Словом, на послезавтра от моих трёх звонков было человек пятнадцать – двадцать, ну и с офиса столько же, не меньше, что по меркам любого кадрового подразделения за один день – было просто подвигом.
Нашлось так же и двое прорабов, пожелавших всё это дело возглавить, которые пришли утром, на одно и тоже время. Но довольно быстро выяснилось, что ни к чему подобному способностей у них нет и тогда каждый из них изъявил желание присоединиться к группе копателей, что было неудивительно, так как оба пришли на встречу пешком из-за отсутствия денег на автобус.
Говоря о тех, кто был среди рабочих, то объединяло их всех лютое безденежье, существование на грани между воровством и мусорным контейнером, вот такое невесёлое было время. Соответственно, оно вводило свои коррективы в последующие шаги по приведению этой разношерстной публики к общему знаменателю.
Работы предстояли весьма и весьма непростые с той точки зрения, что сейчас, как никогда, на одного раба нужно было бы два прораба, чтобы проконтролировать необходимую отдачу от каждого в отдельности и если кто-нибудь не справлялся, вовремя его менять, что бы не уводил в минус, а заодно не создавал прецедент такой неэффективной работы.
Всё это, как правило, приводило к конфликтным ситуациям, вплоть до мордобоя, что, как вы понимаете, мне было совсем уж ни к чему. Но ничего не поделаешь, заниматься разными методами убеждения и принуждения приходилось именно мне, так как Сталин то, оказывается, умер ещё в пятьдесят третьем году, а Суворов, так тот ещё раньше.
Конечно же, главным принципом был принцип «деньги – стулья», только стулья вперед. Поэтому в конце дня каждый сразу же видел итог своей работы. С одной стороны это подстёгивало нерадивых, но и создавало дополнительные трудности, многие на утро оказывались не в состоянии лыка вязать, это всё-таки матушка Россея, хоть и в средине Европы. Как бы там ни было, где-то через полторы – две недели основной состав достаточно чётко обрисовался. К этому времени я потерял около десяти килограммов чистого веса и приобрёл пару – тройку десятков злопыхателей, которые с огромным бы удовольствием меня замогилили, попадись я им в тёмном месте, в пьяном виде.
За глаза меня называли Фрицем, наверное из-за очков, ставших моим непременным атрибутом, ввиду резко ухудшающегося зрения, а также манеры смотреть на работающих с самой высокой точки, куда я забирался для того, чтобы видеть вся и всё. Оттуда, как на ладони, можно было просматривать весь фронт боевых действий, как сказал бы легендарный комдив Василий Иванович Чапаев и покрикивать на особо нерадивых, в стиле кинофильмов про фашистов, охранявших концлагеря. Приходили даже в офис жаловаться Раисе на злого очкастого изувера, ничего человеческого не имеющего за душой.
За три месяца работы, я очень сильно сдружился с руководством генподрядчика, прорабы и мастера были настроены ко мне весьма благожелательно, так как от моей успешной работы во многом зависела скорость продвижения всех монолитных работ на уровне котлована.
По концу нашей миссии директор фирмы, Малхаз Давыдович, предложил мне перейти к нему мастером с довольно внушительным белым окладом, несмотря на отсутствие специального образования, что открывало пути к получению солидного кредита в каком-либо банке, они только-только начали внедряться в обиход российских граждан. Я соврал, что имею определённые обязательства перед своим руководством и пока не могу принять предложение, тем самым, оставив за собой право воспользоваться им попозже, в случае, если не будет получаться совместной работы с Раисой.
Отработав на Акрополе, мы поимели очень неплохие деньги, а я увидел новые горизонты и избавился от строительной фобии, начав всерьёз задумываться над продолжением деятельности в этой сфере. За шесть лет произошло много такого, что напрочь изменило весь профиль моей жизни. Я принял российское гражданство и развёлся со своей второй женой Ириной, женившись в третий раз на женщине, которую полюбил всем сердцем, на моей Евгении.
Такой шаг всегда бывает очень трудным, так как с обеих сторон оставались разбитые сердца, нам обоим пришлось идти через слёзы, обиды и упреки. На Украине у меня жил сын Костя, по которому я очень сильно тосковал и Женя всегда подчёркивала важность того, что бы он в конечном итоге переехал в Калининград. Косте оставалось ещё два года школы, было решено, что после неё он продолжит обучение здесь. Мы ни разу не бывали у меня на родине вдвоём, никто из моих родственников Женю ещё не видел, поэтому она очень волновалась, тем более, что через несколько месяцев, в период летних отпусков нам предстояло ехать на Украину. Отца на тот момент уже не было в живых, он умер за два года до описываемых событий, как раз тогда, когда находясь в Никополе, я делал развод с Ириной.
У Жени тоже всё проходило очень непросто, даже более драматично. Бывший муж и две взрослые дочери устроили ей серьёзные испытания, но в конечном итоге всё стало на свои места. На протяжении этих лет надёжной опорой нашему союзу неизменно были близкие друзья Раиса Львовна и Николай Петрович Никитины. Год назад Николай умер от инфаркта и Раиса совсем сдала, мы были вынуждены связаться с их дочерью в Америке и вскоре Раися переехала туда, получив вид на жительство.
Женя оставила мужу однокомнатную квартиру, которую купила втайне от него. Ссылаясь на то, что квартира принадлежит мне, она тем самым закрыла тему материальной несостоятельности своего нового мужчины перед дочерьми, с которыми мы теперь жили вместе в её трёхкомнатной, другими словами я поменялся местами с бывшим мужем, как в прямом, так и в переносном смысле.
Теперь Оксана уже закончила университет и конечно же нигде не работала, Аня училась на четвертом курсе того же учебного заведения и, как мы все понимали, была следующим очередником за пособием по безработице, такова была цена диплома о высшем образовании того времени, да и сейчас практически ничего в этом смысле не изменилось.
Девочки постепенно приняли меня, где-то хоть и по-детски, но понимая, что я, как вариант, для мамы был куда лучше, нежели их родной папа, с его иждивенческой позицией и абсолютным безразличием ко всему происходящему вокруг, кроме того он пристрастился к рюмке и всё чаще пребывал в забытьи. Ну что ж, это довольно распространённая манера поведения у людей, внезапно потерявших кормильца, коим для него долгие годы неизменно была Евгения. Дочери конечно же любили своего отца и часто бывали у него дома. Мы с Женей также поддерживали с ним дипломатические отношения и определённый статус КВО, да и вообще всё уже имело цивилизованный вид, страсти улеглись.
Тёмных красок в картину добавляло лишь полное отсутствие определённости, что до моей дальнейшей трудовой деятельности. Не имея постоянной работы, я всё же умудрялся зарабатывать деньги, и немалые. Таких денег мне бы никто не платил, находись я даже на высоком окладе, не самой хилой должности в Калининграде, одним словом, в качестве кого бы то ни было или за какую-нибудь выполненную работу в общепринятом смысле. Конечно все мы понимаем, что работы бывают разные, как по уровню риска, так и по сочетаемости с уголовно-процессуальным кодексом.
Женя спала и видела, как я, законопослушный гражданин и ответственный налогоплательщик, иду на работу утром, выполняю поставленные задачи,
О проекте
О подписке