– Думаете, это хорошая идея? – заметила я, глядя на статую.
– Мадам, вы сейчас о чем? – спросил Гербальд, тряся руками. Он с негодованием смотрел на ректора, а я понимала, что мы его не вытащим.
– Я про то, чтобы отпилить кусочек тумбочки, – заметила я, положив руку на дверной косяк.
Матильда привалилась к стене и обмахивалась фартуком.
– Ох, жарко, не могу! Может, ну его! Может, его тут оставить? – спросила она, а на меня попал прохладный ветерок. Несколько завитков волос прилипли к ее лицу, а она сама тяжело дышала.
– Дорогая моя! Я читал, что это вредно для здоровья! – заметил Гебальд. – В семейных летописях это было указано. Так что чем быстрее мы вытащим его, тем лучше!
– Ну тогда давайте его расколдуем? – спросила Матильда, охая на все лады. – Он отпустит тумбочку и…
– И сбежит! – заметил Гербальд, перелезая через лежащего ректора. Лакированный башмак дворецкого поймал солнечный зайчик. – Одну минутку. Я сейчас! Я за напильником!
Я смотрела на ректора, понимая, что с ним будет непросто!
– А вдруг у него дела важные? – спросила Матильда.
– Нет ничего важнее, чем здоровье моего мальчика, – прошептала я, закрывая глаза.
Мне до сих пор не верилось, что между мной и мужем все закончилось. Как?! Как вообще такое возможно! Спустить с лестницы ту, которой говорил, что любишь…
Горький комок поджимал горло, а мне хотелось упереться лбом и хныкать. Это так подло! А я считала, что мой муж – самый благородный в мире!
Что-то внутри подсказывало, что Гербальд мог и ошибиться… А вдруг Северин не сбрасывал меня с лестницы? Вдруг я упала сама? Нет, ну мало ли! Оступилась, с кем не бывает!
На мгновенье сердце почти поверило в придуманную ложь.
Мое сердце устроено очень странно. Оно не любит отпускать людей. Ему уже столько лет, а оно до сих пор никак не может понять, что его бросают, предают, выбрасывают, как ненужную вещь… Оно все цепляется, хватается из последних сил за другого человека. “Ну я же тебя люблю!”, – шепчет оно, когда его отталкивают.
И сейчас мне проще было придумать себе спасительную ложь, но я понимала, что это не так.
Хотя бы потому, что муж не подбежал, не схватил на руки, не позвал на помощь.
– Вот мадам! – заметил Гербальд, неся огромный напильник. – Сейчас будем пилить!
Он поправил перчатки и стал пилить каменную тумбочку. Серая крошка посыпалась вниз струйкой, как в песочных часах. “Время! Драгоценное время!”, – думала я, поглядывая на спальню с моим единственным сокровищем.
– Мадам, у меня руки устали, – произнес дворецкий. – Быть может, попробуйте вы?
Я присела, яростно работая напильником.
– Мадам, как вам удается так … хм… хорошо пилить? – спросил дворецкий, когда я потрясла уставшей рукой, чтобы продолжить.
– Я представляю, как пилю бюджет королевства, – отмахнулась я.
– Дайте сюда! Я тоже хочу представить, что пилю бюджет королевства! – послышался голос Матильды. Она все еще находилась в комнате, а потом стала перешагивать через лежащего лицом вверх ректора.
– Ой, срам какой! – заметила Матильда, прижимая юбку к ногам. – Надеюсь, он ничего не видит!
Она села и стала пилить вместо меня, пока я трясла руками. На полу скопилось прилично пыли, а Гербальд ловко смахнул ее на бумажку и унес.
– Пробуем! – заметил дворецкий, а Матильда снова подняла ректора.
На этот раз он прошел, а мы выдохнули с облегчением.
– Несем его в камеру! – скомандовал Гербальд, пока мы осторожно тащили его по лестнице.
Внезапно послышалось: “Ой!”. А статуя с грохотом упала на пол.
Я не поняла, что случилось.
– Простите, – задыхалась Матильда. – Я просто поскользнулась…
– Дорогая моя! Вы в порядке? – спохватился Гербальд, суетясь вокруг кухарки. – Вы ничего не сломали?
– Сломала! – воскликнула Матильда, а я бросилась к ней.
– Дорогая моя! – перепугался Гербальд, переступая через ректора.
– Да не я! Со мной все в порядке! – заметила Матильда, показывая пальцем на ректора. – Там… Там что-то хрустнуло!
Я посмотрела на каменного ректора, который лежал на лестнице.
– Давайте его поднимем! – предложила Матильда, снова беря ректора в руки.
Они подняли его, а я увидела нечто серое, похожее на … палец.
В этот момент мне стало как-то нехорошо. Вот прямо совсем. Я была бы не рада, если бы очнулась без пальца… Боюсь, что после этого только зародившееся желание помогать и жалость у меня бы испарились моментально.
Я быстро подобрала что-то похожее на кусочек пальца.
– Ну, осторожней! – послышался голос Гербальда, пока я рассматривала находку в руках. – Моя дорогая. С мужчинами нужно обращаться бережно! Мы хоть с виду и кажемся суровыми, но на самом деле у каждого мужчины тонкая душевная организация!
Поспешив вниз, я открыла двери, ведущие в подземелье. Мы внесли ректора в камеру, а я подняла оковы, приковывая его руку к стене. Цепь громыхнула, а я посмотрела на осколок. Так, откуда он может быть?
Пальцы на одной руке я пересчитала сразу. А вот на второй… Он так загнул их, что было непонятно, отсюда отвалилось или нет.
– Помогите осмотреть ректора! – встревоженно позвала я Матильду и Гербальда. – Вот тут что-то отпало…
– А! – чуть не упала в обморок Матильда, побледнев.
– Тише, дорогая! У меня есть хороший клей! Он и не заметит! Я этим клеем проклеиваю любую трещину! – не без гордости произнес Гербальд. – Клеит намертво! Я сам проверял.
– Да, да, несите! – кивнула я, пока мы Матильдой изучали ректора вдоль и поперек. Матильда присела, осматривая ректора снизу. Я взобралась на тумбочку, чтобы осмотреть его сверху.
– Может, так приклеим? – спросила Матильда, дотошно рассматривая ноги ректора. Она закончила с передом и направилась ему за спину.
Сейчас мы напоминали дружную семью, которая три месяца собирала пазлы, чтобы обнаружить, что один из них потерялся. Или тех, кто хоть раз собирал мебель самостоятельно по инструкции.
– Мне кажется, что это все-таки палец! – произнесла я, глядя на нос ректора. – Вот отсюда!
Матильда оторвалась от задницы ректора, глядя на то место, которое я ей показала.
– Ну да! Вроде бы подходит! – согласилась Матильда.
Я несколько раз прикладывала палец на предположительное место, а Матильда кивала.
– А вот и наш клей! – произнес Гербальд, бочком заходя к нам. Он нес флакон и кисточку. – Только нужна совсем капелька. И лучше работать в перчатках!
– Давайте вы! – кивнула я, понимая, что у меня руки дрожат.
– Вы опытный! – кивнула Матильда, отходя от ректора. – Надеюсь, он не заметит!
– Хорошо! – вздохнул Гербальд, ставя клей на тумбочку и закатывая рукава. – Сюда?
– Левее! – присмотрелась я, внимательно. – Чуть выше… Да! Сюда!
– Может, правее! – произнесла Матильда. Я согласилась.
Гербальд достал карандашик и поставил точечку. Обдув кисточку, он капнул клей и стал приклеивать на нужное место.
– О! Поглядите! – обрадовался Гербальд, убирая клей и кисточку. – Идеально!
Мы присмотрелись, глядя на руку. Ну, да! Вполне неплохо смотрится! Действительно, словно так и было!
– Ну что? – спросила я, нервничая и вращая кольцо вокруг пальца. – Расколдовываем?
Что-то меня подмывало не делать этого, но мысль о том, что где-то в семейных хрониках Гербальд вычитал про вред для здоровья, не давала мне покоя.
– Давайте договоримся, – нервно произнесла я. – Если что – мы ничего не знаем.
– Ну, разумеется! – кивнула Матильда, одергивая фартук. – Какой палец? Я вообще не в курсе, что за палец? Отпал? Ах! Может, он у вас и так на соплях держался? Вы же, эм… как бы чародей! Мало ли, вдруг это какая-то чародейская болезнь!
О проекте
О подписке