Цитаты из книг автора «Кристине Нёстлингер»

Трудно сказать, где и когда начинается та или иная история. Потому что у всякой истории есть своя предыстория, которая тоже важна.

А родители? Его родители ему разрешают?Али-баба пожал плечами и сказал, что родители, разумеется, вопят.– Но что они с ним поделают? – спросил он.– Ну, они могут запретить.– Ему не запретишь! – Али-баба сказал это с большим уважением.Я вздохнула.– Вот что, sweety, – заявил Али-баба. – Тут вздыхать нечего. Кто разрешает себе запрещать, тот сам в этом и виноват! Дело в том, что родители могут принять меры только против того, кто, во-первых, боится их, а во-вторых, слушается! – Он высморкался в большой клетчатый платок. – Ведь на самом-то деле они бессильны. Они – просто бумажный тигр! У нас, если хочешь знать, куда больше силы, да и времени больше. Все, чего они могут на самом деле добиться, – это испортить себе нервы или заработать язву желудка.

Вечером Курт пришел в нашу комнату. Выражение лица у него было довольно беспомощное. Он спросил, нельзя ли ему купить Ильзе другую морскую свинку.Ильза тупо поглядела на него и сказала:– А ты купи своим собственным детям!

У тебя что, тоже проблемы? – встревожился папа. Родительский долг, конечно, обязывал его поинтересоваться состоянием дочери, но в его вопросе слышался скорее панический ужас, как будто он хотел сказать: «Еще одна беда на мою голову! Я этого не перенесу!»

Главное – не давать использовать себя и не идти на поводу у чужих примитивных инстинктов! Потому что это унизительно

В пироге Габиной мамы было вдвое больше слив, чем в том, который пожирал сейчас Эберхард. А ведь сливы – это самое важное в сливовом пироге!

– А знаешь, я умею только гладью вязать. Покажешь, как вязать резинкой? Гретхен совершенно опешила, но поднялась и пошла за спицами и шерстью. – Я ведь послушный зайчик, а всякий уважающий себя зайчик должен уметь вязать хотя бы резинкой! – изрек Хинцель.

Иногда Франц, сидя в своей комнате, горько бормочет: «должен – должен – должен…» Чем дольше он бормочет, тем противнее становится это слово. Для Франца оно самое ненавистное из всех слов.

А вспоминать о старых ошибках на дне рождения нет времени!

У Франца есть сто желаний на Рождество. Девяносто девять маленьких и одно большое. Девяносто девять маленьких желаний каждую неделю разные. Они меняются всякий раз, как Франц проходит мимо витрин игрушечного магазина.