Глава 27

– Верните обратно! – строго произнесла я, вспыхивая от такой наглости. Я уже догадалась, от кого подарок. Брошь была лучшей визиткой.

– Мадам, я не могу, – заметил кондуктор, глядя в другой конец коридора. – Мне приказано. Я – человек маленький.

Цветы и правда были очень красивыми. А вино старинным и дорогим.

Приличная женщина тут же бы закрыла бы дверь, но я понимала, что отказываться от подарка не хочу. Быть может, мне просто захотелось увидеть лицо мужа, когда он заметит на столе букет.

Мне и так на душе гадко, а тут еще компрометирующие подарки!

Но ведь я же имею право на маленький подарок? Раньше я бы ни за что не согласилась принять цветы от почти незнакомого мужчины, но сейчас я впервые почувствовала себя интересной женщиной. Что-то внутри согласно закивало.

– Ладно, оставляйте, – кивнула я.

– Как с-с-скажете, – произнес изумленный кондуктор, разворачиваясь и направляясь по коридору.

Я закрыла дверь, уселась в кресло и крепко зажмурилась. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы меня оставили в покое. При этом одиночество пугало меня, давило собственными мыслями.

Цветы на столике выглядели прекрасно. Свежие розы спасали мою женскую самооценку, как могли.

– Так, Яна, сделай вздох и успокойся. Все равно уже писец настал! И ты этим ничего не поделаешь, – прошептала я, делая глубокий вдох и медленный выдох. – Ты сейчас встанешь, разденешься, ляжешь на кровать и постараешься уснуть. Завтра, на свежую голову ты все обдумаешь, примешь решение и…

Я заставила себя выпить несколько бокалов вина, раздеться, умыться и лечь в кровать. Я даже решила принять ванну, расчесала волосы, умаслила их и легла в кровать.

Вино взяло меня за руку и потащило в сон. Но что-то внутри упиралось. Как можно спать, когда в жизни ТАКОЕ происходит?

“Думай о чем-нибудь другом! Например, о котиках!”, – всхлипнула я, глядя на люк. Там монотонно летел снег.

Только я расслаблялась, как мысли налетали на проблему, мусоля ее со всех сторон.

– Котики! – прошептала я, перевернувшись на другой бок. Словно на нем проще было думать о котиках. – Я кому сказала! Котики!

Но тут пришли горькие мысли и стряхнули котиков с дивана.

Теперь, получается, что я для него обуза? Женщина, которая не способна быть его полноценной женой, не способная подарить ему наследника, которую нужно всегда страховать, чтобы никто не узнал ее тайну. Теперь роли поменялись.

– Все, успокойся. Печалька, но не смертелька! – прошептала я. – Обидно до слез!

Я уснула.

Спала я тревожно. Мне обычно снился наш мир, пробки, многоэтажки, хитросплетения проводов, витрины магазинов, какие-то сценки из жизни, словно обрывки воспоминаний.

И тут я услышала пронзительный скрип тормозов.

“Неужели катастрофа?”, – испугалась я, вспоминая с каким ужасом смотрела на фотографию поезда, в котором часть вагонов унесло лавиной в пропасть.

Грохот состава, который останавливается на полном ходу, напугал меня, заставив открыть глаза.

Я попыталась найти что-то, за что можно схватиться. Пока что это была спинка кровати. Сжавшись в комочек, я отчаянно держалась, слыша скрежет тормозов.

Толчок огромной силы чуть не сбросил меня с кровати.

О, боже мой! Только не лавина!

Глава 28

Скрежет тормозов заставил меня поморщится и вжать голову в плечи. Поезд куда-то мчался по инерции. Еще один толчок., от которого в купе попадали вещи.

О, боже, как страшно!

Перед глазами встала фотография ужасающей трагедии, в которой погибли родители Марджи и маленькая Мадлен.

Неужели и мы тоже погибнем?

Только бы это побыстрее кончилось!

И тут воцарилась тишина.

Только в этой тишине я открыла глаза.

Все тело еще было напряжено, руки не слушались, внутри что-то дрожало. Пока что из того, что я вижу: вещи попадали пол, из шкафа выскочили книги и разлетелись по всем апартаментам, разбилась ваза и упали со стены странные картины.

– Что происходит! – послышался приглушенный голос в коридоре.

Я схватила шелковый халат, накинула на себя и бросилась к окну. Дрожащей рукой я отогнула штору, видя за окном рассвет и снег.

– Что случилось? – послышались сонные голоса в коридоре и топот. – Кто-нибудь знает, что случилось? Почему поезд остановился?

Я открыла купе, видя, как пассажиры спрашивают друг друга и пожимают плечами в ответ. Они все еще выглядели напуганными, растрепанными и взволнованными. Одной даме понадобилась помощь. Она ушибла руку и теперь все залечивали ее травм магией.

– Попрошу всех собраться в вагоне – гостиной! – послышался голос начальника поезда.

Мы все почему-то подняли головы вверх. Сообщение было коротким, поэтому судить о том, насколько все серьезно было рано.

Никто из дам даже не подумал переодеться в платье. Все устремились туда в роскошных халатах.

Я вошла в вагон одной из самых последних, затерявшись во взволнованной толпе.

– Дамы и господа, – произнес начальник поезда, прочистив горло кашлем. – У нас случилось нечто непредвиденное. Недавно сошедшая лавина…

– Ах, лавина! – послышался вздох ужаса.

– Да тише вы! – оборвал другой голос. – Послушать дайте.

– Немного повредила магию поезда. Но не переживайте, мы скоро ее починим. Снег и лед с путей уже убирается магией. – заметил начальник поезда. – Все в порядка, все под контролем.

Повисла тишина. И все-таки лавина.

– Когда джентльмен говорит, что все под контролем, никогда не под контролем! – проворчала бывшая прима сиплым голосом. И затянула халат. Но, кажется, ее ворчание слышала только я. – Поверьте моей бурной молодости!

– Бурлите своей молодостью подальше, – брезгливо поморщилась одна из тех дам, что строила глазки герцогу.

– О, не переживайте! Магия еды, напитков – работает исправно. Поезд отапливается. Никто не замерзнет. У нас всего в достатке, – улыбнулся он, пытаясь успокоить нервных аристократов. – Так что вы можете выйти и прогуляться. Только не отходите далеко от поезда, я вас умоляю. Это – дикие места, поэтому может быть опасно. Спасибо за понимание.

Мужчина поклонился и направился обратно.

Среди присутствующих увидела Ровланда и его Ровену. Взгляд на них, как лезвием по сердцу.

Чтобы не встречаться взглядом с мужем и его пассией, я развернулась, и одна из первых покинула гостиную, возвращаясь в свое купе.

Закрыв дверь, я подошла к окну, глядя на красивый рой снежинок.

– Дедушка! – послышался голосок, а я увидела, что из вагонов высыпали люди. – Смотри, как я умею!

Дамы прогуливались вдоль состава, а я заметила Ровланда и Ровену, которые шли вдоль состава под ручку и смеялись.

Я почувствовала голод, но ничего не могла с собой поделать. Глухая обида внутри не давала мне наслаждаться красотой пейзажа, уютом комнаты.

Помня о том, что магией я пользоваться не могу, я стала прибираться. Поставила книги на полку, повесила картины на гвоздики, собрала осколки вазы и выбросила их в мусор.

Задернув штору, я уселась в кресло, обняла колени и поняла, что с поезда мне никуда не деться. И до конца путешествия я вынуждена буду смотреть, как муж мне изменяет.

Стиснув зубы, чтобы не расплакаться от обиды, я постаралась не думать об этом.

– Потом схожу в вагон – ресторан и что-нибудь закажу.

Из моих мыслей меня выдернул стук в дверь.

– Кто там? – громко спросила я, спуская ноги на пол.

Аристократки никогда не станут сидеть с ногами в кресле. Это еще хуже, если верить правилам этикета, чем выйти на улицу голой.

В ответ была тишина.

– Кто? – спросила я, подходя к двери. Я надеялась, что это кондуктор. Тогда можно будет схитрить. Поговорить, дойти до кровати, лечь в кровать, прикинувшись немного больной. И попросить его сделать мне чай с корицей.

Мой взгляд скользнул по кнопке, а я решила открыть дверь.

– Вы? – ужаснулась я, видя на пороге своих апартаментов герцога Вельзера.

Глава 29

– Вы что здесь делаете? – спросила я, стараясь вести себя холодно.

Это просто неслыханная наглость?

– А вы что здесь делаете, когда все гуляют на улице? – спросил он.

– Вам какое дело? – проворчала я. – Я просто немного приболела и …

– Неправда. Вы не больны, – заметил он, глядя на меня так, словно видит меня насквозь. – Вы просто не хотите выходить.

– Может, и так! – ответила я довольно резко.

Дракон смотрел на мой халат, на распущенные волосы и красные от слез глаза.

– Вы проплакали всю ночь, не так ли? – спросил он, чуть склонив голову на бок. – А я так старался угодить вам с подарками! Один подарок адресовался вашему мужу.

– И что именно адресовалось мужу? – спросила я.

– Если вы бы забрали себе бутылку вина, то ему – букет цветов. К сожалению, я не смог бы присутствовать на его похоронах, но букет, я считаю, был бы очень уместен, – с усмешкой заметил дракон. Он смотрел на меня и улыбался. – Если бы вы взяли себе цветы, то бутылка вина была бы ему как раз кстати. Пусть пьет в одиночестве и мучается вопросом, кто подарил вам такой роскошный букет.

Герцог Вельзер рассмеялся, а я даже чуть-чуть улыбнулась.

– Итак, вы планируете всю дорогу сидеть здесь, взаперти, и мы больше не сможет наслаждаться вашим чудесным обществом? – спросил дракон.

– Я планирую сойти на первой станции, – гордо ответила я. – И вернуться в поместье.

А дальше развод, часть имущества. Да, конечно, я не буду больше такой богатой, как сейчас, но деньги, как выяснилось, еще не гарантируют счастье.

– И испортить себе чудесный Новый Год? Ну, это уже слишком! – наиграно осуждающе заметил дракон. – Поэтому одевайтесь. Мы с вами прогуляемся! Ваш муж не должен пребывать в стойкой уверенности, что вы останетесь там, где он вас оставил и будете ждать его возвращения долгие годы. Вы не такая, я вас насквозь вижу.

Я хотела что-то сказать ему, но тут же подумала, что он прав. Неужели стоит и дальше погружаться в отчаяние, когда можно выйти и пройтись? Почему когда муж изменяет стыдно его жене, а не ему самому и любовнице? Почему я должна прятаться ото всех, скрывая свое горе под маской ледяного спокойствия, чтобы мужу было комфортно? Если я сейчас оденусь и выйду, я ступлю на тонкую грань, разделяющую “Ах, бедняжечка!” и “Вы видели, что она себе позволяет!”.

– Вы знаете, что замужней женщине непозволительно разгуливать с посторонним мужчиной, если только он не старшее ее на пятьдесят лет, – произнесла я.

– О, за это не волнуйтесь. Мне далеко за семьдесят. Я даже старше, чем господин Бенджамин, – рассмеялся дракон. – Или вы не верите? Те, в ком течет драконья кровь, долго мучают наследников нервным ожиданием. Все, хватит перепираться. Одевайтесь.

Он поморщился, словно устал спорить.

Я и сама понимала, что хоронить заживо себя еще рано. Быть может, будь на моем месте девушка этой эпохи, она провела бы все путешествие в слезах.

– Вам следует выйти, чтобы я могла привести себя в порядок, – произнесла я.

Я потратила пятнадцать минут, чтобы одеться и сделать прическу. Вытащив изо рта очередную шпильку, я посмотрела на свое бледное лицо с красными глазами.

Дорогая косметичка распахнулась, а я быстро навела марафет, чтобы при полном параде направиться на выход.

Герцог помог мне сойти с поезда по приставной лестнице, а я поправила перчатки, щурясь на яркое полуденное солнце. Я видела лес, небольшую снежную пустошь вокруг рельс, словно древний лес вырубили для прокладки дороги, вторгнувшись в чужой, неизведанный мир.

На горизонте стояли величественные снежные горы. Поезд находился у подножья горы. Дальше рельсы были укрыты снегом и глыбами льда, который подтапливали заклинаниями несколько магов.

– Дедушка! Лови! – послышался радостный, визгливый голосок ребенка. – Давай сыграем в снежки!

Деда Беня поймал снежок плечом, а потом наклонился, скатал снежок и бросил во внучку.

Я смотрела на деда, как на героя.

Неподалеку прогуливались две дамы, шурша платьями о снегу и кутаясь в шубки. Поэт присел на уши оперной диве, листая книжку.

– Я могу почитать вам что-то из раннего творчества! – заметил он, а она шумно вздохнула и красноречиво закатила глаза.

– Ваше “исраннее творчество” меня не впечатляет, – заметила она.

– О, я знаю, что вас точно впечатлит! – обрадовался поэт, долистав книгу и прочитав вслух. – Верь в мечты, и пускай они будут глубы.... эм… это модная игра слов. Что-то вроде голубые и глупые… Я продолжу? Так вот… эм…, смех твой – компас по нежности трубам. Куда-то извозчик мечты увозил. И дождик погодный весь день моросил.

Ну, да. Здесь есть рифма. Со смыслом я пока не улавливаю. Но тут я услышала голос дракона. Он говорил тихо, что было слышно только мне.

– Вы пили бокалы чужого терпенья, и ели сердца острой маленькой ложкой. И в каждом бокале ища наслажденье, глазами мужчинам кидали подножки. Теперь не теснятся кареты у дома, бокалы гостей в вашу честь не звенят, и те, кто когда-то вам были знакомы, при встрече отводят растерянный взгляд.

– Вы давно сочиняете стихи? – спросила я, глядя на дракона удивленно.

– Нет, само как-то получается, – небрежно отмахнулся он.

Неподалеку я заметила мужа и Ровену, которые прогуливались вдоль вагона. Что-то уж слишком беззаботно они болтают. Или это тоже часть ритуала?

– Я знаю, почему он так поступил, – послышался голос дракон, когда я смотрела на эту парочку.

Глава 30

– Мужчины – удивительные существа. Они не прощают тех женщин, которые видели их слабыми. И расстаются с ними при первой же возможности. Мужчина всегда хочет быть героем в глазах женщины. А вы видели его поверженным, больным, сломленным, раздавленным и никчемным… И теперь, ваш муж уверен, что в ваших глазах он навсегда остался слабым умирающим и никчемным существом, которое цепляется за жизнь и за вас.

Эти слова вызвали у меня бурю негодования.

– Я ни разу его не упрекнула ни в чем! – произнесла я, чувствуя, как внутри шевелится обида.

– А упрекать и не надо, – заметил герцог Вельзер. – Он сам прекрасно все знает и без ваших упреков. В вашем случае жалость вступила в преступный сговор с милосердием. А жалости мужчины не терпят. Любой мужчина хочет, чтобы его желали, а не жалели. Где-то вы перешагнули эту грань.

– И что? Нужно было его бросить? – спросила я довольно резко. – Бросить умирать? Я никогда не показывала ему, что он слабый и немощный…

– Вы не понимаете меня, – мягко перебил герцог Вельзер. – Ровена никогда не видела его больным и слабым. Она не видела, как из-под него выносят его простыни и горшок. Она не видела, как у него на грудь падает еда, потому что у него нет сил прожевать ее. В ее глазах он – красивый, сильный, непобедимый герой. В ее глазах нет жалости. В ее глазах желание. И твоему мужу это очень нравится.

Я фыркнула от негодования. Это вовсе не так! Я никогда не упрекала его в слабости! Никогда! Наоборот, всегда говорила ему, какой он сильный и …

– Знаете, в чем разница между вашим мнением и чашкой чая с корицей? – прохладно спросила я. – Так вот, чай с корицей я заказывала. А ваше мнение – нет.

– Ну вам же хочется найти ответ на вопрос, почему он так поступает? Вот я и принес его, – заметил герцог Вельзер. На его губах появилась мягкая улыбка.

– Вы ничего не знаете о нас, – произнесла я, обрывая диалог.

Внезапно я почувствовала, как что-то ударилось об юбку. Я с удивлением обернулась, увидев снежок.

– Простите, мадам, – послышался голосок Марджи, которая прижала варежки к лицу.

Что-то хулиганское проснулось во мне, глядя на это беззаботное детство. Или это сочувствие к больной спине деда. Я еще не знала. Но я скатала снежок и бросила в нее.

Нет, а что? Все путешествие проходить унылой медузой со скорбным лицом? Веселиться, когда на душе кошки скребут, было непросто. Но я решила попробовать.

– Ура! Мадам тоже играет! – обрадовалась Марджи, излучая счастье, как маленький генератор. Она спряталась за дедушку, когда я скатала еще один снежок. Она криво бросила снежок из-за спины деда, а я почувствовала какой-то глупый восторг, словно вернулась в беззаботное детство, когда на клеенке скатывалась с горки.

– Разве можно обижать ребенка, – послышался смех дракона, а в меня прилетел снежок.

– О! – заметила я, набирая снег. – Вы тоже решили поиграть! Тогда я обижу вас!

Мой снежок прицельно припечатал герцога в грудь.

Мы сместились немного к лесу. Не было ничего предосудительного в том, что я провожу время в компании других пассажиров. Как ни странно, к нам присоединились еще дамы. Но я знала почему. Увидев, увлеченную игру и красавца герцога, чьи волосы растрепались от попавшего в него снежка, они тоже решили, что это – неплохой способ обратить на себя внимание.

Количество играющих достигло десяти. Мы даже условно разбились на команды. Я всегда старалась оказаться в противоположной команде от герцога. Несколько раз нам приносили горячий шоколад, который мы с удовольствием пили, объявив временное перемирие.

И теперь, прячась за деревом и сминая в руках снег, я ждала свою жертву.

Мне было не холодно. В крови разливался азарт, а я почти забыла о своих бедах.