Глава 2. Я не маленькая!

Она проводила взглядом уезжающую машину. Выбросила окурок на землю, поежилась от холода. Почувствовала, как по шее побежали мурашки от пронизывающего ветра, как свело пустой желудок от голода. Мысленно перенеслась домой – на кухне как всегда полно пьяных гостей – пьют водку, громко смеются, ругаются матом. Их смех тонет во всеобщем гоготе, силуэты еле различимы от терпкого табачного амбре, что густой пеленой обволакивает лица. Она переступит порог, посмотрит на чужие незнакомые пьяные лица, обязательно пробежит взглядом по столу, на котором из еды только остатки консервы, шмыгнет обиженно носом. Мать и отец даже не взглянут на нее. В пьяном дурмане они перестают быть родителями. Тогда она привычно пошарит у отца в кармане куртки – удача, если найдется хоть немного денег; стащит у него очередную сигарету, крепкую до тошноты, все же выкурит ее и отправится спать, закрыв дверь спальни на собственноручно прикрученный шпингалет.

Маша поморщила нос. Дома её никто не ждет, а значит, можно не торопиться. Она перешла дорогу, направилась в сторону одной единственной в округе девятиэтажке. Там, на шестом этаже, заводского семейного общежития, жила ее одноклассница и подруга Галина. Она точно находилась дома, потому что такой дом, как ее – никогда не спит, там всегда есть чем заняться. На одном этаже пьют пиво, в лестничных пролетах другого курят, еще через этаж играют на гитаре, а на последнем, аккурат перед дверью на чердак обязательно кто-то целуется. А значит, Гали если и нет в отведенной ей с матерью комнате, то она точно находится на одном из девяти этажей.

– Видела своего Максика? – спросила Галя, расхаживая по лестничной площадке в новых замшевых туфлях на высоких каблуках.

– Да. – Маша запрыгнула на подоконник, сморщила нос от запаха, доносившегося от забитого мусоропровода за лестницей. – Не называй его так.

– А что? – Галя надула огромный розовый пузырь из жевательной резинки.

– Мне не нравится.

– Ладно, ладно, не дуйся только! – Галюня примирительно обняла Машу, сев рядом, поправила ей волосы, затем себе, убрав за ухо, выбившуюся из короткого хвостика прядь крашеных в черный цвет волос. – А мы со Славочкой в ссоре.

Галя старше Маши на год, несмотря на то, что учатся они в одной группе. Ей недавно исполнилось восемнадцать, и она уже спала со своим щуплым Славиком, смакуя с Машей подробности своей половой жизни. Маша слушала, молча, не перебивая и не переспрашивая. Как правило, после таких разговоров, она и сама представляла себя в объятиях принца, очень похожего на Максима.

– А что вы опять не поделили?

– Да я ему сюрприз пыталась сделать! – возмущенно сказала подруга, вытянув вперед свои длинные ноги в новых туфлях. – А он не оценил, вернее не успел.

– Как это?

– У меня же ключи от их квартиры есть.

– Я помню и что?

– Ну вот, я пришла, пока он был на учебе, а мать его на работе, накидала как дура в ванную лепестков роз, ты бы знала, как я долго выпрашивала их у армяшек на рынке, потом разделась и легла в воду.

– И он не оценил? – Маша засмеялась, посмотрела на свои растоптанные кроссовки – большой палец на правой ноге вот-вот должен был вылезти наружу, перевела взгляд на новые туфли подруги – классные.

– Не оценила его мамаша! – цокнула Галя, спрыгивая с подоконника. От пошарпаных и изрисованных черным маркером стен оттолкнулся звон ее каблуков.

– Что? – Машин смех разлетелся эхом по темному подъезду. – Вас застукала его мать?

– Ладно бы нас! Меня! Одну. Я думала, он раньше матери домой явится, но не тут-то было! Ты бы слышала как она орала, что я проститутка!

– Представляю.

– Не представляешь! Она и так-то меня не жаловала, а теперь ненавидит. Ну и Славик в итоге осла включил.

– Помиритесь еще!

– Надеюсь.

– Галя, быстро домой! – на весь этаж раздался голос ее матери.

Галюня ойкнула, подвернув ногу, затем взяла в рот новый пластик жвачки.

– Иду, мам! Просто тут Маша зашла на пять минут.

– Здравствуйте, тетя Оля! – крикнула Маша, спрыгивая с подоконника и подкуривая последнюю сигарету. – Иди, давай.

– Ладно, я домой, прибраться надо, а то мать не успевает, весь день салаты режет, завтра день рождение у нее, гости будут. – Галя спустилась на несколько ступенек вниз. – Пока!

Маша вышла на улицу. Ночь вступила в свои права, окутав унылые дворы мглой. Она ускорила шаг, свернув на тропинку между домов – так намного ближе. Дорожка постепенно сужалась, вела ее через гаражи, вдоль металлического забора детского сада, за которым уже виднелся Космический проспект – останется перейти дорогу, и она окажется во дворе собственного дома. Маша споткнулась о корягу, запрыгала на одной ноге – большой палец все-таки вылез из порванного кроссовка, заныл от боли. Она чертыхнулась и вдруг услышала звуки гитары, повернула голову – во дворе ближайшего дома кто-то сидел.

Она невольно улыбнулась, услышав знакомые аккорды – ДДТ, классика русского рока. Их песни она знала наизусть – отец часто играл эту музыку на гитаре. Маша невольно зажмурилась от удовольствия, от вновь нахлынувших воспоминаний: они с матерью любили подпевать отцу и это отлично у них получалось. Счастье. Казалось, это было только вчера…

– Котовас!

Маша, вздрогнула и открыла глаза.

– Ты чего здесь? Заблудилась? – Игорь, ее одногруппник, зашелся смехом. – Ну, иди к нам!

– Да я не…

– Или домой торопишься? – Игорь снова заржал. – Тебя все равно там никто не ждет, к тому же время еще детское. Идешь?

Бывший одноклассник был прав. Дома ее не ждут. А потому, она, выдохнув, кивнула:

– Иду.

В компании почти никто не обратил на нее внимания, лишь некоторые коротко кивнули, не прекращая петь и разговаривать.

– Пиво будешь? – Игорь толкнул Машу локтем в бок.  – Садись, чего встала?!

Маша села на край скамейки, взяла протянутый ей стакан с алкоголем.

– Привет. – Руслан, парень, что выпустился год назад из ее школы, прекратил играть на гитаре и протянул ей руку. – Давно пора тебе, Котовас, приобщаться ко взрослой жизни. – Он улыбнулся, встряхнул копной светлых волос, отросших уже почти до плеч.

– Классно играешь, – Маша улыбнулась и немного расслабилась, пожала руки еще трем парням: Лёне – ее бывшему однокласснику, высокому и худому как палка, Матвею и Саше – ребятам из училища, бывшим одноклассникам Руслана.

– Котовас, подпевать будешь? – спросил прыщавый Матвей, низкорослый и толстый.

Маша кивнула.

– Уважаю. – Игорь чокнулся с ее стаканом бутылкой пива и жадно пригубил, пролив несколько капель себе на джинсы, как всегда новые и модные. Он сын обеспеченных родителей и самый популярный мальчик в округе. А еще он ЕГО родной младший брат.

– Подпевай, раз обещала! – крикнул Матвей и все в голос запели: – Сигарета мелькает во тьме…

Маша затянулась сигаретой, поморщилась, выдыхая дым. Крепкие, даже хуже чем у отца.

– …Ты со мною забудь обо всем …

Она сделала глоток пива. Теперь в унисон Руслану подыгрывал на гитаре и Саша – худой, костлявый парень, черноволосый, чернобровый, смуглый как цыган, никак не тянущий на юношу.

– Портвейн будешь? – Игорь улыбнулся кривой улыбкой, больше похожей на усмешку.

Маша кивнула, подумав, что осуждает родителей за пьянство, а сама сейчас делает то же самое. Стало противно, но на душе и без того скребли кошки и потому, она мотнув головой, взяла протянутый стакан. Леня снова усмехнулся, странно на нее посмотрел, с озорным блеском в глазах, от которого стало не по себе. Но Маша мотнула головой, отгоняя неприятные предчувствия.

Портвейн обжег горло, она зажмурилась, а потом обмерла, да так, что не пошевелиться.

– Пьете, хулиганье? – Денис шел к ним, играя пальцами с брелоком от машины.  – О, и девчонки с вами? – присвистнул он и вышел под свет фонаря.

– Девчонка. Одна. – Поправил его Игорь. – А вам то, что здесь надо?

– Малой, ты следи за словами! – он сел на лавочку напротив Маши. – Костер бы хоть развели, дубак на улице!

– Ага, чтоб нас опять приняли! – засмеялся Руслан, убирая с колен гитару.

– Да вас к утру и так примут.

Стук…стук…стук… сердце тише!

Маша обернулась: и действительно, Максим шел к ним по тротуару – в черном спортивном костюме, походка медленная и уверенная.

– Ты как барин. – Заржал кто-то, а Маша сделала вздох и выпила залпом остаток портвейна.

– Я же не быдло. – Усмехнулся он и сел рядом с Денисом, вытеснив толстого Матвея. – Да, братец?

Вопрос адресован Игорю, а глаза синие, точно море, смотрят прямо на нее – сурово с пробирающим до костей холодом. Маша никогда не видела моря, но была уверена, что море оно именно такое – синее, бездонное, завораживающее.

– Котовас, ты чего? – Игорь снова толкнул ее локтем в бок. – Оглохла что ли? Тебя спрашивают!

– А? – Маша тряхнула головой. – Что?

– Котовас? – Максим нахмурился, улыбнулся. – Почему Котовас?

– Фамилия.

– Твоя фамилия?

– Ну да.

– Ну да, – он передразнил ее без злости, улыбаясь, и взгляд его стал мягче. – Я спрашивал тебя, Маша, что ты забыла здесь, поздней ночью среди этих лопухов? Смотри, они ненадежные.

– Я бы даже сказал опасные! – прыснул со смехом Леня.

– Да я так, ненадолго. – Маша сжалась от его взгляда.

– Так, мимо пробегала. – Заржал Матвей. – И вообще, кто тебе сказал, что ненадолго?

– Я сказала! – Маша встала, выбросила пустой стакан в урну. – Ладно, мне пора.

– Дома заждались? – спросил Максим.

– Да.

– Не ври! – скорчился Игорь. – Никто тебя там не ждет, что мы, не знаем что ли!

 Маша растеряно заморгала ресницами, чувствуя на себе тяжелый взгляд Максима и жуткую, обжигающую лицо неловкость. Надо же, как тяжело может быть не физически, а душевно.

– Темно уже одной ходить. И поздно. Пару песен и я провожу тебя до дома.

– Ого, что за честь! – прыснул Игорь, но под тяжелым взглядом старшего брата, замолчал, но смеяться не перестал, впрочем, как и остальные.

 Прежде чем ответить, Маша взглянула на Максима, смущенно покраснела, опустилась обратно на скамейку.

– Хорошо. Спасибо.

– Давай, играй, чего сидишь. – Сказал Максим, посмотрев на Руслана, и неожиданно подмигнул ей.

 Руслан взял гитару, и полилась музыка. Чистый кайф, подумала Маша, чувствуя, как поднимается настроение. Пришел Максим и легкий трепет заполнил все внутри – каждую клеточку, каждый миллиметр ее тела.

Маша закачалась из стороны в сторону, довольно улыбаясь, когда все запели. Все, кроме нее и Макса. Звенят голоса, а Маша смотрит на него и не может отвести глаз. Он курит и периодически ловит ее взгляды.

– Дай-ка мне. – Сказал он вдруг, и взял у Руслана гитару. – Маша, что будем петь?

Она обмерла от неожиданности, пожала плечами. Хочется нежного, чтобы он и только для нее.

– Может быть «Дыхание»?

– Наутилус?

– Да.

– Можно. – Он улыбнулся, пару раз ударил пальцами по струнам и начал играть.

 Восторг! Это почти счастье. Вот так просто, и ты в облаках…

Он запел и на куплете вновь посмотрел на нее. Горячая волна хлынула по телу. Посмотрел? Или показалось? Может это ее разыгравшееся воображение?..

 Маша заерзала на месте. Не показалось – смотрел! Следующий куплет она запела вместе с ним. Какой у него голос шикарный! Она и не догадывалась об этом, а глаза синие-синие, губы…

– Котовас, ты сейчас задохнешься! – заржал сидевший рядом Игорь. – Ты близко к сердцу воспринимаешь слова этой песни.

Все засмеялись, а Максим оборвал взятый аккорд и во внезапно повисшей тишине, громко сказал:

– Идем.

Маша поднялась, слегка пошатнулась, выпитое спиртное все-таки сказалось.

– Куда идем? – она догнала его уже у дороги.

– Как куда? – он усмехнулся. – Домой! Спать тебе пора.

– Хорошо. – Она покорно кивнула, немного расстроившись. Да и на что она надеялась, глупая? Что Максим, этот уже взрослый и красивый парень, будет гулять с ней, с грязнулей малолеткой, под луной? Так не бывает.

Маша окинула себя взглядом, китайские кроссовки совсем развалились, большой палец некрасиво выпирал, джинсы тоже – ни к черту. На голове, наверное, волосы торчат. Она ведь даже в зеркало сегодня не смотрелась, да еще и пьяная. Позор – то, какой! Маша грустно засмеялась себе под нос, представив, как она смотрится со стороны. Он обернулся, удивленно окинул ее взглядом, она сжала губы. Смеется, а что еще остается делать?

Шли молча. Он впереди, она следом – по дорожке средь деревьев, через двор и детскую площадку одинаковых с виду красных хрущевок, через дорогу, тускло освещенную фонарями, вдоль проспекта, пока, наконец, не свернули на автобусную остановку, на которой она сегодня сидела. Максим остановился у киоска, кивнул на ее дом, спросил, нарушив, наконец, долгое молчание:

– Ты же там живешь?

Он повернулся к ней, и придорожный фонарь осветил его лицо – темные брови сдвинуты к переносице – хмурится, глаза блестят и кажутся сейчас не синими, а черными, как ночь за его спиной, губы сжаты, но все равно красивые, как и весь он.

– Чего молчишь, Маша?

Маша…не Котовас. Пожалуй, он один из немногих кто называет ее по имени.

– Извини.

Она кинула него взгляд, опустила голову. Он высокий, выше нее почти на две головы. А ведь и она не маленькая, самая высокая в группе – метр семьдесят четыре.

– Да, там мой дом виднеется.

– Ну, все иди домой. Мне тоже пора.

Он еще раз внимательно посмотрел на нее и, обойдя, пошел обратно. Уже, поравнявшись с остановкой, обернулся:

– Домой иди, чего стоишь?

– Спасибо! – крикнула Маша и зашагала к подъезду на ватных, дрожащих от волнения ногах. Он, парень из ее наивных мечтаний, проводил ее домой! Он, спортсмен и отличник, по которому сохнут все студентки, проводил ЕЁ!

Дома, как и ожидалось – гости. Терпеть их общество – невозможно, а потому, она быстро, стараясь, чтобы ее не заметили, прошмыгнула мимо кухни, на которой отец с кем-то громко спорил, закрыла дверь в свою комнату и, забравшись под одеяло, закрыла глаза.

Тело бил озноб. Она снова и снова прокручивала в голове этот вечер. Его взгляд – мурашки по телу, голос – ноги немеют. Жарко…

Она скинула одеяло, стянула с себя кофту и джинсы, снова упала на кровать. Его губы – он что-то говорил ей, а она не могла отвести взгляд от его губ. Какой же он красивый! И как от него головокружительно пахнет – она жадно улавливала аромат его одеколона, семенив следом.