Эти двое очень подходили друг к другу: она – прелестная ирландка с белоснежной кожей, яркими светлыми глазами, которые казались то голубоватыми, то изумрудными, как луга ее родной страны, мягкими светло-каштановыми волосами, маленьким носиком, тонкими алыми губками – было в ней какое-то редкое обаяние, свечение ангела, возможно, доброта души светилась на этом милом личике; он же уже в детстве – выражение мужественности, гордости, черные глаза, обрамленные густыми бровями и пушистыми смоляными ресницами, такими же длинными, как и у его новой подружки, – и если бы не лучезарная улыбка, его бы сочли за грозного нелюдима, прямой нос, черные волосы, бакенбарды, как у взрослых мужчин, смуглая кожа. Рассматривая его, Мариэль чувствовала, как у нее кружится голова. Когда они были вместе, красота их удваивалась, и вряд ли кто-то мог бы пройти мимо, не обернувшись.

– Папа говорит, что испанский народ очень горячий, поэтому он предупредил, чтобы я себя держал в руках и не устраивал драк на улице. Нас и без этого не очень любят.

– Почему? – удивилась Мариэль.

– Не знаю. Потому что мы не ирландцы, но живем среди вас.

– Я не против, что ты тут живешь.

– Спасибо, – засмеялся юный Аполлон. – Теперь расскажи свой секрет, иначе мы нарушим кодекс дружбы.

– У меня тоже есть место, куда я никого не подпускаю, потому что оно мое. Но там совсем не страшно, а жутко красиво! Океан маков!

– И меня не пустишь?

– Тебя пущу.

Они обменялись милыми улыбками, после чего Бен заявил, что теперь надо обнять друг друга, окончательно закрепив дружбу. Так Бен и Мариэль впустили друг друга в свои пламенные сердца.

Спустя час, в течение которого они разговаривали на всякие темы, которые так волнуют детей их возраста – а им было по восемь лет, – Мариэль опомнилась, что она гуляет не рядом с домом, как обещала, а намного дальше, и они со всех ног кинулись назад. Мариэль подбежала к особняку, во дворе которого уже стояла обеспокоенная миссис О′Бэйл, выпытывая что-то у девочек. Увидев дочь, она оставила свои расспросы и переключилась на нее:

– Мисс Мариэль, где вы пропадали?

Мариэль хорошо запомнила, когда в прошлый раз мама называла ее «мисс» – когда она залила водой любимый цветок миссис О′Бэйл, не понимая, что это погубит его. И вот теперь она напроказничала второй раз.

– Мамочка, прости! Я не заметила, как удалилась от дома. Я познакомилась с Беном Райнером, я за ним гонялась и…

– Какой стыд! – прервала ее мать, ведя за руку по направлению к дому, где ждала миссис Кинди, отчитывая по дороге: если она разрешила ей поиграть с девочками во дворе, это не значит, что надо превращаться из леди в беспризорницу.

Мариэль оглянулась на Бена со страшной тревогой – она очень испугалась, что теперь их дружбе конец, но он помахал ей рукой с безобидным видом.

Конечно, Мариэль не была наказана – просто миссис О′Бэйл сильно испугалась, что ее малышка пропала, да еще опасалась, как бы такие вольные прогулки не сказались дурно на ее ангельском характере: дворовые дети могут научить многим гадостям, была убеждена она. Девочке не был сделан выговор, но Мариэль была так чувствительна! Мало того что она считала себя виноватой, так еще и сочла, что ее поругали, а потому ходила весь оставшийся день притихшая и с виноватым личиком.

Когда Мариэль укладывалась спать, мама зашла в ее комнату и объяснила, что она вовсе не против ее дружбы с местными ребятами, но она должна не забывать, как подобает себя вести истинной даме, и никуда не убегать. Слезы раскаяния проявились в глазах девочки – одно дело терпеть, когда человек злится на тебя и говорит строго, а другое – когда он вдруг смягчается, и ты словно еще сильнее осознаешь степень своей вины. Миссис О′Бэйл поцеловала дочку на ночь, заглянула в умиротворенное личико, щелкнула ее по носу, назвав Маковкой, и погасила свет.

А в это время Бенджамин лениво плелся по пыльной дороге – ему не хотелось уходить домой, хотелось хотя бы еще чуть-чуть побыть с Мариэль, этой маленькой лапочкой. Но, похоже, ее мама не одобряет какой бы то ни было привязанности дочери.

Миссис О′Бэйл, спустившись в гостиную на первый этаж, заговорила с сестрой.

– Что это за Бен Райнер, Линда? Ты его знаешь?

– Этот мальчишка, что был с Мариэль? Да, я видела его пару раз около своего дома – ребята часто гоняют здесь мяч, поскольку дорога здесь расширяется, а ею мало кто пользуется. Он – любимец местных мальчиков, звезда.

– Линда, дорогая, меня больше интересует, кто его родители.

– О, я не знаю. Он живет на противоположном берегу реки. Как-то раз служанка развешивала на улице белье, а я как раз читала на веранде и слышала, как он поздоровался с нею, заговорил. Кажется, он растет без матери. Ну, ты же видела его и должна понимать, откуда он…

Миссис О′Бэйл долгое время жила в Голуэе, и, конечно, для нее не было секретом, что в их порту разгружались контрабандисты из Испании и Франции. Очевидно, какой-то испанец нелегально обосновался в этом ирландском городке, промышляя своим черным, но чертовски прибыльным делом, обзавелся семьей и прирос к этой земле. Женщины переглянулись, и у обеих пронеслась одна и та же мысль.

На самом деле Бенджамина, когда ему не было и трех недель, привез испанский корабль, на котором никто не знал, откуда взялся ребенок. Бедный рыбак из Кладдаха, находившийся в порту Голуэя в то время, когда причаливал испанский товарный корабль, решил взять мальчика к себе, ведь у него с женой не могло быть детей. Целыми днями Бен с отцом рыбачил, они обсуждали все на свете, смеялись и резвились. Им было хорошо вдвоем: казалось, никто больше и не нужен. Небеса будто увидели это и забрали любимую жену мистера Райнера, когда Бену стукнуло четыре. Он был очень смышленым мальчиком и уже с этого возраста начал помогать отцу. За одним несчастьем последовало другое: сгорел их дом. Заработать продажей рыбы много не удавалось, тогда они переехали в Голуэй – молодой перспективный город, где требовалось много рабочих рук. Встала острая необходимость заработать на жизнь в краткие сроки, вот и вышло так, что промысел рыбака со временем перерос в совсем иной. Оставляя маленького Бена у знакомых, мистер Райнер плавал в Испанию и Францию и прибывал с неплохой добычей. За пятнадцать лет у него скопилось достаточно, но он предпочитал жить так, как жил раньше; да и незачем было показывать людям, как ты резко разбогател, это сразу толкало на нехорошие, но верные мысли. Трудолюбивый ирландец и сам не рад был заниматься контрабандой, но ради горячо любимого Бена пошел и на это, но каждый час молил прощения у Господа за то, что он делал, и надеялся, что скоро все вернется назад. Он не хотел жить праздно. Его манило лишь море, морской воздух щекотал его ноздри и дразнил душу. Он бы век плескался по океану в своей посудине, наставляя сети для рыбы, но он был не один, а раз он взял под свое крыло мальчика-испанца, теперь должен обеспечить его.

Все следующее утро Мариэль ждала появления Бена. На сей раз она устроилась у калитки с вышиванием в руках, перетащив сюда плетеное кресло, чтобы сразу заметить появление своего друга. Вышивание Мариэль так и не принесло никаких плодов, потому что взгляд ее все время блуждал от одного конца улочки к другому, а руки выполняли какие-то механические операции по привычке. Когда настало время обеда, она совсем отчаялась, и как раз тогда Бен объявился. Он окликнул Мариэль, когда она вместе с тетей, мамой и старшей сестрой обсуждали новость, полученную из Дублина: старший сын миссис О′Бэйл получил приход в одной из церквей города. Девочка выглянула из окна и, увидев Бена, хотела побежать сию же секунду, но вспомнила о приличиях.

– Ой, мама, Бен пришел!

Миссис О′Бэйл и миссис Кинди переглянулись, и хозяйка выговорила:

– Пригласи его сюда, детка.

Через несколько секунд счастливая Мариэль тащила смущенного Бенджамина, в темных глазах которого светился живой интерес. Четыре пары женских глаз уставились на него с любопытством и восхищением – да, он не мог не поразить даже тех, кто заведомо отнесся к нему с предубеждением. Когда знакомство состоялось, Бен был приглашен разделить с этой семьей обед. Кассандра первым делом разведала, нет ли у этого симпатичного малыша старшего брата, но оказалось, что ей не повезло, и она на секунду возненавидела Маковку за то, что она так вовремя родилась. Бенджамин отвечал на многочисленные вопросы миссис О′Бэйл относительно его семьи и жизни, уплетая мясную запеканку, и его взгляды на мир показались женщинам очень здравыми и серьезными для такого юного джентльмена. Когда закончилась эта «проверка на вшивость», о существовании которой Бен не мог догадаться в силу неискушенности в светских уловках, мальчик на ближайшее время был оставлен. Миссис О′Бэйл подвела итог: это неплохой мальчуган, хоть и баловник, да и нрав у него, надо думать, горячий. В целом она пришла к выводу, что ему можно доверять и пусть Мариэль дружит с ним, раз хочет.

Когда дети побежали, довольные, навстречу уличным забавам и приключениям, миссис Кинди поинтересовалась, какой эффект произвел на сестру новый друг дочки.

– Весьма недурно, Линда. Хотя, признаться, я обычно против, когда дружат дети из разных социальных слоев, но, похоже, он не такой уж и бедный, как я сначала подумала. Ему купили велосипед, как только он попросил. Я вижу, что у него доброе сердце, а это дорогого стоит. Он не обидит Мариэль, поэтому пусть играют вместе.

– Да, очень славный мальчик. А какой красавчик!

– Испанская кровь.

– Это-то тебя и волнует?

– Линда, пока они дети, волноваться не о чем, не будем же мы воспринимать его как жениха!

Миссис Кинди рассмеялась, и вместе они побрели пить кофе на веранду. А Бен и Мариэль уже шагали по дороге, взявшись за руки. Бенджамин чувствовал, что должен защищать свою подружку, потому взял на себя главенствующую роль, впрочем, Маковке даже нравилось чувствовать себя под его защитой, ощущать его заботу. Он никогда не дразнил и не обижал никого из девочек, не то что другие мальчишки, и рядом с ним никто себе не позволял этого. Бен сказал Мариэль, что, если она только пожелает, он примет ее в тайное общество, состоящее из него самого и еще двух его товарищей. По вечерам они ходят на пирс, рассказывают страшные истории, наблюдают за таинственным домом с привидением, ищут сокровища и делают еще много всяких интересных вещей, о которых не положено знать другим ребятам. Мариэль безумно обрадовалась, что ей, девчонке, можно вступить к ним в компанию. Это было верхом почета даже для мальчиков, куда уж там хотя бы помечтать девочке – и вдруг ей предлагают такую честь… Бен и Мариэль забрались на пирс, и он показал свой дом, который виднелся на другом берегу реки.

– И тебя отпускают так далеко от дома, Бен?

– Ну а что мне сделается? Да и тут не так далеко, как кажется. На лодке я переплываю реку за несколько минут.

– На лодке?!

– Ну да, это быстрее, чем в повозке или на лошади в объезд.

– Но ведь это так опасно!

– Не очень. Хочешь, я тебя покатаю прямо сейчас?

– Нет, нет, Бен! Я боюсь воды!

– Ты? Боишься? Ха-ха! Ни за что не поверю!

– Но это правда! Я не умею плавать.

– Но ведь плыть будет лодка.

– Нет, я не хочу!

– Ну ладно. Тогда давай просто заберемся в лодку и подождем, пока придут Дэн и Раян.

Так они и сделали. Бенджамин изображал из себя капитана корабля, а Мариэль была юнгой. Старая деревянная лодка, покоившаяся на берегу, тряслась, оттого что Бен раскачивал ее, будто начался шторм, Мариэль – жертва беспощадной стихии – наигранно кричала, размахивая руками. Вдруг Бен забрался ногами на противоположные борта лодки, словно джигит на двух лошадях, и, не рассчитав расстояние, свалился с хохотом на землю. Маковка хотела было кинуться на помощь, забыв об игре, но маленький испанец напомнил ей, что теперь, когда капитан погиб, она должна управлять кораблем, а он теперь превратился в акулу, которая будет нападать. Так они резвились целый час, пока, наконец, не пришли два лучших друга Бена. Они уже были предупреждены, что придет девочка, которая отбила мяч, и ничуть не удивились, однако и скромничать они не стали, увидев эту красавицу рядом. Они подбежали и стали пожимать обе руки Мариэль, что рассмешило ее. Когда Маковка продемонстрировала им, как легко она может попасть из рогатки, которую ей сделал Бен, в жестяную банку, на их удивленных лицах отобразилось уважение. Мариэль поняла, что теперь она будет им как друг, свой человек, и в то же время приятно было сознавать, что с ней, несмотря на эти мальчишеские фокусы и небывалую для девчонки ловкость, все же обращались как с девочкой. Мариэль подумала, что мама незамедлительно заперла бы ее в чулане, увидев, как она проводит время, но здесь было так хорошо, даже лучше, чем играть в дочки-матери, и потому она отгоняла эти мысли. Четверка детей расположилась на пирсе, и сначала мальчики посвятили Мариэль во все условия существования их общества, а уж затем начали вместе разрабатывать план спасения феи, которая попала в ловушку, залетев в дом с привидением.

Бен, обняв всех на прощание, ловко забрался в лодку, и, заскользив веслом по воде, взял курс на другой берег. Остальные тоже отправились по домам: Раян и Дэн зашагали небрежно, а Мариэль побежала что было сил, молясь, как бы не опоздать к условленному сроку. К несчастью, она опоздала, но Кассандра натворила какую-то глупость, и миссис О′Бэйл даже не заметила провинности младшей дочери.

С тех пор каждый божий день Бен и Мариэль вместе гуляли, часами сидели в лодке, наблюдая за бабочками и стрекозами, жевали слюду, кормили чаек у реки. После обеда к ним присоединялись Раян и Дэн, вместе они прокладывали путь к старому дому, затем играли в футбол, причем Маковка была не просто судьей или зрителем, а равноправным игроком. Частенько они собирались на площади, где играло много ребят из города, каждый день приходили новенькие, но Бен всех знал, – столько друзей было у него! И все любили его, поклонялись, как Богу. Это и неудивительно, ведь он всегда выдумывал различные веселые игры – как и Маковка среди девочек, сеял вокруг приключения; защищал слабых; ласково относился ко всем. Ребята чувствовали в нем независимость. Да, дитя свободы – он был героем Голуэя. Когда Бену приходила пора отправляться домой, все тоже расходились, однако обычно он уходил последним, потому что ему разрешалось гулять до самого заката солнца. Он вырос в бедной семье, а был самым первым джентльменом: когда незаметно темнело, Бен сначала провожал Маковку, а уж потом бежал к лодке. Как быстро проходил день, как не хотелось Мариэль расставаться с другом, но наутро они встречались снова.

Однажды, когда Бен и Мариэль по обыкновению сидели вдвоем в старой лодке, Маковка спросила:

– Бен, а что ты будешь делать, когда я уеду?

Юный испанец и сам частенько задумывался над этим вопросом, но выхода из положения так и не нашел. Ему не хотелось думать, что такой черный день рано или поздно настанет.

– Ну, я буду приезжать к тебе на велосипеде.

– Но ведь чтобы добраться до Бэнчизы, нужно будет крутить педали полдня!

– Я бы крутил педали хоть столько, пока у меня борода бы не выросла, лишь бы увидеть тебя!

У Мариэль застыли в глазах слезинки, словно хрустальные звездочки.

– Ты женишься на мне, когда мы вырастем? – спрашивала Мариэль.

– Да! Если ты останешься такой же красивой! – Бен погладил ее по волнистым волосам.

– А если я стану некрасивой-пренекрасивой, как уродливая ведьма?

– Ну, тогда я отрежу себе уши и нос, и мы будем двумя уродами.

И они, представив это, расхохотались.

Теперь все ребята в городе знали, что Мариэль – не просто подружка Бена, но что у них амур-тужур. Их называли женихом и невестой, кто-то смеялся и пытался их дразнить, но юные влюбленные лишь обаятельно улыбались беззубыми ртами.

Так прошел месяц – месяц беспечной радости, ничем не омраченной, месяц счастья! Уплетая индейку в сливочном соусе, Мариэль услышала вдруг то, что злым ураганом, сквозняком вымело у нее радость с души.

– Завтра утром мы уезжаем, – проговорила миссис О′Бэйл, обращаясь к дочкам.

Первой очнулась Кассандра, которой тоже нравилось пребывание в Голуэе, несмотря на многочисленные запреты. Здесь есть и театр, куда ее отпускают и который так полюбился ей, новые подружки, с которыми каждый вечер они устраивали посиделки, галантные кавалеры, среди которых появились ухажеры за своенравной шатенкой, вечеринки – всего этого в Бэнчизе нет, там самым приятным было чтение книги, а вообще полдня приходится работать на ферме.

– Мама, но у нас еще целый месяц каникул! Мы уезжаем слишком рано!

– Хватит, – отрезала миссис О′Бэйл, – тебе лишь бы развлекаться, а подумать о том, что папа и брат работают за нас всех, не жалея сил, словно чернорабочие, тебе совести не хватает?! Мы проведали тетю Линду, отдохнули – и довольно. Пора вернуться к своему укладу. Мариэль еще может погулять сегодня до ужина, а ты, Касси, пойдешь со мной в магазин, а то знаю тебя: убежишь и не вернешься к утру!

– Я могу убежать ночью, пока все спят! – отразила атаку строптивая Кассандра.

– В таком случае придется привязать тебя цепью, спасибо за предупреждение.

Касси взревела внутри себя, но снисходительно улыбнулась, как хорошая актриса. Несмотря на то что поступали не по ней, Кассандра почувствовала себя победительницей, ведь миссис О′Бэйл полагала, что самообладанию ее старшей дочке не научиться никогда, и вот – ее первый успех.

– А-а-а, – протянула миссис О′Бэйл, – местные девчонки уже научили тебя всяким фокусам, да? Смотри, Касси, с огнем не шутят, даже если ты той же природы.