Глава пятая

Алиса кивнула, пытаясь храбриться, хотя ее пробирала дрожь.

– Понятно.

– Пожалеешь, что выжила, – сказал он.

– Я помню, – едва слышно ответила она. – Помню, как уже жалела. Я буду рядом, и не как пришибленная. Стану тебе братом.

Тесак кивнул.

– Давай свернем плащи. Они бросаются в глаза, а нам лишнее внимание патрульных ни к чему.

Алиса без сожаления свернула плащ и поежилась. Потом плотнее запахнула куртку, ощутив тяжесть ножа в кармане.

Тесак уложил вещи в мешок и заявил:

– Если придется объясняться, помалкивай, я сам.

Она вышла за ним на улицу, натянув кепку до самых глаз, и сунула руки в карманы, крепко стиснув рукоятку ножа. Улица перед ними казалась пустынной. Патрульных не было видно. Может, Тесаку в тумане померещилось.

Внезапно, словно по какому-то сигналу, из тьмы с двух сторон возникли два стража.

– Эй, парни, куда намылились? – спросил один из них.

Ростом он был чуть пониже Тесака, над бровью виднелось белое клеймо. Ночью оно резко выделялось на фоне темных волос.

Эти двое встали стеной перед Алисой и Тесаком, всем своим видом давая понять, что мимо них и мышь не проскочит без разрешения. Алиса с облегчением отметила, что ее тоже посчитали «парнем».

– Идем себе мимо, – ответил Тесак и посмотрел прямо в глаза человеку перед ним, не нагло, не вызывающе, просто… без робости.

Алиса решила, что лучше всего ему подыграть. Она подняла голову и посмотрела в глаза стоящему напротив. Он был примерно ее возраста, может, даже моложе. На лице корка грязи с какими-то рыжими пятнами, похожими на брызги крови. Пары нижних зубов недостает, в правой руке длинный нож. Мелькнула мысль, что со своим ножом она бы проиграла ему в поединке, у противника он был гораздо больше.

«А кто тебя заставляет устраивать поединок? – подумала она. – Найди местечко помягче и всади туда нож изо всех сил, как в прошлый раз».

От этой мысли она вздрогнула. В прошлый раз? Когда она спасалась от Кролика?

На мгновение она запуталась в собственных воспоминаниях и пропустила часть разговора между Тесаком и человеком с клеймом. В этой паре он явно был за главного. Придя в себя, она обнаружила, что обстановка накалилась, напряжение нарастало как раздувающийся мыльный пузырь.

Человек перед Алисой – «Щербатый» – крепче перехватил рукоять ножа. Алиса сделала тоже самое, нащупав нож в кармане. Другой – «Меченый» – ткнул пальцами Тесака в плечо:

– Куда прешь, спрашиваю. Без разрешения мистера Плотника никто по его улице не пройдет, а когда его нет, вопросы решаю я. Коли соображаешь, что к чему, отвечай да гони монету, глядишь, пропустим и шкуру особо не попортим.

Тесак молчал. Покосившись на него, Алиса заметила совершенно бесстрастное выражение лица и пришла в ужас от мысли, что в него вероятно вселился Бармаглот.

Меченый снова толкнул Тесака в плечо:

– Ты чего, дружок, совсем тупой?

Тесак медленно повернул голову, как механизм, Алиса однажды видела такого на прогулке со своей гувернанткой. Посмотрел на руку Меченого у себя на плече, потом в лицо его напарнику. Алиса ахнула:

– Тес, не надо! – но было уже поздно.

Никто не успел и глазом моргнуть, как в тусклом свете газовых фонарей мелькнул топор и вонзился Меченому в горло с такой силой, что голова запрокинулась назад, почти отделившись от тела.

Кровь фонтаном брызнула в лицо Алисе. На секунду все застыли, глядя, как тело Меченого, свесив голову под неестественным углом, заваливается назад.

Потом Щербатый открыл рот, и Алиса подумала: «Сейчас он поднимет тревогу».

Не дав ей даже додумать эту мысль, Тесак метнулся к Щербатому, ударил его ножом в живот и молниеносным движением распорол поперек. «Живот – мягкое место», – подумала Алиса, глядя на зияющую кровавую рану под ребрами.

Щербатый потрясенно уставился на них, хватаясь за живот. Рот его приоткрылся, но он не издал ни звука и вслед за своим приятелем повалился на землю, хрипя и корчась в агонии.

Тесак встал рядом с Алисой – в одной руке окровавленный топор, в другой нож.

– Так их бросать нельзя, – объяснил он, словно наставляя ученицу. – Дело надо доводить до конца, иначе в покое тебя не оставят.

Снова блеснул топор, и Щербатый затих. Тесак вытер лезвие о подкладку пальто, чтобы пятна крови не бросались в глаза. Алиса разжала пальцы в кармане и выпустила нож. Рука тряслась, и пришлось прижать ее к себе, зажав в кулак, чтобы унять дрожь.

– Валим отсюда, пока еще кого не принесло, – скомандовал он, схватил ее за плечо и поволок прочь от валяющихся тел.

– Я д-думала, он сейчас тревогу поднимет, – запинаясь пролепетала Алиса.

Тесак окинул ее суровым взглядом:

– Ясное дело, поднял бы. Алиса, тут горевать не о чем. Если бы я не завалил тех двоих, пришлось бы отбиваться от целой толпы.

– Да не в том дело, – объяснила она. – Я понимаю, они бандиты. Только…

– Только что?

– Зачем ты первого-то убил? Второй бы не стал шум поднимать, если бы ты его напарника не тронул.

Алиса сама удивилась тому, как сильно разозлилась, она просто кипела от гнева. Она и не помнила, когда в последний раз так сердилась, когда испытывала что-либо, кроме страха, смятения и холода.

– Сам не знаю, – признался Тесак. – Когда он начал меня тыкать, я совсем взбесился, просто не соображал, что творю.

– Ты же учил меня не привлекать внимания, – тихонько прошипела Алиса. Они оба невольно понизили голос, не желая поднимать лишнего шума, и так уже небось засветились. Тесак проворно нырнул в ближайший переулок, унося ноги подальше от злополучного места и продолжая путь к намеченной цели.

– Ага, было дело, – согласился он. – Твоя правда, маху дал. Ну, назад теперь не вернешь, да и рассвет уж скоро, давай присматривать, где передохнуть.

Полчаса назад Алиса все отдала бы за еду и теплую постель. Теперь кровь бурлила в ней так сильно, что она сомневалась, сможет ли заснуть.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она.

Тесак искоса взглянул на нее.

– Знаешь, первый раз вижу, как ты злишься, Алиса. Вон, даже щеки порозовели.

Хоть Алиса и побаивалась в глубине души, понимая, как опасны внезапные порывы рядом с тем, кто только что совершил убийство без особой причины, но вдруг вцепилась ему в руку.

– Хватит со мной обращаться как с малым ребенком! – заявила Алиса, рывком разворачивая его к себе.

Он яростно сверкнул глазами, но быстро унял гнев, и она поняла, что он ее не обидит.

– Я знаю, что вела себя, как ребенок. Знаю, что со мной пришлось нянчиться. Но никак не пойму, зачем надо было убивать тех двоих. Я бы ни за что не смогла привлечь столько внимания, но расхлебывать все равно пришлось бы мне.

Не отпуская руку, тяжело дыша, она смотрела ему в глаза, а он стоял невозмутимый, как морская гладь перед бурей.

Наконец поднял руку и погладил ее по щеке со шрамом.

– Мы с тобой родственные души, – промолвил он, притягивая ее взглядом, словно восточный заклинатель змей. – Ты выполнишь свой долг, теперь я это ясно вижу. Но и я, Алиса, тоже выполню свой, и я на все готов ради тебя. Никто бы тебя не схватил, я бы ни за что не дал тебя в обиду.

Он отнял руку и отвернулся. Пальцы Алисы разжались сами собой, отпуская его. Она еще не совсем разобралась в том, что случилось, но ощутила какое-то опустошение, когда от гнева не осталось и следа.

Она шла рядом с Тесаком, не в состоянии описать неуловимую перемену в их отношениях. Лучи восходящего вдали солнца уже пронизывали туман, но были еще бессильны перед холодом и сыростью.

Не доходя до оживленной улицы с ее обычной утренней суетой, повозками и торговцами, раскладывающими свои товары, Тесак остановился, достал из кармана платок и смочил его слюной.

– У тебя кровь на лице, – заметил он, заботливо вытирая ее, словно мать, готовящая ребенка к воскресной службе.

– И у тебя, – ответила она и взяла у него платок.

Она впервые по-настоящему рассмотрела его без этой жуткой бороды, наконец заметила впалые щеки, мешки под глазами. Он был одержим также, как она, только не знал имени своего мучителя. Может, это и к лучшему? Легче становится или тяжелее, когда узнаешь, кто тебя преследует в кошмарных снах?

Тесак указал на пивную через дорогу от них, и они перешли на ту сторону. Народ, спешивший по своим утренним делам, не обращал на них внимания. Навстречу из дверей вывалились несколько подвыпивших парней. Тесак проскользнул мимо них и вошел внутрь, а за ним щурящаяся в сумраке Алиса.

Мужчина средних лет протирал длинные деревянные столы замызганной тряпкой, а его ровесница собирала в ведро тарелки с кружками. Лица у обоих были усталые, пальцы узловатые от постоянного тяжкого труда. Женщина помоложе, даже младше Алисы, лениво возила по полу шваброй.

Услышав скрип двери, мужчина глянул на Алису с Тесаком и нахмурился.

– Закрыто, – выпрямляясь, объявил он. – Последних забулдыг вон только что еле выставил.

Тесак молча направился к малость набычившемуся хозяину. Алиса заметила, что несмотря на возраст, его руки оставались крепкими и мускулистыми.

– Говорю же – закрыто, – повторил он.

Тесак положил на стол две сверкающие серебряные монеты. Девица перестала изображать видимость работы и с завистью наблюдала за происходящим.

– Нам нужна комната на день, – мирно сказал Тесак, но Алиса заметила, что у него как бы невзначай немного распахнулось пальто.

Трактирщик мельком взглянул на топор у него за поясом и позвал:

– Долли!

Девица со шваброй, вздрогнув, задела ведро, из которого на пол выплеснулась грязная вода.

– Ступай на кухню, возьми себе пирога на завтрак и можешь быть свободна, – приказал он.

Долли охотно подхватила ведро, явно довольная, что не придется доделывать свою работу, но на полпути к кухне остановилась, глядя то на Алису с Тесаком, то на хозяина.