Я смотрю на финансовый отчет за последний месяц, и цифры мне не нравятся. Вложение денег в новый салон, как я и предполагала, стало окупаться очень быстро. Я все просчитала наперед, и знала, что мы справимся. Но я не могла предусмотреть возникший кризис, и то, что люди массово перестанут ходить в салоны красоты. Понимаю, что нет моей вины, и что просчитать такой поворот было невозможно, но все равно больно. Обидно. А еще, страшно. От того, что не берусь теперь предугадать, что будет завтра.

В первые месяцы после того, как я взяла деньги у Князя, мы очень выросли в доходах. А потом такой резкий спад. Еще не критично, но уже ощутимо. И, если так и дальше пойдет, то нужно будет принимать решение о сокращении штата, а как же не хочется увольнять людей, особенно в кризис. Ведь у каждого семья, дети, надежды, планы. Куда они все пойдут, если станет совсем плохо? И как я отдам долг?

Воспоминания о фигуре в черном за массивным дубовым столом вызывают спазм в желудке и ком в горле. Если мне было так страшно тогда, то что же он сделает со мной теперь, когда я не смогу отдать долг? А он ведь наверняка придет, как только истечет срок.

«У тебя год», – пронеслось в голове леденящим душу голосом.

Да, время еще есть, и, возможно, паниковать рано. Но сердце нервно бьется в груди, стоит воображению начать рисовать страшные картины.

Щеки горят, и я прижимаю к ним ледяные ладони.

Я сижу в гостиной, на диване, и сейчас, от моих невеселых мыслей, колени ощутимо потряхивает. Делаю глубокий вдох, потом выдох, чтобы успокоиться. Нет ничего хуже паники. Я это точно знаю, потому что вечно всего боюсь, а потом оказывается, что все не так страшно, как мне кажется.

Взгляд цепляется за сюжет в телевизоре. На экране показывают Максима Князева, и я делаю погромче, чтобы узнать, о чем говорится в передаче.

– Максим Александрович, – говорит ведущая, – ваша победа была убедительной. Какими будут ваши первые шаги на посту мэра?

Челюсть падает вниз, а сердце отбивает чечетку. Что? На посту мэра? Ка это? И где я была все это время? Ах, ну да, я же со своими салонами возилась. Столько времени уходило на организацию работы в кризис, что я часто забывала просто поесть.

Подрываюсь с дивана и бегу к ноутбуку. Ищу информацию насчет прошедших выборов. Да вот же, тут полно ссылок. И в каждой статье фото улыбающегося Князя. Того самого, который так напугал меня одним своим видом. Только теперь он не в черном, на нем красивый деловой костюм темно-синего цвета, и он улыбается. Я и не знала, что он умеет улыбаться. Когда мы виделись в ту единственную встречу, мне казалось, что этот человек – что-то вроде доверенного лица дьявола в нашем городе. А на тех фото, которыми пестрит интернет, он выглядит красивым и уверенным в себе.

Вот так новости! От шока я забыла и про долг, и про свои страхи. Он теперь наш новый мэр? Возможно, ему больше нет дела до того долга даже. Ведь у него теперь есть заботы совсем другого уровня. И как это произошло? Когда успел? Вернее… – почему именно он? Вот Петя же все время на телевидении мелькал, благотворительность, встречи, интервью… Его имя на слуху у всех было. А Князя знали только те, кому нужно было знать, он в тени был всегда. И вдруг мэр? Странно это и стремительно. Или просто это я все пропустила, увлеченная своими проблемами?

Стоп! Петя! Как он? Ведь он столько к этому шел? Почему уступил? Он ведь никогда не упустит своего, целеустремленность всегда была его отличительной чертой. Так почему в этот раз так? Он проиграл? Не может быть. Он не проигрывает. Никогда.

Пока эти мысли пробегают в голове, я на автомате закидываю в сумку мобильный, хватаю ключи, и, одевшись выхожу из квартиры. Забираюсь в машину и завожу мотор. В салоне зябко, поэтому включаю печку, и какое-то время жду, пока станет теплее.

Не раздумывая, еду в особняк. Чувствую, что так нужно и так правильно. Всегда, когда ему плохо, я была рядом. Это уже привычка, необходимость. Даже, если будет больно, ему это нужно. Ему нужнее.

Подъехала к высокому забору, и ворота плавно разъехались в стороны, пропуская меня во двор. Я знаю этот двор и этот дом, как свои пять пальцев. Помню расположение комнат, так хорошо, что хоть ночью разбуди, смогу рассказать. Столько счастливых моментов было в этом доме, и столько грустных. Теперь же этот дом напоминает о прошлом. Молчаливый свидетель наших неудач.

Выбираюсь из машины и захожу внутрь. Тут все так знакомо. Ничего не изменилось. Все выглядит так, словно я вышла ненадолго, и теперь вернулась. Тихо. Мои каблуки гулко стучат по каменному полу в прихожей.

Я знаю, где нужно искать. Иду к кабинету. Подхожу к двери, собираясь постучать. Но в этот момент слышу, как за дверью раздается звон разбитого стекла.

Шесть лет назад.

Петя много работал, и вопрос нехватки денег давно уже их не беспокоил. Появились другие проблемы – статус, престиж. И теперь уже маленькая двушка казалась слишком простой и обычной для его уровня.

Он всегда хотел дом. Чтобы три этажа и много комнат. И обязательно это должны быть просторные комнаты, с большими окнами. Он так устал от малогабаритной квартиры, когда, собираясь утром на работу, каждый раз о что-то спотыкаешься. А еще, ему хотелось, чтобы вокруг парк, в котором будут расти ели. И розы во дворе.

Да, целеустремленности ему было не занимать. И если Петя что-то хотел, он это получал.

В новый большой особняк они вместе переехали к новому году. В некоторых комнатах еще был не окончен ремонт, и они расположились на пушистом ковре, около большого мраморного камина, в кабинете. Они пили шампанское, много говорили и много смеялись. Отчего-то хотелось вспоминать те дни, когда он только делал свои первые шаги в бизнесе. Сейчас казалось, что все это так далеко, и как-то по-теплому забавно.

Дрова в камине приятно потрескивали, создавая тот уютный шум, который возможен, только, когда сидишь возле костра. Не наряженная елка стояла тут же, в кабинете, в углу комнаты. Они просто не успели купить елочные игрушки, а вот елку купили, и даже поставили. И теперь запах от ее веток наполнял комнату.

Он смотрел на ее лицо, которое сейчас было частично освещено камином, часть же была в тени. Оно казалось тоньше, но глаза сияли тем самым блеском, который всегда загорался во взгляде, когда она смотрела на него. Этот взгляд, в котором читалась страсть, смешанная с глубокой привязанностью, умноженной на безусловную любовь, казалось смотрит в самую душу, наполняя жизнь смыслом.

– Лер, без тебя бы ничего этого не было, – прошептал задумчиво, наблюдая за бликами пламени костра в ее зрачках.

Лера улыбнулась ласково, провела рукой по щеке, потом губами мазнула по щетине и подбородку. Он подался вперед, и она приоткрыла рот, чтобы позволить ему целовать, так, как ему нравится. Провел языком по небу, потом коснулся языка. Она томно простонала ему в губы, придвигаясь ближе, обхватывая руками шею, зарываясь пальцами в волосы. Знала, что ему это нравится.

Он стянул с нее свитер, потом джинсы и майку, откинул в сторону. Следом полетело белье, его одежда. Уложил ее спиной на ковер, раздвинул ноги и вклинился между ними. И тут же взвыл, грязно выругавшись.

– Я презервативы в машине забыл, – сказал в ответ на ее вопросительный взгляд.