2016 год, мне восемнадцать лет
Мне снились объятия. Чьи-то руки обнимали меня, гуляли по спине, опускались ниже, сжимали ягодицы… Я целовала чей-то подбородок. Он был и твердый, и мягкий одновременно, и был покрыт короткими колючими волосками. Мои губы двинулись выше и нашли другие губы. И они пахли леденцами. И морем. И свободой. И чем-то недозволенным…
– Ты опоздаешь, – прошептал он. Я подняла глаза, но не увидела обращенного ко мне лица. То ли глаза заволокло слезами, то ли между мной и целующим повисла завеса густого тумана.
– Ты опоздаешь…
– Еще один поцелуй, – начала выпрашивать я.
– Что-что-что? – расхохотался кто-то третий. – Поцелуй? Долорес Макбрайд, что тебе там снится?
Я приоткрыла один глаз и увидела перед собой умиленную физиономию Сейджа.
– О боже, тебе снился эротический сон. Тысяча извинений!
Я молча вытащила из-под себя подушку и запустила в брата. Он увернулся и заржал, как бешеный конь. Двадцать три года мальчику, а все никак не повзрослеет.
– Одевайся, опоздаешь. Завтрак уже на столе.
Я выползла из кровати, приспустила ниже пижамные штаны – пока я спала, они подскочили на мне чуть ли не до подмышек, и шов врезался в мое самое мягкое место. Неудивительно, что мозг отреагировал на это такими непристойными снами. Ох, лучше бы я не просыпалась…
– Тебе что сделать, чай или кофе? – снова сунулся ко мне Сейдж.
– Кофе, – скомандовала я и еще раз запустила в него подушкой. И на этот раз попала. – Свежемолотый, со сливками, сахаром и щепоткой корицы на пенке.
– А задница не слипнется? – проворчал Сейдж, потирая физиономию.
– Сказал мальчик, каждое утро уминающий овсяночку со сливками, сахаром, бананами, клубничкой и изюмом.
– Ладно, ладно, уделала.
Мы спустились вниз, все уже встали. Через занавески в гостиную лился радостный солнечный свет. Мама порхала на кухне, ей помогала Мелисса. Жужжала кофеварка, и гудела конвекционная плита. Сейдж был уже одет, умыт, побрит и готов отнести в машину мои чемоданы. Папа сидел в кресле с журналом и чашкой…
Мой последний завтрак дома. Сегодня я уезжаю в Дублин учиться. Родители уже подыскали там жилье. Десять минут до университета, если идти пешком. Или пятнадцать, если ехать в объезд по дороге. По-моему, идеально: в хорошую погоду можно прогуляться, а в плохую – ехать на машине, в тепле и уюте…
– Долорес, – окликнул папа, когда я уселась за стол. – У нас для тебя есть небольшой подарок и… мы понятия не имеем, понравится он тебе или нет.
Папа вручил мне картонную коробку, перевязанную бантиком. Я вытерла о полотенце руку, которой уже успела ухватить блинчик, развязала бантик и сняла крышку. Внутри на бархатной подушке лежали электронные часики. Папа и мама – любители «механики» из драгоценных металлов, поэтому электронные часы с пластиковым ремешком – это было, признаюсь, необычно.
– Вау! Часы! Я поняла, что это подарок со смыслом! Типа… не прожигай время понапрасну. Или… всегда возвращайся с вечеринок вовремя! Или…
– Это не часы, – сказал папа. – Это болеметр.
И пока я смотрела на эти «часики», выкатив глаза, папа начал объяснять:
– Они будут фиксировать твое состояние и передавать сигнал на микрокомпьютер. Прибор считывает показатели твоего пульса, давления, температуры кожи, ее влажности, а также фиксирует громкость окружающих звуков и движение в пространстве.
– Если прибор посчитает, что ты испытываешь сильную боль, то начнет вибрировать и пошлет нам сигнал. А мы позвоним узнать, все ли о’кей, – добавила мама.
– Что думаешь? Я нашел эту штуковину на сайте одной инновационной медицинской компании, – не без гордости сказал Сейдж.
– Я в восторге, – кивнула я. – Отличная вещь. Мне с ней будет куда спокойнее. Если я буду кричать от боли, махать руками, трястись и потеть – вы об этом узнаете?
– Да, и сможем вызвать скорую. Где бы ты ни была.
Забота моих родных меня всегда очень и очень трогала. Это то, от чего я никогда не устану. Разворачивание подарка закончилось всеобщими объятиями. Мама зашмыгала носом, папа начал смотреть в потолок – видать, чтоб слезы не пролились. Сейдж застегнул на моем запястье самое невероятное изобретение из тех, что мне доводилось носить.
После завтрака я села в свою машину, брат – в свою, и мы друг за другом отправились в неизвестность. Мама, папа и Мелисса махали вслед. Я смотрела в зеркало заднего вида и мысленно возводила над ними волшебный защитный купол.
Пока с ними все в порядке и пока мне есть куда возвращаться, я буду счастлива.
За прошлую неделю мы с Сейджем успели перевезти все мои пожитки в новую квартиру, так что сегодня приехали, можно сказать, налегке. Ну, не считая целой горы контейнеров с домашней едой, которой мне должно было хватить на неделю, – а потом мама пообещала доставить новую партию. Она была категорически против того, чтобы я питалась в столовой или кафе.
Сейдж храбро взвалил на себя большую часть упаковок, положив их одну на другую башенкой. Я подхватила оставшиеся, и мы пошли к входу в здание, на четвертом этаже которого находилась моя съемная квартира.
– Только не надорвись, Сейдж. Будет стыдно получить травму от вареной рыбы.
– Еще позорней будет получить травму от тушеной моркови!
Я достала магнитный ключ от кодового замка подъезда, но дверь внезапно раскрылась сама, и наружу шагнула какая-то девушка, а за ней еще одна.
Сейдж отпрянул в сторону, но вареная рыба и тушеная морковь были не столь проворны – «башенка» сильно накренилась, и контейнеры рухнули на одну из девчонок.
А верхний контейнер оказался недостаточно плотно закрыт! Мгновение – и моя тушеная рыба с имбирно-чесночной подливкой – ярко-желтой и пахнущей так, что можно мертвого разбудить, – пролилась на девушку. И не куда-нибудь, а прямо на блестящие светлые волосы с эффектом выгоревших прядей.
Вам стоило бы увидеть ее, чтобы представить масштаб катастрофы. Она выглядела, как фотомодель: высокая, стройная и одета так, словно собралась ехать на съемки для очередного каталога. Белая майка, через которую просвечивал черный лифчик, кожаная куртка, обтягивающие леггинсы. А еще алые губы и длиннющие ресницы.
Секунду блондинка стояла молча, а потом заверещала. Мертвые, которые не проснулись от аромата подливки, теперь точно проснулись бы от ее вопля. Ее подружка – круглолицая милашка с ярко-голубыми глазами и розовыми волосами – бросилась на помощь.
– Айви, ты в порядке?!
– Ка-а-а-а-апе-е-ец!!!
Сейдж набрал в рот воздуха, аж щеки раздулись, и испуганно таращился на девчонку. Я выхватила из сумки упаковку бумажных салфеток и протянула девушке.
– Прости! – извинилась я, пока Сейдж стоял рядом и глазами хлопал.
– Прости?! Ты думаешь, мою одежду и волосы спасет твое сраное «прости»?! – накинулась она на меня, как будто это я перевернула на нее пол-литра имбирно-чесночной подливки, а не мой криворукий брат.
– Айви, она-то тут при чем? – засуетилась ее розоволосая подружка, выхватывая у меня салфетки и пытаясь вытереть желтую жижу с волос Айви.
– Ну вообще-то это моя еда, так что частично…
Сейдж наступил мне на ногу с выражением лица «ты что, самоубийца? Позволь мне взвалить всю ответственность исключительно на себя!».
– Боже, какой я растяпа! Прости! Я возмещу стоимость одежды и все такое, – миролюбиво заверил Сейдж.
– Не думаю, что ты хотя бы отдаленно представляешь, сколько она стоит, идиот!
– Футболка от «Diesel», куртка от «All Saints», белье… прости, не могу рассмотреть, но, думаю, примерно полтинник за лифчик. Итого, включая химчистку куртки, будет порядка полутора сотен евро.
Девчонки уставились на Сейджа в немом изумлении. Что поделать, мальчик всегда любил производить впечатление (и в свои двадцать три неплохо разбирался во всем, что касалось женской одежды и белья). Розоволосая Милашка одарила моего брата ослепительной улыбкой, но блондинка его, похоже, с удовольствием задушила бы.
– Кстати, если хочешь спасти волосы, то эту подливку лучше смыть и побыстрей. Иначе потом уже ничто не спасет. А еще там было много перца чили. Еще не печет? – спросил Сейдж.
– По-моему, ты слишком разговорчивый. – Взбешенная блонди шагнула вперед, сжимая кулаки.
Между ней и моим братом резво влезла Милашка, а я поняла, что ситуацию пора спасать.
– Где ты живешь? Я зайду вечером, занесу деньги, – предложила я пострадавшей красотке.
– Купи на них немножко координации для своего дружка! – рявкнула блондинка, развернулась и понеслась обратно в дом.
– Простите, – повернулась к нам Милашка. – Ее можно понять… Мы собирались в гости и теперь точно опоздаем. Вы тоже здесь живете?
– Не я. Моя сестра. Я Сейдж. А это Лори, – представил нас Сейдж, оценивающе глядя на Милашку.
– Бекки, – представилась девушка. – А то была Айви… Ладно, тогда пока! Думаю, еще увидимся. Я живу на последнем, пятом этаже.
– А Лори на четвертом!
– Чудно! Кстати, у меня вечеринка сегодня вечером, заходите!
– Не думаем, что твоя подруга будет рада, – ответил Сейдж.
– Это моя вечеринка, а не ее! – подмигнула нам Бекки и убежала вслед за подругой.
Я в изумлении повернулась к Сейджу. Умение брата молниеносно заводить новые знакомства вселяло в меня священный трепет.
– Ты испортил одежду ее подруге, а она приглашает тебя в гости. Невероятно.
– Что поделать. Я чертовски обаятельный. И кстати, она пригласила нас. Надо бы захватить выпивку.
– Я не собираюсь идти.
– Не пойти на первую вечеринку, на которую тебя приглашает первый встречный в первый же день? Ну, это совсем дикость! Хуже только носовые платки вышивать…
– Только не говори, что ты собрался пойти! – воскликнула я. – Кстати. Я видела, как ты смотрел на эту Бекки, и, смею тебя уверить, имея девушку, смотреть так на кого-то – просто подлость.
– Да не смотрел я на нее! – воскликнул Сейдж. – А у тебя слишком много глаз. Надо бы что-то с этим сделать…
– Придурок, – улыбнулась я.
– И я тебя тоже, – хохотнул Сейдж и стал собирать рассыпавшиеся контейнеры, напевая себе под нос.
Сейдж помог сложить всю еду в морозилку, исполнил очередной хит Ники Минаж в туалете, поворковал со своей девушкой по телефону и отчалил.
Хорошо иметь брата. Никогда не бывает скучно. Каждый день – праздник. Жаль, что мы выросли и теперь какая-то другая девушка забрала мою корону. Надеюсь, на этот раз все будет серьезно: свадьба, дом и маленький племянничек, которого я буду носить на руках, даже рискуя получить смертельные ожоги от отрыжки.
Я разобрала чемоданы и приготовилась провести вечер в компании Джона Сноу и парочки ходячих мертвецов, но не тут-то было. Около девяти вечера в дверь нетерпеливо забарабанили. Я открыла и обнаружила Бекки, разодетую в яркую блузку со стразами и отчаянно короткую юбку.
– Лори! Только тебя не хватает!
Я прислушалась к звукам мелодичного рока, доносящимся с верхнего лестничного проема, и поежилась.
– Ты знаешь, где я живу?
– Встретила твоего брата на лестнице, когда он уходил, и выпытала номер квартиры. Ты не злишься?
Я не злюсь. У меня всего лишь паническая атака…
– Идем! У меня весело! Виски рекой! Парни гурьбой!
– Я не пью. Вернее, пью, но только то, что приношу с собой.
– Без проблем! Приноси! И приходи! И переоденься во что-то более… Ну ты поняла. Квартира пятьдесят один. Заходи без стука! Если не придешь, обижусь!
Я прикрыла дверь и испуганно уставилась прямо перед собой. Цепи Стигмалиона едва слышно зазвенели. Стоило только подумать о том, чтобы войти в гущу чужих тел – и кожа тут же покрылась мурашками. Я вынула телефон и позвонила Сейджу. Тот ответил только после шестого гудка:
– Але?
– Ты придешь на вечеринку? – тут же спросила без всяких «здрасьте».
– Какую еще вечеринку? – зевнул Сейдж.
– На которую нас сегодня пригласила та девчонка с розовыми волосами… Бекки.
– Ой, нет, прости, мы с моей девушкой решили… лечь пораньше. Но ты обязательно сходи.
– Не думаю, что у меня хватит смелости… У меня паническая атака… Руки трясутся… Я не готова.
– Долорес, ты готова. Просто надень закрытую одежду, перчатки и не засовывай свой язык парням в рот, – заявил Сейдж. – Все просто.
– Спасибо за бесценные советы. Не засовывать язык парням в рот – ни за что бы не догадалась!
Сейдж громко расхохотался мне в ухо и продолжил:
– Если серьезно – все будет хорошо. Эта Бекки присмотрит за тобой. Я сегодня встретил ее на лестничной площадке, когда уходил, и она показалась мне… довольно серьезной девушкой. Ну, насколько серьезным может быть человек с розовыми волосами.
Теперь засмеялась я.
– Иди и хорошо проведи время, – благодушно сказал Сейдж. – Я уверен, ты не пожалеешь.
Брату удалось вселить в меня уверенность в том, что все будет хорошо. Просто нужно соблюсти предосторожности. Я распрощалась с ним, потрогала болеметр на руке, убедилась, что он работает.
Итак, теперь нужно надеть что-нибудь… А что подразумевала Бекки под словом «более»? Более открытое? Нарядное? Яркое? Смелое? Я нырнула в шкаф, придирчиво оглядывая скромный ряд вешалок. Блузка для универа, блузка для универа, рубашка для универа, рубашка для универа, водолазка с закрытым горлом… Катастрофа.
У меня было несколько открытых платьев, которые я надевала на праздники дома, но ведь на семейном празднике на меня не могло свалиться пьяное тело.
В подтверждение моих слов на верхнем этаже что-то загрохотало. Надеюсь, не чья-то голова встретилась с паркетом.
В конце концов, я выбрала обтягивающую белую кофточку с длинными рукавами, натянула любимые джинсы с прорезями на коленях и решила, что выгляжу очень даже «более».
Потом достала из холодильника бутылку охлажденного безалкогольного сидра, надела перчатки и на всякий случай намазала лицо толстым слоем защитного крема.
У дверей Бекки я оказалась не такой смелой, как в своей квартире. Сказать по правде, просто колени затряслись от страха. Люди не казались такими… потенциально опасными, когда рядом был Сейдж. Или когда я находилась на своей территории. Но что ждет меня за дверью? Готова ли я гипотетически проснуться завтра не в своей постели, а в реанимации? Грохот цепей Стигмалиона стал еще громче…
Я набрала в легкие воздуха и нажала на дверную ручку.
За дверью ожидало совсем не то, что я приготовилась увидеть. Никаких пьяных тел, луж алкоголя на полу – ничего такого, что показывают в молодежном кино. Обстановка была довольно располагающей. Незнакомые парни и девчонки расселись тут и там, болтая и чокаясь стаканами. В углу бренчал на гитаре парень в надвинутой на глаза шапке, хотя его игру слышал только он, – слишком уж громко грохотали басы из динамиков. На пороге кухни возникла Бекки с подносом в руках и завопила, перекрикивая музыку: «Кому спринг-роллы?!» Поднос быстро опустел…
Я пристроилась в кресле, поджала ноги и стала разглядывать людей. По-видимому, старшекурсники. Выглядят совсем взросло. Парни – крупные, высокие, многие с густой щетиной. Девушки – ярко накрашенные, шумные, в откровенных одежках, со стаканами крепкого алкоголя…
Днем Бекки показалась мне одногодкой, но здесь, среди друзей, выглядела иначе. Я наблюдала за ней, пока она раздавала спринг-роллы направо и налево, разливала напитки и ухитрялась быть везде и всюду одновременно.
– Лори! Привет! – Она махнула мне, проворно налила в бокал мартини и побежала ко мне со всех ног. Но, не дойдя ровно два шага, споткнулась – и все содержимое бокала выплеснулось мне прямо на грудь!
На обтягивающую белую кофточку, которая в одно мгновение стала почти прозрачной.
Мне вдруг пришло в голову, что это расплата за то, что мы облили чесночной подливкой ее подругу. Но Бекки так страшно смутилась и так быстро увела меня из гостиной в спальню (никто даже заметить не успел!), что мои мысли о расплате тут же улетучились.
– Кажется, я уже опьянела, – пробормотала она, закрывая лицо ладонью и глядя на меня сквозь растопыренные пальцы. – Серьезно. Я же никогда ничего не опрокидываю, не роняю и не разбиваю. Честное слово… Так, что у нас тут?..
Бекки подошла к шкафу и достала черную футболку с большим красным логотипом «Under Armour» на груди.
– Держи. Она чистая. Аж хрустит… Оставь кофточку, я отстираю, клянусь. Хорошо, что это было не красное вино! Красное вино выведет только магия, – говорила Бекки, пока я разглядывала комнату.
Комната была большая, и все в ней тоже было большое: большое окно, большая кровать, большой мягкий ковер на полу. Оформлена была мрачновато: серый, черный, темно-синий. Только постельное белье сверкало слепяще-яркой белизной.
– Переодевайся и выходи к нам, – велела Бекки. – И тысяча извинений за то, что испортила твой наряд…
– Прекрати, все нормально, – сказала я и взяла футболку.
Бекки вышла и оставила меня в комнате одну. Звуки из шумной гостиной хлынули в комнату, когда она открыла дверь, и тут же стихли, стоило ее закрыть. Я еще раз осмотрелась, разглядывая интерьер. Пожалуй, мне нравилось здесь больше, чем там, среди людей. Тишина, уют и потрясный вид из окна – весь город как на ладони.
Я заметила на стене фотографию и подошла ближе, чтобы разглядеть ее: на фото была сама Бекки, только с волосами фиолетового цвета – смеющаяся, яркая, счастливая. А рядом с ней стоял какой-то парень, приобняв ее за плечи.
Очень привлекательный парень.
У Сейджа, если ему взбредет в голову приударить за Бекки, нет никаких шансов. Да, мой брат ужасно симпатичный, но этот, на фото, – просто…
Завораживающий?
В точку. Совсем не похож на гламурных сахарных мальчиков из модных журналов, рекламирующих гель для волос и трусы «Кэлвин Кляйн»… Совсем другой. Таких можно увидеть в фильмах про спасателей: они вытаскивают из волн утопленников, делают искусственное дыхание, потом подключают к их груди электроды и кричат всем вокруг: «Всем отойти от тела! Убрать руки! Сейчас будет разряд!» А потом, когда утопленник оживает, хрипя и кашляя, они бьют его по щекам и спрашивают, помнит ли бедняга свое имя.
О проекте
О подписке