Дворец для русских студенток

В Дели мы получаем причитающуюся нам за три месяца стипендию, всего шесть тысяч рупий (около двухсот долларов). Пора отправляться в Бангалор. Работники Индийского центра по культурным связям советуют ехать поездом за пятьсот рупий.

– Только самолетом, – заявляет Жанна.

Индийцы шушукаются, звонят в агентство. – Но вам это обойдется в семь тысяч пятьсот рупий за каждый билет.

– Нет проблем, – невозмутимо отвечает Жанна.

– Как нет проблем? – взрываюсь я. – У меня же совсем не останется денег!

– Зато ты будешь живая! – восклицает Жанна.– Представляешь себе, что это такое двое суток в индийском поезде? Жара, грязь, вонь и микробы. И не думай. А деньги я тебе займу.

Мое сердце сжимается. Мы приехали сюда жить, учиться и получать удовольствие. На три года. Что же, так и будем шарахаться от всего местного? Скрепя сердце, уступаю. Главное, не разлучаться и по возможности поддерживать друг друга.

Летим в Бангалор в комфортабельном самолете в окружении приветливых симпатичных стюардесс. В прохладном аэропорту нас встречают представители Бангалорского ICCR (индийского центра по культурным связям). Здесь с нами разговаривают ласково, не то, что в Дели, где столичный народ уже устал от наплыва иностранных студентов. На маленькой белой машинке Ambassador нас везут по городу. Мы в восторге – вот он пышный юг Индии! Деревья цветут и благоухают, зелено, весело; дома, в основном, двух или трехэтажные, все разные и красивые.

Мистер Сури Рао очень любезен, и не устает восхищаться нашим английским. Иностранные студенты, как правило, никакого языка, кроме своего, не знают. На первых порах с ними ни о чем толком не поговоришь. Когда Сури Рао сказали, что ему предстоит встречать русских, он испугался, что не сможет объясниться. А тут такая радость: мы разговариваем! Очень скоро он убедился, что в этом есть свои минусы.

Припарковав Ambassador у ворот студенческого городка, мистер Сури Рао и водитель Умерш сопровождают нас на территорию колледжа, обнесенную крепостной стеной. Поражает буйная древесная растительность – настоящее раздолье для обезьяньих стай. Постройки в диких садах едва различимы. Прежде всего, нас ведут в общежитие. Мужчинам вход в это здание категорически запрещен, поэтому нас передают на попечение комендантше. Любопытные девушки с жасминовыми гирляндами в черных косах выбегают на крыльцо и причмокивают от удивления.

"Сдается мне, это не общежитие для иностранных студентов", – шепчу я Жанне. Комендантша ведет нас по темному коридору и распахивает дверь в будущее жилище. Оторопь берет от скудости зрелища. Ладно, нет обоев и стены не крашенные, нет люстр и ковров, но и стекол в окнах тоже нет. Они зарешечены, как в тюрьме. Есть еще деревянные ставни, видимо, их закрывают на ночь. В комнате стоят две голые железные койки, постелей не полагается, так что мы их покупали не зря. Но теперь нам понадобятся еще матрацы и одеяла.

Заглянув в соседнюю комнату, примечаю, что местные девушки обходятся без таких мелочей, просто застилают кровати каким-то тряпьем. Окинув взглядом убогий интерьер, Жанна заявляет: "Остается спросить, где параша". – Туалеты и душевые находятся в конце коридора. Впрочем, душевые – это просто краны в кабинках, а туалеты – дырки в полу. Надо набирать воду в ведра и поливать себя из ковша. "Твой любимый способ", – издеваюсь я. Выходим на улицу сильно озадаченные и удрученные.

– Мы здесь не останемся.

–???

– Нам обещали общежитие для иностранных студентов.

– В Бангалоре нет специальных общежитий для иностранцев.

– Это же просто тюрьма. Решетки. Никаких удобств. Вода холодная. Свет тусклый. Мы здесь заболеем и умрем.

– Так ведь – общежитие, – разводит руками Сури Рао, – надо приспосабливаться.

– Приспосабливаться? – возмущается Жанна. Это самое страшное для нее слово. – Мы не сможем здесь жить. В России совсем другие общежития. Светлые, с диванами, кухнями, электрическими плитами. С прекрасными туалетами, наконец, и горячей водой.

– Но здесь безопасно. В семь часов общежитие закрывается. Вам, иностранкам, ничего не угрожает, – не сдается Сури Рао.

– Нет!

– Трехразовое бесплатное питание!

– Нет!!

– Очень дешево!

– Нет!!!

Вот тут он наверняка пожалел, что мы такие коммуникабельные, и понял, что избавиться от нас будет непросто. В тот день нас устроили в дешевой гостинице в Виджай-нагаре. В комнатке были кровати, постели и отдельный санузел. После студенческого общежития она показалась настоящим люксом. В лавке для нас прикупили индийской еды и бананов.

– А где продается мясо? – в два голоса спросили мы, пожевав пури и закусив их бананами.

– Ах! – изумился Сури Рао, закатывая глаза.

Чего же он ожидал? Что мы махом приспособимся к национальной кухне? И вот мы снова в машине. Хлещет дождь. Оказывается сейчас сезон дождей, а утром это нисколько не ощущалось. Реки воды текут по улицам, и прохожие бредут по колено в мутном потоке. Едем долго. Либо город очень большой, либо мясо продается только у черта на куличках. Стремительно надвигаются сумерки: темнеет в Индии уже в шесть часов вечера. Доставив нас на место, водитель Умерш прощается: – его рабочий день закончился. Сури Рао по воле долга идет с нами в ресторан. Увидев вывеску заведения, Жанна издает победный клич. KFC! – Цыпленок, жаренный по-кентукски! Заказываем цыпленка с хрустящей корочкой, салаты, картофель фри и кока-колу. Истинный вегетарианец Сури Рао не одобряет наши хищные вкусы и отказывается принять участие в пиршестве.

Город за окном сверкает броскими вывесками и разноцветными огнями. Запоминаем название улицы – "Brigade Road". Закупив еды впрок, идем под дождь ловить моторикшу. Сразу вымокают ноги, приходится подворачивать платье, но это помогает ненадолго. Рикша несется вперед по волнам, и вода захлестывает внутрь машинки, как в шлюпку, попавшую в шторм. Мы прижимаем к груди самое дорогое, что у нас здесь есть: коробочки с цыпленком KFC. Их удается довезти сухими.

На следующий день в поисках жилья едем в теологический колледж, затерянный в древнем парке. Девушки в длинных монашеских платьях и косынках скромно ходят по тенистым аллеям. "Ясно, – усмехается Жанна, – теперь они нас в монастырь решили упечь. Наивные". Приставленная к нам вместо Сури Рао Леди Мэтьюс дорогой рассказывает о том, какие чудесные условия в христианских общежитиях, и как трудно найти там место. Но директор колледжа, хороший знакомый мистера Лобо – директора ICCR, обещал выделить нам "квоту". Все мы христиане и должны помогать друг другу.

Еле находим эту самую «квоту» – сараюшку с узкой щелью под крышей вместо окна. Стоит на отшибе, изгороди нет, при желании любой может туда проникнуть. Даже леди Мэтьюс согласна, что здесь не безопасно. "Мне кажется, что лучше искать жилье самим", – шепчет Жанна.

Потом нас везут на прием. В Бангалоре приемы, то есть знакомство студентов с официальными лицами или просто с влиятельными людьми города, обычное дело. Там мы знакомимся с другими иностранцами, приехавшими учиться в Бангалор по программам обмена или за свой счет. Здесь присутствуют студенты из ЮАР, Японии, Кении, Уганды, Ирана, Иордана и с Берега Слоновой кости. Нас угощают самым странным в моей жизни обедом. На огромном блюде аккуратно разложены кучки непонятной консистенции, но очень ярких цветов: розовых, желтых, зеленых, – несъедобные с виду. Какие–то профессора и министры интересуются: "Вам нравится еда?» – И, как нарочно, ни одной урны в обозримом пространстве. Заметив мой растерянный вид, к нам подходит познакомиться негр с Берега Слоновой кости. На официальные приемы негры с удовольствием наряжаются в костюмы и галстуки, но иногда забывают надеть носки. Дружелюбный студент оттопыривает карман своего костюма: "Да что там! Складывай все сюда". – Сразу становится веселее.

Пользу от этого приема для нас трудно было переоценить. Мы пожаловались на бездомность и неприкаянность, поплакались добрым людям. Все сразу загорелись желанием нам помочь, чуть не передрались за право быть поводырями в огромном Бангалоре. И… пригласили в гости. Не в нашем положении было отказываться, в тот же день мы отправились к друзьям студента из Бахрейна.

Они недурно пристроились в центре города, в Виджая Киран Апартаментах: четырехэтажном здании с пятью подъездами, подземной стоянкой и прекрасным охраняемым двором. Увидев телевизор, огромные окна, плетенную из бамбука мебель, мы расслабились. "Слава Богу!» – сказала Жанна. Наши новоявленные знакомые из Ирана подсуетились и накрыли шикарный стол. Нас заверили, что найдут нам квартиру, подобную этой, покажут европейские магазины и рестораны, и что завтра же мы вместе с ними начнем поход по агентствам недвижимости. Вечером нас отвезли в Виджая-нагар на мотоциклах, а на следующий день обещали забрать оттуда.

В комнате на полу мы нашли красную розу. Похоже, что кто-то забросил ее в окно. У нас появился тайный поклонник. На первом этаже гостиницы была занята только одна комната, смежная с нашей. Жили там штук пятнадцать-двадцать индийских юношей. Когда наши маршруты пересекались, они, молча, пожирали нас глазами. На ночь дверь их комнаты запиралась, и на нее навешивали огромный замок; это, наверное, для того, чтобы нам было спокойнее.

Существовала еще одна дверь между комнатами, но и она была заперта. Вдруг из-под нее появилась записка. Прочитали. "Вы такие красивые и белые!" Посмеялись, отвечать не стали. Лезет в щель еще одна записка. "Я приду в полночь с синей футболкой. Можете делать со мной все, что хотите". Тут мы вообще упали в истерике. Не совсем понятно, что же имел в виду загадочный автор? Он придет с синей футболкой и подарит нам как сувенир? Или наденет ее, чтобы мы его узнали, потому что на самом деле придет их много? Хорошо, что дверь была заперта, и все, что могли себе позволить соседи, это тихонько скрестись в нее до самого утра.

Новые друзья предупредили нас о том, что денежные дела с индийцами надо вести очень внимательно, и до заключения договора с печатями и подписями никаких авансов не давать. Агентство, в которое мы попали, выглядело респектабельно: интерьер дорогой, агент одет модно, а секретарша красивая. Агент предложил посмотреть квартиру, которая, по его разумению, нам бы подошла. Он посадил нас в сверкающую новенькую Maruti, а сопровождавшие нас Нейсон и Реза поехали следом на мотоциклах. Мы помнили их предостережение: "Ничего не хвалить. Иначе индусы заломят цену".

Машина остановилась у шестиэтажного дома, который лебедем выплыл нам навстречу из буйного сада. Агент кивнул охраннику и завел нас в подъезд. Такой подъезд бывает в шикарных отелях, но никак не в жилых домах! Колонны, хрустальные люстры, плитка под малахит и широкая лестница, уводящая вверх.

– Вполне сносно, – одобрили мы. – Агент подвел нас к лифту, и мы отразились в его зеркальных дверях.

– Первый раз вижу здесь лифт, – просипел Реза, чтобы агент не расслышал.

– Нашел диковинку! – пожали мы плечами.

Лифт остановился на четвертом этаже, агент с торжествующей улыбкой повел нас по просторному светлому коридору и распахнул первую дверь. За ней оказался огромный зал со сводчатым потолком, где высоко-высоко сияли россыпи ярких лампочек. Мягкие диваны и кресла перемежались с живописными фонтанами, скульптурами и пальмами. Мы подавили восторженное "Ах"! и оно прозвучало как "Ыхм".

– Зал для вечеров, – пояснил агент, – жильцы могут приходить сюда, если им скучно. Кроме того, есть бассейн, бильярд, тренажеры и зал для приемов.

– Еще скажете, что тут всегда течет горячая вода! – усмехнулась Жанна.

– Естественно! – возмутился задетый за живое агент. – Пойдемте, посмотрим комнаты.

Нам показали несколько комнат, из которых "любая могла бы стать нашей". Стоит ли говорить, что все они были с роскошной мебелью, телевизорами, телефонами и даже ваннами. Тут уж иранцы не могли сдержать восторга. Оказалось, что ванна в Индии еще более редкая вещь, чем лифт. На балконе, кроме экзотических цветов и деревьев, были качели, плетенные из бамбука, и мы сдались окончательно. "Это мираж! – заговорил Реза вдохновенно. – Вы просто везучие! Европейский уровень!"

– В целом неплохо, – сказали мы агенту, – и когда сюда можно будет переехать?

– Да хоть на днях! – воскликнул он. – Сейчас тут проживают друзья хозяина из Бомбея, приехали отдохнуть, развлечься. Но они уезжают сегодня-завтра.

– Хм, а когда мы будем здесь жить, друзья хозяина тоже будут приезжать?

– Что вы! – изумленно взмахнул ресницами агент. – Просто это новые апартаменты, никому еще не сдавались. Никто не потревожит вас, когда вы тут поселитесь. Если желаете, можно сегодня же заключить договор.

Да! Мы желали! Как можно скорее. Переехать в этот дворец в центре города из комнатенки в Виджаянагаре с неспокойными соседями за стеной. Мы заключили договор, Нейсон и Реза его тщательно изучили, и Жанна заплатила депозит.

Через два дня мы пришли в агентство за ключами, но там нам заявили:

– Ой! Представляете, эти люди из Бомбея еще не съехали. Не могли бы вы подождать еще два дня?

– Как! – завопили мы, – а где мы будем жить? – Агент развел руками.

Через два дня он попросту спрятался куда-то. По телефону мы узнавали о его болезнях, поломках машины, сверхсрочных делах. Казалось, что в жизни его наступила черная полоса с тех пор, как им был получен депозит. Стало ясно, что жить в прекрасной квартире и кататься на качелях мы не сможем никогда.

Сейчас-то я понимаю, что агент показал нам не жилой дом, а недавно построенную гостиницу уровня пяти звезд. Удивительно, почему иранцев, проживших в Индии четыре года, не насторожило, что комнаты были полностью меблированы? В Индии квартиры сдают пустые: ни столов, ни стульев, – разве что лампочки не выкручивают. А тут – телевизоры, фонтаны, рояль!

Деньги нам вернули, но не сразу. Каждый день мы приходили и получали их порциями, а жили в гостинице "Подсолнушек" за пятьсот рупий в сутки, не представляя, что делать дальше. Первый неудачный опыт выбил из колеи. Бездомные, в чужой стране, мы все-таки решили поучиться, и пришли в колледж на занятия. Там нас с нетерпением ждали работники ICCR.

"Что это такое?! Куда вы пропали?!"

Можно представить, что они пережили, не обнаружив нас в Виджаянагаре. Им доложили, что мы съехали несколько дней назад в сопровождении неизвестных мужчин с наружностью арабских террористов. Бедный директор ICCR уже кусал локти и представлял, как будет отчитываться перед русским консулом и нашими родителями. Нас могли обмануть, украсть, продать в рабство и просто убить. И все потому, что опекуны нас не уберегли.

– Немедленно дайте свой адрес! Вы должны предупреждать о каждом своем шаге! Где вы живете?

– В гостинице "Подсолнушек", – тихо ответили мы. Было неловко. Они действительно за нас волновались. А мы просто не привыкли, чтобы нас опекали. Подумав, все-таки решили переехать в общежитие. Надо освоиться и не торопясь подыскать подходящее жилье. После занятий сотрудники ICCR повезли нас на рынок закупать матрацы, одеяла и посуду.

– Как бестактно, – возмущался мистер Лобо, – сказать, что наше общежитие похоже на тюрьму! Думаете, не обидно такое услышать? Индийские девушки живут и никогда не жалуются. В следующий раз, прежде чем приглашать в Бангалор русских, я прикажу построить здесь дворец.

Мы молчали.