Поддержка

Холодное утро. Пустая комната. И пасмурное бесцветно-серое небо за окном.

Хёну ожидаемо приснился пожар и Кай, который тянул к нему руки, прося о помощи, но, как только он подошел ближе, тот превратился в пантеру и напал на него.

Когда Хёну проснулся, он все еще ощущал, как пасть пантеры смыкается на руке. Его пасть. Как острые словно лезвия клыки вспарывают кожу.

Может, из-за сна или из-за вчерашнего, но на душе было тревожно. Хёну иррационально хотелось к Каю, несмотря на сон и все, что произошло между ними. Он ведь что-то чувствует, пока Хёну использует силу? Тот был готов обманывать себя. Лучше уж так, чем никак. Хотя бы так.

Эффект подвесного моста. Все, что происходило с ними, было слишком насыщенным, все краски были сгущенными, вкусы – концентрированными. Неудивительно, что он влюбился так быстро. И так сильно.

Он не мог себя узнать. Обычно деятельный и живой, он должен был уже ломануться искать способ снять проклятие, которое, если верить истории Хоа, сам на себя наложил Кай. Но он чувствовал только вязкое как смола опустошение от всего, что произошло.

Согласно легенде, получалось, что Кай невероятно сильно любил человека с прекрасной душой, стал причиной его смерти и по сей день видит его в зеркале. Уже несколько сотен лет. Хёну и сам влюбился в него же, господи. Как можно соперничать с чем-то подобным, со связью настолько глубокой?..

Хёну сел, спуская ноги с кровати, и, уперевшись на них локтями, закрыл лицо руками. Вокруг него в мгновение ока образовалась клетка из его же страхов и неуверенности. Он сидел один в самом центре и ощущал только тошнотворную безысходность. Чуда ждать неоткуда. Можно, конечно, сесть прямо здесь и сдохнуть от тоски. А можно послать все на хер, и будь что будет.

Он поднялся с кровати. Обещал ведь не делать себе хуже. Сейчас остаться в комнате и поддаваться отчаянию – означало вредить себе.

Хёну принял горячий душ и спустился в столовую. Не есть, просто послушать. Убедиться, что у всех остальных все по-прежнему, что вчерашняя ночь только его жизнь перевернула вверх дном. В столовой стоял обычный гвалт. Было время обеда, и народу хватало. Он поймал себя на мысли, что выискивает в толпе вполне конкретное лицо.

Как влюбленный школьник, ей-богу.

У ребят была новая тема для обсуждения: нападение цзянши, конечно, не прошло незамеченным. Почти никто не знал, что Кай был сильно ранен, в основном ребята оживленно обсуждали эффективные способы убийства вампиров и разные приемчики против них. За одним из угловых столиков сидели Ён и Трэй, о чем-то негромко переговариваясь.

– Не против, если я присяду?

– А? – Ён выглядел немного растерянным. – Да, конечно. Как ты? – он кивнул на левую руку.

Трэй крутил в руках наушники и с интересом разглядывал его.

– Порядок. Спасибо, что помог тогда.

– Ерунда, – они помолчали. – Ты говорил с ним?

– После? Эм, да, – Хёну неопределенно пожал плечами, – вроде того.

– То есть он не знает? – Ён щурил свои медовые глаза.

– Чего не знает?

– Что ты влюблен в него, – Трэй смотрел с вызовом и полуулыбкой.

Из чужих уст это звучало примерно как… гильотина. Вжух, и голова Хёну покатилась по полу столовой.

– Это… слишком сильное заявление.

Трэй хмыкнул. Ён смущенно опустил глаза.

– Если ты планировал сохранить это в тайне, тебе стоило спасать его как-то иначе. Например, с безумными глазами не крыть всех матом направо и налево за то, что ему не помогают. И не попрекать Тэхо за его прошлую смерть. И не рисковать своей жизнью ради попытки…

– Достаточно, я понял, – Хёну поднял руку и склонил голову, пряча лицо.

– Да? А то я только начал, – Трэй ободряюще улыбнулся.

Хёну взъерошил волосы на затылке, ощущая, как горят щеки.

– Если серьезно, не представляю, каково тебе сейчас, – Ён рассеянно смотрел в сторону, на шумный зал столовой, и, кажется, мыслями был где-то далеко.

Хёну встретился с ним взглядом. Он знал про Кая. И понял, что Хёну тоже знает. Они помолчали. Что тут можно было сказать.

– Не буду врать, но что бы ты ни выбрал – просто не будет. Даже будь он… чуть более обычным, – а не проклятым четырехсотлетним котом, дополнил про себя Хёну, – это все еще было бы непросто. Из-за его характера. А так… – вместо продолжения он многозначительно поджал губы.

Была не была, попробовать в любом случае стоило.

– Ты знаешь что-нибудь о проклятиях?

Ён мгновенно изменился в лице и прочистил горло.

– Что, прости? – он смотрел совершенно ошарашенно.

– Ну… когда человек проклинает сам себя, это можно как-нибудь отменить?

Ён шумно выдохнул и сложил руки в замок за головой, упираясь локтями в стол. А потом, прищурившись, посмотрел на Ли, наклонив голову.

– Во-первых, как ты узнал про это? – он шептал своим низким голосом, и Хёну приходилось прикладывать усилия, чтобы разбирать слова. – Ни за что не поверю, что он тебе все сам рассказал. Во-вторых, неужели ты и в это собираешься влезть?

– А что мне остается? – Хёну искренне недоумевал.

Должно быть, полная история держалась в тайне, общедоступной была только информация о безэмоциональности Кая.

Ён долго смотрел на него, видимо, делая в голове какие-то пометки о его душевном здоровье. Трэй, посмеиваясь, вынес вердикт за них обоих:

– Черт, похоже, ты из-за него реально умом тронулся.

Они встали из-за стола, но перед тем как уйти, Ён наклонился и тихо сказал:

– Узнаю, что смогу.

Трэй сочувствующе похлопал его по плечу.

Хёну проводил их удаляющиеся фигуры взглядом. Ну что ж, уже кое-что.

Он слонялся по кампусу без конкретной цели, просто никак не мог избавиться от ощущения, что стоит ему остановиться, и тоска сожрет его живьем. Поэтому шел не разбирая дороги, куда глаза глядят – прошелся по прохладным коридорам цокольного этажа, забрел в пустующий тренажерный зал и вдруг услышал плеск воды из соседнего помещения с бассейном. Когда Хёну аккуратно, почти тайком отворил стеклянную дверь и заглянул внутрь, то увидел Ёджуна и Тэхо, которые на внушительных скоростях плавали наперегонки, рассекая лазурную поверхность воды. Как зачарованный он подошел ближе и только тогда заметил, что, когда Ёджун уходит под воду, над поверхностью появляется красивый длинный русалочий хвост. Впечатляет.

Они заметили Хёну и, брызгаясь, подплыли к нему.

– О, герой поправился! – Тэхо добродушно улыбнулся ему и оперся мощными руками на бортик бассейна.

Хёну заметил, что в некоторых местах его кожа покрыта крупной переливающейся серебряной чешуей. Ну да, ведь хэчи – водный лев.

– У меня не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Кая, – его лицо стало серьезным, – спасибо тебе. Правда. Не каждый бы решился на такое. А получилось бы у еще меньшего количества. И прости, что не поверил в тебя тогда. Я был очень рад ошибиться.

Он широко улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках, и протянул ему руку. Хёну пожал ее, чешуя была очень гладкой и немного скользкой из-за воды.

Тэхо подмигнул ему, потрепал Ёджуна по щеке, на что тот отреагировал выражением глубочайшего отвращения, и вылез из воды, направляясь в раздевалку. Ёджун проводил его взглядом, его щеки немного зарделись.

Настал черед Хёну благодарить.

– Спасибо, что позвал меня тогда. И что помогал… спасибо.

Ёджун откинул мокрые голубые волосы со лба и пристроил голову на руку.

– На здоровье. Я чувствовал, что ты должен быть там.

– Да? Почему? – Хёну вскинул брови, присаживаясь рядом с бортом бассейна.

– Я когда-то был на твоем месте, – он пожал плечами, – все узнавал последним. Этот, – он притворно злобно стрельнул синими глазами в сторону раздевалки, – никогда ничего не рассказывал, трясся надо мной, как будто я сахарный.

– А как ты понял, ну… про Кая, – Хёну немного замялся, но все же решился спросить.

Ёджун кивнул и склонил голову набок, как будто заранее ожидал, что он задаст именно этот вопрос.

– Когда Ён увел тебя с тренировки к Тэхо, он пришел. Стал спрашивать, где вы, а я возьми и сболтни, что инкуб-то наш, оказывается, уже завел питомца на экстренный случай, – он усмехнулся и тут же виновато посмотрел на Хёну, – извини. Ну в общем, ты бы видел его глаза тогда. Я думал, он меня прям там и закопает. Вот я и отвел его к Тэхо. А пока возвращался в зал, догадался, что к чему.

Он провел по воде рукой: на внешней стороне предплечья были переливающиеся голубые плавники.

– Я хоть и не знал, что там у вас происходит, но Кай даже разговаривает с кем-то редко, а чтобы вот такое… В общем, я подумал, что тебе будет важно знать, что с ним. Ну а то, что ты потом сделал. Тут уж даже слепой бы понял. Без обид, – он вытянулся на руках, расправляя серебристый хвост в воде на всю длину.

Обалдеть, один только хвост метра два, не меньше.

– Если позволишь, бесплатный совет насчет Рюка. Когда ему страшно – он нападает. Я постоянно с Тэхо, так что видел это уже не раз.

– Спасибо… – Хёну задумался, – а вы с Тэхо?..

– Чего?! Вот еще, – он снова состроил гримасу отвращения, – я просто жду момента, чтобы его подсидеть и стать тут главным.

Он нырнул и, оттолкнувшись хвостом от стены, под водой рванул к дальней стенке бассейна, окатив Хёну веером брызг.

Тот усмехнулся, поднимаясь. Ну да. А у них больше общего, чем может показаться на первый взгляд.

Вернувшись на первый этаж, Хёну постоял возле двери, ведущей к пожарной лестнице, вспоминая. Значит, вот где решилась его судьба? Или даже раньше, в той темной подворотне? У автомата с газировкой? В какой момент все покатилось в сказочные ебеня? Он бы уже сдал экзамен. Катался бы на велике с Тиен в парке рядом с домом, может быть, даже представил бы ее родителям.

Хёну усмехнулся. Если подумать, он представил родителям Кая, только вот они тогда уже позабыли, что у них когда-то был сын.

Сейчас прошлые отношения казались такими несерьезными. Но это несправедливо. Они ведь были хорошими. Возможно, та жизнь – спокойная, не особо примечательная, без этих жутких драм, – подходила ему больше. Есть ли для него место здесь?

Он оглядел просторный холл с мраморным светлым полом и деревянными панелями на стенах. Из холла в обе стороны выходило по длинному высокому коридору с лекционными. На ступенях главной лестницы и на подоконниках сидели небольшие группки ребят и болтали о своем. Большая дубовая дверь была, как он уже выяснил ранее, всегда заперта на ключ, а вот небольшая деревянная дверь напротив, судя по виду из окон, вела на задний дворик. В окне рядом с дверью туда-сюда мелькало пушистое белое пятно. Так вот где они гуляют.

Он вышел во двор.

Двор – на самом деле небольшая площадка, с трех сторон по периметру обнесенная забором из крупных, светлых обтесанных камней, а с четвертой примыкающая к зданию – имел на своей территории несколько деревьев, пару лавочек и мощенные замшелой плиткой дорожки, вдоль которых были высажены невысокие кусты с белыми мелкими цветами.

Нижняя часть Ван торчала как раз из такого густого куста, а Тхэбэк с бешеным энтузиазмом носился вокруг и звонко лаял.

– Да сейчас, не торопи ты, почти достала.

Хёну подошел к ним, стараясь не поскользнуться на влажной траве.

– Вуаля! – она вынырнула из куста, демонстрируя Тхэбэку трофей – салатовый теннисный мячик.

Пес одобрительно заворчал.

– Ой, а что ж ты сам тогда не полез доставать, а? – тут она заметила Хёну. – О, здарова! Как ты?

Тот неуверенно пожал плечом, ковыряя носком кроссовка какой-то булыжник:

– Ну так. Не знаю.

– Значит, разговор прошел не очень, да? – она кинула мяч, и Тхэбэк умчался по дорожке за пределы видимости. – Рюк-оппа, наверное, злился?

– И все-то она знает, – негромко буркнул Хёну.

– Ну. Я бы злилась, если бы дорогой человек рисковал собой из-за меня.

Улыбка пропала.