Какое-то время они шли молча, но от этого их поход становился еще более странным и неловким. Юра не выдержал первый:

– Что это за глупые сказки? Я почитал твою инсту. Ты любительница устного народного творчества?

– Эти сказки я пишу сама.

– Да они ничем не отличаются от тех, что я в детстве читал. Еще и фотки города не в тему.

– Ну спасибо за твое компетентное мнение, – обиделась Ульяна. – Если тебе интересно, мои сказки отличаются от народных. Мои – про конкретных людей.

– Про кого, например?

– Про моих знакомых и даже иногда про людей, которых я никогда не встречала. Из наших общих знакомых пока только про Матвея. И еще про Ритова, я тебе ее рассказывала.

– Ладно, раз это так важно, объясни. Причем тут сказка? Он типа бедняк и втрескался в богачку? А ее батя против? Ну и трагедия, боже мой, Шекспир нервно плачет в сторонке.

– Ты стал еще противнее, чем раньше, – окончательно обиделась Ульяна.

– Да ладно. И почему ты именно меня потащила к Матвею? Почему своего любимого Ритова не взяла?

– Почемушто.

До дома Матвея дошли молча. У подъезда Ульяна остановилась.

– Дальше сам.

– А что, твоя миссия на этом заканчивается?

– Ты рыцарь, а я всего лишь проводник.

Сотников вновь закатил глаза – в последнее время этот жест все больше подходил к ситуации. Из подъезда как раз кто-то вышел, и Юра нырнул внутрь.

Квартиру Матвея он помнил неплохо: пусть внутри он был всего однажды, но еще несколько раз приходилось дожидаться Астрова у дверей, пока тот переоденется или занесет рюкзак.

Юра позвонил, будучи полностью уверен, что никого нет дома. Однако дверь на цепочке тихонько открылась, в щель выглянула мама Матвея.

– Здравствуйте еще раз! Я подходил к вам сегодня… – «Зачем я ей это говорю, она ведь знает!» – Я вчера собрал вещи Матвея и забыл отдать. Можно его?

– Матвея нет дома… – тихонько сказала его мама, всхлипнула и тут же сорвалась. Она зарыдала в голос, напоследок еле сказала сквозь плач: – Он вчера так и не пришел!

Женщина попыталась закрыть дверь, но Юра сунул руку, вырвал цепочку и зашел в дом.

«Нельзя, чтобы она закрылась в таком состоянии. Нельзя оставлять ее одну!»

Сотников неуверенно приобнял женщину, и она тут же прильнула к нему, как утопающий к спасательной шлюпке.

– Он так и не пришел вчера! Не знаю, где… не звонил… только со школы сообщили… в полиции послали…

Из бессвязной речи женщины Юра разобрал только, что Матвей не вернулся из школы.

– У вас есть телефоны его друзей? Какие-нибудь контакты?

– У него не осталось друзей. Только типы какие-то… Я звонила всем, кого знаю. Никто его не видел! Я звонила…

– Так они вам и сказали! – усмехнулся Сотников и тут же исправился: – Все ведь в курсе, что вы его мама. Дайте мне номера, может, хотя бы я что-нибудь выясню.

Женщина удивленно посмотрела на Юру, но лишнего спрашивать не стала. Она успокоилась и принесла телефон.

– Записывай… Вот какой-то номер, с него Матвей один раз звонил, когда деньги закончились… И еще этот, это его старый друг, хотя они давно не общались, но может… Ах, и еще вот номер, я не уверена, что они с ним до сих пор дружат, но Матвей как-то звонил с моего телефона…

– У него же вроде девушка есть, может, у нее? – спросил Юра, припомнив сказку Ульяны.

Мама Астрова мгновенно побледнела.

– Машенька? Ее больше нет…

Юра остолбенел.

– Как нет?

– В январе горе случилось… С тех пор Матвей с ума сходит. С тех пор все и началось!

Женщина вновь бросилась в слезы, но утешать ее у Юры не осталось сил. Он сохранил номера и вышел из квартиры.

Ульяна ждала его на улице.

– Ты что, все знала?

– Что знала? – не поняла она.

– Про его девушку? Что там случилось, объясни нормально! Про высокую башню, про злого короля…

– Ты о чем, Сотник? – будто специально издеваясь, произнесла Ульяна. – Я просто пишу глупые сказки. Узнал что-нибудь?

– Узнал… Только тебя это мало касается. Дальше я сам, от тебя никакого толку!

– Ты сам так решил, – легко согласилась Ульяна и, не прощаясь, ушла.

Юра присел на скамейку у подъезда, глядя на то, как уходит его единственная помощь. Окликать девчонку не позволяла гордость. Когда Ульяна скрылась за углом, Сотников посмотрел на телефон: три записанных номера. Три надежды найти упавшего духом человека.

«Нафиг я ее прогнал? Теперь вся ответственность на мне. А может, бросить все? Матвей не маленький, сам справится…»

От собственных мыслей стало противно, и Юра ткнул пальцем в первый номер, не давая времени сомневаться.

Три гудка.

– Алле? – сонно спросил пацан из телефона.

– Матвей у тебя?

– Чего? Какой Матвей? Ты кто?

– Матвей Астров. Я его друг, трубку дай бегом!

Строить из себя крутого было странно, но Сотников чуял, что по-другому он ничего не добьется.

– Нету тут никакого Матвея, отвали.

– У него матери плохо, помирает.

На том конце чертыхнулись, трубку явно зажали рукой и о чем-то переговаривались. Пару секунд спустя из телефона раздался чуть невнятный голос Астрова:

– Че с мамой? Кто это?

«Значит, не совсем еще с ума сошел. Есть еще в мире, за что держаться! – обрадовался Юра, но тут же стал серьезным. – Про маму врать не вариант. Надо с ним увидеться».

– Слышь, партизан недоделанный. Говори, где ты.

– С мамой все нрмально? – запинаясь, спросил Матвей.

– Нихрена не нормально. Ты ее убить решил своими закидонами?

– Кароч. Юрка, ты? Эт мой друг, – сказал он мимо трубки, – бывший друг! Ненастоящий. Поддельный. Предатель, короче.

– Слабо ответить за слова? – подначил Юра. – Если я приеду, повторишь мне это в лицо?

– Я плюну тебе в лицо, урод! Я под новым мостом. Жду!

В телефоне быстро забегали гудки.

«Пьяных придурков так легко развести, – подумал Юра, поднимаясь с лавочки. – Только я не понял. Он реально под мостом?»

Новый мост называли так еще бабушки и дедушки во времена своей молодости – именно тогда его и построили. С тех пор в городе мостов не появилось, поэтому у него так никто и не отобрал звание нового.

Сотников дошел до него минут за тридцать, но как спуститься вниз не особо понимал. С одной стороны все заросло колючими кустарниками, с другой пришлось бы сбегать по крутой плите, а как забраться обратно он плохо представлял. Никакого цивилизованного спуска тут не было.

«Ладно, если что, вызову спасателей», – зацепился Сотников за бредовую идею и аккуратно съехал на подошве по гигантской наклонной плите.

Под мостом было слякотно и воняло. До воды было еще несколько метров, так что поперек моста можно было свободно ходить – хоть и не особо хотелось. Юра позвонил на тот номер еще раз и услышал где-то сверху громкую мелодию. Звонок сбросил.

– Эй, я тут! – крикнул Юра, и в ответ донесся радостный крик:

– Сотник пришел!

В полупьяном голосе Матвея уже не было привычной агрессии.

Над головой что-то зазвенело, раздались громыхающие шаги по металлу, и несколько минут спустя из-за огромной бетонной опоры появился Матвей. Он шел почти ровно, чего нельзя было сказать о его голосе.

– Наконец-т ты пришел. А меня все бросили! Я опять один. Какого хера я всегда один, Юр? Может, это моя судьба?

– А ты решил свою судьбу в этом городском сортире провести? – спросил Сотников. От мерзкого запаха его начало тошнить.

– Мне здесь самое место. Бедное чмо на дне жизни. Но я тож могу быть немного выше. Хошь покажу?

Матвей пошел обратно за опору – оказывается, там был подъем, и можно было пройти прямо под мостом.

– Я туда не полезу, – отпрянул Юра.

– Боишься? Ну и ладно. Тогда я полезу один. Мой второй… друг так называемый… тоже ушел. Хоть телефон оставил.

Астров начал подъем по вертикальной лестнице. Он несколько раз чуть не соскользнул ногами со ступеней.

«Я не могу его одного оставить, вдруг упадет случайно? Или специально… пьяный, над водой, зачем он тут?»

Астров поднялся и взглянул на Юру свысока. От такого расстояния до одноклассника у Сотникова закружилась голова. Он вновь переборол себя: вцепился в лестницу и рывком поднялся на пару ступеней. Теперь отступать было бы глупо.

Рюкзак за спиной мешался, школьные туфли скользили на ступеньках. Вся лестница была измазана налипшей на чьи-то ботинки грязью. Все это мало волновало Сотникова: он боялся только посмотреть вниз.

Подъем казался бесконечным, а когда он наконец оказался наверху, вцепился в металлические перила и замер. Ноги окаменели и отказывались слушаться.

– Ты что, высоты боишься? – спокойно спросил Астров. Юре показалось, что за время, пока он забирался наверх, Матвей успел протрезветь.

– Ничего я не боюсь.

– Это правильно. Я теперь тоже ничего не боюсь. Пошли, я вон там сижу.

– Я н-не…

– Ну и вали к черту.

Юра наконец узнал Астрова: как обычно, агрессивный, резкий.

«Он был таким не всегда, – напомнил себе Сотников. – Я должен с ним поговорить. Высота, алкоголь… Вдруг он прыгнет у меня на глазах?»

Не отрываясь от отвратительно грязных перил, Юра пошел за одноклассником. Метров двадцать спустя, когда под ними уже виднелась неглубокая городская речка, они добрались до еще одной опоры. На широкую бетонную основу можно было спуститься, там уже стояла пустая стеклянная бутылка и несколько пластиковых.

– Сюда, – скомандовал Матвей и ловко спрыгнул на платформу.

– Я туда не спущусь.

– Боишься, что я тебя скину? Ты такого не заслужил. Пока что…

«Там нет перилл. Не за что держаться!» – судорожно думал Сотников. Коричневая неглубокая река под ним показалась бескрайним морем: волны накатывают одна за одной, потопляя корабли. Вот и чья-то изломленная рука тянется из пучины. Это он сам тонет или кто-то пытается утянуть его на дно?..

– Эй, эй! – Матвей в два счета запрыгнул обратно к Сотникову и шлепнул его по щекам. – Ты чуть не перевалился, придурок!

– Я… – Сотников сел на грязный металл, не боясь замарать школьные брюки, и вцепился в перилла. – Наверное, да. Я боюсь высоты.

– Ну… Это не самое худшее, – Матвей сел рядом, свесив ноги над пропастью. Он тоже был в школьной форме. Видимо, так и не переоделся со вчерашнего дня. – Как там мама? Ты ведь наврал, правда?

В его голосе слышалось беспокойство.

– Наврал. Иначе тебя было не найти.

– Ладно… Я не знаю, как ей обо всем сказать. Про драку и про все…

– Она была в школе сегодня, – сказал Юра. Головокружение прошло, безумная мысль сигануть в воду – тоже. – Ее к директору вызывали. Тебя хотят отчислить.

– Я так и знал. Из-за двух ублюдков…

– За что они получили? Что такого важного было в том телефоне?

Матвей прислонился к периллам лбом, глядя в воду. Сотникова затошнило от одного только вида на это.

– Там фотографии моей девушки. И переписка с ней. Это все, что от нее осталось. Теперь нет и этого – телефон разбит. Что-то там повредили, даже информацию не вытащить.

Они немного помолчали.

«Как он это пережил? – с долей восхищения подумал Юра. – Как бы я смог жить, потеряй я Аньку? Хотя, наверное… нельзя так думать, но все же… Наверное, без нее я бы как-нибудь прожил. Не стал бы себя терзать и мучить, как он».

Сотников мгновенно возненавидел себя за такое признание и сразу пытался оправдаться: что в любой ситуации пытался бы ее спасти, что хранил бы ей верность еще долгое время, что плакал бы по ночам… Но главная мысль уже прозвучала в его мозгу, теперь ее не стереть и не смыть.

– Мне твоя мама рассказала все. Точнее, не совсем все… Просто сказала, что она погибла.

Матвей не ответил, загипнотизировано глядя на воду далеко под ногами.

– Если хочешь, можешь мне рассказать, – не особо надеясь на откровенность, сказал Юра.

– Мне не хватало этого вопроса. Когда все только случилось, мне так хотелось, чтобы кто-нибудь спросил меня. Чтобы появился человек, которому не насрать.

Астров сжал металлические перилла, разбитые костяшки побелели.

– У Машки был богатый отец. Знаешь, такой… стопроцентный мажор. Мы с ней познакомились, влюбились. Она в меня тоже, я точно знаю. И я в нее… втюрился, тьфу, – Матвей сплюнул в воду сквозь зубы, будто избавляясь от неприятного слова. – Я бы за нее жизнь отдал, если б мог. Только батя ее, мразь, запретил ей со мной общаться. Типа я бедный, бесперспективный и ничтожный. А для нее типа уже жених есть, только восемнадцати лет ждут. Брак по расчету в двадцать первом веке! В общем… Мы с ней каждый раз сбегали, пока батя не закрыл ее в квартире. На замок, снаружи. Даже решетки на окна поставил, девятый этаж.

«Запер Король Принцессу в высокой башне…»

– Их сосед, пьянь подзаборная, уснул с сигаретой. Начался пожар… – Матвей сглотнул и глубоко вдохнул. – Машка даже в окно выпрыгнуть не смогла. Сгорела.

Сотников слушал, с удивлением понимая, что за этой забитой сленгом и погаными словами речью скрывается настоящая, не сказочная боль. Это только в сказках все красиво пишут: «пал смертью храбрых…»

В жизни так просто от смерти не открестишься. И красивые словечки выбирать не приходится: тут не до красивого эвфемизма, когда в жизни творится жопа.

– Я не знал, прости…

– Никто не знал. Всем было пофиг. Похер всем было! – Астров поднялся на ноги. – Я каждый день думаю, а не перегрызть ли себе вены, да так, чтоб побольнее было, перед тем как сдохну! Только мне не будет так же больно, как Машке – из-за меня с ней все случилось! Почему ты не спросил у меня, что случилось? Тогда, девять месяцев назад, когда мне так нужна была помощь? Какого черта тебе от меня сейчас надо?

Сотников поднялся на ноги, боясь худшего. Астрова несло.

– Я каждый день пытаюсь себя убить. На драки хожу, на высотки залезаю, все делаю, чтобы тоже так – случайно, по воле случая, как Маша… Бережет меня жизнь. Хочет подольше помучить. Достало все.

Матвей спрыгнул на бетонную опору. Сотников бросился за ним, на миг замерев перед прыжком.

«Там нет перилл…»

Вновь переборол себя – на опоре ноги стали ватными, больно отдало в пятки.

– Ты что задумал, дебил? Тебя дома мать ждет!

– Я ее мучаю – вот и все, – Астров встал на край, носки уже не касались бетонной опоры. – Всех мучаю.

– Думаешь, Машка этого хотела бы? – в панике Сотников перебирал варианты из фильмов. Обычно такое срабатывало, но Астров на все находил оправдание. Как убедить его, как?

– Она хотела быть со мной. В этом мире уже не получится.

«Надо его удержать! Но так высоко… высоко…»

Сотников взглянул в пылающую бездну под ногами. Его внизу ждало адское пламя – будет вечно гореть за то, что не спас Астрова. Будет вечно сгорать заживо…

– Твою мать, Сотник!

Спина почувствовала холодный бетон. Голова гудела, будто в черепную коробку поместили гигантский колокол и долбили по нему, долбили…

В лицо плеснули воду. Астров подал бутылку – от горлышка немного пахло спиртом, но все же это была вода.

– Выпей.

– Я что…

– Сознание потерял, ага. Вообще-то ты меня должен был спасать, а не наоборот, – Матвей издал нервный смешок. – Прости. Ты не должен был всего этого видеть. Меня иногда накрывает, особенно когда выпью. Да и когда не пью… Это невозможно пережить, Юр. Я каждый день ее вижу. Думал, хоть со временем пройдет, но девять месяцев позади – а я все никак не остыну…

Сотников приподнялся. Он лежал ровно в центре бетонной площадки и не собирался двигаться отсюда ни на сантиметр, даже если Матвей прямо сейчас сиганет в воду.

«Хватит с меня. Никогда больше не полезу ни под какие мосты, ни на небоскребы…»

– У тебя мать дома. Она тебя любит и ждет. Не рушь ее жизнь, – выдавил из себя Юра. Говорить было тяжело.

– Я знаю. Я… попробую быть осторожнее.

– И не пить, – подсказал Юра.

– Спасибо, Сотник. За все спасибо.