Вэл разменял ее, взяв сладкое печенье, вафли и какую-то полосатую палочку. Его мать такое не готовила: для этого нужно самостоятельно месить тесто, заливать формочки, не перепутать с пропорциями и временем в печи. Тесто, кстати, тоже на дороге не валялось – для него требовались ингредиенты, причем свежие, да и печь можно найти только в домах богачей… В общем, готовить без магии отвыкла не только мама, но и ее пра-пра-бабушка и вообще все вокруг. Вкусную выпечку Вэл мог попробовать только у приезжих торговцев и всегда без сожаления тратил деньги на все настоящее: еду, питье и веселье. Чем «настоящее» отличалось от искусственного он объяснить не мог, но всегда чувствовал магическую подделку. А уж чего Вэл точно терпеть не мог, так это скатерти-самобранки. Из них сыпалась самая разнообразная еда, одинаково безвкусная. Еще и подпитывать надо, тратя драгоценные жизненные силы.

Жуя зеленое яблоко – кислющее! – Вэл наблюдал за представлением. Под магическим куполом человек, наряженный в легкую коричневую рубашку с ободранными рукавами, пытался усмирить тигра. Вэл узнал зверя, хоть и видел его впервые в жизни. Отец рассказывал о грозной полосатой кошке, короле животного мира. Короля подчинил человек. Полосатый зверь рычал, но все же выполнял требования дрессировщика: перепрыгивал с одной цветной тумбы на другую. Когда тигр слышал приказ, он грузно поднимал морду и глядел на хозяина, будто спрашивая: «Что, опять прыгать? Зачем тебе это, человек?»

Рядом с Вэлом крутилась малышка лет пяти. Она явно ничего не видела из-за спин высоких зрителей, но, слыша грозный рык тигра, пищала и приплясывала от восторга. Быстро дожевав яблоко, Вэл подхватил ее на руки и усадил на плечи.

– Вау! Спасибо! – обрадовалась девчушка. Она взирала на невиданного зверя с любопытством и ужасом, ерзая и брыкаясь при каждой команде дрессировщика. Вэл уже пожалел, что решил сделать доброе дело – плечи быстро затекли и начали болеть. А малышка тем временем решила пообщаться с новым знакомым.

– Как думаешь, тир-ргу нравится?

Незнакомое название животного девчонка произнесла с трудом, старательно выговаривая звук «р». Вэл усмехнулся.

– А тебе нравится, когда родители заставляют тебя тренироваться? – каждого ребенка приучают пользоваться магией с раннего возраста. Для этого приходится долго и упорно учиться, и Вэл помнил, как же сильно его это бесило в детстве. Ему-то казалось, что он и так все умел.

– Нет, конечно! Это скучно, я и так умею! – возмутилась девчонка, вторя его мыслям.

– А бедный тигр тренируется постоянно. Вот даже сейчас это очередной его урок.

– Я слышал, – вмешался стоящий рядом усатый дяденька, – что если зверь не слушается, дрессировщик бьет его кнутом. Боль помогает усвоить урок.

– Правда? – ужаснулась малышка, и весь ее детский восторг сменился искренним негодованием. – Отпусти тирга, гад! – закричала она на всю ярмарку. Вэл засмеялся, но тут позади раздался возмущенный окрик:

– Эй, ты, опусти мою сестру на землю!

Вэл обернулся. Перед ним стоял парень, года на два старше его самого. Он был выше и шире в плечах. Это, конечно, оказывало давление, но во владении магии никак не помогало. Вэл опустил малышку на землю, не поворачиваясь к неприятелю спиной.

– Что ж ты бросил сестру одну в толпе?

– Не твое дело! Отойди от нее! – незнакомец походил на взъерошенного петуха, жаждущего подраться. Вэл не заставил себя ждать:

– Какие-то проблемы? Давай решим!

– С радостью! – зло ответил парень.

Жители Эсона мгновенно расступилась, позабыв о дрессированном тигре. Сейчас начнется шоу поинтересней!

Магические поединки проходили нечасто. Дети умели слишком мало, чтобы полноценно сражаться, у взрослых дуэли чаще заканчивались смертями или серьезными ранениями. А вот ровесники Вэла могли драться в свое удовольствие: у них слишком мало магических сил, чтобы сильно покалечить врага. А вот унизительное поражение нанести можно.

Вэл никогда не боялся поединков. Во-первых, только в драке можно по-настоящему оценить свою мощь. Во-вторых, даже если и проиграешь, это лучше, чем струсить.

«Слаб не тот, кто проиграл, а тот, кто не сражался», – вспомнил Вэл слова отца, но тут же загрустил. После прошлой драки он очнулся в луже грязи.

Они с противником встали друг напротив друга, подняв руки на уровень груди. Люди вокруг образовали живой круг, позабыв о представлении с тигром. Сестренку одного из дуэлянтов отвели в сторону. Ни к чему ребенку наблюдать такое.

Вдалеке раздался вой зверя – так Вэлу показалось. Он подал знак противнику: «подожди», но тот и не думал драться, тоже прислушиваясь к странному звуку. Секунду спустя Вэл понял, что это не зверь кричит, а плачет человек: надрывно, взахлеб. Про дуэль как-то все забыли и побежали на звук. Что же там случилось?

Вэл примчался на место, и прорвался через плотную стену людей. Они окружили плачущую женщину: она упала на колени, закрыв руками лицо. Плечи тряслись, как при судороге. Вокруг валялись сладости, пирожки и печенья, посыпанные сахарной пудрой – похоже, падая, она уронила за собой стол с товарами. Кто-то пытался ее успокоить и выяснить, в чем дело, но слезы не давали бедняге вымолвить ни слова. Она открывала рот, но тут же заходилась рыданиями. Кто-то протягивал руки, помогая встать, но женщина будто не замечала их.

– Что случилось? – не выдержал Вэл.

– Я… Я потеряла магию!

Люди отступили от нее на шаг, как от прокаженной, и Вэл тоже невольно отшатнулся.

Это началось несколько месяцев назад. Отдельные случаи приняли за болезнь, какое-то страшное проклятье. Однако люди начали терять магию – каждую неделю новый слух о прокаженном, все чаще и чаще. Страх лишиться волшебства превратился в настоящую истерию: кто-то болтал про заговор завоевателей, кто-то рассказывал про небесную кару, некоторые отдавали последние деньги, чтобы перейти на натуральную пищу – будто бы эта «диета» уберегает от проклятья. Многие с большим удовольствием согласились, чтобы им отняли руку вместо магии.

Вэл относился к тем людям, кто не утруждается даже чашку чая нести в ладонях. Обычно кружка летела впереди, опережая его на несколько шагов. Часто она случайно переворачивалась на родителей, вынырнувших из-за угла. Справляться с болью и ожогами также помогала магия. Люди просто не умели без нее жить.

Детей это почти не касалось. Ребята лет до шестнадцати не теряли магию просто так. Поговаривали, что их организм слишком крепок, и потому может сопротивляться неизвестной болезни. Зато на детей нападали. То тут, то там детей лишали магии незнакомцы в черном – по другому никто так и не смог их описать. Обычно после таких случаев начинался настоящий хаос: детей не выпускали из дома, даже взрослые по вечерам ходили большими группами людей, но со временем беспокойство забывалось, и уже через несколько недель все вновь приходило в привычное состояние.

У Вэла малышка-соседка тоже потеряла магию, но пережила это просто, будто и не было никакого волшебства. Она быстро научались самостоятельно зажигать огонь в камине, чистить зубы и завязывать шнурки. Взрослым, прожившим всю жизнь рука об руку с магией, привыкнуть гораздо сложнее. Для них каждое новое утро теперь начиналось с проверки, не осталась ли магия в теле?

Вэл впервые стал свидетелем того, как человек лишился магических способностей. Несчастная озиралась по сторонам, часто моргая и щипая себя за руки, будто пытаясь спугнуть кошмар. Иногда она щелкала пальцами, пытаясь колдовать. Ничто не помогало.

– Опять начали нападения! Нужно объявить комендантский час! – люди зашумели, боязливо оглядываясь друг на друга, будто преступник прячется прямо здесь.

– Оно само… просто было – и нету, – всхлипывала несчастная.

– Кто-нибудь ее знает? Нужно найти ее родственников! – забеспокоилась одна из работниц ярмарки. Вэл видел ее за прилавком, где та продавала сладости. Торговка была некрасива: светлые, начинающие седеть волосы, морщины, которые Вэл видел только у лишенок. Другие люди отдавали часть сил на борьбу с возрастом – они разглаживали морщины, выкрашивали седину в насыщенные цвета и оставались вечно молодыми.

Из толпы вышел ошарашенный мужчина.

– Это моя жена…

Торговка распрямилась, подошла к мужчине и звонко ударила его по щеке.

– Сумасшедшая! – тут же завопил он.

– Нет, это ты сумасшедший! – женщина не на шутку разозлилась. – Твоя жена уже десять минут рыдает, а ты даже боишься к ней подойти?! И ты называешь себя мужчиной?

Либо эти слова, либо болезненный удар подействовали на мужа несчастной. Он приблизился к жене и помог ей подняться.

– Идем домой, дорогая, мы найдем для тебя лучшего лекаря. Все будет хорошо, идем!

Женщина уткнулась лицом в плечо мужа, и он, поняв, что жена не в состоянии идти, с трудом поднял ее на руки и унес. Вэл успел увидеть, что кожа на ее шее начинает чернеть – проявляется клеймо лишенца.

Представление закончилось. Все разочарованно разошлись, громко обсуждая произошедшее. Кто-то пошел к дому градоправителя, чтобы просить о введении комендантского часа.

Торговка, только что лихо разобравшаяся с растерянным мужем, начала поднимать разбросанные булочки. Магией она не пользовалась. Вэл решил ей помочь и тоже принялся собирать сладости, складывая их в аккуратную пирамидку на восстановленный прилавок.

Женщина с удивлением посмотрела на него.

– Вы ведь тоже оказались без магии, верно? – тихо, чтобы никто другой не слышал, спросил Вэл. Торговка кивнула. Вэл только сейчас заметил ее наряд: яркое платье, зашитое в нескольких местах неаккуратными швами, будто это делал ребенок. На деле же женщина наверняка сама зашивала платья. Просто руками делать столь кропотливую работу не привыкла.

– Полгода назад, – произнесла торговка, отряхивая с очередной булочки землю. – Я проснулась утром и не смогла заварить чай. И ничего не смогла.

– Как вы с этим справились? Простите, что спрашиваю такое…

– Ничего страшного, – отмахнулась женщина. – Поначалу я долго плакала. Рыдала даже громче, чем эта девочка. У меня не было мужа, не было родителей. Никого, кто мог бы поддержать. Оставалось два выхода: отказаться жить или принять правила игры. Я решила бороться. Теперь ежедневное сражение с повседневностью стало моим жизненным кредо.

– Мне очень жаль, – честно признался Вэл. Торговка улыбнулась, подняв последнее печенье. Теперь они стояли друг напротив друга. Вэл заметил, что женщина не выглядит такой уж несчастной.

– Не надо меня жалеть. Поначалу было плохо. Сейчас тоже непросто. Но вместо магии я получила кое-что новое, до чего раньше не позволяла себе снизойти, – она взяла одно из печений в виде звезды и откусила. Крошки посыпались на землю мелким дождиком. – В мире столько всего реального, настоящего. Хоть бы это печенье! Раньше я каждый день питалась той бурдой, что маги называют едой. Сейчас же каждый день готовлю без волшебства. Иногда, съедая очередную котлету, я думаю, что не хотела бы возвращать себе магию, – торговка вздохнула и отложила половину печенья, поняв, что оно валялось на земле. Ее глаза вновь стали печальными. – Потом, конечно, вспоминаю, что теперь не могу даже пуговицу пришить, не уколов себя пару раз. Но и с этим однажды смирюсь.

Вэл не нашел, что на это ответить, и поскорее попрощался. Не желая больше развлекаться, он ушел с ярмарки, погруженный в собственные мысли. Он, конечно, любил сладкое и вообще настоящую пищу. Но отказаться ради этого от волшебства? Вэл фыркнул от собственных мыслей.

***

Дома Вэл скинул обувь и проводил ее взглядом. Ботинки самостоятельно пробежали до середины коридора и приземлились на полочку, а Вэл без лишних слов прошел в комнату. Говорить ни с кем не хотелось, но будущий собеседник об этом не знал.

– Хозя-яин! – стоило Вэлу зайти, как на него набросилась его точная маленькая копия, спикировав со шкафа. Светловолосая фигурка зацепилась руками за одежду и вскарабкалась Вэлу на плечо, заняв привычное место. – Вэл, я проснулся, а тебя уже не было! Как так? Ты пошел на ярмарку без меня?!

– Ты просто спишь как убитый. И ты называешь себя хранителем? Да меня замочат во сне, а ты в это время будешь спокойно храпеть рядом.

– И буду очень счастлив! – заявил маленький человечек, но тут же спохватился, – Не от твой смерти! А потому что высплюсь.

– На том свете отдохнем, Рик. Ты знаешь, что сегодня случилось?

– Ты опять проспал? – подначил никс, рассматривая половину лица хозяина – это все, что он видел с лица хозяина.

– Я почти проспал, – сознался Вэл. – Но вообще-то хотел рассказать не об этом.

– О, я знаю! – хранитель возбужденно подскочил на плече. Ты купил для меня новое тело? С крыльями, как я мечтаю? Наконец-то я отделаюсь от этого скучного вместилища! Как люди живут в одном теле? Это же невыносимо скучно!

– Прости, Рик. Я честно пытался найти что-нибудь подходящее, но там продавали только обычные фигурки. Подожди, пока отец вернется домой, ладно? Он точно сделает тебе крылья.

– Как скажешь, хозяин… – хранитель сник. – Так что случилось?

– Сегодня прямо на моих глазах женщина потеряла магию. У меня такое ощущение, что болезнь повсюду. В прошлом месяце трое родителей моих знакомых, неделю назад – подруга мамы. Сегодня – эта женщина. Все они стали лишенцами. Люди на улице болтают всякое… кто-то говорит, что это какие-то люди делают, специально. Но ни на кого из взрослых не нападали! Это настоящая эпидемия. Как от нее скрыться?

Рик поболтал ногами, стараясь не стучать ботинками об ключицу хозяина.

– Тебе и не нужно скрываться. Детей и подростков не заражает. Если что и случится с твоими родителями, ты всегда сможешь их всем обеспечить…

– Мне не всегда будет четырнадцать! Однажды и я повзрослею, и что потом? Я даже шнурки своими руками никогда не завязывал, может быть, уже стоит приучаться?

Рик махнул ручкой:

– Ты паникуешь раньше времени. В других местах люди вообще магией не пользуются.

– О каких местах ты говоришь? – спросил Вэл, но сразу же догадался сам.

Никсы – проводники между мирами. Так издавна повелось, еще когда они только появились, пару тысяч лет назад. Сейчас, правда, люди используют их для других целей, в основном как помощников: работа по дому, на работе. У родителей Вэла тоже есть никс: мама купила его у кого-то из торговцев. Поначалу Вэл думал, что хранитель плохо сделан. Никс знал лишь пару слов: «что прикажете?», «слушаю», «так точно». Он помогал на кухне, но половину заданий выполнял неуклюже, и мама редко его использовала, а в последнее время и вовсе забросила. Так он и пылится в своей коробочке в одном из кухонных ящиков.

Позже Вэл понял, что почти все хранители такие… беспомощные. Его Рик отличался – с ним можно говорить, попросить о помощи. Он даже от своего «гробика» сразу отказался – Рик предпочитал дремать, сидя на верхней полке. Отец подарил никса Вэлу, когда тому исполнилось десять лет. С тех пор оба сильно изменились.

– Ты знаешь, о чем я. О втором мире. Там такая скука! Не понимаю, почему вы все время меня туда отправляете, – Рик ворчал не напрасно. Его нередко гоняли между мирами, чтобы тот принес сладость по просьбе хозяина, книгу для отца или что-нибудь съедобное для мамы. Зачем последней нужны были продукты, Вэл честно не понимал. Она всегда готовила, как и все домохозяйки: из белой съедобной глины, так называемой окары, можно создать любое блюдо. Например, недавно, вдохновившись настоящим фруктом из соседнего мира, мама сделала апельсины – сладковатый запах разносился на весь дом!

Вэл с грустью взглянул на стол, где валялось несколько белых зернышек от фрукта. Забыл убрать. Как и любая другая еда, апельсин потрясающе пах, но на вкус оказался абсолютно такой же, как шоколад, мясо и что угодно. Въедливый вкус окары. Белая глина вместо еды – всю жизнь. Позволить себе натуральную еду могут только настоящие богачи – да и те не всегда умеют ее готовить. Простым людям оставалось скупать никсов, в надежде, что очередной хранитель окажется хоть немного смышленей и принесет из соседнего мира что-то полезное или съедобное, а не кусок мусора.

– Тебя попробуй сгоняй, Рик. Себе дороже о чем-нибудь просить. Сначала сжираешь каплю крови, – Вэл поморщился. Для перехода в другой мир без боли не обойтись, а он ее терпеть не мог. – Потом пропадаешь на неделю. Потом приносишь вообще что-то непонятное.