Глава 6
Удавка

– Здесь будет удобно. – Кирилл распахнул дверь своего кабинета. – Я вам не нужен?

– Пока нет. Найдите генерала, мужа убитой. – Богданов прошел внутрь и расположился за столом.

Ульяна присела рядом.

Кирилл кивнул, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

– Не будем терять времени, – сказал Богданов. – Для начала хочу поговорить с вами. Вы – начальник службы безопасности, кроме того, профессионал с большим опытом.

Однако именно в этот момент его отвлек телефонный звонок, и он ответил:

– Здравия желаю. Да, уже здесь. Работает следственная группа, идет опрос свидетелей и очевидцев. Так точно. Понял! – Богданов положил трубку на стол. – Начальство беспокоится… На чем мы остановились?

– Вы решили начать с меня, – напомнила Ульяна.

– Ах да… Поделитесь своими соображениями: кто может быть причастен к убийству Гуровой? А я по ходу дела задам вопросы и направлю разговор в нужное русло.

Ульяна ненадолго задумалась и решительно взглянула на следователя:

– Начнем с ее мужа.

– И вы опять не удивили меня.

– А вас, я вижу, удивить невозможно, – резко заметила она.

– Осторожнее на поворотах и ближе к делу.

– Отношения Гуровых держались на акциях «Технопласта», которые фактически принадлежали Гурову, но были оформлены на жену. При этом он ни в чем себе не отказывал, а Елена Петровна занималась тем, что спасала брак и шантажировала мужа акциями, то есть его зависимым положением.

– Что значит «ни в чем себе не отказывал»? – уточнил Богданов.

– Пил, изменял, куражился. К Елене Петровне относился, я бы сказала, с пренебрежением. И так было всегда, сколько себя помню.

– Дети у них есть?

– Нет.

– Давно знаете эту семью?

– С детства. Гуров был другом покойного отца.

– Так же как Тягачев?

– Пожалуй, немного ближе.

– Как еще можете охарактеризовать генерала?

– Как человека? – уточнила Ульяна.

– В том числе.

– Он считает, что ему все дозволено.

– Хозяин жизни, – констатировал следователь.

– На нас с Кириллом это не отражалось, но для других он именно такой, как я описала.

– А что скажете про Елену Петровну?

– Вымотанная, дерганая, язвительная женщина. Иногда мне было до смерти ее жалко.

– До смерти? – Богданов кивнул. – Это – в точку.

– Не передергивайте!

– Гуров мог убить свою жену?

Вопрос был задан в лоб, и Ульяна задумалась. Затем, чуть-чуть помолчав, ответила:

– Не думаю. Но мы должны проверить эту версию.

– Мы – это кто? – Богданов откинулся назад и уставился на нее смеющимся взглядом.

– Я, как начальник службы безопасности, и вы, как следователь, который ведет это дело.

Он вежливо усмехнулся и взял со стола ручку:

– Давайте поступим так, Ульяна Сергеевна: каждый из нас займется своим делом. Я буду ловить преступников, а вы охранять пансионат.

– Не забывайтесь! Я тоже следователь! – окоротила его Ульяна.

– Но только не здесь и не сейчас, – ответил Богданов. – Повторю свой вопрос: мог Гуров убить свою жену?

– Я так не думаю. Но все же должна сообщить: вчера вечером они серьезно повздорили и, судя по всему, дело закончилось дракой. Свидетели утверждают, что Гуров угрожал Елене Петровне убийством.

– Кто эти свидетели?

– Моя подруга Надежда Вишнякова и Милана. Обе все слышали.

– М-да, – задумчиво проронил Богданов. – Гуров – идеальный подозреваемый. Особенно если учесть, что его до сих пор не нашли.

Ульяна достала из кармана телефон, отправила брату сообщение и, получив ответ, покачала головой.

– Пока не нашли.

– Кто еще кроме Гурова мог быть причастен к убийству? Гребите шире, лишнее отметем.

– Например, Милана. О ней я упоминала.

– Кто такая? – Богданов несколько оживился.

– Любовница Тягачева.

– С чего вы взяли, что она могла это сделать?

– Елена Петровна вела себя с ней непозволительно жестко.

– Между ними случались стычки? – спросил следователь.

– Не раз, – подтвердила Ульяна. – Милана боялась Гурова.

– Почему Елена Петровна так относилась к ней?

– Тягачев, не стесняясь, таскает Милану за собой. Думаю, Гурова понимала, что в ее отсутствие муж ведет себя так же.

– На основную версию не потянет, но будем иметь в виду. – Богданов что-то записал и снова спросил: – Что скажете про Тягачева?

– Он умный, прагматичный и временами жестокий человек. Одним словом, крупный руководитель.

– Хорошие друзья у вашего папы, – заметил Богданов.

– Друзья как друзья. Не хуже, чем у других.

– Какие отношения у Тягачева были с погибшей?

Ульяна категорически помотала головой.

– Тягачева не приплетайте. Он здесь ни при чем.

– Уверены? – Богданов проницательно взглянул ей в глаза.

– Елена Петровна для него была женой друга. И, если вы считаете, что Тягачев мог убить ее из-за акций, тогда ему нужно убить и Гурова. После смерти жены он станет акционером.

– Вернемся к этой версии после того, как убьют Гурова, – с ухмылкой пообещал следователь.

Ульяна отвлеклась на телефон и вскоре озвучила сообщение:

– Кирилл пишет, что Гурова нет нигде.

– Какое интересное место! Я бы сказал, помойка для неприятностей.

Она не поддалась на провокацию и безучастно заметила:

– Мой совет – поворошите киношников.

– С ними-то что не так? – удивился Богданов. – Какая связь с погибшей? Что за мотивы?

– На первый взгляд – никаких, – сказала Ульяна. – Но контингент подозрительный. Живут на территории пансионата, пьянствуют, шляются по ночам. В момент совершения преступления все они были в здании и рядом с фургоном.

– Откуда знаете, когда его совершили?

– Не первый год замужем, трупов видела много. Елену Петровну убили незадолго до того, как ее нашли.

– Во сколько, по вашему мнению?

Ульяна глянула на часы.

– В период с половины одиннадцатого до двенадцати. В начале первого мы уже звонили в полицию.

– Ну, раз уж мы перешли к вопросу о времени, постарайтесь вспомнить, кого в этот период вы лично видели? Вообще, расскажите, как провели утро.

– В девять часов за завтраком со мной были Надежда, Милана и Тягачев. Последний ушел в начале десятого. В девять тридцать явился мой подчиненный Дюков. В это же время Надежда и Милана ушли в бассейн. С Дюковым мы расстались минут через тридцать…

– Значит, в десять… – Следователь что-то пометил в блокноте.

– Часа через полтора с террасы я видела Германа – глухонемого рабочего, который с ящиком инструментов шел через двор.

– Кого еще?

– Гурова… – с усилием проронила Ульяна.

– Что? – Богданов оторвался от записей и поднял голову. – Реально?

– Он вышел из-за фургона.

– Исходя из положения гримвагена относительно террасы, Гуров вышел с той стороны, где находится дверь фургона?

– Да, – подтвердила Ульяна и добавила: – Еще там была Милана.

– Минуту назад вы утверждали, что она пошла в бассейн. – Он заглянул в блокнот. – С Надеждой Вишняковой.

– Возможно, возвращалась оттуда.

Богданов вытащил из папки схему пансионата и развернул ее на столе:

– Где здесь бассейн?

– Вот! – ткнула пальцем Ульяна. – В пристройке к главному корпусу.

– Вход отдельный?

– Их два: один из главного корпуса, другой – с улицы.

– Откуда и куда направлялась Милана?

Ульяна прочертила пальцем траекторию:

– Вот так, она шла от фургона по направлению ко входу в здание.

– От фургона… – задумчиво обронил следователь. – В какой точке пространства находилась Милана, когда вы ее заметили?

– Здесь.

– То есть между гримвагеном и крыльцом. Из чего следует, что мы не знаем, с какой стороны она обошла фургон и заходила ли внутрь.

– Спросите у киношников, может, кто-то видел.

– Спросим, не сомневайтесь. Уже спрашиваем. – Богданов с раздражением швырнул ручку на стол. – Только у меня есть к вам вопрос, как к начальнику службы безопасности пансионата. Какого черта у главного корпуса нет видеонаблюдения?!

Опустив глаза, Ульяна ответила:

– Моя недоработка.

– Вот только не надо геройствовать и брать на себя чужие просчеты! Мне известно, что сегодня ваш пятый рабочий день!

– Что ж тогда спрашивать?

– Говорите, что было дальше, – распорядился Богданов.

– Я не сказала про Флеера…

По обыкновению, следователь заглянул в блокнот:

– Помощник Тягачева?

– Да. Я заметила его в перелеске.

– Что он там делал?

– Среди сосен разбросаны коттеджи и проложены аллеи, по которым можно гулять.

– Это все?

– Да.

– А что вообще вы делали на террасе?

– Работала с документами.

Богданов уточнил:

– На террасе?

– Ну да.

– У вас нет своего кабинета?

– Он мне без надобности. У меня есть номер или, если хотите, апартаменты.

– Ах да! Я и забыл, что вы – акционер «Технопласта».

– Свои акции я переписала на брата.

– И это – зря… – многозначительно обронил следователь.

– Я не нуждаюсь в ваших советах, тем более в оценках моих действий, – сдержанно заметила Ульяна и продолжила: – Примерно в половине двенадцатого мне позвонил брат, я спустилась в вестибюль и встретила Рудневу.

– Так, – следователь глянул в блокнот и констатировал: – это администраторша.

– Мы перекинулись парой фраз, и я отправилась к Кириллу. Там, в его кабинете, мы узнали, что кого-то убили. Позднее выяснилось, что Гурову.

– Ваш брат в момент убийства тоже был в здании?

– Я же сказала, что застала его в этом кабинете.

– Ну, что же… – Богданов поднялся на ноги и прошелся по кабинету. Подойдя к окну, обернулся: – Получается, помимо ближайшего круга погибшей следует перетрясти весь персонал и съемочную группу.

– В список подозреваемых добавьте Вадима Флеера, он был в непосредственной близости от места преступления.

– Я записал. – Богданов посмотрел на Ульяну. – Это все?

– Пока да, – ответила она. – Могу я задать вопрос?

– Задавайте.

– Что насчет гроба?

– Работаем с родственниками. Результат анализа ДНК будет готов через два-три дня.

– Почему так долго?

– Это вам не Москва, – напомнил Богданов. – И потом – гроб обнаружили всего три дня назад.

Ульяна покачала головой:

– А у меня как на войне – день идет за два.

– Вернемся к убийству Гуровой, – сказал следователь, и Ульяна снова заговорила:

– Вчера за обедом вы предложили посмотреть фотографии найденных останков. Все отказались. Все, кроме Елены Петровны. Вам не кажется это странным?

Богданов на минуту задумался.

– Скорее нет, чем да.

– А вот меня зацепило.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел Усачев:

– Не помешаю?

– Давай. – Богданов махнул рукой.

– Докладываю вкратце: жертва была задушена. Время смерти – где-то между десятью и двенадцатью часами.

Богданов и Ульяна переглянулись.

– Вы были правы, – заметил следователь.

– Соскоб из-под ногтей отправлен в лабораторию. Это на случай, если жертва сопротивлялась, – продолжил криминалист. – На предплечьях и лице есть синяки, но не свежие – уже пожелтели. Подробности будут в отчете судмедэксперта.

– Та-а-а-к, – протянул Богданов. – Что еще?

Криминалист положил на стол пакет.

– Удавка. Предположительно – орудие убийства.

– Когда обнаружили труп, на шее удавки не было, – поспешила сказать Ульяна.

– Она была зажата в руке жертвы.

– Постойте-постойте… – запротестовал Богданов. – Жертву задушили, после чего она забрала удавку и зажала ее в руке?

– Конечно же, нет. – Усачев понимающе улыбнулся. – Думаю, что убийца сам вложил тесемку в руку убитой. По-моему, это какой-то знак или указание на специфичные обстоятельства.

– Тесемка, говорите… – Ульяна раскрыла пакет и вытряхнула на стол вещественное доказательство. – Я ее видела. Ну да! Черная с красными петухами!

– Что такое? – спросил Богданов.

– Я видела такую тесемку!

Усачев озадаченно взглянул на Богданова, но тот лишь пожал плечами.

– Где?

– На женском фартуке, который мы нашли в нашем номере.

– Откуда он взялся?

– Не знаю.

– Когда вы его обнаружили? – уточнил Богданов.

– Позавчера.

– А где он сейчас?

– Я отдала его горничной.