что интересен и любим сам по себе, а не только как «воин», «защитник» и «добытчик». А Ж ощутила бы внутренний стержень и убедилась, что может дышать, говорить, принимать решения и совершать поступки, стоя на собственных ногах, не цепляясь, как ребенок, за ум и руку кого-то сильнее.
Воображаю, что бы они мне на это ответили: плакать как баба? вести себя как мужик в юбке? Боже упаси. Мы страшимся в себе качеств, которые «положены» другому полу, и в итоге живем наполовину. Комментарий читательницы в блоге Smart Cookie: «Я всю жизнь чувствую, что мою душу по ошибке сунули в неподходящее, чужое, несоответствующее тело. Душа драчливого насмешника-пацана – в теле сексапильной квашни»[25]. Почему упорство, самостоятельность, умение сказать «нет» и решительно стукнуть кулаком по столу, позаботиться о себе – неженственно, а быть чутким, признавать свои эмоции и уметь строить диалог по-человечески, а не по-пацански – не подобает мужчине? С возрастом природа все равно заставит нас совершить обмен: в облике мужчин в годах проявляется мягкость и нежность, а у женщин черты лица утяжеляются знанием жизни и волей.
Стереотипы М и Ж настолько проникли в подсознание, что даже медицинские учебники и научные работы по биологии рисуют мужскую и женскую репродуктивную системы не такими, как есть, а накладывают на них принятые образцы поведения мужчин и женщин. Антрополог Эмили Мартин из университета Джона Хопкинса провела любопытное исследование: она проанализировала язык десятков медицинских работ и выяснила, в числе прочего, что яйцеклетка в них описывается пассивной и женственной, а сперматозоид – активным и мужественным. «Пара ученых даже сравнила яйцеклетку со Спящей красавицей из сказки: уснувшая невеста ждет волшебного поцелуя суженого, который вдохнет в нее душу и оживит… – пишет Мартин. – Популярный медицинский учебник сообщает, что сперма отправляется в «полное опасностей путешествие» в «теплую темноту», где некоторые сперматозоиды падут от «измождения». «Выжившие» штурмуют яйцеклетку, успешные кандидаты «окружают приз»… яйцеклетка умрет в течение часов, если ее не «спасет сперматозоид». Описание подчеркивает хрупкость и зависимость яйцеклетки, хотя в другом месте того же текста все-таки отмечается, что не достигшие яйцеклетки сперматозоиды тоже проживут всего несколько часов»[26].
В реальности репродуктивный процесс выглядит совсем по-другому. Сперма и яйцеклетка – активные и равные партнеры, оба нуждаются друг в друге и соединяются благодаря связующим молекулам на своих поверхностях. Яйцеклетка вовсе не пассивна – она захватывает сперматозоид и прикрепляется к нему так крепко, что его головка вынуждена лежать плоско напротив ее поверхности. Сперматозоид, в свою очередь, не очень-то мощный – механическая сила его хвоста так слаба, что он не способен в одиночку разорвать даже одно химическое соединение в оболочке яйцеклетки. Исследование по репродуктивной биологии продемонстрировало, что, если яйцеклетку убить, проткнув иглой, живой сперматозоид не может самостоятельно пройти сквозь ее внешнюю зону.
Преувеличивая роль одного пола и преуменьшая роль другого, изобретая надуманные табу для мужчин и женщин, мы искажаем действительность и порождаем комплексы, которые вредят психике и здоровью. Яркий пример – волосы на женском теле. Удаление волос – на ногах и руках, под мышками, на лобке, вокруг сосков, на лице – большинство девочек от 12–13 лет и женщин считает само собой разумеющимся ритуалом. «Мне нравится ощущение гладкой бархатистой кожи и чистоты», скажут вам, и будут настаивать, что это личный выбор, гигиена и, главное, зрелище волос на женском теле омерзительно и противоестественно.
Начнем с того, что бритье и эпиляция – самые распространенные для женщин способы избавиться от волос, – наоборот, повышают риск возникновения инфекций, а не способствуют гигиене, не говоря о денежных и временных расходах. Что касается противоестественности, идея имитировать безволосость женского тела появилась в Европе и США не так давно – до начала XX века никому в голову не приходило чувствовать себя неадекватными и уязвимыми по этой причине.
Кампания развернулась по следам публикации труда Дарвина 1871 года «Происхождение человека и половой отбор», сообщает The Atlantic[27], ссылаясь на книгу Ребекки Херцог «Вырвать с корнем: история изничтожения волос». Дарвин и последователи расовых теорий (подробнее см. главу 1) выдвигали гипотезы о развитости и примитивности народов, судя в том числе по густоте и плотности волос, причем мужчинам предписывалось быть волосатыми, а женщинам – нет. Четкие отличия между мужественным и женственным – знак «более высокого развития» в расе, утверждали натуралисты конца XIX века. Волосы на женском теле объявили патологией, признаком «животной энергии», примитивности, бунтарства, неконтролируемой ярости, извращенной сексуальности и поврежденной психики. Женщины поверили – и бросились от них избавляться.
Так продолжается до сих пор – 99 % американок, пишет Херцог, добровольно удаляют волосы с тела. Неудивительно, что большинство мужчин уверены: гладкая кожа у женщин – с рождения. Свободно расхаживать по улице с волосами на ногах или руках – для девушки непозволительная роскошь: «Ужасно!», «Неженственнно!», «Сумасшедшие феминистки!». И все-таки мало-помалу женщины возвращают себе свое тело и право решать, что с ним делать. Студентка-художница Элеонор Хасвелл придумала фотопроект: нежная женская рука с открытой подмышкой, на месте сбритых волос – крошечные шипы роз: «Розы ассоциируются с любовью и романтикой, по контрасту шипы передают сложившийся негативный образ волос на этом месте»[28]. Журнал Allure сделал видеопортреты трех девушек, которые с раннего возраста удаляли волосы, а потом перестали – о комплексах, страхах и свободе, которую они испытали, вернувшись к своему естественному облику[29].
Дарья Серенко, основательница проекта «Тихий пикет», сочинила «Оду волосам на моих ногах» после того, как в очереди в магазине ее ногу сфотографировал незнакомый мужчина и стал насмехаться над ней вместе с друзьями, а Дарья вступила с ними в диалог.
– Я спросила, почему они смеются. Сказала, что мою ногу без моего согласия фотографировать не стоит.
– Ха-ха, ну вы же девушка, ха-ха, а тут вот это, ну как так можно, ха-ха.
В ответ я всегда (у меня это не первая ситуация) прошу их показать свои ноги. Свои ноги они мне не показали, но сказали, что сравнивать нельзя и что в девушке все должно быть прекрасно.
…Ах, в девушке все должно быть прекрасно? Ну так разуйте глаза.
Волосы на моих ногах в сочетании с платьем – это смелое сочетание нормативной женственности с моим собственным выбором.
Волосы на моих ногах становятся поводом для политических дебатов между незнакомыми людьми.
Волосы на моих ногах становятся тестом на открытость моих собеседников.
Волосы на моих ногах похожи на митинг – их много и они сообщают внешнему миру о свободе устраивать мирные собрания там, где они хотят.
Волосы на моих ногах – это о том, что я сама контролирую свое тело. Это стильно, это хорошо сочетается с моей одеждой и обувью, это ежедневный маленький вызов, отвоевывание пространства, на которое я вообще-то должна иметь право по умолчанию[30].
Удалять волосы или нет – личное дело каждой из нас, но задуматься, когда и почему появилось табу на женские волосы, кому это выгодно, в каких ситуациях его нам внушают, полезно всем. Попробуйте проанализировать свое отношение и прийти к самостоятельным выводам. Мой комплекс насчет «волосатых женщин» заметно уменьшился, когда я поняла, что меня завораживают портреты Фриды Кало со сросшимися дугами бровей и женственными усиками над верхней губой и изящные руки балерины Мисти Коупленд, хотя на них отчетливо видны волоски. Я нахожу выразительным лицо модели Натальи Кастеллар: в 17 лет сверстники травили ее за густые брови, а потом она подписала крупный контракт с модельным агентством и жалеет, что раньше относилась к ним как к недостатку.
О проекте
О подписке