Отец оторвался от работы, отложил кисточку в сторону и, поднявшись с табурета, подошёл к Марине и сел рядом. От него вкусно пахло цитрусовыми, похоже на мандарин. Девочка сосредоточилась на папиной руке, взявшей в ладонь ее кисточку. Он обмакнул кисточку в зелёную краску, чтобы наглядно нарисовать лист на голом дереве.

– У тебя летний пейзаж? – всмотрелся в очертания наброска папа. – Хм, мне кажется, или это напоминает деревню у бабушки и дедушки?

– Да, это и есть бабушкин дом, речка и берёзки, – произнесла девочка, поправляя растрёпанные за день волосы.

Марина смущенно опустила взгляд в пол.

– Хочешь в гости?

– Очень!

– Ничего, думаю, мы скоро навестим их. А сейчас листочки… – мужчина приложил кисточку к листу ватмана – и получился лист, а после вернул кисточку дочке. Воодушевленная Марина повторила действия отца.

– Молодец, у тебя хороший рисунок получается. Я горжусь тобой! – обнял дочку папа, прежде чем вернуться к работе.

Марина зарделась от смущения.

В мастерской временами доносились вздохи Марины, бесшумно водящей кисточкой по ватману, которые тут же переходили в громкие звонкие восклицания: «Ура! У меня получилось! Папа, у меня получились листочки!» – и не проходило и секунды, тут же снова все замолкало.

Папа взмахнул кисточкой, дописывая, наконец, зимний пейзаж, на котором была изображена извилистая дорога, а возле нее расположились березы. В центре картины стоял домик. Папа украсил пейзаж белыми кристалликами будто настоящим инеем. Из-за заглянувших в окно мастерской солнечных лучиков казалось, будто снег действительно блестит.

– Как красиво, папочка! – обняла его Марина. – Мне очень нравится!

– Я рад, – устало улыбнулся папа. – Хочешь дать ей название?

Марина кивнула:

– Да. Мне нравится «Дом в снегу»

– Значит, так и подпишем. Оставим ее здесь, пусть высохнет. Завтра заберешь, – вручил папа дочке картину. – Ты дорисовала?

– Нет! – мотнула головой Марина.

– Завтра дорисуешь, милая, – остановил дочурку папа.

– Ладно… – расстроено протянула девочка, потирая глаза и устало зевая. Она подняла ватман, кисточку и краски с пола и расположила их на столике, решив завершить работу на следующий день после завтрака.

***

Вечером мама, сидя в гостиной на зеленом диванчике возле белого мраморного камина, сообщила дочке, что они едут на выходные в деревню в гости к бабушке. Девочка засветилась от счастья и крепко обняла маму.

– Ура, ура! Мы едем к бабушке! Я увижу Мусю! А ещё возьму с собой рисунок и подарю его бабуле.

Папа, видя счастливую дочурку, захлопнул крышку ноутбука.

– Все будет в порядке? Ты уверен, что хочешь с нами? У тебя же скоро выставка, – спросила мама Алексея Ивановича.

– Да, она скоро, но я вас одних не отпущу. Поедем втроём.

Всю последующую неделю стояла невыносимая жара: палило солнце, а трава потускнела. Марина с утра до вечера сидела на лавочке в тени или, расположившись на мягкой травке с альбомом и простым карандашом, радовалась отличной погоде и рисовала. Также вместе с родителями она ходила на пикники.

И вот, наконец, наступили выходные. Закончив завтракать, Марина бегала по комнате и собирала вещи, успевая задавать вопросы папе.

– Собралась? – поинтересовался отец, заглядывая в детскую.

– Да, только не могу найти рисунок.

– Ты его оставила в моей мастерской, – лукаво улыбнулся папа. – Я принес его.

Марина подбежала к нему и взяла картину в руки. Полюбовавшись несколько секунд, девочка подошла к открытому ярко-желтому рюкзаку, стоящему у прикроватной тумбочки, и аккуратно вложила его в тубус поверх альбома и красок.

Собравшись, девочка нашла маму в гостиной. Женщина, заметив мужа, пришедшего следом за дочкой, показала на кофе со сливками, стоящий на столе. Мужчина кивнул и сел на диван, едва не разлив напиток. Мама зашипела – диван новый, кофе потом не отстираешь! Не растерявшись, папа пообещал в таком случае нарисовать на месте кофейного пятна красивую картину и представить ее на выставке как уникальный экспонат.

В гостиную сквозь приоткрытое окно проникал приятный цветочный аромат. Однако не прошло и несколько минут, как начался дождь, который постепенно усиливался, барабаня по стеклу.

– Что-то тревожно мне, Лёш, – вздохнула женщина, не отрывая взгляда от окна. – Может, в следующий раз съездим?

– Давай немного подождем. Дождь утихомирится и поедем. Вечером как раз прохладнее станет.

– Ты прав, – успокоилась Мария Васильевна, отпивая из кружки.

– Мы что, не поедем к бабушке? – спросила с тревогой Марина, переводя взгляд с отца на мать.

– Едем, но позже, – успокоил дочку папа, вставая с дивана и забирая у жены пустую чашку.

Расстроенная Марина подошла к окну и попыталась разглядеть двор сквозь залитые дождем стекла окон. Холодные капли мерным стуком бились по подоконнику, а брызги залетали в комнату.

Марина долго расспрашивала маму, почему они не могут сразу же отправиться в путь. Её любимая бабушка отмечала день рождения – не зря же был заранее подготовлен рисунок.

– Мы поедем позже, – сухо проговорила мама на очередное: «А когда?».

– Мам!

– Ну что? – женщина отложила в сторону телефон и устало посмотрела на дочку. – Мариш, ты же видишь, что сейчас идет дождь.

– Но он же маленький!

– Маленький, да затяжной. Сейчас дорога скользкая, мы можем пострадать, – терпеливо объяснила мама. – Как только дождик закончится, мы поедем.

Марина, надув губки, пристально посмотрела на маму. А после, не сказав больше ни слова, она убежала к себе в комнату и прилипла к окну, наблюдая за лужами на зеленом газоне.

– Заканчивайся уже, противный дождик, – пробубнила она обиженно.

Вошедшая следом за ней мама, увидев происходящее, едва не рассмеялась. Папа, потерявший своих любимых девочек, с удивлением взирал на происходящее, замерев в коридоре.

– Что происходит? – шепнул он жене, приобнимая ее за талию.

– Что же еще? Вон, – кивнула женщина в сторону дочки.

– Оставь ее. Может, пока фильм посмотрим? Я тут на днях нашел парочку. В первом…

С начала фильма прошло полчаса, а женщине так и не удалось сосредоточиться на сюжете. Тревога снедала ее изнутри. Прибежавшая радостная Марина с криками: «Дождь закончился!» – лишь усугубила состояние. Женщина чувствовала на сердце необъяснимую тяжесть. Она схватила за руку поднявшегося с дивана мужа и на его удивленный взгляд с тревогой в голосе спросила:

– Леш, у меня плохое предчувствие. Может, не поедем?

– Глупышка, ха-ха, да что с нами случится? Видимость идеальная. Нас мама заждалась. Эх ты, трусиха. Смотри, даже Маришка не боится. Верно, дочка?

– Да! Мама, не бойся! Поехали!

Мужчина встал с дивана и, подойдя к жене, приобнял ее за плечи.

– Все будет хорошо, – повторил он ободряюще ей на ушко. – А теперь пошли.

Художник подошел к ящику комода, открыл его и извлек ключи от гаража, а затем прихватил с собой тяжелые сумки.

Женщину все не оставляло чувство нарастающей тревоги. Что-то должно произойти. И явно плохое. От этих мыслей становилось не по себе, но она решила довериться мужу.

Марина пулей сбегала в комнату за своим желтым рюкзаком и, вернувшись, неуклюже натянула его на спину. Мама машинально поправила ей сползающую к локтю лямку.

– Мамочка, я готова!

– Тогда идём, – произнесла мама, взяв девочку за руку.

***

Мария Васильевна с дочкой вышли из дома, где их уже ожидал Алексей Иванович, ранее погрузивший поклажу в багажник их красного «Форда» и теперь ждавший их, опершись на автомобиль.

Художник обернулся на голоса жены и дочери, спешащих к машине, подошел к задней двери и открыл ее. Мама помогла Марине забраться в детское кресло и застегнула ее ремень безопасности. После этого мужчина галантно приоткрыл пассажирскую дверь перед женой и, наконец, сам сел за руль.

Папа уверенно вел машину и тихо переговаривался с мамой: Марина их болтовню не слушала. В салоне фоном звучала песня о любви. Девочка не знала имени певицы, но голос той казался Марине красивым. Она слушала песню вполуха, поэтому едва ли что-то могла понять из простых слов. Непрерывно смотря в окно, девочка наблюдала за тем, как мелкие капли медленно стекали вниз. Ей казалось, что они затеяли игру в горки. Перед ее глазами мелькали постройки, деревья и кустарники, мимо которых они стремительно проезжали. Следом также молниеносно пролетали машины, а люди, наоборот, шли, словно в замедленной съемке.

Постепенно девочке надоело смотреть в окно, и она откинулась на мягкое сиденье. Ремень безопасности неприятно врезался в грудную клетку, и Марина почесывала под ним. В какой-то момент в салоне стало душно, и девочка часто задышала от нехватки воздуха.

– Мам, мне жарко. Открой окно.

– Может, воды хочешь?

Марина мотнула головой. Папа приоткрыл окно, и в салон тут же влетел свежий воздух. Девочка вдохнула несколько раз и почувствовала, как ей становится легче.

– Мам, когда мы приедем? – спросила Марина.

Внезапно изморось превратилась в ливень. Дождь с силой барабанил по автомобильному стеклу, а несколько холодных капель попали на щеки девочки. Папа тут же закрыл окно. В это время мама испуганно поглядывала на дорогу, чувствуя, как ее сердцем овладело беспокойство.

– Думаю, минут через сорок, – с трудом проговорила женщина и повернулась к дочери. – Можешь порисовать пока, если хочешь.

– Вот черт, – выругался папа. – Погода совсем испортилась.

– Что-то мне нехорошо. Остановись, Лёш.

– Сейчас опасно, милая.

Небо стало темным и пугающим. Дождь все усиливался. С каждым резким поворотом руля на скользкой дороге сердце Марии Васильевны ухало в пятки. Она с силой вцепилась в сиденье, стараясь так успокоиться, но это не помогало: в ее глазах застыл ужас, моментально парализующий все ее тело.

Казалось, что все вокруг заставляет их двигаться вперед, несмотря на ее желание остановиться и переждать непогоду. Но дорогу со всех сторон обступали лишь мрачные деревья. И даже вдали не наблюдалось нормальной обочины, где можно сделать перерыв.

Марина достала из рюкзачка альбом, простой карандаш и задумалась, что ей на этот раз нарисовать. Дома у нее уже скопилось множество рисунков с пейзажами, животными и даже есть с дельфинами.

Наконец девочка решила, что будет рисовать. Она нанесла на лист первый уверенный штрих карандашом, не обращая внимания на тихие разговоры родителей. Растворившись в живописи, Марина полностью сосредоточилась на процессе создания рисунка. Девочка дорисовывала лепесток будущей розы, когда внезапный, словно ураган, крик мамы ворвался в ее мысли, заставив невольно вздрогнуть:

– Леша, осторожно!

Внезапно мама громко закричала, а папа, выругавшись, резко повернул руль влево. Карандаш выпал из рук Марины, а альбом улетел на пол.

Марина не сразу поняла, как все произошло: она с ужасом увидела, как на них на полной скорости мчался грузовик. Девочка зажмурилась от страха и в этот момент почувствовала сильный удар.

Все, что ей удалось сохранить в памяти – это неясные размытые звуки. Девочка не успела вовремя среагировать: дорожная авария произошла слишком быстро. Её резко отшвырнуло в сторону двери, и она сильно ударилась головой о стекло автомобиля. Тут же её пронзила резкая острая боль в правой стороне головы, отчего Марина поморщилась, заплакала и тихо застонала. Она попыталась позвать маму, но её остановил внезапный зуд на правой щеке. Девочка попробовала поднять руку, чтобы проверить, глубокий ли порез, но охнула от жгучей боли в предплечье, которая с каждой секундой лишь усиливалась. Ее тело горело огнем, однако ее и без того бледное лицо потеряло цвет, а рыжие веснушки стали едва заметными. Из последних сил Марина все же попыталась позвать маму, однако спустя пару мгновений все звуки и голоса стихли, а салон машины превратился в одно расплывчатое пятно, и девочка потеряла сознание.

***

Этим же вечером врачи скорой медицинской помощи привезли Марию Васильевну с Мариной в больницу. После тщательного осмотра хирургом пострадавших в ДТП, врач приняла женщину в своем кабинете.

– Доктор, скажите, пожалуйста, как Маришка? – спросила главного хирурга клиники Мария Васильевна, сидя в инвалидном кресле с забинтованной ногой. – Она выживет?

– У вашей дочки тяжелая черепно-мозговая травма, поэтому девочка нуждается в срочной операции, – пояснила обеспокоенной матери хирург, внимательно изучив снимки МРТ маленькой пациентки. – Медлить никак нельзя. Важна каждая секунда, – и тут же обратилась к стоящей неподалеку медсестре:

– Маша, готовьте операционную.

Молоденькая медсестра кивнула и вышла из кабинета хирурга.

– Не беспокойтесь, мы сделаем все возможное и спасем вашу девочку, – ободряюще улыбнулась женщина, вставая из-за стола, морально готовясь к еще одной тяжелой операции.

– А мой муж? – тихий голос Марии Васильевны остановил врача на полпути.

Хирург обернулась и с сочувствием взглянула на нее. За несколько часов под глазами Марии Васильевны образовались черные круги, на лице явно видно несколько морщин, а сама кожа казалась словно прозрачной. Врач смотрела в заплаканные глаза бедной женщины, успевшей за короткий срок пережить многое, и вздохнула: ее сердце сжималось каждый раз, когда приходилось говорить пациентам горькую правду о их близких. В глазах Марии Васильевны пока еще читалась надежда на чудо, что ее супруг жив.

Хирург ободряюще сжала плечо женщины и тихим голосом произнесла:

– Мои соболезнования. К сожалению, мужчина умер мгновенно. Держитесь. Вам нужно жить ради вашей дочери.

Услышав о смерти мужа, женщина опустила плечи, откинулась в инвалидном кресле и, закрыв лицо руками, беззвучно разрыдалась.

В кабинет, постучавшись, вошла медсестра.

– Операционная готова.

Хирург кивнула и обратилась к медсестре.

– Дай ей стакан воды и проводи до палаты.

– Хорошо, Валерия Михайловна, – медсестра выполнила просьбу и с утешительной улыбкой протянула стакан женщине. – Вот, держите.

Мария Васильевна дрожащими руками взяла стакан и судорожно сделала большой жадный глоток.

– Вы легко можете доверить свою дочку нашему хирургу. Валерия Михайловна – ответственный и добрый врач. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

Почувствовав очередную волну слабости, Мария Васильевна постаралась удержать стакан в моментально ослабевших пальцах, но оставшаяся часть жидкости все же пролилась на костюм.

– Осторожно, – медсестра забрала у пациентки стакан и поставила его на стол.

– Боже, что я скажу Марине о папе? Леша для нее был всем, – всхлипнула она расстроенно, машинально вытирая слезы ладонью.

– Я уверена, что вы найдете нужные слова утешения, и ваша дочка все поймет. Не терзайте себя раньше времени, а лучше отдохните. Вам нужно набраться сил перед тем, как девочка очнется.

Мария Васильевна кивнула. Медсестра отвезла женщину к двери операционной, а сама вошла внутрь Изнуренная длинным днем мама увидела как вывеска на двери засветилась: началась операция.

«Пожалуйста, только выживи. Маришка, дочка, только живи!», – шептала безутешная мама, вытирая слезы, стекающие по щекам.

Время тянулось медленно. Мария Васильевна сидела в кресле возле операционной в тягостном ожидании окончания операции. По спине бегали мурашки, а осознание реальности до сих пор не приходило.

Мария Васильевна сидела в одиночестве, так и не предупредив родных о произошедшей трагедии. Завтра день рождения у ее мамы, поэтому она ждала их сегодня в гости. Поэтому раздавшийся звонок не стал неожиданностью, но, увидев на экране смартфона имя мамы, женщина прочувствовала всю тяжесть своего положения.

– Маш, где вы там потерялись?

Едва Мария Васильевна взяла трубку и услышала возмущенный мамин голос, вся боль и эмоции, которые она собиралась сдержать при себе, тут же хлынули, заполнив все вокруг. Слезы градом потекли из глаз. Всхлипы и рыдания обрывали фразы – у женщины началась истерика, с которой она не могла справиться в одиночку. Она не заметила, как встревоженный голос матери сменился на уверенный голос брата. Его голос был подобно пощечине – женщина тут же пришла в себя. Он заставил ее дойти до приемной и узнать номер и адрес больницы. Узнав все необходимое, брат, пообещав скоро приехать, отключился.