Саша
Урок закончился и надо спешить в раздевалку. Есть в моем загашнике куча «люблю», но не все же их писать. Максим устанет читать, если я все начну перечислять. Многое из того, что я поведала – воспоминания из недалекого детства, светлые и чистые. И именно ими захотелось поделиться.
Рита несколько раз пыталась начать разговор, но замолкала, так ничего и не сказав. Я не торопила: скажет, когда будет готова. По ней и так заметно, что она ушла в себя и перемалывает что-то в себе.
Зыбин, словно почувствовав напряжение, в школе не подходил, но прислал сообщение.
З: О ком грустишь, Королева? Надеюсь, обо мне? Улыбнись.
Посылаю в ответ улыбающийся колобок и кидаю трубку в карман рюкзака.
С того вечера он первый раз вспомнил, что у меня есть телефон. Хотя я бы не обиделась, удали он мой номер из списка контактов. История с Ритой мне уже не нравилась и, если мои подозрения подтвердятся, ни о каких отношениях речи быть не может.
Максим пока не ответил. Но и прочитал он только сообщение о том, что я люблю морковку. Остальные так и остаются непрочитанными.
Выходя из школы, прощаюсь с ребятами, никак не выделяя Диму. Заметно, что он ждет хоть какого-то знака внимания. Рита идет рядом, но, как и в течение всего дня, она неестественно молчалива.
Я не лезу к ней в душу и вытягивать на разговор не собираюсь. Мои мысли сейчас далеко отсюда. Я знаю, что Максим прислал ответ и мне не терпится его прочесть. А еще я хочу дойти до дома, открыть конверт, достать письмо и зарыться в него носом. Мне нравится представлять, как может выглядеть Максим. Ведь он в мыслях моих похож на идеального мужчину.
– Я… – несмело начинает Рита, когда мы останавливаемся возле ее дома. – Я сегодня зайду вечером к тебе?
Боюсь, что если я просто откажу, не объяснив причины, она обидится и закроется. А рассказать ей про Максима пока не решаюсь. Согласно киваю и даже улыбаюсь.
Рита отходит, а я сразу лезу за телефоном. Смеюсь над колбасным заводом и Титаником. Хорошо, что и мне этот фильм не очень нравится.
Читаю дальше, свободная рука опускается на живот, потому что там становится очень жарко. Эти чувства мне не просто нравятся, они интригуют, затягивают в водоворот: со мной впервые такое.
Включаюсь в игру. Понижаю голос и произношу:
– Если он способен быть таким же мягким, нежным и греть чуть лучше тонкой материи, я согласна спать в его объятиях.
Прослушиваю, отправляю и бегу домой.
Приготовить полноценный обед времени нет, поэтому довольствуюсь холодной овсяной кашей. Удовольствие, конечно, так себе.
Успеваю сделать письменные задания и выучить параграф по физике. Складываю все по местам. На полках серебрится тонкий слой пыли, но времени заняться уборкой не остается. Вернусь, протру все поверхности и полы.
Димка, словно почувствовал неладное, активизировался.
З: Пойдём в воскресенье в кино?
Ничего не ответив, бегу на работу.
Игнорирую входящий звонок от Зыбина. Я уже и сейчас могу объясниться с Димой. Между нами ничего не может быть. И дело тут не только в Рите, хотя я хочу знать, что между ними произошло.
В моих мыслях не остается места для Димы. Там прочно поселился Максим. Меня, наверное, должно многое настораживать, но этого не происходит. Не смущает разница в возрасте, мое отсутствие опыта и даже то, что мы живем в разных городах.
На работе Ахмед Муратович сообщает, что до конца недели объект ими будет сдан. Ездить в конец города на другой объект у меня не получится. Времени на дорогу уходит слишком много, я тогда точно провалю экзамены.
«А как жить?»
На первое время деньги есть, но нужно срочно что-то искать. Меня словно с высокой горы бросили в глубокую воду, и кто-то там, наверху, наблюдает, выплыву или нет.
Нормальные люди в таких ситуациях плачут. Говорят, помогает. Может, попробовать?
Ага, и деньги сразу появятся. С таким же успехом можно и в лотерейный билетик верить: вдруг повезет?..
Работы не так много, и я заканчиваю и домой ухожу раньше на полчаса. До прихода Риты успеваю сделать влажную уборку и даже принять душ.
Достаю географию и историю: завтра у нас именно эти предметы, а я давно не отвечала, лучше хорошо подготовиться. Звонит телефон. Подхожу, но брать, если это Зыбин, не собираюсь.
«Максим? Почему так рано?»
– Алло? – от волнения начинаю теребить пуговицу на кофте.
– Котёнок, привет! У тебя тридцать секунд, чтобы назвать свой размер обуви и одежды! – по-деловому звучит его голос.
– Привет. А зачем? – удивляюсь я.
– Я не сказал, что ты можешь задавать вопросы. Только отвечать на мои. Я жду.
– Обувь – 38, Одежда – 42. Максим, не понимаю, зачем тебе это знать?
– Чтобы лучше тебя представить, – в его голосе слышится веселье, и я расслабляюсь.
– Ты мне сейчас Серого волка из сказки напоминаешь, – закусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
– Хочешь быть моей Красной шапочкой? – голос его становится ниже и на полтона тише.
Мурашки пробегают по коже. Я принимаю условия игры.
– Чтобы ты меня съел? – произношу совсем тихо.
– Нет. Есть не стану, но не возражаю попробовать тебя на вкус.
Я понимаю, о чем говорит этот мужчина. Появляется большая доля вероятности, что я просто сгорю.
– Ты не думаешь, что старые девы горькие, а мясо их жесткое? – стараюсь разредить напряжение шуткой, но у меня это ни фига не получается.
– Котенок… – тянет он гласные так, что я плюхаюсь на диван: ноги отказывают меня держать. – Я уверен, ты сладкая, с долей ягодной кислинки.
Сердце стучит где-то в горле, не могу вымолвить ни слова. Резкий, громкий сигнал раздражителем врывается в наш разговор: момент испорчен.
– Саша, в десять наберу, – трубку Макс отключает.
Я точно знаю, что сейчас он зол.
«Что же там произошло?»
Сосредоточиться и обдумать наш разговор не получается: в дверь звонят. Я знаю, это пришла Рита.
– Чай попьем? – с порога спрашивает она, протягивая мне пакет из супермаркета.
– Пойдем на кухню, – кидаю ей домашние тапочки.
Пока она переобувается, заглядываю в кулек: пальчики с творогом и вишней.
– Свежие, – произносит она, замечая мою улыбку.
Ставлю чайник и сажусь за стол напротив подруги.
– Я закурю? – спрашивает она, достав из заднего кармана джинсов сигареты и зажигалку.
– Рита! – качаю недовольно головой. – Ты ведь обещала больше не курить.
– Мне надо, Саш, а то я и рта не раскрою, – грустно улыбается она. – Потом брошу, обязательно брошу.
Я молча достаю из шкафчика пепельницу и ставлю возле нее. Открываю форточку.
– Ты только не перебивай, – делает она первую затяжку.
Жду, не тороплю. Рита курит и пока молчит.
– Помнишь, ты в девятом классе мне впервые сказала, что тебе нравится Зыбин?
Киваю. Но, если честно, не помню, когда это было.
– Я как раз духом собиралась, чтобы тебе признаться, что влюблена в него, – опустила она голову. – Прости. В тот день честнее было бы признаться, а не таить это в себе.
Вновь возникла пауза, которую я не спешила заполнить.
– Саш, я не знаю, как это произошло… – потушив первую, она закурила вторую сигарету. – В прошлом году, когда ты с бабушкой бегала по больницам, Димка сам подошел ко мне. Сначала он спрашивал о тебе, как чувствует себя Софья Константиновна. Затем стал провожать домой, звонить, просить спуститься. Даже в кино приглашал, и в кафе ходили несколько раз.
Рита все это время не смотрела мне в глаза, курила, уткнувшись в одну точку на столе.
– Ну, а потом поцелуи, съемная квартира, первый секс. И все.
Затушив окурок, она подняла на меня глаза, в которых стояли слезы.
– Почему?
Я не предполагала, что между ними все так далеко зашло. И зачем парень прилагает столько стараний, чтобы один раз переспать и бросить.
– Потому, Саш. Он получил свое, больше я ему была не интересна. Я месяц ночами плакала в подушку. Мы тогда три раза переспали, и я даже не подумала о том, что надо предохраняться. Часы до месячных считала. А когда они пошли, выла от радости! Впервые, наверное, я была им так рада.
Смеется Рита сквозь слезы, утирая щеки кулаком. Я сижу и не знаю, что сказать.
– Эта любовь мне не принесла ничего кроме унижения и боли. Это только в книжках пишут: оргазм в первый раз, звездочки в глазах. Не верь! Я чуть от боли не померла. Говорила Диме, что больше не хочу, а ему посрать. Каждый последующий раз был больнее предыдущего.
Чайник на плите давно свистел, а я никак не могла встать, чтобы заварить нам чай.
– Ненавидишь меня? – плача, спросила подруга.
– Долго над этой фразой думала? Я тебя сейчас дурой обзову и буду права. Меня от злости и ненависти трясет, но только совсем к другому человеку. А ты могла и раньше мне довериться!
Подойдя к ней, обняла и крепко прижала к себе. Хотелось поддержать, передать ей частичку тепла. Дать понять, что она не одна. Родителям Рита не доверится, а кроме меня нет у нее близких подруг.
– Давай чай пить? – спросила она, успокоившись.
– Убери со стола эту гадость! – кивнула на остывшие бычки и полупустую пачку сигарет.
Рита выбросила все в мусорное ведро.
Попив чаю, мы даже сели вместе заниматься. В девять часов она убежала домой: счастливая и спокойная. А я села зубрить химию. До десяти часов оставалось еще двадцать минут, а текст никак не хотел усваиваться. Я каждые две минуты смотрела на телефон. Творилась со мной совсем другая «химия», не оставалось в моей голове места таблице Менделеева, кислотам, альдегидам…
Ровно в десять позвонил Максим.
Макс
Я точно знал, что мне нужно купить, но не думал, что это займет так много времени. Ставлю мысленно в голове галочку о том, что еще надо не забыть купить завтра и еду домой.
Дома меня встречает тишина. И я каждый раз ей рад. Надев домашний костюм: легкие штаны и футболку, подошел к высокому, почти во всю стену окну и уже по привычке задрал голову к небу.
Ровно в десять, как и обещал, набрал Саше. Ждала: трубку подняла сразу.
– Котенок, чем занимаешься? – спрашиваю, как только она произносит «привет».
– Готовлюсь к экза… к экзаменам, – спотыкается на последнем слове, будто не собиралась этого говорить.
– На кого учишься? – мысленно отмечаю, что до сессии еще где-то полтора месяца.
Отличница?..
– Можно, я тебе об этом чуть позже расскажу? – просит она неуверенно.
– Котенок, можешь ты заинтриговать. Неужели, это что-то секретное?
Мне смешно. Не понимаю, что за таинственность. В том, что она работает уборщицей, призналась сразу, а тут секреты.
– Нет. Я не знаю, как ты отнесешься к моему признанию.
– Ты думаешь, что своим заявлением меня успокоила? – совсем не понимаю, что происходит. Ее слова все больше сбивают с толку. – Хорошо, поговорим об этом завтра.
С завтрашнего дня никаких секретов, даю себе обещание.
– Котенок, я постоянно стараюсь тебя представить. Сейчас я почти уверен, что твой рост выше среднего и ты очень хрупкой комплекции. Возникает, конечно, вопрос к твоим родителям: «Почему они тебя не докармливают?».
Саша пытается смеяться, но вот это «пытается» настораживает.
– Максим, я живу одна, – в голосе слышится грусть.
Не вижу в этом ничего странного. Я и сам в двадцать два года съехал от родителей.
– Скучаешь по родным? – пытаюсь разобраться в ее эмоциях. Чаще молодежь напрягает родительский контроль, и они рады съехать.
– Нет.
Что-то я совсем не понимаю, а Котенок не спешит объяснять. Ладно, не стану настаивать. Со временем разберусь.
– Пришли мне свою детскую фотографию, – после небольшой паузы добавляю: – Пожалуйста.
– Где я в пеленках подойдет? – смеется шутница в трубку.
– Нет. Согласен на фотографию с выпускного, – изображаю смирение, а сам готов рассмеяться.
– Хорошо, договорились. Подожди минутку, – весело произносит она. Голос доносится не четко, скорее всего, трубку убрала от лица.
На быстрое согласие не рассчитывал. Но я совсем не против такого поворота событий. Завтра будет легче ее узнать.
– Это последняя уступка, – смеется она в трубку. Чувствую подвох. – Все, отправила.
– Подожди, сейчас посмотрю.
Интуиция меня не подвела. С фотографии на меня смотрит девочка лет десяти в школьной форме и с большими белыми бантами на голове.
Слишком сильно разочарование, и я уже собираюсь закрыть фото, но что-то останавливает. Рассматриваю внимательно черты лица и переношу их в своем воображении на более взрослое лицо. Светлые, длинные волосы, красивая, открытая улыбка, большие голубые глаза в обрамлении темных ресниц. Я почти уверен, что она красавица.
– Котенок, поставлю в угол! – произношу строго, когда закрываю галерею и подношу трубку к уху.
– Это выпускной в четвертом классе, – смеется она.
– Мне, наверное, стоит радоваться, что ты про выпускной в детском саду не вспомнила, – спокойно произношу, но на губах играет улыбка, которую она не может видеть.
– Ты обиделся? – расстроено звучит ее нежный голос.
– Котенок, я взрослый мальчик. Запомни, я могу разочароваться, но не обидеться. Ты ничего такого не сделала, чтобы я почувствовал разочарование.
– Ты знаешь, я тоже очень хочу тебя увидеть. Но пока сама не буду готова открыться, не попрошу прислать даже фотографию из детства, – голос ее звучит спокойно, слышится в нем тихая грусть и надежда.
«Придется тебя разочаровать, малыш. Не планировал до завтра этот разговор, но лучше предупредить».
– Саша, я завтра утром вылетаю в Питер.
Говорю ровно и уверенно, чтобы не напугать. На том конце стоит тишина. Такое ощущение, что Котенок не дышит.
– Давай ты не будешь пугаться? Саша?..
– Да? – почти неслышно выдыхает она в трубку.
– У меня есть дела в твоем родном городе, но я прилетаю, чтобы встретиться с тобой.
– Максим, не надо! – испуганно произносит она на выдохе.
– Котенок, я не изменю решение. Ты же помнишь, что я знаю адрес твоего дома?
Это весомый аргумент, чтобы она сразу сдалась, но Саша упрямится.
– Я не хочу! – испуганно произносит она.
– Хорошо, Котенок. В чем причина страха?
Я могу понять девушку: в наше неспокойное время порой люди своей тени пугаются. Неприятно, что Саша боится меня, но мы пока недостаточно знакомы, чтобы она мне безоговорочно доверяла.
– Я не хочу, чтобы ты исчез из моей жизни, – шепчет она очень тихо, приходится напрягать слух, чтобы ничего не пропустить.
И вот это доверие выбивает почву из-под ног. Она меня одним предложением уделала. Блин, где я это заслужил? Девочка, что же ты делаешь?
Подхожу к столу, вытаскиваю из пачки сигарету, закуриваю. После первой затяжки сердце начинает биться ровнее, я успокаиваюсь.
– А если я пообещаю, что не исчезну, мы увидимся завтра?
– Даже, если я тебя разочарую? – совсем по-детски звучит ее вопрос. Порой она напоминает мне ребенка, которого лишили чуда.
– Котенок, давай решать проблемы по мере их поступления. Сейчас проблем нет, и я не вижу, что бы могло бы их предвещать.
– Хорошо, – звучит голос Саши так, словно ей вынесли смертельный приговор.
– Тогда ты назначаешь место и время встречи, – решил отвлечь, передав ей инициативу. Мне не нравится страх и растерянность в ее голосе.
Я могу продолжить ее уговаривать и успокаивать, но метод действия в данном случае поможет ей отвлечься.
– Котенок, я согласен встретиться перед зданием полиции, если ты перестанешь трястись.
– Хорошая идея, давай так и сделаем? – серьёзно произносит она.
– Я пошутил, Котенок!
– Я тоже, – смеется она.
Напряжение, что неприятно давило на затылок, отпускает.
– Утром я честно-честно сброшу адрес и время встречи.
Я бы мог настоять, чтобы она сделала это сейчас. Или предложить самому место встречи, но не хочу давить. Если ей нужно время, я его предоставлю.
О проекте
О подписке