Войдя в сад, она сразу обратила на себя внимание. С легкой непринужденностью девушка поздоровалась с гостями и стала искать среди них знакомые лица, чтобы не стоять в одиночестве. Но ее поиски прервал высокий архангел с золотыми крыльями на шее. Светлые глаза буквально прожигали насквозь, пока их владелец решался начать разговор.

– Меня зовут Аменадиль, – неловко пробормотал ангел, галантно целуя руку девушки. – А вы, должно быть, Тарис. Не ожидал вас здесь увидеть, думал, вы не ходите на такие мероприятия.

– Не ходила, а тут пришлось, – ответила ангел. – Приятно с вами познакомиться.

С этими словами она удалилась, оставив нового знакомого в одиночестве.

– А вы и правда своенравны, – запыхавшись, произнес догнавший ее ангел. – Наверное, благодаря этому вы так быстро находите решение любых споров на Высшем совете Небес.

Тарис остановилась, вынуждая ангела замедлиться, и резко развернулась, еще раз разглядывая его не лишенное красоты и мужественности лицо. Она сразу поняла, что он ей кого-то напоминает.

– Глупо верить слухам, если ни разу сами не были свидетелем, – с раздражением сказала Тарис, стараясь избавиться от надоедливого стража.

– Моему отцу можно верить, – ничуть не обижаясь, продолжал разговор Аменадиль.

Тарис осеклась, вновь замедляя шаг до полной остановки, возвращая внимание к его лицу. И тут память наконец-то смогла сопоставить двух стражей. Этот златокрылый был не кем иным, как сыном серафима Михаила. Тот всегда был добр к ней, поддерживал после смерти родителей и часто рассказывал о своем единственном сыне Аменадиле, которым так гордился.

– Твой отец Михаил? – решила уточнить Тарис более миролюбиво.

– Именно, он мне про вас много рассказывал, – не теряя прежнего дружелюбия, ответил ангел. – Можно на «ты»?

Тарис быстро кивнула. Они шли в тишине по саду, в котором росли только розы. Каждый цветок отражал одно сбывшееся людское желание, независимо от того, маленькое оно или большое. Их было очень много, что не могло не радовать ангелов, ведь они болеют всем сердцем за каждую человеческую душу.

Из тяжелых раздумий и воспоминаний о родителях Тарис вырвал голос Аменадиля.

– Не хочешь искупаться? – с лучезарной улыбкой спросил архангел.

Она не ожидала такого предложения от сына серьезного высокопоставленного стража.

– Почему бы и нет? – ответила она с лукавой улыбкой, приятно удивляя парня.

Дойдя до реки, Тарис сбросила с себя платье, оставаясь в нижнем белье, что ее совершенно не смущало, и с громким смехом первая забежала в теплую воду. Ангел нырнул следом, накрыв ее волной брызг.

Они еще долго нежились в воде, девушка забыла о тоске и грусти, которые были ее вечными спутниками. Или это вода так на нее действовала, или присутствие Аменадиля, который продолжал терпеть ее не самый простой характер и колкие фразы в свою сторону.

Выйдя на берег, они решили размять свои крылья. Прикоснувшись к платиновому и золотому кулонам, ангелы взлетели. Крылья Тарис были больше и мощнее, как подобает верховным серафимам, поэтому девушка без труда опередила ангела, теряясь в плотных облаках. Но Аменадиль к своему возрасту уже успел дослужиться до золотых крыльев. Его исключительный дар определения даже самых скрытных энергий помог ему без труда отыскать девушку в пушистых облаках. Тихонько подлетев со спины, он обнял ее за талию, закружил в воздухе и больше никогда не отпускал.

Вскоре у них родился Серафаэль, а две тысячи лет спустя – его брат Алекс, темноволосый ангел с черными глазами и весьма непростой для жителя Рая судьбой: младший сын правительницы Небес, второй наследник и тот, чью чистую душу поглотила Тьма.

Долгие годы они с Серафаэлем были неразлучны. Мальчики тренировались, летали и играли в свободное время. Все делали вместе, пока старшего из них не начали усиленно готовить к престолу. Серафаэль все реже проводил время с младшим братом и все чаще стал посещать советы и разрабатывать стратегии ведения боя.

Про Алекса все будто забыли, и он в ответ решил попрощаться со Светом в своей душе. Черствость и эгоизм стали неотъемлемой частью его характера, в груди образовался комок зависти, который рос с каждым новым восхвалением Серафаэля. И когда светлая душа окончательно сдалась, уступая место Тьме, белоснежные крылья потемнели и стали невыносимо тяжелыми. Родители заметили это слишком поздно – Тьму уже нельзя было рассеять даже самым ярким и сильным Светом.

И Алекс пал, как пал когда-то Люцифер. Ему было четырнадцать, когда он сделал это, самолично взвалив на свои плечи тяжесть этого решения, и поклялся себе, что ничто не заставит его вернуться в Рай и молить о помощи или прощении.

Алекс был умен, дерзок и амбициозен. Он смог прорваться на аудиенцию к самому Андросу, произнес перед ним пламенную речь о ненависти к Небесами и желании служить Аду и только ему. И не соврал ни на йоту.

Он чем-то зацепил вечно хмурого правителя Преисподней, и тот лично принял его в ряды жителей подземного царства и покровительствовал над ним. А потом случилось знакомство с Элен и ее братом, что, безусловно, способствовало продвижению Алекса по условной карьерной лестнице.

Когда дьяволица взошла на престол, он уже стоял рядом с ней не только как друг, но и как советник. Да, во время войны ему пришлось убивать своих, а после раздирать кожу на руках в попытках смыть кровь бывших собратьев. Но Алекс никогда не жалел о собственном падении, считая его единственным верным решением за всю свою жизнь.

* * *

Серафаэль никогда не любил бросать слова на ветер. Вот и сейчас, стоило ему заикнуться о домике у озера, как через несколько недель он возвел трехэтажное строение у того дерева, где так любили проводить время два верховных стража.

Оставалось немного – всего лишь объявить родственникам и скрепить две противоположные семьи. Элен и Серафаэль рассказали о встрече родителям, стараясь утаить волнение в голосе.

Андрос недовольно клацнул зубами, а изо рта вырвалось несколько бранных слов, Тарис тоже была не в восторге от возможности разделять трапезу с кем-то из демонов. Но все же обеим сторонам пришлось подчиниться.

Элен суетилась с самого утра, носилась по дому, накрывала на стол. Она никак не могла поверить в реальность происходящего. Трясущиеся руки расставляли столовые приборы и посуду. Блюдо из морского дракона открывало этот вечер, соседствуя с запеченным красным бататом. Дьяволице все не нравилось: то казалось слишком вычурным, то недостаточно роскошным. Она все утро то плакала, то смеялась, то подгоняла Серафаэля, который, по ее мнению, слишком долго лежал в кровати.

И тут часы пробили полдень пятницы тринадцатого. Дата тоже была выбрана неслучайно, такие дни чтятся как в Аду, так и в Раю из-за усиления магической энергии. Мало кто знает, с чем это связано, но, если работает, зачем спрашивать – как?

Элен взволновано мяла белоснежное платье, оставляя некрасивые заломы на выглаженной ткани. Серафим же был более чем спокоен, одергивая воротник черной рубашки, который слегка давил ему на горло, но дьяволица наотрез отказывалась позволить ему расстегнуть хотя бы пуговицу.

По дому прошелся горячий столб воздуха, и стал ощущаться запах гари, словно у кого-то подпалились волосы. Как оказалось, не у кого-то, а у Андроса, который в запале переусердствовал со столпом огня для переноса.

– А я говорила, что сама могу. А ты нет да нет, – проворчала Таира, входя внутрь.

– Много ты знаешь, – отмахнулся от жены демон, останавливаясь в проходе.

Его дочь в белом, это что-то новое. Он искренне надеялся, что это в честь похорон кого-то из ангелов, ведь светлые оттенки в Аду считались траурными.

– Здрасте, – то ли издевательски кланяясь, то ли просто кивая, произнес Андрос, нехотя протягивая руку Серафаэлю.

Что ж, первый этап знакомства в виде рукопожатия прошел успешно – Андрос не сломал серафиму руку, а это уже победа. Таира же удостоилась галантного поцелуя в тыльную сторону ладони и, лукаво улыбнувшись дочери, прошла вслед за мужем в просторную комнату.

Осталось дождаться вечно опаздывающих ангелов. Те что на мирные переговоры не спешили, что сейчас.

Послышались шуршание маховых перьев и стук в дверь. Ангелы хмуро вошли внутрь. Тарис улыбнулась сыну и смерила нейтральным взглядом Элен, которая старалась держать свою адскую сущность в узде и не сморозить лишнего. Аменадиль лишь сдержанно кивнул, направляясь за бывшей правительницей Рая: в их тандеме за главную была мать Серафаэля.

Напряжение в комнате мог почувствовать даже необученный воспринимать колебания воздуха смертный. Стражи же явно ощущали, что еще немного – и произойдет взрыв вселенских масштабов. Аменадиль и Таира мирно переглядывались, пока Тарис и Андрос в своих мыслях ясно видели картинки кровавой расправы.

Как ни странно, первым прервал гнетущее молчание отец серафима, откладывая в сторону столовые приборы. Пускай он был настроен мирно, но каждый раз, смотря на жителей Ада, думал о своем младшем сыне, который добровольно покинул Рай.

– Скажи мне, сынок, – обратился он к Серафаэлю. – В чем истинная причина этого ужина? Неужели ты действительно считаешь, что мы сможем наладить дружеские отношения с Адом?

Но светлый не успел и рта открыть, когда его попытки были грубо и резко прерваны Андросом, который чувствовал явное презрение со стороны ангела. А терпеть такое архидемон не собирался.

– Вы думаете, нам приятно ваше светлое общество? – сверкнув адским огнем в глазах, спросил он. – Мир между нами всего лишь условность, я в любой момент могу вырвать крылья твоему сыночку и безнаказанно удалиться обратно в Тартар, забрав его с собой, ведь один твой отпрыск уже служит мне, – развалившись в кресле, продолжил демон, понимая, что попал в самое больное место.

Тарис заметно напряглась, ее острые плечи то и дело подрагивали, а пальцы отстукивали ритм по деревянному столу. Становилось невыносимо жарко, было практически нечем дышать, но перепалка продолжилась.

– Вы еще смеете напоминать о нашем сыне? – сквозь зубы процедила Тарис, поднимая горящие глаза на Андроса. – Еще и угрожаете Серафаэлю! Даже не знаю, что сказать. Вы либо глупец, либо и правда настолько уверены в своих возможностях. Вот только у любого может случиться осечка, помяните мое слово.

Она говорила тихо, отчего ее слова звучали серьезнее, чем крики Аменадиля или Андроса. Элен невольно дернулась, желая встать на сторону отца, но, как показывала практика, он мог постоять за себя.

– И кто это говорит, а? – Издевка так и плясала на лице демона, когда он опасно наклонился над столом, чтобы лучше видеть лицо матери Серафаэля. – Та, кто живет в тени своего великого отца, убитого рукой своего же ангела. Мать, что напрочь забыла о младшем сыне, ослепленная собственными амбициями и желанием вырастить достойного преемника. Ты проворонила падение собственного ребенка.

Элен тяжело дышала, переводя взгляд от стража к стражу. Она видела загнанное в пучину эмоций лицо Тарис, чувствовала напряжение Серафаэля.

– Что ты сейчас сказа…?! – начала женщина, но закончить не успела.

Закрывая глаза на безмолвные просьбы правителя Рая, Элен вскочила, ударяя руками по столу.

– Хватит! – рявкнула она. – Вы мудрые стражи двух миров, бывшие правители, члены правящих советов, а собачитесь, как уличные беспризорники! – Элен срывалась на крик и рыдания, отчего все присутствующие неловко замолчали. От тела девушки отрывались лепестки черной энергии, оставаясь витать в воздухе. – Мы собрали вас здесь не для того, чтобы слушать очередные вспышки ненависти! – Она уже не могла говорить спокойно, жадно глотая ртом воздух.

– И зачем же, позвольте уточнить? – холодно спросил Аменадиль, искренне болея за то, что его предположения более чем ложны.

– А затем… – начал Серафаэль, раскрывая крылья, чтобы уничтожить темную магию и поговорить в более спокойной обстановке, но и ему закончить не удалось.

Все, словно завороженные, с расширенными, напуганными глазами наблюдали, как две обычно враждующие энергии, вопреки всеобщим ожиданиям, сплетаются воедино, образуя защитный кокон вокруг живота Элен.

– Что ты с ней сделал? – впервые за все время хриплым от напряжения голосом спросила Таира, переводя взгляд с дочери на Серафаэля.