Базарная площадь гудела как растревоженный улей, встретив девушку неумолкающим ни на минуту гулом и пестрыми красками. В толпе сновали шустрые мальчишки-карманники, выглядывая зазевавшихся покупателей и оставленный без присмотра товар; смешливые служанки, весело щебеча, выбирали спелые помидоры на заваленных овощами и фруктами прилавках; степенные матроны, сопровождающие молоденьких барышень, снисходительно наблюдали, как те, привлеченные яркими тканями, щупают все подряд, мечтательно закатывая глазки. Со всех сторон доносились голоса азартно торгующихся покупателей и торговцев, но весь этот шум перекрывали визгливые выкрики нанятых зазывал.
Ловко избегая столкновений, Эллия пробиралась туда, откуда по рыночной площади разносились аппетитные запахи запеченного на гриле мяса с пряными специями, выпечки и жареных каштанов. Тут же торговали гипокрасом[1], медовым элем и ягодными соками.
Заплатив серебрушку за ломоть свежевыпеченного хлеба, пару сочных колбасок и кружку кисловатого вишневого сока, девушка присела на лавку, внимательно прислушиваясь к разговорам.
– …а барин-то, барин! Вот проныра! Своего не упустит! – похохатывая, обсуждали хозяина трое простоватого вида мужиков за кружками эля.
– …я же говорила, не стоит брать эти яблоки! – ворчала пожилая дама. – Сплошное гнилье! Кто нам вернет деньги?
Подхватывая губами стекающий по пальцам мясной сок, Эля отметала обычные сплетни, когда ее внимание привлекло имя барона Кориуса.
– Я тебе говорю, барон что-то недоброе задумал. Видел, как он на Янинку смотрит? Взгляд такой масляный, противный.
– Да-да, я тоже заметил: как приедет, так и норовит сиротку подловить, а та, бедняжка, и возразить боится, да при графе молчит, стыдится. Хозяин-то хоть и стар, да крут. Осадил бы мерзавца. Да как скажешь, в хозяйские дела нам лезть негоже.
– Прав ты, но ведь жалко, сгубит ее Кориус.
Осторожно, стараясь не привлекать внимания, она повернула голову и взглянула на говоривших. Сбоку от девушки, пристроившись за грубым столиком, сидели двое мужчин лет пятидесяти – пятидесяти пяти.
Запомнив на всякий случай внешность собеседников и отложив сказанное ими в памяти, чтобы обдумать позже, девушка продолжила прислушиваться к разговору, но графские слуги уже сменили тему на хозяйственные проблемы усадьбы. Решив, что здесь больше нечего делать, она допила сок и вернула кружку улыбчивому торговцу.
Побродив по площади и потолкавшись среди праздно шатающейся толпы, Эля для вида наполнила свою корзинку спелыми грушами и золотистыми персиками. Так и не услышав ничего интересного, она только направилась к выходу, как от хлебного ряда раздался визгливый крик:
– Держите его! Вора держите! Стой, гаденыш! – потрясая мясистым кулаком, в ее сторону, смешно переваливаясь, торопился толстый торговец, а впереди него, уворачиваясь от протянутых рук, мчался паренек лет двенадцати, обеими руками прижимая к животу украденный каравай. Чумазое лицо искажало неподдельное отчаянье, и Эллия, недолго думая, дождалась, когда мальчишка проскользнет мимо нее, и словно невзначай заступила дорогу толстяку. Он тут же налетел на девушку, не сумев сменить направление, и выбил из ее рук корзинку с фруктами. Персики с грушами взлетели в воздух, рассыпаясь под ногами отпрянувших зевак.
– Ой, что же это делается! – схватившись за голову, запричитала Эллия, краем глаза наблюдая, как паренек на мгновение обернулся и, воспользовавшись суматохой, скрылся в толпе. – Что же я хозяйке скажу?! – Притворно разрыдавшись, девушка бросилась поднимать испорченные фрукты, продолжая спектакль: – Она же меня на конюшне выпороть велит!
Выпрямившись, Эля, изо всех сил сдерживая смех, отчего на ресницах и впрямь заблестели слезы, наступала на торговца:
– Что мне теперь делать?! – ее глаза гневно сверкали. – Ты рассыпал – плати! Или я стражу позову!
– Уйди, девка! – оттолкнул ее толстяк и с досадой сплюнул под ноги. – Из-за тебя поганца упустил. Топай себе подобру-поздорову!
Отпрянув как будто в испуге, девушка подхватила пустую корзинку и, вытирая глаза, поспешила прочь, качая головой и причитая о скорой на расправу хозяйке. Толпа, жадная до чужого горя, расступилась и тут же сомкнулась за ее спиной, отрезая девушку от разозленного торговца.
Удовлетворенно улыбнувшись, Эля выбралась с базарной площади и, избегая оживленных улиц, вернулась домой.
В провинции Сам-Рион сумерки наступали рано. Именно в это время местная знать устраивала пышные приемы, молодые бездельники посещали увеселительные заведения, а обитатели городского дна покидали свои норы, торопясь поживиться за счет подвыпивших одиночек. Но среди этого сброда попадались и куда более темные личности.
Эллия по праву считалась одной из лучших в своем ремесле. Те, кто знал о ее репутации, относились к ней с уважительным опасением, а остальные просто боялись. Вот уже третий год как за ее голову была назначена щедрая королевская награда, но не нашелся еще тот смельчак, который решился бы предать ее, зная, что Анде[2] – под этим именем ее знали – найдет возможность отомстить предателю.
До темноты девушка успела смыть с кожи затемняющий раствор и переодеться. Костюм темно-бурого цвета из эластичной ткани, делавший наемницу практически невидимой в темноте, плотно облегал обманчиво-хрупкую фигурку с узкими бедрами и небольшой грудью, подчеркивая тонкую талию и длинные стройные ноги. Довершали образ высокие мягкие сапоги, перчатки и маска.
Арбалет занял свое место в заплечных ремнях, устроенных так, чтобы оружие вынималось мгновенным движением, колчан с короткими болтами удобно пристроился на бедре девушки, по соседству с острым кинжалом в простых, ничем не украшенных ножнах.
Эля набросила на голову капюшон, скрывая стянутые в тугую косу волосы, и, отодвинув доску, выскользнула во двор. Путь до поместья графа предстоял неблизкий, и девушка направилась в конюшню за чертой города, хозяин которой умел держать язык за зубами и за умеренную плату разрешал пользоваться лошадьми.
Оседлав вороного, Эллия с наслаждением отдалась стремительному галопу, пригибаясь к шее жеребца, позволяя ему самому выбирать дорогу, лишь легким натяжением узды меняя бег в нужном направлении.
Вскоре на горизонте показались графские угодья. Оставив вороного в примыкающем к усадьбе лесу, Эля неслышной тенью прокралась в сад, перемахнув невысокую изгородь, и, прислушиваясь к ночным звукам, крадучись направилась к распахнутым окнам. Где-то на другой стороне лениво забрехали собаки, заставив девушку настороженно замереть на месте, но через минуту затихли.
Заглянув в окно, Анде сквозь неплотно задернутые шторы увидела многочисленные книжные шкафы, заполненные стройными рядами книг, удобное кресло и развалившегося в нем старого графа. Невысокий, сохранивший подтянутую фигуру, с приятными чертами тронутого старостью лица, он с первого взгляда располагал к себе. В короткой седой бороде тонула улыбка, неуловимо освещая темно-серые глаза в окружении тонких лучиков морщинок. Мужчина держал на коленях раскрытую книгу и увлеченно читал.
В следующую минуту дверь библиотеки отворилась и в комнату вошла девушка лет пятнадцати, с рыжевато-каштановыми волосами, мягкими локонами, обрамляющими милое личико, с тоненькой фигуркой, едва-едва начинающей расцветать первой женской красотой. Подойдя к креслу, она наклонилась и поцеловала старика в щеку:
– Дядюшка, я посижу с вами. Вечер такой душный, мне совсем не спится.
– Конечно, милая, я всегда рад твоему обществу, – граф похлопал по задержавшейся на его плече тоненькой ладошке. – Садись, почитай старику.
– И вовсе вы не старик! – в нежном голосе девочки послышалось искреннее возмущение.
Рассмеявшись, мужчина протянул воспитаннице книгу. Девушка взяла ее и, забравшись с ногами в соседнее кресло, начала читать с того места, где граф остановился. Это оказался исторический роман о войне двух рас – эльфов и демонов, закончившейся хрупким перемирием, длящимся до сих пор.
Постояв пару минут и убедившись, что библиотеку пока никто покидать не собирается, Эллия обошла дом и залезла внутрь через открытое окно гостиной. Прячась от немногочисленных слуг, она запомнила расположение комнат, отыскала покои графа, заглянула в рабочий кабинет и, никем не замеченная, выбралась обратно в сад. Стараясь держаться как можно дальше от псарни, Анде изучила пути отхода и вернулась к вороному. На сегодня ее задача была выполнена.
Следующие несколько дней Эля продолжала следить за поместьем. Сольдериус вел уединенную жизнь. С утра граф проводил время в кабинете с управляющим, разбирая бумаги, подписывая счета и занимаясь делами, требующими его непосредственного вмешательства. А после обеда с удовольствием посвящал время воспитаннице, прогуливаясь с ней по саду или выезжая на конную прогулку, а после уходил в библиотеку, где и оставался до глубокой ночи. Иногда Янинка присоединялась к опекуну, читая ему вслух или зачитываясь романами о любви.
Этим вечером в поместье приехал барон. Укрывшись в густых ветвях дерева, низко склонившегося к раскрытому окну, откуда открывался великолепный обзор гостиной и соседствующей с ней столовой, Эллия отчетливо видела все происходящее. Оттолкнув слугу, Кориус прошел в комнату, где Янинка, сидя на низком диванчике, увлеченно вышивала, склонив голову над пяльцами. Услышав, как стукнула дверь, девочка подняла взгляд и вздрогнула. Эля заметила, как испуганно расширились ее глаза, а тонкие пальцы, побелев от напряжения, скомкали шелковую ткань. По лицу барона расплылась слащавая улыбка:
– Дарьяна, крошка моя! Как ты хороша! – Кориус медленно направился к девушке.
Янинка, вскочив с дивана, поспешно отступила подальше к стене, затравленно глядя на приближающегося толстяка:
– Не подходите! Я буду кричать!
– Мы же оба знаем, что не будешь, – сузившимися от ярости глазами Эллия видела, как плотоядно ухмыльнулся барон, подступая все ближе, заставляя девушку пятится, пока она не вжалась спиной в угол. – Ну-ну, не сопротивляйся. Обещаю, когда старик умрет, я позабочусь о тебе.
– Не надейтесь! Я никогда не достанусь вам! – обхватив себя за плечи, Дарьяна замерла.
Подойдя вплотную, Кориус протянул руку и провел пальцем по щеке девушки. отчего та, избегая неприятного прикосновения, резко дернулась. Тогда барон, прижав Янинку к стене, впился ртом в ее губы, не обращая внимания на сопротивление. Его руки жадно блуждали по телу, грубо сжимая девичью грудь. Девочка молча отбивалась.
Когда Анде, наплевав на последствия, уже готова была вмешаться, дверь гостиной
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке