У вас товар, у нас – капец!
– Ваше Высочество! – радостно заорал кто-то, а я чувствовала, что падение с такого «высочества» стоило мне ушибленного колена. – Вы целы?
– Частично, – простонала я, пытаясь с видом скромницы натянуть трусы обратно.
– Как низко она пала! – скривился какой-то дедушка в женском платье. Я посмотрела на него, понимая, что где-то сейчас должна негодовать какая-то бабушка: «Вот, ирод! Опять (в мое платье нацепил! Маразматик старый!».
– Еще бы! – огрызнулась я, осматривая роскошное, но мрачноватое убранство зала. «Куда, интересно знать, делась старенькая плитка – березка, и откуда, интересно знать, взялись эти экспонаты с выставки вышивального кружка?», -терзалась вопросом я, пока вокруг меня суетились холеные господа с натянутыми улыбками начальства. Эту улыбку узнает каждый бухгалтер перед камеральной проверкой, «родственник очень хорошего человека» при приеме на работу и студент, протягивающий купюру в зачетке.
– Ваше Высочество! – чьи-то руки пытались меня поднять и отряхнуть, пока я натягивала футболку пониже под холодный взгляд престарелого председателя клуба любителей сквозной вентиляции. – Кто посмел вас похитить? Скажите имя этого мерзавца, чтобы мы могли отрубить ему голову! Вас держали в темнице? Вас пытали?
– Пытались! – отмахнулась я, закрывая глаза и пытаясь отогнать наваждение. – Чертов йогурт!
– Ах он мерзавец! Ах он подлец! – суетился толстяк с платком, округляя глаза и топая ногой с негодованием. – Йогурт! Как же мы сразу не догадались! Он всегда мечтал захватить престол! А тут такая возможность! Он собирает войско!
– Ага, бифидобактерий! – с усмешкой отозвалась я, потирая ушибленное колено и постанывая. Сейчас подоспеет подкрепление в виде эмульгаторов и красителей! Держись, желудок!
– Подлый Йогурт! Стража-а-а! – закричал бородатый, насупив брови, а в зал, лязгая доспехами , ввалилось человек пятнадцать настоящих рыцарей ,в сверкающих доспехах. – Найти Йогурта! Живого или мертвого доставить во дворец! Выполнять приказ!
Ага, если что – на третьей полке в гипермаркете! Можете его обезглавить, только осторожно! Он проливается!
– Живой не берите, – скривилась я, чувствуя, как мстит мне проклятый злодей, разворачивая полномасштабную военную операцию в моем желудке. В борьбе за керамический трон побеждает умнейший, сильнейший и ловчейший. – Я, значит, его пожалела, хотя он уже был стареньким… Нет, ну выглядел он еще неплохо…
– Описать его сможете, Ваше Высочество? – пристал ко мне клуб ответственных потребителей, тряся меня за плечи. – Что вы помните?
– Примерно вот такой! Розоватый… Или, скорее, фиолетовый! – пожала плечами я, показывая размеры бутылки, а на меня смотрели так, словно очень старенькая дама решила написать пикантные мемуары. Приятно вспомнить, не с кем поделиться. – Но сам по себе такой… Мягкий… Это в руке чувствуется… Там еще две ягодки… На вкус, хочу сказать, так себе… Пробовала и лучше!
– Старый ублюдок! – выругался толстяк, воинственно глядя на дверь, словно прямо сейчас отправится бить морду производителю. – Я своими руками растерзаю его! Если нужно, мы бросим целую армию! Еще бы! Попытаться испортить нашу бесценную принцессу Эванжелину!
– Он успел? – пристал ко мне бородатый, держа меня за плечи. – Отвечайте, Ваше Высочество!
– Что успел? – удивилась я, вспоминая остатки йогурта в холодильнике, которые уже никуда не спешат в отличие от меня. – Я не понимаю, о чем вы?
– Слава Богам! – закатил глаза толстяк. – Мы успели раньше! Еще бы немного и наша дорогая, бесценная Эванжелина была бы испорчена! Еще бы! Она у нас такая красавица, что мы вынуждены ее прятать! Влюбляются в нее не на жизнь, а на смерть! Роковая женщина!
Я вспомнила свои зеленоватые волосы, понимая, что таки да! Любовь нечаянно нагрянет и до могилы доведет! Дедушка в бабушкином платье снова нахмурился и скривился, словно мы пили йогурт на брудершафт, но я оказалась проворнее и наглее, заняв стратегически важную точку с целью облегчить почку.
– Но мы все равно вынуждены доложить его Императорскому Величеству! – заметил старик, пока клуб любителей женского белья собирал какие-то мутноватые кристаллы и стирал мел с пола.
– Дитя мое, – как-то ласково и по-отчески заметил мужик с бородой, накидывая на мои плечи(, принесенный слугами плащ. – Вы – единственная наследница Эстергарда. Я никогда себе не прощу то, что произошло! Можете казнить меня! Я обещал вашему покойному батюшке, что буду присматривать за вами!
Мужик неожиданно упал передо мной на колени, целуя руку. На колени плюхнулся и лысый, и толстяк, отдуваясь и морщась. «И я… И я… » – причитали они, глядя провинившимися котятами, орошая мою самооценку комплиментами, а руку соплями.
Делегация любителей женской одежды молча удалилась. Судя по сумрачным лицам, они ожидали бурных оваций, но я была сдержанна в эмоциях. Как только дверь за ними закрылась, бородатый осмотрелся по сторонам, вставая с колен и уставился на меня:
– Ты что вообще такое? – подозрительно спросил он, пока другие окружили меня, глядя с дружелюбием нищей подруги, узнавшей, что у тебя в гардеробе появилась третья норковая шуба. Где-то дружно махали белыми платочками, провожая в бессрочный отпуск Вежливость. «Заходи к нам еще!», – улыбались Наглость, Подозрительность и Презрение.
– Эм… – я подняла брови, прикидывая с чего лучше начать. – Я – хомо, иногда даже сапиенс…
– Что будем с ней делать? – меня больно схватили за предплечье, с недоверием глядя на мои зеленые волосы и всматриваясь в мое лицо.
Театр «Любви и Обожания» отправился гастролировать в параллельную вселенную, а на меня смотрели, как на незаслуженного артиста.
– Куда теперь ее девать? – нервничал толстяк, оглядываясь по сторонам.
– Если что, – мрачно отозвалась я, протирая глаза и одергивая футболку. – Могу спрятаться за занавеской!
– Заткнись! – прошипел на меня толстяк, сузив поросячьи глазки. – И так все чуть не испортила! Вот угораздило тебя появиться не вовремя!
– Тише, господа! Это же наша драгоценная принцесса! – мужик с бородой нахмурился, изображая долгий и мучительный мыслительный процесс. – Она появилась как раз вовремя. Мы ее как бы коронуем, потом как бы выдадим замуж за Императора…
– И будем уже как бы особо приближенными к Императрице? – на меня снова посмотрели с явным интересом, потирая ручки. – Императрица имеет право на собственный двор… Это влияние, могущество, деньги…
На меня снова смотрели глазами лучших друзей, но я предпочла бы иметь сто рублей, глядя на столь внезапные перемены политических настроений.
– Слушай сюда, – меня снова дернули, подозрительно осматривая. – Будешь делать то, что мы тебе говорим! Ты поняла? Лишнее слово, непослушание – мы объявим тебя самозванкой и бросим в темницу, где ты проведешь остаток своих дней! Итак, ты – принцесса Эстергарда Эванжелина. Твой отец умер, а завтра ты выходишь замуж за его Императорское Величество!
Пока моя биография взывала к географии, пытаясь понять, в каком классе я это пропустила, меня уже тащили за руку по мрачному коридору с плесневелой каменной кладкой. На стенах уютно расположился кружок «умелые ручки» в виде сотканных полотен, размалеванных гербов и еще какой-то дребедени, а я с каждой секундой мечтала открыть кружок «Умелые ножки» и исчезнуть отсюда подобру-поздорову.
– Слушай внимательно! Тебя зовут Эванжелина! Запомни! – твердили мне, пока я пыталась вырваться и сбежать.
– Так, я завтра собиралась на работу, а не замуж! – возмущалась я, чувствуя босыми ногами холод каменных плит, по которым неуверенно шлепала, подгоняемая эскортом. – Я вообще замуж не планировала! У меня родственники не оповещены! Так, граждане, успокойтесь!
Так и хотелось заорать, что хулиганы девственности лишают, но мне зажали рот.
– Тише! – прошипели мне, увлекая по лестнице вверх и впихивая в гостеприимно открытую дверь, которая тут же гостеприимно хлопнула и очень радушно закрылась на ключ.
– Я хочу выйти! – орала я, чувствуя запах пыли и сырости, которыми веяло из мрачной комнаты в стиле Вампир.
– Ничего, завтра выйдешь замуж! – утешили меня.
– Хорошо! Я хочу сойти! – не унималась я, пиная дверь.
– Завтра сойдешь за принцессу! – обрадовали мою самооценочку.
– Я хочу, чтобы меня выпустили! – прохныкала я, понимая, что в ответ на такой радушный прием не мешало бы выучить пару хороших приемов самообороны.
– Выпустят тебя из родительского дома и даже благословят! – насмешливо ответили мне, а я слышала, как кто-то уронил ключ на пол.
Я выругалась, возмущенно сопя, а потом вспомнила, что это – всего лишь сон, улыбнулась своему отражению в огромном пыльном зеркале, провела рукой по старинному столу, понимая, что тут уже не уборщица – тут археолог нужен, а потом брезгливо подошла к огромной пыльной кровати. Неподалеку от кровати стоял унылый ушат для лягушат, а из-под кровати игриво выглядывал ночной горшок, похожий на ту огромную кружку, которую мне подарили на новый год, как бы намекая на то, что в новом году мне предстоит не только хлебнуть, но и расхлебывать!
Содрав покрывало и перевернув подушку, ужасаясь отпечатку чьей-то давно немытой головы, я отряхнула покрывало и упала на кровать. Стоило мне только задремать, в надежде обнаружить себя в своей кровати, или хотя бы с шашкой наголо … ой! С шишкой на голове на белом стареньком коне, как вдруг послышался топот и голоса.
– Вот она! Хватайте ее! – меня тут же стянули с кровати, поволокли в какую – то бадью, полоща в четыре руки, как котенка в центрифуге.
– Потерпите, Ваше Высочество! – заметил низкий, грудной женский голос. – Вы же хотите быть самой красивой на свадьбе!
У меня складывалось ощущение, что в данный момент отмывают не меня, а чьи-то деньги. К моей нежной коже устремилась лохматая щетка, способная по степени загрязнения посоперничать со стареньким туалетным ершиком. Едкое и вонючее мыло застилало глаза, заставляя кашлять. Если в этом спа-салоне «Принцесса» и есть жалобная книга, то будьте -так любезны, заверните!
– Красавицей будете! – добродушно заметила толстая тетка, поливая меня кипятком. – Просто незабываемой девушкой!
– Незабиваемой! – сопротивлялась я, чувствуя, как меня купают прямо в одежде.
– И мерки мы снимем! – успокаивала тетка, неся в полных руках кипяток, намекающий, что мерки придется снимать уже посмертно.
– Трусы и футболку снимите сначала, а потом уже ме…, – договорить я не успела, как на меня опрокинули еще ведро.
– Ну вот! Совсем другое дело! – порадовали меня, растирая таким полотенцем, от которого хотелось попроситься ударником в ансамбль «Блохи». – Красотулечка! Ымператрыца! Сейчас мы тебе личико натрем, чтобы еще красивше быть!
Мне на лицо ляпнули комок какой-то едкой грязи, щедро размазывая его по всей поверхности.
– Нет лучшего средства для отбеливания кожи, травы вперемешку с целебной грязью! – порадовал меня салон красоты «Вычтотворите!».
– А можно хоть жениха посмотреть? – скривилась я, пытаясь смыть с себя народное средство природного происхождения. – Для кого я эту гадость на лице держу?
Через минуту в мою комнату учтиво внесли огромный портрет такого красавца мужчины, что я на секунду даже забыла, от чего отплевываюсь. Красивые русые волосы струились по широченным плечам, мужественное лицо с горделивой усмешкой, роскошная одежда способны были произвести впечатление на любую женщину. Я усмехнулась, с горечью понимая, что, скорее всего, проснусь под одним одеялом с бледной немощью, у которой постоянно мерзнут ноги, но пока что сон продолжался.
– Мы приносим свои глубочайшие извинения, Ваше Высочество, – подобострастно поклонился бородатый, приторно улыбаясь. – Наше поведение было продиктовано заботой о вас! Смерть нашего достопочтенного государя подкосила нас, поэтому мы ни в коем случае не хотим вас потерять! Любой ваш каприз будет исполнен, любое ваше желание – закон для нас!
Я смотрела на портрет, пытаясь найти хоть один изъян, но даже наметанный женский глаз не мог зацепиться за какую-нибудь деталь, чтобы выдать придирчивое «Фэ!».
– Его Императорское Величество объединил разрозненные земли, создал величайшую Империю! О его подвигах слагают легенды! – вмешался толстяк, пока я недоверчиво смотрела на будущего «мужа». – Со всех земель к нему прислали портреты принцесс, но его взор пал на вас и на наше скромное королевство!
О проекте
О подписке