Ника чувствовала себя как-то странно. Происходящее вокруг очень сильно отдавало нереальностью. Словно театр абсурда или идиотский сон после пятого бокала пива, выпитого сверх нормы на пустой желудок.

Весь этот шикарный дворец, просто забитый драгоценными безделушками, изысканной мебелью и драгоценностями, придворные, которые дрожали от ужаса перед гневом своей юной (и больной на голову) повелительницы – всё это раздражало. Ника ненавидела ощущение сюрреализма в своей и так больной голове!

И самое страшное, что у неё даже не возникало желания уничтожить эту красивую, худую психопатку. Она казалась истощённой страстями, как сорокалетняя развратница. Её белое, подчёркнуто невинное платьице, усыпанное жемчугом и брильянтами, ещё глубже подчёркивало синие тени под глазами, вкрадчивую и жестокую улыбку влажных губ, и презрительный, надменный взор.

К тому же, возле неёнерешительно топтался «муж», и в ближайшем будущем ей грозила первая брачная ночь. Правда, в чужом теле это едва ли считается изменой, но…

«Хватит с меня! Я и так достаточно изменяла Эркюлю! Он заслужил передышку – и мою верность. Конечно, я не уверена, что, бродя ночными улицами городов, он не соблазнился какой-нибудь молоденькой красоткой, хотя бы чтоб не пощупать её во время укуса, когда жертва практически в беспамятстве… Но сейчас, я знаю, он стойко хранит мне верность. Я просто чувствую это. И я поклялась ему в верности. И намерена любой ценой сдержать клятву. Даже если для этого мне придётся провалить задание. Пусть Лео меня увольняет! Спать с этим вполне симпатичным молодым человеком по имени, кажется, Чарльз, я не собираюсь!» – мысли в голове выстраивали определённую картину поведения, пусть даже та выбивалась из прежнего образа.

– Конечно, дорогая, – немедленно отозвалась Ника, кожей ощутив сгустившуюся вокруг атмосферу страха.

Подданных начало трясти ещё сильнее. Некоторые особо впечатлительные молодые девушки с трудом удерживались от падения в глубокий обморок. Многие украдкой прислонились к стенам и мраморным колоннам, часто и тяжело дыша, стискивая побелевшие пальцы.

На какой-то миг они все показались Нике только удачно сделанными фарфоровыми куколками, которые разобьет на куски эта злая девчонка.

Антония, продолжая цепко сжимать её плечо, выволокла девушку из толпы. Её так называемый муж с тоской и ужасом пялил на них большие голубые глаза и беспомощно, жалко улыбался, застыв в позе абсолютной покорности. Даже сгорбился, бедняга.

Они прошлись длинным коридором. Антония в задумчивости кусала губки, время от времени поправляя затянутыми в атласные перчатки пальчиками громадную корону. Корона этабыла из червонного золота (с явным кровавым отблеском) и совершенно не женского дизайна.

Она предназначалась именно королю, а не хрупкой девчонке. Но тощая девушка носила её легко и уверенно, как собственную идеальную причёску. Из-под короны выбивались густые чёрные кудри, которые обрамляли узкое личико с правильными, но очень тонкими чертами. Только чуть пухловатые губки и странная форма глаз нарушали гармонию. Но это придавало ей изюминку и своеобразие.

– Думаю, что сегодня мы поиграем в похороны, – ласково улыбнулась она присутствующим. Затем резко обернулась к какой-то молодой и хорошенькой девушке, наставила на неё палец и громко крикнула:

– Умри!

Девушка с длинными светлыми волосами и глубокими карими глазами, которую держал за руку явно любящий мужчина (супруг или любовник), – моментально побелела, а затем замертво свалилась на беломраморный пол, а её лицо стало белее мрамора. Светлые волосы нимбом окружили хорошенькое, но явно мёртвое личико.

– Как вы это сделали? – невольно вырвалось у Ники. Она не могла оторвать взгляда от только что умершей, совсем молодой девушки. Эта внезапная, нелепая смерть глубоко поразила её.

– А разве ты забыла, Энн, что все вы – мои рабы? Что каждое моё желание беспрекословно вами выполняется… Хотите вы этого или нет. Вот если я захочу твоей смерти, мне будет достаточно указать на тебя рукой или просто приказать, даже едва слышно, одними губами – и ты умрёшь. Так, как этого захочу я. Сгоришь в пламени, выбросишься из окна, порежешь себе вены. В этом мире я почти богиня.

Она улыбалась, а ведьме тут же захотелось выкрикнуть: «А ну-ка, попробуй сделать это со мной!»

Ника не рискнула, потому что подозревала, что в ЭТОМ мире Антония действительно была почти богиней. И могла бы убить её. Точнее, не её, а Энн, в теле которой она временно обреталась. А переживать смерть, пусть даже не совсем настоящую, ей не хотелось. К тому же, девочка только что вышла замуж. Нике пришлось буквально выдавить из себя: «Да», приложив неимоверные усилия для подавления собственной воли.

«Интересно, как мой Эркюль воспримет то, что я уже замужем?» – ядовито и горько подумала она.

– Теперь мы будем её хоронить, – радостно просветила их юная королева. Нике тут же захотелось похоронить и её… Причём заживо.

Из-за дверей, явно карауля и подслушивая, торжественным шагом вышли громадные, мускулистые мужчины в костюмах из чёрной кожи. Они напоминали палачей. Двое из них несли заранее приготовленный белый гроб.

– Джон, ответь своей королеве, и говори правду, если хочешь ещё немного пожить: твоя невеста Агнесса, которую я только что убила, была девственницей? Или уже нет?

– Нет! – ответил парень и дерзко глянул в глаза повелительницы. Все вокруг невольно затаили дыхание.

– Что ж, радуйся, что я не люблю хоронить двоих за один вечер, – зловеще проговорила она, сверля его злым, жестоким взглядом. – Но ты можешь быть следующим! Что ж, жаль… Значит, белое платье ей не полагается. Тогда переоденьте её в чёрное! И отправляемся на кладбище!

Кладбище больше всего напоминало декорации к какому-нибудь фильму ужаса. Или к кошмарной комедии – пародии на фильмы ужасов.

Могилы, кресты, шикарные памятники. Всё в темных тонах. Загробная тишина. Однако вокруг имелись белые скамеечки и удобные дорожки для прогулокв бальных туфлях.

Концерт из совсем молодых мальчиков играл приятную, но заунывную мелодию. Агнессу несли в открытом гробу. Внезапно пошёл снег – тоже явно подчиняясь желанию королевы – и мёртвую засыпало белыми хлопьями, которые таяли на лице мертвой красавицы. Казалось, что она плачет.

– А вы, ваше величество, можете её воскресить? – спросила Ника на всякий случай. Кажется, ей достался удачный сосуд – тело близкой подруги сумасшедшей королевы.

Та отрицательно – и немного печально – покачала головой. – Нет, я пробовала. Когда умерли мои родители. Но ничего не вышло. Я умею только убивать. Иногда я думаю, что я – Смерть собственной персоной. Ещё я умею управлять погодой. Неужели я тебе никогда об этом не рассказывала? Да, блондинки и правда тупы.

– А зачем вы убили эту Агнессу? Вы её за что-то не любили? – продолжала Ника допрос с пристрастием, непонятно для чего. Ведь ей нужно было просто прикончить эту сумасшедшую. Прежние силы были при ней – Ника это чувствовала. И ничто не могло ей помешать. Правда, если б королева первая приказала ей: «Умри!» она, может быть, и умерла. В этом мире. А потом вернулась бы в своё настоящее тело. Провалив задание.

Ника старалась не думать, что сейчас происходит с её телом. А впрочем, сейчас она больше всего опасалась Антонию.

– Нет, конечно же, нет! – запротестовала красотка. – За что мне её не любить? Красивая, молодая, правда, дура редкостная. Да с кем не бывает? Просто скучно.

– Ага, так вы подумали, что убийство Ангессы вас развеселит. Или её? – съязвила Ника.

– В первую очередь меня, – девушка поглядела на собеседницу более внимательно. – Интересно, Энн, откуда у тебя появился этот совершенно непозволительный тон? Впрочем, в её голосе звучало больше удивления, чем злости. Ей стало любопытно.

– А, это на меня так свадьба повлияла, – отмахнулась Ника. – Знаете, голова закружилась, и мания величия началась.

На этот раз Ника действительно сваляла дурака. И виновата в этом была Алла. Кто её просил объявляться в том же волшебном мирке, где она в данный момент работала? Никакого уважения к чужому труду!

Именно её неожиданное появление, да ещё и в собственном облике – немного усовершенствованном, конечно – сбило Нику с толку и нарушило плавное течение мыслей.

Антония тоже не была дурочкой, об этом ей тоже не мешало бы помнить! Она была молода, разбаловала всевластием, но… Внучкой или правнучкой могущественного колдуна, который сумел сотворить мир, оказавшийся не по зубам Серым магам, да и их конторе тоже.

Даже великий Лео сумел засунуть сюда ведьму только частично, а не в полном великолепии.

Ника была настолько ошарашена, что с радостью приняла предложение королевы пройтись. А затем спустилась вместе с ней в винный подвал.

– Душечка Энн, не достанешь ли ты для своей королевы вон ту бутылку белого вина? – попросила её Антония нежным голоском.

Ника кивнула и полезла внутрь, по-прежнему почти ничего не соображая.

Перед внутренним взором вновь появились тёмные глаза и рыжие волосы Аллы. Она по-прежнему была высокой – раньше это было практически единственным её достоинством. Но теперь выглядела ещё более красивой и яркой, словно сошла с обложки любовного романа.

Ника думала только о том, как она сюда попала, и что собиралась делать дальше, особенно после того, как её узнала.

Ника прочитала это в её взгляде.

Но тут шустрая королева быстренько заперла еёв подвале – и удрала.

Первые минуты Ника была уверена, что выбраться оттуда ничего не стоит. И даже порезвилась немного, наслаждаясь зрелищем горящих факелов и громадных бочек со старым вином.

Ещё и пару бутылок добыла, одну даже откупорила и начала прихлёбывать, поуютнее устроившись на бочке. Думала она про Аллу. И ей было очень неприятно.

Бывшая подруга сильно изменилась. Если бы она была романтиком, как раньше – лет пять назад – то могла бы утешить себя иллюзией, что её заколдовали. Или украли душу. Или она сошла с ума – обидно, больно, но хоть какое-никакое, но оправдание.

А сейчас, когда инфантильная женщина выросла и стала большой и крутой волшебницей, то увидела ситуацию с правильного ракурса. Ника понимала, что Алла стала просто стервой. С манией величия размером с планету.

Да, к тому же, ещё почему-то страшно поглупела, а в жизни наибольшую ценность для неё теперь представляли только мёртвые вещи: деньги и украшения. Кажется, она бы собственных родителей на органы продала – Меченным, например – чтобы только заполучить очередное золотое колечко или новые туфли.

Нетрудно было понять – Ника догадалась после второй бутылки – что в этот мирок её послали не за Антонией, а за её сиятельной персоной. Уж очень она надоела Серым магам. И они решили облегчить себе жизнь, лишив жизни занозу в заднице.

«Да и своё задание я неспроста получила от Серых магов! Ловушка была идеальной. Они всё очень тонко рассчитали», – подумала Ника.

С горя она осушила третью бутылку – кажется, это был абсент – и решила, что пора на выход.

Тогда-то её настигло второе глубочайшее разочарование за сегодняшний день – дверь не открывалась. Никаким способом, даже магическим. А ведь она-то наивно полагала, что сможетне только дверь, но и весь этот подвал разнести на запчасти.

Ведьма попыталась применить все известные ей заклинания – ничего. Эта комната была надёжно заблокирована от любых чар.

Вот тут-то ейстало по-настоящему страшно.

С горя она подошла к стене и написала на ней пальцем, вымоченным в красном вине: «Алла, спаси меня, пожалуйста!»

Послать зов у неё действительно вышло. Всё-таки между ними ещё сохранилась слабенькая связь, приглушить которую не смог даже этот чёртов подвал.

Но бывшая подруга не ответила, чего и следовало ожидать.

Ника не могла в такое поверить, хотя очень долго старалась, впиваясь взглядом в стенку. Ей казалось, что она сходитс ума.

Что уже сошла!

Только в этот момент ей стало ясно, насколько громадна и непреодолима пропасть между ними.

Только теперь Ника поняла, что она без зазрения совести оставит её тут одну… Умирать. Что ей абсолютно всё равно.

Мир умер, перестав существовать.