ГЛАВА 5

И я вдруг обнаружила себя наедине с мужчиной в темном номере постоялого двора, распластанной по деревянной поверхности шифоньера и млеющей от чужих бесстыдных прикосновений. Мои руки, вместо того чтобы отталкивать наглеца, цеплялись за мундир лорд-канцлера, будто без его поддержки я могла не устоять на ногах и рухнуть прямо на пол.

– П-пожалуйста, п-прекратите, – заикаясь, взмолилась я. От осознания происходящего меня начало колотить.

– Глаза распахни, – Его Светлость не спешил меня выпускать из стальных объятий. – Так-то лучше, – довольно кивнул он, когда я выполнила команду, и тут же отошел от меня на шаг.

Первым делом я поспешила стянуть ворот рубашки и завязать шнурки возле шеи, но дрожащие руки слушались плохо.

– З-зачем? – бросив бесполезное занятие, я с непониманием и обидой уставилась на высокого лорда.

– Исключительно ради пользы дела, – язвительно просветил менталист. И только потяжелевшее дыхание мужчины говорило о том, что наш поцелуй тоже не дался ему даром. Он взялся за завязки моей рубашки и собственноручно привел их в порядок. – Или ты думала, что я не смог удержаться подальше от твоих прелестей? Твои глаза больше не светятся, а значит и магия не лупит из тебя непрерывным потоком, расплавляя мозги тех несчастных, кому не посчастливилось оказаться поблизости.

– Но я не понимаю… – едва не хныча, пожаловалась я.

– Это я не понимаю, какого бешеного вепря в мой отряд затесался необученный и неинициированный маг! – заорал Его Светлость. – Чем ты вообще думала, когда решила остаться одна в своем лесу и не идти обучаться? Или ты угробить нас всех хочешь?

– Я не знала, что у меня есть магия, – тихо сообщила я чистую правду.

– Тогда у меня большие вопросы к твоим родителям и бабке. Как маг жизни твоего уровня мог не знать о своем даре? Будешь утверждать, что они не водили тебя на обязательную для всех подданных проверку? – лорд-канцлер прожег недоверчивым взглядом.

– Я – маг жизни? – никак не могла усвоить я.

Вообще-то проверка всех детей на способности в подростковом возрасте у нас строго обязательна, и бабушка, меня к специальной комиссии, конечно же, водила. Но камень, к которому следовало приложить ладонь, не загорелся. При контакте с будущим магом артефакт светился цветом, характерным для каждого типа магии, например, для менталиста – фиолетовым. Рядом со мной же он оставался обычным булыжником, хоть мы и выждали положенные пять минут. Я это прекрасно помнила, потому и никак не могла взять в толк, что сейчас происходит.

– Ты же видела свои глаза. Ярко-белым они светятся только у магов жизни, причем высокого уровня. А я-то думал, отчего возле портальной арки цветочки вдруг зацвели, – нервно усмехнулся лорд-канцлер. – Излишне бодрое состояние нашего пациента – тоже твоих рук дело, как и бороды моих воинов и драка внизу. Твоя магия контактирует с любой живой материей, а еще ее избыток, как ты могла заметить, отрицательно влияет на мозги окружающих, отравляет их разум и постепенно сводит людей с ума.

– Теперь вы посадите меня в тюрьму? – жалко спросила я.

– Теперь, каждый раз, как начнут загораться твои глаза, я буду вынужден хватать тебя в охапку, – язвительно сообщил герцог. – И переключать твое подсознание на другую задачу, и, пока ты будешь переживать случившееся между нами, все окружающие будут в безопасности. Заодно и излишки магии заберу, тебе они явно ни к чему. И молись, чтобы простые поцелуи тебе быстро не наскучили, и мне не пришлось заходить дальше, чем сегодня. А еще молись, чтобы никто из присутствующих в общем зале не сообразил, что за сокровище сегодня вечером клевало рагу у них под самым носом. Ты хоть знаешь, что обычные люди делают с необученными магами жизни? – строго спросил лорд-канцлер, а я не смогла ответить. Горло сдавил спазм, и я просто мотнула головой. – Они их крадут, как какой-нибудь скот, – Его Светлость приблизил свое лицо к моему и выдыхал слова прямо в мой рот, неотрывно глядя при этом в мои расширившиеся от ужаса глаза. – Запирают где-нибудь в темном подвале и забирают магию силой. Кто угодно и сколько угодно раз. И под «забирают силой» я имею в виду далеко не невинные поцелуи, а то, чем занимаются взрослые люди, иногда даже без согласия на то женщины. Так что скажи мне «спасибо» и выметайся во двор. Благодаря твоему внезапно открывшемуся таланту мы будем вынуждены провести эту ночь верхом. Я не собираюсь всю дорогу до гор отбиваться от сумасшедших, которые захотят прикарманить себе безголовую магичку.

Я молчала. Его Светлость тоже молчал и шевелиться, кажется, не собирался, как и выпускать меня из комнаты вопреки своим же собственным словам.

– Что? – растерянно поинтересовалась я спустя минуту молчаливых переглядываний.

– Жду благодарности, – лорд-канцлер сложил руки на груди, а предельно серьезное выражение его лица подсказало, что мужчина ни капли не шутит. Скорее изощренно издевается.

Кровь хлынула к щекам, а я не смогла определить, в какой момент чувствовала себя хуже: когда стояла, против воли пригвожденная к шифоньеру или сейчас, когда должна была поблагодарить за это своего мучителя.

– Спасибо! – выплюнула я, сжав кулаки. – Это был мой первый поцелуй в жизни!

– Не сомневайся, я это заметил, – усмехнулся Его Светлость и, развернувшись, отправился на выход из комнаты.

Я вынуждена была поспешить следом. Еще меньше, чем находиться в обществе угрюмого аристократа, я хотела, чтобы какие-то неизвестные выкрали меня и насиловали всем скопом, желая получить свою порцию дармовой магии жизни, а вместе с ней и краденую долю могущества.

– Томас и Джереми со мной, остальные догонят позже, – скомандовал лорд-канцлер, проходя мимо стола, где все еще трапезничала наша компания. Побоище к этому моменту уже успело прекратиться, и в зале остались сидеть самые стойкие в количестве нескольких человек, да наш отряд в полном составе. Молоденькая подавальщица протирала полы, а поломанные стулья были кем-то уже сложены в качестве дров возле камина. Народ вообще заметно успокоился, и о недавней драке напоминали лишь порванные кое-где сюртуки сидящих, да успевшие проявиться синяки на лицах. – Андрэ, мы уезжаем.

Нас проводили недоуменными взглядами, но никто к моему облегчению с криками «держи магичку!» вслед за нами не бросился. Пока мужчины седлали для себя лошадей, я стояла в сторонке и нервно поглядывала, не явится ли кто, чтобы остановить наш поспешный уход. Перед тем, как помочь мне сесть на лошадь, лорд-канцлер собственноручно проверил, насколько качественно выполнил работу конюх. Ну а лично я оценила дрессировку животных, входящих в отряд Его Светлости – лошади вели себя на удивление спокойно и покладисто с чужими людьми.

Удобство костюма тоже оценила. Не представляю, как бы я скакала всю ночь в одном из своих платьев. Но благодарить лорд-канцлера еще и за это не стала, хватит с него и одной моей «горячей» благодарности. Про всю ночь оказалось не пустой угрозой: мы действительно скакали. Томаса в сопровождающие Его Светлость выбрал не просто так – мужчина был магом. Его дар заключался в умении воздействовать на животных. Томас ввел лошадей в транс и поддерживал их жизненные силы, чтобы мы смогли преодолеть как можно большее расстояние. Я, живя довольно-таки замкнуто на лесной опушке, даже и не подозревала о существовании подобных талантов.

Мужчины держались хорошо, я же с непривычки уже через пару часов начала клевать носом. Возможно, сказывался и стресс от непривычно насыщенного событиями дня, а может, монотонность скачки и темного, однообразного пейзажа так действовала. Помог все тот же укрепляющий настой, которого я взяла с собой с запасом. Холщовая сумка, что так удобно висела через мое плечо, позволила взять с собой и лекарства, и смену белья, так что самое нужное не пришлось оставлять в карете. Кучер и двое оставшихся воинов должны были отправиться вслед за нами ранним утром и, случись что, уберечь от возможной погони, а так же закупить и доставить к горам все необходимое.

Ночь тянулась, как мед по зиме. Я очень быстро потеряла счет времени и ориентацию в пространстве, к разговорам долгая скачка не располагала, как и всеобщее напряженное настроение. Мне казалось, что эта ночь и дорога никогда не закончатся, а еще ото всюду слышались шорохи, и я постоянно боялась, что на нас нападут дикие звери. Но глаза второго воина, Джереми, светились зеленым, и я поняла, что он отвечает за нашу безопасность. А непростые люди состояли на службе у лорд-канцлера, но этому скорее не стоило удивляться.

Когда утомленный скачкой герцог Ламандский начал крениться вбок, я вскрикнула. Медальон Его Светлости тут же зажегся фиолетовым, и тело герцога выпрямилось, хотя тот и продолжил оставаться без сознания. Небо уже начало сереть, и вскоре мы сделали привал. Я поспешила к молодому герцогу, которого к тому моменту уложили поверх чьего-то плаща, брошенного на сырую от росы траву.

Пульс мужчины был рваным и частым, бледные щеки запали, а лоб покрыла испарина. Продолжительная скачка явно не пошла ему на пользу. Я вытащила укрепляющий настой и снова отсчитала тридцать капель.

– Сейчас нам бы очень пригодилась твоя магия, – шепнул мне на ухо Его Светлость. – Вылечить его ты не сможешь, но взбодрить и подарить несколько дополнительных дней – вполне.

– Я не знаю, как ей пользоваться! – вспылила я, нервничая из-за плохого состояния пациента.

– Совсем недавно у тебя прекрасно получалось, – напомнил лорд-канцлер.

– Вашими стараниями магии во мне больше нет, вы ее всю присвоили!

В ответ Его Светлость рассмеялся, будто в нашей ситуации было хоть что-то смешное! А когда прекратил, изволил пояснить:

– Невозможно выпить из человека всю магию, так же как и ее накопить. Ты же не можешь накопить слова. Ты просто открываешь рот и говоришь, или закрываешь и молчишь, но ты никогда не лопнешь от невысказанных слов. Примерно так же работает и магия. Можно истощиться, конечно, от непрерывного использования, но в этом случае прекрасно помогает хороший отдых.

С четверть часа я пыталась «открыть рот», но, как оказалось, в магии я была еще хуже, чем младенец в ораторском мастерстве. Или это, или целуется Его Светлость настолько качественно, что теперь мое подсознание не желает сосредотачиваться на чем-либо другом. И прошу отметить, я с ним в корне не согласна! Я пыталась медитировать на восходящее золотистое солнце, открывать чакры, как говорилось в одном восточном учении, сосредотачивалась на своих глазах и умоляла их зажечься, не обязательно в полную силу, хотя бы тускло замерцать. Все было тщетно. Я плюнула на бесполезные попытки и вытащила из сумки настой многолистника. Он хотя бы поможет выводить продукты распада токсинов из организма.

Снадобья подействовали спустя час. Я за это время успела вздремнуть, прислонившись спиной к дереву. Поначалу не хотела оставлять больного без присмотра, но спорить с лорд-канцлером – гиблое дело. Профдеформация налицо. Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо.

– Мари, – тихо звал Его Светлость. – Андрэ очнулся, нам пора продолжать путь.

Я подскочила, как от укуса шмеля, и бросилась осматривать молодого герцога. Пульс пришел в норму, цвет лица – тоже. Лорд морщился и тер лоб.

– Голова болит, как с похмелья, – пожаловался он. – Ничего не помню, где мы?

– Возле Торнвила, небольшого городка на полпути к горам. Мы проскакали всю ночь. Сейчас немного отдохнем, а после обеда снова отправимся в путь. Время не терпит, сам видишь.

На весь Торнвил нашелся всего один постоялый двор. Хотя его и двором-то было трудно назвать – небольшой трактир с пятеркой комнат на втором этаже, там же во дворе дежурная конюшня. От завтрака дружно отказались, решив, что сон важнее. Джереми остался караулить внизу, для остальных Его Светлость арендовал две смежных комнаты с дополнительной дверью в общей стене. Я выбрала первую комнату, следом за мной вошел лорд-канцлер и закрыл дверь.

– Решили пожелать мне добрых снов? – я вскинула бровь.

Его поступок, признаться честно, удивил, все-таки я рассчитывала, что мужчины проявят такт и займут соседнюю комнату. Да и отдохнуть после напряженной скачки хотелось как следует.

– Решил не бросать тебя без присмотра, ты у нас, как оказалось, госпожа с сюрпризами, – сообщил менталист и принялся невозмутимо и нарочито медленно расстегивать мундир. – Горячую благодарность можешь оставить при себе.

– Надеюсь, вы не храпите, Ваша Светлость! – нервным движением я сдернула куртку и швырнула ту на стул, на соседнем уже лежали перчатки лорд-канцлера.

Скинула ботинки и прямо в штанах улеглась в кровать, по шею укрывшись одеялом. Повернулась носом к стене и зажмурилась, будто это могло помочь быстрее уснуть и погасить клокочущую ярость. Межкомнатная дверь распахнулась, ударившись о стену. В проеме стоял герцог Ламандский и криво улыбался:

– Ничего не могу с собой поделать: никак не уснуть без Мари, – развел он руками и подмигнул мне. – Сразу начинаю чувствовать себя при смерти.

– Боюсь, госпожа Мари не в силах вам будет помочь, если не отдохнет как следует. Дрогнет рука и отмерит нечаянно не то количество капель, – холодно ответил лорд-канцлер. Он лежал, закинув руки за голову, прямо в сапогах поверх одеяла. – Или, лорд Ревьен берется обеспечить безопасность во время ее сна?

Возразить на это молодому герцогу оказалось нечего.

– Оставлю дверь открытой с вашего позволения, мне так будет спокойней, – не по годам мудро не стал спорить герцог Ламандский, с минуту изучал мое лицо и, очевидно не найдя на нем никаких признаков беспокойства, удалился в соседнюю комнату. – Добрых снов, – пожелал он напоследок.

– Смотрю, у тебя защитничек объявился, – хмыкнул Его Светлость.

– Он хотя бы ко мне уважительно относится, так, как и подобает мужчине относиться к женщине, – прошипела я в ответ, не сдержавшись.

– А женщине подобает не перечить мужчине и во всем его слушаться.

– Не любого мужчину, а отца или мужа, – поправила я. – Ни того, ни другого, к слову, у меня нет, так что не понимаю сути ваших претензий.

– Еще бы, с таким-то характером, – хмыкнул менталист. – А продолжишь много болтать, и не будет. Спи давай, а то лишу тебя такого удовольствия, сможешь только мычать. Или квакать.

Я умолкла и снова отвернулась к стене, но беспокойство жгло изнутри, поэтому спустя какое-то время я решилась робко подать голос:

– Вы и правда можете заставить меня квакать?

– Ты не захочешь проверить. Спи, пока я собственноручно тебя не угомонил.

Я сочла за благо последовать совету, немного повозилась в кровати и вскоре уснула. А проснулась от того, что что-то тяжелое давило на грудь. Я распахнула глаза и увидела злое лицо лорд-канцлера прямо перед своим носом. В его разъяренных темных глазах отражались мои, ярко светящиеся.

– Ты опять магичишь! – прошипел Его Светлость прямо мне в губы. – Не девчонка, а сплошное наказание!

– Так чего же вы медлите? – в тон ему прошипела я, зажмурилась и постаралась не шевелиться.

Лорд-канцлер хмыкнул, выждал томительное мгновение и прикоснулся губами к моим, крепко сомкнутым.

– Истинная леди, – перебравшись поближе к моему уху, прошептал он. – Холодная и неприступная, как крепостная стена.

– Я не леди! – из вредности процедила я. – Моя мать родила меня в конюшне!

– Избавь меня от этих подробностей, дорогая, – Его Светлость прикусил мочку моего уха и слегка оттянул, я ахнула и вновь почувствовала толпу мурашек на пояснице. – Тише, ты же не хочешь, чтобы герцог Ламандский ввалился к нам в комнату, забеспокоившись о своей драгоценной Мари. Еще вызовет сгоряча меня на дуэль, что делать в этом случае будем?

– Тогда придумайте другой способ останавливать эту мою магию, – я повернула голову к лорд-канцлеру, чем он тут же и воспользовался.

Завладел моим ртом, и принялся… магии лишать. На этот раз, видимо, из меня не так сильно хлестало, потому что остановились мы минут через пять, обошлось даже без лишних раздеваний.

– Я смотрю, тебе стало лучше, – Его Светлость скатился с меня и протяжно выдохнул.