Был другой вид тьмы

Когда мы познакомились, Лил было тридцать. Она повидала мир, говорила по-французски, по-испански и немного по-немецки. Она состояла в двух разных женских группах, и когда ей было двадцать два года, ее даже ненадолго арестовали за участие в демонстрации. Она любила спорт и активно болела за «Нью-Йорк Метс», четыре дня в неделю посещала спортзал, любила театр и кино, читала книги. По ее словам, не те книги, которые обычно издавала ее компания, хотя дома у нее их было немало. Обожала готическую фантастику, фэнтези, некоторые биографии, новеллизации фильмов. В общем, ничего необычного, кроме вампиров, да и вообще, они не имели особого значения.

Главная проблема возникла, когда я увидел ее во второй раз. Это случилось на следующий день, я все еще оставался в Нью-Йорк, но через пару дней должен был улетать домой, и до моего отлета мы с Лил хотели провести как можно больше времени вместе. Мы совершенно не знали друг друга, но уже строили предварительные планы: когда я смогу вернуться в Нью-Йорк, сможет ли она когда-нибудь приехать в Лондон?

Она взяла меня на прогулку по Центральному парку: теплый день, туристы, бег трусцой, семьи на прогулке.

Я спросил о ее фамилии.

– Виклунд – это ведь скандинавская фамилия, не так ли?

– Шведская.

– Ты давно живешь в США?

– Я тут родилась. В Мичигане. Мои родители – американцы в третьем поколении. Виклунд – фамилия моего мужа.

Это лишило меня дара речи секунд на десять.

– Как я понимаю, фамилия твоего бывшего мужа? – уточнил я.

– Нет, мы все еще женаты.

Город, весь мир, казалось, замерли вокруг меня, пока до меня доходил смысл ее слов.

– Извини, – сказала она. – Хорошего способа сказать это просто нет. Думаю, тебе лучше узнать сейчас…

– Я знаю, что будет дальше. Вы разводитесь?

– Мы не живем вместе. Брак окончен. Развод состоится позже.

По мере того как ее история выступала наружу, парк и вся деятельность в нем временно ушли на второй план. Ее мужа звали Мартин Виклунд – шведское имя, полученное по наследству от шведских прабабушки и прадедушки, в молодости переехавших в США, но он был незамысловатым американцем. («Незамысловатость – это часть его проблемы. – сказал Лил. – Тонкость – не его сильная сторона»). Он работал на правительство на каком-то высоком уровне.

Она не уточнила, чем он занимался, сказала лишь, что он высокопоставленный чиновник, близкий к администрации Белого дома. Номинально Мартин числился в Министерстве обороны и работал в Пентагоне, в Вашингтоне, но много ездил по стране. По ее словам, он разруливал разные проблемы. Он был штатским, не военным, но общался со старшими офицерами и стратегами обороны. Лил мало что могла рассказать о его работе отчасти потому, что он не распространялся о ней, но главным образом потому, что с самого начала они были вынуждены проводить много времени порознь. У нее была своя жизнь, работа и круг друзей здесь, в Нью-Йорке. Раз в неделю они с Мартином ездили проведать друг друга, но так было только в самом начале отношений. По ее словам, с самого начала их брак балансировал на грани краха, но им обоим потребовалось много времени, чтобы это понять и принять. Они были женаты около трех лет – ужасная ошибка, по ее словам.

Я согласился.

Но, как говорится, дальше – больше. Детей у них не было, зато имелись проблемы с собственностью – кому, что и в какой степени принадлежит и как это будет разделено. Лил сказала, что квартира целиком и полностью принадлежит ей, но приобретена с банковской ссудой. Мартин оспорил это и потребовал половину стоимости. («Это куча бабла, – сказала она. – Стоимость недвижимости здесь заоблачная. Мне придется ее продать, а я не хочу».) Между тем было еще два объекта недвижимости, которые нужно было поделить или продать: квартира в округе Колумбия и дом в Лос-Анджелесе. Лил сказала, что ей они неинтересны и она хотела бы уйти от этого вопроса, как и он, но ее адвокат сказал, что она должна бороться за них, иначе рискует потерять все свое имущество. Таким образом, у них обоих было по адвокату, работавших на них и друг против друга, но ничего так и не было улажено, и ничего не будет улажено еще как минимум несколько недель, а возможно, и месяцев.

– Есть ли что-нибудь еще, что мне нужно знать о тебе? – спросил я.

– Мартин помешан на оружии, – призналась она. – Я же сказала, что он незамысловат… вот какой он. У него куча оружия. – В 2000 году я все еще был англичанином, гражданином страны, которая тогда была более или менее свободна от оружия. Я отреагировал предсказуемо и неоригинально. Она улыбнулась. – Мартин каждое лето ходит на охоту с коллегами по работе. Они ездят в разные чащи и пущи и убивают там животных. Но он не станет охотиться за тобой. Он считает себя хорошим парнем. Единственное, что с ним не так, так это я и то, что он женат на мне.

Через два дня я улетел обратно в Лондон. Я влюбился по уши. На той неделе у нас были гигантские счета за дорогие телефонные разговоры, а в следующие выходные я снова прилетел к ней.

На этот раз я заночевал в ее квартире.

– Мартин – государственный служащий, – сказала она и показала мне их совместные фото.

Мартин на всех фотографиях улыбался, выглядел воспитанным и относительно безобидным. У него были коротко стриженные волосы и чересчур белые и ровные зубы.

– У него два высших образования, – продолжила она. – Он работает на федеральное правительство, носит дорогие костюмы. Он вроде как важный, влиятельный администратор, контролирующий прорву федеральных расходов. У него есть личный шофер, который возит его в офис и обратно. У него есть помощники и консультанты. Он встречается с президентом… я была с ним на одном ужине по сбору средств, и меня представили президенту и первой леди страны. Он читает официальные газеты и смотрит кучу дурацких телепрограмм. Когда он дома, он сидит, развалившись в кресле. Вечером, приходя домой с работы, он выпивает один крепкий напиток, и все его друзья такие же, как он. Да, он любит оружие, но ведь это Америка!

Я ни разу не встречал и даже не видел Мартина, и по мере того, как я проводил все больше и больше времени с Лил, он, казалось, возникал между нами все реже и реже. Они с Лил часто разговаривали по телефону, но, когда я бывал с нею рядом, этого почти не случалось. По ее словам, их разговоры были долгими и порой трудными, но никогда на повышенных тонах. Они не могли прийти к соглашению по поводу дома, но оба были современными людьми, богатыми американцами. Обо всем этом позаботятся юристы. Адвокат Мартина был штатный юрист Министерства обороны. Адвокатом Лил была дама, приверженная принципам равноправия и самоопределения женщин в том, что касалось законов, собственности и карьеры. Да, это будет дорого.

Вскоре мы с Лил стали неразлучной парой. В то время я зарабатывал приличные деньги и имел возможность летать в Нью-Йорк каждые две или три недели, а когда на работе подвернулась вакансия, Лил решила ее занять. В дополнение к своей обычной работе Лил станет вице-президентом их европейского офиса по правам человека в Лондоне и будет ежемесячно совершать поездки в Великобританию. Это означало, что мы могли видеться в Лондоне регулярно, почти так же часто, как и в Нью-Йорке.

Черный пес

Во второй раз, когда Лил приехала ко мне в Лондон, я устроил для нее неожиданную поездку. Впереди у нас было четыре свободных дня, и я сказал ей, что хотел бы покатать ее на машине и показать ей кое-что в Британии. Мы отправились на север и провели первую ночь в отеле в Хэрроугейте. Утром я поехал на восток, пересек пустоши Северного Йоркшира – их верхние уровни уже были присыпаны снегом, – а затем спустился на викторианский приморский курорт Скарборо. После обеда мы направились на север вдоль побережья. Лил, державшая на коленях атлас дорог, внезапно оторвалась от карты и воскликнула:

– О боже, ты везешь меня в Уитби! Поверить не могу!

С момента нашей первой встречи мы нашли гораздо больше общих тем для разговора помимо почти одержимого интереса Лил к Дракуле, но теперь, когда наши первые бурные дни откровений и личных открытий остались позади, я подумал, что настала пора побаловать себя. В седьмой главе романа Стокера репортер газеты «Дейлиграф» – вымышленной газеты – описывает, как маленький рыбацкий порт Уитби в Северном Йоркшире стал местом внезапного сильного шторма. В самый его разгар появляется русская шхуна «Деметра». Несясь сквозь бурю на всех парусах, она налетает на песчаную отмель рядом с гаванью. На палубе стоит разлагающийся труп, привязанный к рулевому колесу. Когда корабль терпит крушение, на носу появляется огромная собака, она прыгает на берег и исчезает на кладбище близлежащей церкви. Этот пес – разумеется, сам граф Дракула в одном из своих обличий, что становится очевидным по мере продолжения романа.

Именно благодаря этой памятной сцене Уитби в наши дни стал своего рода Меккой для всевозможных поклонников вампирского фольклора и вытекающих из него разнообразных альтернативных верований. В город начали стекаться туристы, и не было ничего необычного в том, чтобы встретить на его улицах людей, бродящих в костюмах зомби или друидов, оборотней, волшебников, всяческих средневековых личностей, любителей черных месс и стим-панка, и многих других причудливых личностей. Каждый год в апреле и октябре в городе проводился Готический Уик-энд, а в другие выходные в летние месяцы проводились конвенты фанатов того или иного рода. Лил радовалась, как малый ребенок, что оказалась здесь.

Поскольку была зима, город не изобиловал туристами или гостями конвентов. Я нашел место для парковки на берегу реки, и мы отправились исследовать город пешком. Большая часть прогулки представляла собой напряженный подъем по знаменитым каменным ступеням утеса, числом сто девяносто девять, к разрушенному аббатству, возвышающемуся над Уитби. Поговаривали, что в древних руинах обитают привидения, но в любом случае они были настолько зловещие и темные, что не нужен был никакой призрак, чтобы пробудить в душе отчаяние и дурные предчувствия. Пытаясь отдышаться, мы обошли развалины, после чего направились к северному ущелью, откуда открывался вид на устье реки Эск и широкая панорама Северного моря. Откуда-то со стороны Норвегии и России, замораживая наши лица и руки, дул ледяной ветер. Но Лил получала удовольствие!

Позже, когда мы вернулись к морю, гуляя по узким улочкам старой части города, наткнулись на мастерскую, где изготавливали из гагата, который добывался на побережье недалеко от городка, ювелирные украшения. Обрадованные возможности ненадолго укрыться от холодного ветра, мы вошли и долго рассматривали древние точильные камни, щеточные круги, полировальные станки, зубила и молотки, которыми пользовались каменных дел мастера в девятнадцатом веке. Украшения из полированного гагата какое-то время были писком моды в модных салонах и на светских мероприятиях. Это по-прежнему был прекрасный камень, хотя и вышедший из моды. Рядом с реконструкцией прошлого расположилась современная мастерская, в которой работали два молодых мастера.

Мы с Лил изучали разнообразие выставленных на обозрение украшений – кулоны, ожерелья, броши, серьги, браслеты и так далее, – с удовольствием разглядывая красивые и замысловатые творения их рук. Стоило Лил сказать, что она обожает гагат, как я решил претворить свой план в жизнь.

– Не могли бы вы сделать для меня что-нибудь уникальное? – спросил я у одного из мастеров.

– Зависит от того, сколько вы намерены потратить.

Я протянул ему лист бумаги, на котором заранее набросал грубый эскиз своей идеи, и добавил подробное описание, размер, дизайн и так далее. Внимательно посмотрев на листок, он показал его коллеге.

– Кажется, я знаю, чего вы хотите, – сказал он.

Охваченная любопытством, Лил потянулась вперед, в попытке увидеть, что я написал.

– Вы делали что-нибудь подобное раньше? – спросил я, когда мужчина храбро убрал листок подальше от ее любопытных глаз.

– Не совсем, но я знаю, что вы имеете в виду. – Он приветливо посмотрел на Лил и улыбнулся нам обоим. Затем назвал цену, и я согласился. – Я не могу сделать это сегодня, – сказал он. – Но завтра к обеду, думаю, мы сможем кое-что показать вам.

В любом случае мы с Лил собирались переночевать в Уитби, так что это не было проблемой. Не знаю, угадала ли она заранее, что я для нее запланировал, но как только мы снова вышли на улицу, она крепко взяла меня за руку и прошептала «спасибо».

На следующее утро мы поехали в залив Робин Гуда, в нескольких милях далее по побережью, и около часа гуляли по красивой деревне, после чего вернулись в Уитби.

Они уже ждали нас в мастерской и выложили украшение на шелковую подушечку, чтобы Лил могла его как следует рассмотреть. Это был амулет для ее браслета, с выгравированным рисунком и отполированный до блеска. Они вручили ей лупу, чтобы она рассмотрела все детали. Она склонилась над ним и внезапно рассмеялась. Я тоже наклонился – мне было любопытно, что они поняли из моих наставлений.