Это поразило меня, и еще как: я ведь любил Питера… по крайней мере, большую часть времени… и немалую часть жизни потратил на то, чтобы добиваться от него таких улыбок, какой он улыбнулся мне при первой встрече.
Мальчишки были для него просто участниками игр, которые помогали ему проводить время – хотя никто из них об этом не знал. Они все считали, что они для него особенные, хотя особенным был только я. Питер выбрал меня первым, держал меня у своей правой руки очень много лет.
Это его остров. Он пригласил нас сюда, пообещал нам, что мы вечно будем маленькими и счастливыми.
Мы и были. Если не заболевали, не умирали или не попадали в плен к пиратам. А если это с нами случалось, то Питера это не волновало.
Иногда я беспокоился – чуть-чуть, – что вырасту и буду отправлен в пиратский лагерь. Питер всегда отвешивал мне оплеуху, когда я говорил такие вещи.
– Ты никогда не вырастешь, дурень. Я тебя сюда привел, чтобы этого не случилось.
когда сидит спокойно, то ему начинает казаться, будто у него под кожей ползают муравьи – что если он не двигается, не бегает, не строит планы, не делает хоть что-то, то эти муравьи грозят заползти ему прямо в голову и свести с ума.