Николь было тяжело подавить слёзы, поэтому она осталась в кабинете, наблюдая за митингующим народом и остатками злостных фраз, которые исчезали на её глазах. Она даже не повернулась, чтобы попрощаться с ними, отчего Дюк почувствовал себя виноватым, но Аня потянула его за рукав кофты, словно боялась, что женщина сейчас передумает, – и кабинет перекроют прутья, превратив его в клетку.

Арес попросил всего минуту ожидания, пока захватит таблетки (о них-то он никогда не забывал). Солдат планировал остаться у рыжего мятежника на ночь. Мысль пересечься ещё хоть раз с такой одновременно похожей и не похожей на Гелиос девушкой отравляла его, как яд. Тот самый яд, который пах горьким миндалём.

Пока ребята ждали Ареса, Дюк рассматривал пустой коридор, который до революции был переполнен снующими туда-сюда толпами работников. Он мог поспорить на все оставшиеся деньги, что Николь знала, кто больше всего тратил сил на благо общества, а кто просто весь рабочий день только и ждал, пока тот закончится. Но больше его огорчала фраза, что среди сотрудников офиса, так же, как и среди сотрудников охраны, были те, кто добровольно оставил должность после революции. Для Дюка всё было настолько очевидно и правильно, что он просто и мысли не допускал, что кто-то может не поверить в правду. В безопасное существование сверхлюдей и остатков человечества.

В коридоре послышались шаги, недовольный голос что-то приказывал, из-за тишины в ответ казалось, что в пустоту. Но, судя по шуму, людей определённо было больше, чем один. И мужской голос казался таким знакомым. Дюк обернулся и испуганно вдохнул, когда узнал того, кому принадлежал этот голос.

– Я приказал троим её охранять! Мне не важно, что она сказала! Без охраны вообще из дома её не выпускайте!

Мужчина не сразу заметил Дюка. Только почти поравнявшись с ним, он остановился и опустил телефон, по которому разговаривал. Вместе с ним остановился и его охранник.

– Я перезвоню.

Мужчина недоверчиво повернул голову в сторону своего охранника, словно хотел убедиться, что тот тоже видит перед собой это недоразумение.

– Дюк? Я ведь не обознался?

– Здравствуйте, господин Радоуцкий.

Отец Киры улыбнулся.

– Я бы обнял тебя, но это кажется таким неуместным. Я очень рад, что ты и правда в порядке.

– Что? Рады? – прошептал Дюк.

Всё время, прошедшее с момента аварии, Дюк думал, что заказчиком был именно Радоуцкий, и сейчас не понимал его радости.

– Ну, во-первых, Кира не сошла с ума, когда говорила, что видела тебя в больничной палате. Во-вторых, когда ты умер, это было ударом и для меня. Ты вернул мою дочь домой, и мы обговаривали твой переезд к нам. Наверно, важно упомянуть и то, что мы много тогда с ней начали взаимодействовать, и я правда был счастлив. Твоя, так называемая, смерть, – он осмотрел Дюка с ног до головы, – стала потрясением и для меня. А потом я был ещё раз потрясён – её рассказом о том, кто ты такой. Ну, что ты – особенный мутант. Я не поверил, думал, Кира просто хочет считать тебя живым.

– Она сейчас меня не помнит?

– Не помнит. Вспоминала периодически, и это был трудный путь для неё. Кира несколько раз возвращалась к курсу амнеозина, чтобы забыть. Не пойми неправильно, не тебя, а кошмары, связанные с твоей смертью. И, знаешь, это было страшно. У неё случались эпизоды, когда память возвращалась, и тогда начинались ужасные бесконечные истерики. Кира рассказывала, как внезапно видела смерть незнакомого молодого человека, и ей казалось, что она знает его. Это было очень тяжело для нас обоих.

Дверь одного из кабинетов в коридоре открылась. Женщина, которая выглядела точно ангел, в белом платье с большими рукавами, так напоминающими крылья, вышла из него. Дюк её не знал. Но девушку, что показалась следом… Её он узнал ещё до того, как увидел лицо, но не хотел в это верить. Она развернулась, юбка в воздухе резво закружилась за хозяйкой, и сердце Дюка остановилось. Дыхание перехватило от узнавания таких одновременно близких и таких далёких черт.

– Экономическое обоснование мне сделай! Сотый раз повторяю: мы не предоставляем благотворительные услуги.

– Мы живём за счёт этих налогов, – ответила Кира. – Самый большой процент налогов – в первом и втором секторе с самого начала их работы.

– Пусть спасибо скажут, что мы их вообще оставили. И тебя тоже. Не понимаю, почему ты всё ещё тут работаешь.

– Стерва… из какой дыры её только вытащили! – возмутился господин Радоуцкий.

Самоуверенности этой незнакомке было не занимать. Кира удивлённо глянула на толпу в коридоре, в которой стоял её отец. Опустила глаза. На минуту Дюк подумал, что она узнала его, и в голове пролетели миллионы слов, которые он должен был сказать ей. «Я не хотел уходить», «Я должен был остаться», «Ты – всё, что было хорошего в моей жизни», но, когда Кира подошла, он даже не попытался открыть рот.

– А кто это? – прошептала Аня, вскинув бровь на высокую светловолосую девушку, что так грубо разговаривала с Кирой. Вопрос был адресован скорее, Дюку, но и тот не знал ответа. Его не покидало чувство, что это всё не по-настоящему. И оно только нарастало. Это точно не то место, откуда он уходил на поиски Ани.

– Новая Леди секторов. Госпожа Адель. Дюк, не довелось ещё ей руку целовать? А то она – твоя самая большая фанатка. Без умолку про тебя говорит. Диалоги о тебе затмевают только диалоги об Аресе, главном приспешнике. Вы, кажется, знакомы, – с раздражением продолжил отец Киры.

– О, так вы – Дюк Нордан! – Кира тут же прикрыла красные щёки папкой с бумагами в руке. – Мне так неудобно за сцену, которую вам пришлось наблюдать пару минут назад.

– Ничего, – так тепло улыбнулся он, что у Ани ревность кольнула в рёбрах. – Ты всё верно сказала. А новая госпожа была не права. Я так считаю.

– О, вы только ей так не говорите, а то точно уволит. – Плечи Киры опустились, она убрала папку от лица. Манера речи Дюка и его слова помогли ей расслабиться. – А вы из второго, да? Мне кажется, я бывала там. Условия ужасные, если память мне не изменяет.

– Память тебе не изменяет, – прошептал Дюк в попытках не сказать, как же часто и зачем она бывала там.

Это напряжение между ними уловили все, но причину знали лишь трое. А по этому ужасно раздражающему чувству внутри Аня осознала – она влюбляется в этого парня, и теперь точно знала, что нужно делать. Как и всегда в таких случаях – держаться подальше от человека, которого начала ревновать.

«Ревность. Испытывать её совершенно нормально. Это значит, что ты ощущаешь с кем-то особую связь и боишься, что она прервётся», – успокаивала себя Аня, мысленно желая разорвать её раньше, чем это сделает Дюк. Ей хотелось избежать новой привязанности.

– У меня столько планов по восстановлению, по перестройке. И идей, как прекратить забастовки. – Глаза Киры светились. Перед ней человек, для которого она старается! Она сделает его жизнь лучше!

– Я бы с удовольствием послушал, – окончательно растаял Дюк.

– Вы ещё не ушли? – В коридоре показалась Николь. Следы от дорогой туши всё равно остались под глазами, как она ни пыталась их стереть.

– Тётя Николь, мне тут сказали, что у вас уже есть решение по мятежу. – Дюк на миг посерьёзнел, но глянул на Киру и снова тепло улыбнулся. – И я бы хотел послушать о перестройке.

Уловивший только последнюю фразу Арес воспринял такой ход событий, словно плёлся до своей комнаты в одной вселенной, а внезапно вернулся в другую. Что ж, он не против провести ещё какое-то время за круглым столом офиса. В конце концов, ему меньше надо будет объяснять «рыжему революционеру», что сейчас происходит. И пусть Дюк таковым уже не являлся, это прозвище отныне принадлежало ему.

* * *

Адель была примером типичного жителя пятого купола. В разговоре в подобной компании она ставила себя выше остальных. Кроме Дюка, разумеется. Дюк сразу понял роль Адель. Понял, что её назначение было лишь желанием Николь продолжать борьбу из тени, где её никто не увидит. Слишком очевидно, и мысленно он проклинал себя за то, что не понял этого сразу. Адель со своей самовлюблённостью, которой могли бы позавидовать даже мёртвые боги, подходила на пост Леди секторов, как никто другой.

Весь разговор Адель просто принижала жителей первого и второго купола так, что даже Ане, зацикленной на своих проблемах и непрерывно мысленно вопрошающей: «Какого чёрта я всё ещё тут?», стало противно. Казалось, она относилась к этим бедным людям ещё хуже, чем Мира. Как Дюк и думал, все решения Адель по поводу гражданской войны сводились только к аресту несогласных. А Николь лишь молча что-то записывала в телефон.

– Ну, Мира вообще людей на опыты сдавала, и нелюдей тоже.

Адель мелком глянула на Ареса. Поверхностно зная его историю по непроверенным источникам, она пыталась уколоть солдата, задеть за живое. Как кукловод в темноте, наощупь ищущий ниточки довольно сильной куклы. Но реакции не последовало. «Ты – разукрашенный манекен, а не кукловод», – подумал Арес, продолжая безразлично ловить её эпизодические поглядывания в его сторону.

– Не стоит равняться на Миру. Мы ведь прекрасно знаем, чем закончилось её правление, – возмутился Дюк. Нахмурив брови, он переглядывался с тётей и никак не мог понять. «Решения всё же принимает Николь, да? Тогда почему она просто не заткнёт Адель, когда та городит чушь?»

– Я думаю, если мы предложим им хорошие условия, никто не будет бастовать. Сейчас они борются за свои права. Почему бы нам не показать, что они важны одинаково? – вмешалась Кира. Сейчас Николь смотрела на Киру с таким же сомнением, как и Дюк когда-то. Только теперь-то он улыбался, зная, что у неё все получится. «Вспомни, Николь, Кира Таю с того света вытащила. Она и этих спасёт». Но Дюк понимал, что ей нужна будет помощь.

– Пустая трата ресурсов, – возмутилась Адель. – Мы просто переселим людей из первого в третий, мутантов оставим. Им вообще без разницы, есть кислород или нет.

Дюк и Аня широко раскрыли глаза, остальные же, видимо, уже не раз слышали это предложение.

– Правильно ли я понимаю, что сейчас идёт борьба между мутантами и людьми, когда первые доказывают вторым, что ничем не хуже их, а вы просто хотите выбросить и без того угнетённых в мусорный купол? – прорезался тихий голос Ани, которая долго не хотела встревать в «вот это вот всё».

Адель поморщилась, неохотно соглашаясь.

– Я не согласен, – вмешался Дюк, сверля взглядом тётю и мысленно моля её прекратить этот цирк.

– Как бы я тобой ни восхищалась, Дюк Нордан, права голоса тебе не давали, – резко ответила Адель.

– Как мне это исправить? – улыбнулся Дюк. – Не знаю… может, получить удостоверение альфа-мутанта и навязывать всем своё категоричное мнение?

Аня с Кирой неуместно хихикнули, но злой взгляд Адель упал только на Киру.

– Исключено, – вмешалась Николь. – Максимум, что я могу вам предложить, – это продолжить тут учёбу, и, если хотите, можете затем строить карьеру. Сейчас ваш голос ничего не значит.

Дюк и Аня переглянулись. Милая мягкая Николь, ещё утром распинающаяся перед ними, сейчас так просто отдаёт власть тирану, который, в отличие от Миры, даже не скрывает своего отвращения.

– Разговор окончен. Можешь поблагодарить меня за то, что к тебе вообще так хорошо относятся, – на прощание сказала новая Леди секторов.