– Так, и что мне с тобой делать, Лизунчик? – кладу переноску на кровать и открываю ребенка.
Малышка делает глубокий вдох, и комнату пронзает её громкий плач.
– Тихо, тихо, ну что ты, малышка? – разворачиваю плед. Нахожу на дне маленькую пачку смеси и парочку памперсов. – Ну и на том спасибо, – бурчу под нос.
Прислушиваюсь к звукам в подъезде, но Олег и не думает за мной гнаться. Пожимаю плечами. Что ж, он весьма четко сказал, что этот ребенок никак его не касается и беспокоиться о нем он не собирается.
– Ну что, давай тебя разденем.
Рука замирает над грудью малышки. Мысль, что это чужой ребенок, не отпускает меня. Правильно ли я поступаю, что молча оставляю её у себя и никак не сообщаю органам, что это не мой ребенок? И его подкинули под дверь, как бы дико сейчас это ни звучало.
Перевожу взгляд на папку с документами. Сверху – доверенность на малышку. Олега я знаю, в случае чего.
Меня раздирают противоречия. На одном плече сидит дьяволенок и вторит: «Нужно оставить малышку». На втором – ангел со словами: «Это чужой ребенок». И голова взрывается от сомнений.
– Что с тобой делать, крошка? – малышка поднимает на меня серые глаза и улыбается.
Сердце предательски тянется к этому маленькому комочку. Понимаю, что у меня не хватит духу, чтобы куда-то её отдать. Бросить, как сделала это её родная мать.
Придется прибегнуть к совету и помощи подруги.
Она в таких вопросах подкована больше меня. Когда-то работала в органах опеки, но ей пришлось уйти в дизайнерский бизнес, чтобы прокормить свою дочь. Светка вообще будто из стали сделана. Муж – отец Маришки – пропал около полутора лет назад, когда пошел покорять горы и не вернулся. Светка осталась одна с дочкой двух лет. И не сдалась.
Слушаю длинные гудки, не свожу взгляда с Лизы. Она машет ручками и ловит что-то воображаемое.
– Да, Полюсь. Что там у тебя произошло, что ты так резко прервалась?
– Свет, мне нужна твоя консультация.
Подруга замолкает, но, не выдержав моего молчания, торопит. Делаю глубокий вдох, поднимаю глаза на потолок. Как будто с него на меня упадут решимость и смелость.
– Я нашла ребенка в подъезде.
Светка икает от шока.
– В каком смысле нашла, Поль?
Усаживаюсь на пол и тру виски. Все слишком резко и быстро.
Ребенок… Олег…
– По-о-о-о-о-о-оль, не пугай меня.
– Я с тобой разговаривала, как раз заходила домой и в подъезде в переноске ребенка нашла.
Подруга молча слушает. Не перебивает, не задает вопросов. Дает мне все высказать.
– Помнишь Олега? – вздыхаю.
Светка нервно ржет.
– О, как уж его забудешь. Сколько ты из-за него проблем хапнула.
– А ты знала, что он твой сосед?
Светка кашляет.
– Откуда? Какая квартира?
– Прям над тобой.
– Впервые слышу. Может, и видела, конечно, но я же его в реале не знаю, Поль, – принимается оправдываться.
– Свет, Свет, – перебиваю, пока она не начала посыпать голову пеплом, – я не виню тебя ни в чем. Просто описываю ситуацию.
– Ага, что там дальше с ребенком? – переключается подруга, и я слышу в её голосе требовательность. – Хотя можешь не продолжать. Звони срочно в полицию, и пусть они ищут родителей. К чему тебе лишние проблемы?
Заглядываю на кровать, малышка продолжает заниматься своими делами. Как будто не слышит наш разговор, никак не реагирует на происходящее вокруг.
– Я продолжу все-таки, Свет. Там история странная. Её не просто выкинули. Переноска лежала под дверью Олега. Но и это не все, там была записка и документы на ребенка.
– Какие документы?
– Свидетельство о рождении и доверенность на Олега. А, и записка.
Светка ненадолго выходит из строя. Тишина давит на перепонки, а я от нервов принимаюсь кусать ногти.
Мне важно, что сейчас скажет подруга.
– Что в записке?
Делаю глубокий вдох. Встаю с пола и морщусь от боли в ногах. Нахожу записку, перечитываю вслух текст, чтобы ничего не упустить.
– То есть это ребенок Олега? – ошарашенно выдыхает Светка.
И я могу понять её чувства. Для меня это тоже стало открытием.
– Он отнекивается и говорит, что любая могла просто приплести ему чужого ребенка.
Светка хмыкает.
– Умный мужик какой.
– Све-е-е-е-ета, мне не до смеха, – замолкаю, серые глазки всматриваются в мое лицо, и я словно слышу мысли малышки, в которых она молит меня не бросать её, – я не смогу её отдать. Помоги мне.
Всхлипываю. Грудь пронзает острой болью от мысли, что кроху бросили на произвол судьбы. А если бы не я нашла? Да она давно бы уже была в детском доме.
– Поль, как понять не сможешь? Это чужой ребенок, – понижает голос до шепота подруга и режет по больному.
– Но у меня же есть доверенность, и я знаю Олега. Может, можно…
– Ни фига не можно, Полин. Ты с Олегом не живешь, чтобы вот так брать ребенка, которого доверили ему.
– Я поняла тебя.
– Поль…
Сбрасываю звонок и прикусываю губу до боли.
Светка не такая бесчувственная. Она обязана мне помочь с этой малышкой. Иначе я не прощу себя…
Делаю фото и скидываю в чат со Светкой. Подписываю: «Скажи мне, как можно отдать такого ангела?».
Светка перезванивает через минуту. На том конце слышу её сопение. Поглаживаю малышку по головке и молюсь, чтобы подруга встала на мою сторону.
Лиза выгибается и смотрит на телефон.
Хмыкаю. Неужели и она ждет вердикт?
– Это нечестно, – недовольно бурчит подруга, – удар ниже пояса, Поль!
Прикрываю рот рукой, чтобы она не услышала моего смешка. Ещё немного, и она окончательно сдастся.
– Свет, ну она же милашка.
– Все дети милые, пока не вырастают. Моя тоже была сущим ангелом, пока не заговорила, – Светка недовольно рычит, – ты же прекрасно помнишь, как я отношусь к деткам с тяжелой судьбой и пользуешься этим. Нагло! Не спросив меня!
Смеюсь. Подруга меня раскусила. Но кроме неё, мне не к кому обратиться за помощью.
Олег точно мимо в этом вопросе, да и много чести опять идти к нему и унижаться!
Лениво листаю медицинскую карточку Лизы, и взгляд тормозит на распечатке от отоларинголога.
Ненадолго выпадаю из разговора. Всматриваюсь в буквы и вскрикиваю.
– Ну что там ещё?
– Свет, – к горлу подкатывает комок, – её никак нельзя отдавать.
Подруга вздыхает, что-то невнятно бурчит.
– Почему же?
– Она глухая на одно ушко. Ты представляешь, что с ней будет в детдоме?
Светка мычит. А я прикусываю костяшку пальца.
– Поль…
И я уже предполагаю, что мне может сказать подруга. Но не перебиваю. Она дала мне возможность высказаться, теперь я послушаю её мнение.
В конце концов, я сейчас на её территории и она тут диктует правила.
– Ты же понимаешь, что ребенок с таким диагнозом требует особого ухода?
– Конечно я это понимаю, Свет. Я же работала в частном детском саду, и там были детки с недостатками.
Подруга вздыхает.
– Вот именно, что ты работала. Сейчас ты осталась без работы, Поль.
Прикрываю глаза и ощущаю, как мой большой палец оказывается в крепком маленьком кулачке.
На глазах наворачиваются слезы.
– У меня есть кое-какие накопления.
Начинаю оправдываться и в уме подсчитываю, на сколько мне хватит тех средств, которые я откладывала на новое жилье.
– Это лечится, Поль?
Листаю следующие записи и выдыхаю.
– Да, тут написано, что малышке требуется операция. Слух должен восстановиться.
– А если Олег так и не признает этого ребенка? Да если он реально никак к нему не относится и все это обман какой-то ненормальной барышни!
Утираю влажный лоб и напрягаю все извилины.
– А её можно как-то оформить на меня?
Светка давится, и её поражает громкий кашель.
– Поль, ты уверена?
Перебираю все знания, которые относятся к опеке над детьми, и кое-что вспоминаю.
– Свет, есть же временная опека, да?
Подруга упрямо молчит, но я слышу её дыхание.
– Есть! Ты сама говорила, что за малышом могут присматривать даже соседи. В этом случае родители не теряют прав на ребенка.
– У тебя нет её родителей.
Рычу от разочарования, но стараюсь взять себя в руки.
– У меня есть доверенность на её отца.
Светка ругается сквозь зубы. Я вскакиваю с кровати и нервно прохаживаюсь по комнате. Слежу за каждым движением малышки, но она, на удивление, остается спокойно лежать.
Лиза вообще с того момента, как мы оказываемся в относительной безопасности в квартире, становится тихой и спокойной.
– Этого мало, Поль.
– Ну ты же мне поможешь? Нет, если ты скажешь, чтоб я выметалась из квартиры, я найду вариант. Но я не брошу эту кроху. Она не заслуживает такого отношения к себе. Она не виновата, что её бросили.
Я знаю, что играю нечестно. Давлю на слабость подруги. Но также я знаю, что никогда не прощу себе того, что оставлю Лизу.
– Совсем с ума сошла, Поль? Куда ты с маленьким ребенком денешься?
Закрываю глаза и выдыхаю от облегчения. Светка сама была на грани истерик, когда видела очередного несчастного ребенка. Всем не могла помочь, но старалась очень бдительно следить за нерадивыми родителями, и некоторым детям жить становилось лучше и легче.
Светка как ангел для многих была. До сих пор жалеет, что пришлось оставить детишек на произвол судьбы.
– Ты мне поможешь?
Светка бурчит что-то про подставу и наглую подружайку, но я знаю, что это не со зла. Она, скорее, растеряна, как и я. Но мне сейчас очень важно услышать её ответ.
Если она откажет…то мне придется отдать малышку.
– Ну а что с тобой поделать, блин. Помогу, чем смогу.
Прикрываю глаза от облегчения.
– Спасибо. Спасибо, Свет. Ты не представляешь, как для меня важно помочь этой крохе.
Подруга хмыкает.
– Знаешь, Поль, кажется, я могу себе представить, что ты сейчас чувствуешь.
Вытираю глаза, которые внезапно увлажнились и усмехаюсь.
– А вдруг – это судьба, что в такой момент появилась Лиза. Именно после того, как меня почти лишили надежды стать матерью.
– Поль, у тебя будут свои дети, – Светка, как обычно, даже в самой патовой ситуации пытается найти положительные стороны.
Качаю головой.
– Для этого нужно же найти, от кого этот ребенок будет…
Не договариваю. Подруга прекрасно понимает, что после расставания с Олегом у меня в груди осталась огромная дыра вместо сердца.
– Ой, стоит только захотеть, можно в космос долететь. Все, побежал решать твою головоломку. Целую, обнимаю.
Отключается. Сжимаю в руке мобильный и вытираю слезу. Смотрю на Лизу, и во мне крепнет ощущение, что не просто так её нашла именно я.
Несу Лизу в переноске из магазина, в который я рискнула выйти через два дня после знакомства с малышкой.
Возникла необходимость в пополнении запасов смеси и еды для ребенка. Не могла же я её кормить тем же, чем питаюсь сама. Не зря я вечерами зависала на мамских форумах и читала, как себя вести с детьми такого же возраста, как Лиза.
Самое страшное было сделать первый шаг из подъезда и оказаться на открытой территории. А дальше все пошло как по маслу.
На обратной дороге я уже чувствую себя увереннее и не оборачиваюсь. Перестаю молиться, чтобы Лиза не закричала и не привлекла к себе лишнего внимания.
Мы все ещё никак не решили вопрос с нахождением Лизы у меня в квартире. Да и Олег ни разу не объявился и не узнал, что с ребенком.
Хотя меня это не удивляет. Он ясно дал понять, что никак к этой малышке не причастен.
– Вот так, малышка. Какая ты молодчинка, – торможу возле подъезда и ставлю тяжелый пакет на лавочку, утирая пот.
Заглядываю в переноску и подмигиваю Лизе. Она мнет мягкую игрушку, которую я нашла у Светки в комоде.
– Надо бы тебе ещё коляску приобрести. Совсем тяжело тебя вот так таскать, а тебе надо дышать воздухом. Да?
Лиза внимательно следит за моими губами. Но за эти два дня я даже привыкла к этому. Видимо, именно таким способом она пытается понять, что я ей говорю.
Не уверена, что в восемь месяцев это вообще возможно, но мне не мешает. Пусть смотрит и разглядывает. Главное, чтоб ей было комфортно и хорошо.
– Привет, Полин, – за спиной раздается уставший голос Олега.
Резко распрямляюсь и оборачиваюсь к бывшему. Он стоит недалеко от меня и переводит взгляд с моего лица на стоящую переноску. Под глазами черные круги, щетина темнеет.
– Привет, Олег, – добавляю в голос уверенности и бодрости.
– Ты все же её не сдала?
Выгибаю бровь. Его слова задевают меня за живое. Он так говорит, как будто Лиза не человек, а кукла. Никому не нужная кукла.
– Нет, не сдала. Более того, я решила её оставить.
Он дергается. Смотрит на меня как на сумасшедшую.
– Каким образом ты это провернешь?
– Это тебя не касается. Ты мне все предельно ясно сказал, и я тебя не собираюсь никак беспокоить. Можешь идти дальше, – показываю рукой на подъездную дверь.
Бывший недовольно хмурится.
– Давай помогу, – протягивает руку к пакету и получает по ней шлепок. – Эй, не драться! Я тоже могу, – он наклоняется поближе, а у меня внутри все сжимается от его близости.
Отшатываюсь от него.
– Я не такая слабая, Олег. Справлюсь сама. Мне не нужна твоя помощь.
Но кто бы меня послушал и услышал? Олег перехватывает пакет и молча идет к двери.
– Ребенка не беру, могу угробить случайно. Я с такими малышами не имел дела. Поэтому прости, – пожимает плечами.
Распахивает дверь и кивает мне.
Стискиваю пальцы на ручках переноски. Придется проглотить гордость и принять помощь. Не драться же сейчас с ним из-за этого злосчастного пакета. Это может напугать Лизу.
– Полин, – нажимает на кнопку лифта и опирается спиной на стену, – что ты собираешься делать с ребенком?
Кивок на ребенка. Лиза пригрелась и уже минут пять посапывает.
– Я уже говорила. Я позабочусь о ребенке.
Олег закатывает глаза и качает головой.
– Я вот не понимаю, как можно просто взять ребенка с улицы и оставить у себя? Объясни мне! – повышает голос.
Прижимаю к себе Лизу. Олег это замечает и затыкается.
– А я не могу понять, как можно быть таким черствым и бросать маленького ребенка на произвол судьбы? Мне казалось, что в тебе больше человечного. Ошиблась.
Жму на кнопку «Стоп». Олег успевает перехватить мою руку.
– Тихо, тихо, Поль, не бесись.
Но я не могу спокойно реагировать на такие вопросы. Хочется дать ему хорошего такого подзатыльника, чтобы мозги на место встали.
– А может, ты решила через ребенка меня вернуть?
Округляю глаза. Он реально это сказал? Мне не показалось?
Меня душит истерический смех.
– Ты идиот? Да единственное желание при виде тебя – это сбежать на другую планету и больше не видеть никогда в жизни.
Олег удивленно вскидывает брови.
– Серьезно? То есть это я во всем виноват, а ты у нас белая и пушистая?
Лифт тормозит на моем этаже. Вырываю пакет из рук Олега. Одна ручка рвется, но я не реагирую. Прижимаю сумку к боку и выхожу из кабины.
– Не приближайся ко мне! И к этому ребенку тоже! Возомнил себя центром вселенной. Вернуть я его захотела, – очередной смешок рвется из груди.
Олег хмурится. Как будто не понимает, почему я так реагирую. А меня до сих пор от воспоминаний, как он со мной поступил, бросает в дрожь и хочется взвыть от боли в груди.
– Поль, – Олег делает шаг ко мне.
Поднимаю руку, и это его останавливает.
– Никаких Поль! Мы друг другу никто, и наше прошлое осталось в этом гребаном прошлом! Не было ничего. Ошибка. И как только появится возможность, я свалю от тебя подальше, только бы не видеть твое предательское лицо!
Дверь перед носом Олега закрывается, и последнее, что я вижу, – его офигевший взгляд.
Закрываюсь в квартире и выдыхаю. Ставлю переноску на диванчик в коридоре и сползаю по двери на пол. Ударяюсь затылком, чтобы немного привести мысли в порядок.
Будь проклят тот день, когда я встретила его!
Восемь месяцев назад
Полина
В который раз дёргаю входную дверь. Ключ не желает поворачиваться в замочной скважине. От мороза начинает колотить, а зубы отстукивают чечетку.
– Да чтоб тебя, – от бессилия ударяю по двери и ещё раз пытаюсь открыть замок. Ключ жалобно скрипит и переламывается пополам.
– Вот блин!
Хлопаю глазами, смотря на огрызок в руке. Перевожу взгляд на дверь и закусываю губу. По телу растекается паника.
И что теперь делать? Меня Клим Альбертович по головке не погладит за то, что я вовремя не открыла детский садик и теперь родители не смогут попасть в помещение со своими чадами.
– Блин, блин, блин. Что делать? – скулю от страха.
Оглядываюсь по сторонам. На многоэтажке напротив во всю стену красуется баннер с изображением спасателя. Прищуриваюсь.
Кажется, я нахожу решение своей проблемы.
Набираю номер с баннера и нетерпеливо стучу ногой, чтобы хоть как-то согреться.
Мне отвечают на третьем гудке и обещают скоро прибыть. Придется выложить кругленькую сумму за такое спасение, но зато быстро и безболезненно.
И директор ничего мне не предъявит за косяк. А он любит выговаривать.
Через десять минут к посиневшей от холода мне подлетает пикап, и из него выскакивают два мужика внушительных размеров.
– Вам помощь нужна? – один выходит вперед.
Указываю на дверь и кратко доношу суть проблемы.
Парни переглядываются и хмыкают. Уверена, что они ментально обзывают меня идиоткой, но мне плевать.
Я их вижу первый и последний раз в жизни.
– Минут десять нам дайте, – один из спасателей не сводит с меня внимательного взгляда.
Хочется от него спрятаться. Вон в тот ближайший сугроб.
– К-к-к-конечно, – зубы продолжают стучать и не дают мне нормально разговаривать.
– У-у-у-у-у-у, мадам, вам бы погреться, – серые глаза второго спасателя недобро прищуриваются, и он делает шаг ко мне навстречу. – Димон, справишься? Я пока клиента в тепло отведу. А то надо будет и её ещё спасать от обморожения.
Тот самый Димон кивает, но продолжает следить за нами.
– Пойдемте? У нас там есть плед и кофе.
Нервно усмехаюсь. Я настолько замерзла, что его предложение вызывает восторг. И я готова забить на правило: не садиться в машину к незнакомым мужчинам.
Тут крайняя необходимость. Капроновые колготки уже давно превратились в корку льда.
– Я Олег, если что. Замок починим, не переживайте. Таких случаев сейчас вагон, – подталкивает меня в спину к пикапу.
Мычу. Губы тоже уже примерзли друг к другу и не желают разлепляться.
Олег кидает неодобрительный взгляд на коленки, которые показываются в вырезе зимнего пальто.
– Капронки? Серьезно? – накрывает ноги пледом и вручает горячую кружку. – Отогревайся давай, – не церемонясь, переходит на «ты». – Капронки, долбануться можно. В минус двадцать пять, – недовольно качает головой и делает шаг назад.
– Я ж-ж-же не думала, что могу застрять на улице, – решаюсь хоть как-то защитить свою честь и достоинство, – да и живу через дом.
Тыкаю в сторону общаги. Но Олега это, видимо, никак не впечатляет, и он в ответ только недовольно хмурится.
– Грейся. И ножки свои грей, – кивает на коленки.
О проекте
О подписке