Глава 24
За вратами Тьмы

– Думаешь, они выбрались?

– Надеюсь, они нашпиговали урода по самое не хочу.

– Клыки видел?

– Пошевеливайтесь! – поторопил Паллино солдат.

Вокруг было так просторно, что я не видел ни потолка, ни дальней стены. В трюме стоял мрак темнее, чем темнота бесконечного космического дня, лишь на стенах горели тусклые красные лампочки, не ярче, чем свечи. И тишина… внутри было безвоздушное пространство, и поэтому не было слышно ни шагов, ни криков. Мы двигались, словно похоронная процессия, ощущая лишь легкую дрожь в собственных костях.

По правую сторону разверзлась настоящая бездна в тысячи футов глубиной. Через нее тянулись платформы и мосты, скрываясь во мгле. Лестницы поднимались и спускались, а рядом на массивных цепях висели клетки-лифты. В свете фонарей я заметил во тьме еще несколько платформ, не прямых, а извилистых, как умы тех существ, что построили их.

Дроны-картографы сюда не добрались, и нам пришлось ориентироваться по нечеткому звуковому сенсору, который сообщал, что впереди еще больше десятка миль пустоты. По рации донеслись звуки боя. Сквозь помехи я разбирал приблизительно одно слово из семи.

– Зажаты в секторе цэ-семь!

– Враги у правобортного турбинного отсека!

– Лезут из стен!

– Думаешь, здесь есть еще такие твари? – спросила Сиран.

– Не знаю, – ответил я, замедляясь, чтобы подождать ирчтани.

Они не могли летать в безвоздушном пространстве, и их короткие ноги плохо сгибались. Словно подбитые птицы, ирчтани скакали за нами, не выпуская из покрытых чешуей рук мечи и винтовки.

– Но нам следует быть ко всему готовыми, – сказал я.

– Пал поставил в известность центурионов. Они будут начеку, – коротко доложила Сиран и утвердительно кивнула.

– Хорошо, – выдохнул я, продумывая, как не допустить, чтобы другая группа попала в такую же засаду. – Можно сказать, нам повезло, что первой целью тварь выбрала нас.

Не успел я закончить фразу, как меня осенила мрачная мысль: а почему из всех групп она выбрала именно нашу? Потому что мы забрались дальше всех? Или потому что оказались близко от чего-то важного?

Или того хуже: она искала конкретно меня?

Я почувствовал тяжелый взгляд Сиран. Она сопровождала меня на Эринии и единственная, кроме меня, видела подобное Бледное чудовище.

Я хотел ответить, но не успел: по офицерскому каналу протрещал тонкий голос:

– Мы нашли топливный отсек. Заходим.

Это был Кейд, центурион Паллино.

– Молодцы! – сказал Паллино. – Заблокируйте к нему все подходы. Да хранит вас Земля.

– И вас.

Я подумал о судьбе «Андрозани» и корабля князя Улурани. Возможно, здесь нам придется поступить так же. Если нет, то нельзя позволить сьельсинам взорвать собственный корабль, когда у них не останется другого выхода.

– Сэр! Я что-то вижу! – сообщил по рации посланный Паллино разведчик, и мрачные мысли быстро покинули меня.

– Что именно? – спросил я.

– Корабль, милорд. – Разведчик громко сглотнул, узнав мой палатинский тембр. – Один из наших.

Я протиснулся вперед и подошел к разведчику, светившему через перила вверх, где у шаткой лестницы виднелся силуэт. Острые углы и правильные геометрические формы казались столь же чуждыми в этом месте ребристых арок и естественных изгибов, сколь чуждым было Танаран на мостике «Мистраля» много лет назад. Но это действительно был он. Черный имперский корабль, нависающий над нами во тьме.

– Нужно попасть туда! – приказал я. – Живо! Мигом!

Необходимо было как можно скорее убедиться, что это искомые корабли и что на борту на самом деле не осталось выживших.

– Нашли? – сквозь треск помех спросила Валка.

– Нашли корабль, – ответил я, провожая взглядом разведчиков, группами по трое карабкающихся наверх. – Пока не знаю, наш или другой. Скоро выясним.

– Мы уже почти на орбите.

– Щиты стоят?

– Стоят.

– Передай Аристиду, чтобы сосредоточил огонь по носовой части. Это их отвлечет. Здесь мы в относительной безопасности.

Спустя несколько секунд ответа так и не последовало, и я окликнул:

– Валка?

– Он тебя услышал, – сказала она почти сразу.

– Лорд Марло! – перебил ее голос одного из легионеров. – Мы нашли люк!

Шлюз взломали давным-давно. Вокруг люка были глубокие царапины, как будто дверь могучими когтями вырвало какое-то чудовище. С внутренней дверью то же самое. В самом судне было темно, только длинные аварийные лампы еще светились на полу, напоминая угольки в затухающем костре. Я провел пальцами по табличке, приваренной сразу за переборкой, нащупал буквы.

«Беспощадный».

«Беспощадный». Вышло так, что не пощадили его самого. Сомневаться не приходилось. Напольные панели в коридоре выломали и расцарапали – признак того, что здесь кто-то тащил тяжелое оборудование.

– Мы нашли их, – сказал я, обращаясь сразу ко всем и ни к кому. Мне не верилось. Я ожидал, что вернусь на Форум ни с чем.

– Их мы пока не нашли, – пронзительно сказала Валка.

Ее слова будто подтолкнули меня через порог мрачного корабля. Она была права. Нужно было выяснить, достоверно убедиться, что еще не весь экипаж попал на сьельсинский стол. Реагируя на наше приближение, над головой замигали лампы. Из дыры в потолке висельными петлями свешивались провода, отбрасывая мрачные тени на стены коридора.

– Паллино, пройдите на мостик, – сказал я, переступая через провода. – И отправьте команду в моторный отсек. Нужно проверить, может ли корабль лететь. Удакс, оцепите периметр. Не хочу, чтобы нас застали врасплох.

– Сэр? – вопросительно склонил голову Удакс.

– Рано или поздно нам придется поднять этот корабль, – объяснил я и протиснулся мимо пернатого ауксилария в разверстую пасть коридора, ведущего вглубь корабля.

Почти всю свою взрослую жизнь я провел на военных имперских судах. Я изучил их планировку, и пусть никогда прежде не бывал на «Беспощадном», я знал, куда идти: на пять уровней вниз, туда, где под мостиком спал мертвецким сном штатный состав корабля.

Должен был спать. Спеша вперед, я увидел импровизированный стол ксенобитов, на котором лежали человеческие останки. Я мысленно повторял, что спасение даже одного человека станет успехом. Спасение одного человека и избавление Галактики от чудовищ, убивших его товарищей.

Я обязан был знать.

Кубикула была там, где и должна: в трюме в верхнем кормовом отсеке. Мы миновали внутренний шлюз, и, шагнув через порог в ледяное помещение, я набрал команду на терминале, щелкнул переключателем у подбородка и открыл шлем. Маска разъехалась, капюшон и широкий фланец, защищавший шею, сложились и втянулись в ошейник. Я освободил волосы, почувствовал на коже холодный пот. Изо рта вырвалось облачко пара.

Я тут же пожалел о том, что сделал.

– Во имя Земли, чем здесь воняет? – воскликнула Сиран, которая тоже сняла шлем.

Она прекрасно знала чем. Мы оба знали. Мы столько раз бывали в бою и в сожженных дотла городах. Вдоволь покатались на красном поезде Смерти.

Подобно сотам улья, нас окружали ячейки с яслями для фуги. Ряд за рядом, колонна за колонной выстроились шестигранные капсулы, в которых должны были лежать люди. «Беспощадный» был меньше «Тамерлана», и его экипаж составлял чуть более девяти тысяч человек. Почти все они были заморожены, как соленая рыба, и не должны были покидать свои камеры до окончания перелета, не должны были просыпаться до прибытия на Немаванд. Многим предстояло и дальше оставаться замороженными. На истоптанном и сильно исцарапанном полу виднелись ржавые потеки и синеватые пятна. Пластины были испачканы смесью крионической суспензии и крови. В ярком белом освещении цвета казались непривычно тусклыми.

Множество капсул стояли открытыми. Пол был усыпан осколками стекла и пластика. Ксенобиты не видели нужды прибираться. Медицинские трубки, шланги и спутанные провода свешивались из разломанных яслей подобно кишкам мертвых машин, и мне сразу стало понятно, откуда взялся бедняга со стола. Я подкрался к ближайшей открытой капсуле, чтобы ее осмотреть.

– А почему нет крови? – спросил у нас солдат, и его голос в холодном воздухе прозвучал очень тонко.

Я взглянул на него из-под темной челки. Голос был мне незнаком. Кто-то из группы Паллино? Лично я знал только солдат первой центурии Первой когорты.

– Ты, наверное, новенький? – сказал я ему, надеясь, что замечание не будет воспринято как ехидное или снисходительное.

Солдат промолчал.

– Бледные сливают криораствор, перед тем как достать тела. Когда они голодны, им плевать, жив человек или мертв. – Закончив объяснение, я стиснул зубы и выпрямился.

– Они ждут, пока не сольется реактив, и этого им достаточно, – добавила Сиран.

– Обнаружены тела! – раздался голос из соседнего прохода.

«Или то, что от них осталось», – подумал я.

Прямо в проходе лежали полусъеденные и разложившиеся тела с исковерканными конечностями и посеревшими костями.

– А куда подевались головы? – спросил кто-то.

Голов действительно не было.

– Так нельзя обращаться даже с врагом, – тихо прокаркал один из немногих оставшихся с нами ирчтани.

– Живых не меньше, чем мертвых, милорд, – сообщил солдат, осматривавший капсулы у стены.

Я не ответил, лишь склонился над истерзанными, гниющими трупами, лежавшими у ног. С трудом подавил желание прикрыть нос и рот, снова надеть маску. Я не должен был отводить взгляд. Солдат был прав. Десятки яслей для фуги остались нетронутыми. Сотни. Эти устройства были сконструированы так, чтобы поддерживать автономное питание даже тогда, когда системы корабля отказали. Они могли работать десятки лет – и, по всей видимости, работали.

– Паллино, – отвернулся я, поднеся запястье к лицу, – мы их нашли.

– Живых? – Голос Паллино прозвучал из проводника под ухом четко и ясно, как будто мой друг стоял рядом.

– Довольно много. Возможно, даже большинство. Бледные вытаскивали их по мере необходимости.

Весьма эффективный способ пиратства. С таким уловом они могли жировать – в буквальном смысле, – пока не прилетит следующий.

– Как корабль? – спросил я.

– Они слили топливо с варпа и субсветового, но аварийные батареи в порядке. Жизнеобеспечение функционирует. Запасы воздуха в норме.

Никаких сюрпризов. Сьельсины не были дураками и не собирались сидеть на нескольких сотнях килограммов свободного антилития. Они либо перекачали его в собственные резервуары, либо слили летучую антиматерию в космос.

– А вооружение?

Паллино замешкался с ответом. Я услышал, как он выкрикнул команды своим людям и умолк в ожидании ответов.

– Почти все отключено. Палубные орудия, кажется, не тронуты, а вот все, что помощнее, свинтили. Магнитные антиматериальные пушки, ракеты…

Словно придавая его словам весомость, корабль вздрогнул. Вдали как будто бы прогремел гром. Вероятно, «Тамерлан» начал обстреливать планетоидную оконечность сьельсинского корабля.

– А лучевые пушки?

– Не могу сказать. Оборудование вроде бы на месте, но…

– Выясни, – приказал я, не убирая левую руку от лица.

– Милорд!

По тону солдата я не понял, зовет он меня или ругается. Я опустил руку, прервав разговор с Паллино, хоть и по-прежнему слышал голос хилиарха в ухе. Говорившего я отыскал за углом и остолбенел. Мои глаза невольно вытаращились, зубы стиснулись, к горлу подкатил ком. Я его проглотил. Сплюнул.

У дальней стены кубикулы располагались компьютерные консоли, сенсорные панели и голографические проекторы, следящие за тысячами упокоенных в этом ледяном мавзолее людей, но на них я не обратил внимания. Между консолями и длинными высокими стеллажами-сотами был промежуток в пять ярдов шириной. С одной стороны выстроились пять погрузчиков, предназначенных для транспортировки яслей для фуги, а посередине…

Посередине…

Существует легенда, согласно которой Земля в глубокой древности была не одной планетой, а двумя. Действительно, на древних картах можно увидеть два шара, плотно прижимающиеся друг к другу. На одной стороне – старый мир с Римом, Багдадом и Цинем, а на другой – так называемая терра инкогнита, и соединяются половины лишь тонкой полоской моря. Полагаю, что это лишь символическое изображение, и Земля, как бы ни утверждала Капелла, всегда была такой же планетой, как все остальные. Тем не менее рассказывается, что люди нашли этот узкий путь в новый свет. Они плыли в поисках богов, золота и, как я однажды упоминал, вечной молодости – которой так и не нашли в земных водах. Однажды они прибыли в город у озера, что был крупнее всех известных городов, но и ужаснее. Его жители ели детей и приносили жертвы небесам.

Я почувствовал ужас сродни тому, что испытали древние исследователи в том кровавом городе. Как они стояли, окруженные следами жертвоприношений, так и я сейчас стоял у своеобразного алтаря.

Мы нашли пропавшие головы.

В промежутке между консолями сьельсины возвели черный обелиск. Он возвышался на двадцать футов, а в ширину у основания был в три человеческих роста.

Он был из костей. С великой осторожностью человеческие черепа сложили рядами один на другой; на некоторых еще оставались клочки кожи и волос, растрескавшиеся и пожелтевшие кости были покрыты бурыми пятнами давно засохшей крови. Черепа были скреплены металлическими прутьями и связаны инопланетными шелковыми нитями. Пустые глазницы бдительно смотрели во все стороны. Чтобы возвести такой монумент, понадобились сотни черепов. С шелковых нитей свисали полоски ткани, разукрашенные сьельсинскими символами. Разобрать их я не смог, но сразу вспомнил бумажные молитвенные таблички на ветвях деревьев в Саду Кхарна.

Молитвенные таблички.

Каким богам молились эти существа?

Ответ был мне известен. Сьельсины поклонялись Тихим, в чьих заброшенных залах и тоннелях они эволюционировали, перестали быть дикими хищниками, живущими во мраке под пропитанной радиацией атмосферой своей планеты.

– За это их ждет смерть, – пообещал я, сжав кулаки. – Клянусь Землей. – Впервые в жизни я поклялся Землей всерьез. – Сколько осталось?