Все трое разом уставились на её новый ранец, недавно привезённый ей в подарок из Доминиканской Республики. Салатово-розовый, квадратный, с полосками светоотражателей, яркими вставками, встроенным пеналом и множеством отсеков, с переливающимися застёжками и маленьким значком-лейблом посередине. Мария часто летала в командировки, посещая зарубежные семинары и всякого рода предпринимательские выставки, и непременно привозила дочерям модные европейские шмотки. В этот раз, помимо огромной сумки, набитой всякой всячиной, она привезла ей фирменный портфель, похожий, скорее, на гламурный чемодан на лямках.

– Зырьте! Какой у нас чемодан на хребте! И что это тут за буква написана? «S»?

– Что в переводе с английского означает «Сука»! – противно захихикала та, что с ярко подведёнными глазами.

– Реально! А чё ты так долго скрывала свою кличку? Или это твоё второе имя? Теперь хоть будем знать, как к тебе обращаться.

К горлу Алексы подкатил ком, и она взмолилась, чтобы не расплакаться. Теперь эта троица обязательно пустит о ней слушок и сделает её посмешищем, распространив так называемое «прозвище» по всей школе.

– А можно посмотреть твой чемодан? – потянула к ней руки третья, которая до этого не участвовала в словесной перепалке и жадно курила. – Может, я себе такой же прикуплю…

– Это не чемодан! – огрызнулась Алекса, чувствуя, как по затылку пробежал холодок.

– Где ты вообще взяла это убожество? А, маленькая сучка?

Видимо, это словосочетание показалось им жутко смешным, и они тут же разразились гоготом.

– Это не вашего ума дело!

– А соплячка ещё и огрызается! – довольные происходящим, они испытывали её терпение. – А тебя не учили, что со старшими нельзя в таком тоне разговаривать?

Алекса даже не успела среагировать, когда одним резким движением с неё сорвали ранец и подбросили вверх.

– Надо бы преподать ей урок! – торжествующе объявила самая крупная из них.

– Отдай сейчас же! – крикнула Алекса, волнуясь за подаренную мамой вещь.

– Что именно? – шмыгающая от холода пацанка держала ранец за ручку и бешено стреляла глазами. – Тебе нужен твой чемодан? Так сразу бы и сказала. Я ведь не знала, что ты шуток совсем не понимаешь и так расстроишься! Ладно, забирай свою бандуру! Ну, что стоишь, как вкопанная! Бери!

Не мешкая, Алекса тут же подскочила к ней, но ранец уже успел подлететь вверх.

– Ловите, девчат!

Двое бросились на задание и тут же поймали его.

– Отдайте! – нервничая всё больше, просила Алекса.

– Ой, как страшно ты рычишь! – издевались они. – Отдайте! Подойди и забери! Или тебе не нужен твой чемодан?

В попытке приблизиться к той, в чьих руках была её вещь, она лишь разжигала в них безумие.

– Дайте мне пас!

– И мне пасуйте!

Разбегаясь в разные стороны, они ликовали, тогда как сама Алекса была сильно растеряна и совершенно не понимала, что ей делать дальше, чтобы вернуть то, что у неё отобрали. В надежде выхватить вещь из рук, она металась от одной девицы к другой, как загнанный в клетку зверек, и видела перед собой лишь их безобразные улыбки. Горланя и запугивая, они с наслаждением наблюдали за тем, как в тщетных попытках Алекса старается перехватить портфель.

– Ну что, ещё побегаешь, собачка? Кстати! Точно! Буква «S» даёт ещё одно прозвище. Так что выбирай. Сука или собака?

На мгновение гонка прекратилась, и самая наглая проткнула Алексу убийственным взглядом.

– Ну что! Поиграли и хватит! Теперь забирай свою дрянь и пошла вон отсюда!

Запыхавшаяся Алекса с недоверием посмотрела на девицу, но всё же подошла.

– Хотя нет! Я передумала! Последний пас!

Она подмигнула своим подружкам и как можно выше подбросила ранец. Одна из них метнулась, сделала вид, что сейчас поймает, но в последний момент опустила руки и отошла. Сердце Алексы пустило кровь, когда он тяжело упал на ледяную землю, ударился и протащился немного в сторону.

– Упс! Сори! Ты чего такая криворукая? – крикнула одна девица другой, строя гримасы. – Что, поймать не можешь? Давай-ка покажу, как надо! Бросай мне!

Та тут же подняла с земли ранец и замахнулась в её сторону. Но никто не собирался его ловить, и он вновь с грохотом ударился о землю. Видимо, игра быстро обрела новые правила и теперь, отталкивая Алексу, они швыряли его в разные стороны, будто ненужную, выброшенную вещь.

– Не надо бросать! – умоляла Алекса. – Не надо бросать! Пожалуйста, не надо!

Наконец, приостановив свою игру и с силой пнув несколько раз по портфелю ногой, разукрашенная тенями нахалка повернулась к ней.

– Девчата, вы только посмотрите на неё! – с презрением фыркнула та. – И в кого она такая?

– В кого, в кого… В мать свою! – ляпнула её подружка.

– Точно! – противно хрюкнула тощая. – Кстати, я тут пару дней назад видела её мамашу. Приходила к нам в школу. Прикиньте, нарядилась как! В красной лакированной куртёнке, юбчонка вот по сюда! И в ботфортах на каблучищах! Зрелище не для слабонервных!

– Да ладно!? И зачем приходила эта красота в нашу забытую богом школу?

– Приносила директору очередную взятку за доченьку.

– И что на этот раз? – глаза девушек сверкали недобрым огоньком.

– Музыкальный центр! – почти изрыгнула девица. – Кстати, малявка, а ты случайно не знаешь, сколько обычно берут проститутки, наверное, нехило, раз им хватает на центр?

Маленький, но острый молоточек ударил Алексе куда-то в поджелудочную. Её испуганные, бегающие глаза самопроизвольно сузились, будто от сильного давления.

– Что… ты… сейчас… сказала про мою маму? – неожиданно севший голос перешёл на хрипоту.

– А, так ты ко всем своим недостаткам ещё и глухая? Тогда я повторю! Как мы все уже поняли, семейка у вас что надо! Дочурка – маленькая сука, а мамаша – городская проститутка.

В следующую секунду Алекса с криком налетела на обидчицу и вцепилась ей в лицо. Та, не удержавшись на ногах, упала на спину и ошарашенно заверещала матом. Не дожидаясь, пока враг придёт в себя, рассвирепевшая Алекса упала на неё сверху и, вцепившись в куртку, отвесила ей несколько звонких пощёчин.

– Повтори, что ты сказала про мою маму?.. Я тебя спрашиваю… Что ты сказала?.. – сжав зубы, надрывалась Алекса.

– Ах ты сука! Слезь с неё, тварь! Слезь к чёртовой матери… – вопили девки, пытаясь оттащить её за волосы.

Чувствуя, как её тянут со всех сторон, Алекса сопротивлялась ещё больше. Дублёнка смягчала удары, а гнев, охвативший всё её существо, притуплял боль. Руки уверенно тянулись к сморщенному размалёванному лицу, на котором находился грязный рот. Рот, который она готова была разорвать. Алекса больше не чувствовала страха. Одно желание – найти в себе силы, чтобы наказать эту дрянь за то, что она сказала. В этот момент в ней не было ничего святого, будто произошла какая-то пугающая перемена, рычаг сорвало, и механизмы запустили дремлющую машину. Перекошенное лицо, бешеный взгляд, руки, которые лихорадочно колотили обидчицу, и чёткое понимание необходимости во что бы то ни стало наказать виновника. Она продолжала беспощадно лупить старшеклассницу, не обращая внимания на то, что лупят её. Сердце внутри будто подожгли, оно горело от услышанного. Никто не смел говорить о её семье плохо! Как только она чувствовала, что начинает слабеть и сдаваться, эта мысль удивительным образом придавала ей силы, она вновь включалась в происходящее и бросалась на старшеклассниц, у которых в ход пошли ноги. Видимо, в какой-то момент Алекса что-то упустила и теперь лежала спиной на снегу и корчилась под навалившимися на неё телами, вопящими страшные угрозы.

Из-за ёрзающих на ней девиц и чьих-то мокрых волос, попавших Алексе в рот, она стала задыхаться. Силы были исчерпаны, перед глазами всё поплыло.

– Ах вы потаскушки! – услышала Алекса до боли знакомый голос.

В следующую секунду какая-то неведомая сила буквально отбросила школьниц от Алексы, и она, наконец-то, увидела над собой белое, слепящее небо. Перекатившись на бок, чтобы как следует сделать вдох после удушающих приемов, она уставилась на Червонца. Откуда он взялся? Что он здесь делает? Пока Алекса осознавала происходящее, тот готовился к проведению экзекуции. Растрёпанные девки, сдерживаемые им, словно щенки за загривок, во все глаза смотрели на незнакомое перекошенное от злости лицо. Алекса съёжилась. Вот она – живая машина-убийца. Она поднялась с земли, всё ещё ощущая во рту дефицит слюны.

– Теперь слушай сюда… – выступила вперёд его массивная нижняя челюсть, и девицы побледнели прямо на глазах. – Если ещё раз хоть одна овца приблизится к моей дочке ближе, чем на метр, я выкручу вам руки и оставлю себе на память пару ваших пальчиков с дешёвым маникюром.

Третья девушка, отброшенная в сторону и валявшаяся на снегу, сначала попятилась назад, но как только голова Чирика рывком повернулась к ней, застыла на месте, будто пристреленная. Сейчас он был похож на настоящего психа, от которого можно было ожидать чего угодно. А как она выглядела всего несколько минут назад, когда вслепую наносила удар за ударом, плохо осознавая, чем это может закончиться?..

– Ты в порядке? – коротко спросил он, и его беспокойство выдал продолжительный нервный тик.

– Думаю, да.

Получив положительный ответ, он грубо поставил на землю болтающихся в воздухе старшеклассниц.

От зашкаливающих эмоций и физического натиска руки Алексы било дрожью. Отряхнувшись от снега, она подняла свой ранец, осмотрела его и, не увидев на нем никаких повреждений, закинула на плечо.

– Иди в школу, – сказал он, – опоздаешь…

– А как же…?!

– Мне ещё надо кое-что сказать этим невоспитанным девочкам.

Алекса стояла в нерешительности, глядя на их изменившиеся лица.

– Лёш, а может, поговорите в другой раз? – неуверенно предложила она.

– А другого раза может и не быть, – зашевелил он губами. – Так что лучше сейчас. Это займёт не больше минуты…

Что-то не давало Алексе покоя, и она мялась, топчась на месте. А если об этом узнает мама? Было страшно даже представить в эту минуту её лицо. Сейчас ей меньше всего хотелось стать причиной нервного расстройства Марии, для которой уличная драка посреди белого дня стала бы поводом, чтобы развернуть третью мировую. Привыкшая держать всё под контролем, глубоко переживающая за дочерей и бьющая тревогу по любому малейшему поводу, она могла неправильно истолковать произошедшую сцену и, будучи в стрессовом состоянии, поднять скандал и перевернуть школу вверх дном, подключая к этому инциденту журналистов и адвокатов. О такой славе Алекса точно не помышляла.

– Я хотела… – не зная, как сказать, она умоляюще смотрела ему в глаза. – То, что произошло…

– Останется между нами, – пообещал он, удивляя её своей догадливостью. – Я – могила!

– А! Хорошо, – смущённо кивнула она.

– И не переживай за других, научись сначала о себе заботиться, – посоветовал он. – Я не собираюсь ломать им туловища, я просто дам им пару советов.

Алексе ничего не оставалось, как поверить ему и оставить их одних.

Ну и взгляд у него… Неподвижные, совсем прозрачные, мутноватые глаза. Что он делал у её школы? Следил за ней? Тогда бы он сразу вмешался в драку. Проходил мимо? Шёл по какому-то поручению мамы? Ей ещё никогда так не хотелось сократить учебный процесс и поскорее оказаться дома, чтобы поговорить с Лариным. И надо ли ей переживать, если он обещал не распространяться о случившемся. Можно ли верить его слову?

Как только прозвенел последний звонок с уроков, Алекса, сама не своя, вскочила с места, смахнула учебники в портфель и, подмигнув Юльке на прощание, рванула из школы. Несмотря на то, что внутри неё всё клокотало, она зашла домой, как ни в чем не бывало. Спокойно переодевшись в домашний костюм, она принялась хозяйничать на кухне: старательно нарезала батон, сыр, свежие помидоры и копчёную колбасу. Затем собрала из этого сытные бутерброды, украсила сверху веточками укропа и поставила на разогрев в микроволновую печь. Уже через полминуты на кухне можно было услышать пикантный сладковатый аромат плавленого сыра и тёплого хлеба. Пока Алекса колдовала над закусками, Ларин сидел за столом и листал газету. Налив кофе, она села. Ларин отложил газету в сторону, закурил и, запрокинув голову вверх, выпустил ряд идеальных колец.

– А ты что, пьешь кофе? – скорее из любопытства, чем от удивления, спросил он.

– Ну да… – последовал ответ, ведь она довольно часто пила его тайком, обильно смешивая с горячим молоком. – Но этот кофе для тебя!

– Для меня?.. Не ожидал! Спасибо!

– Кстати, пахнет отвратительно! – пожаловалась Алекса и для закрепления эффекта скривила лицо.

– Виноват… – тут же всполошился он и затушил сигарету в металлической пепельнице. Ещё некоторое время Алекса ждала, когда в воздухе растворится последний клубок дыма, а когда он исчез совсем, она включила вытяжку и поставила перед ним дымящуюся тарелку с лакомством.

– Приятного аппетита, – пожелала она ему и села напротив, подперев руками подбородок.

– Ну шикардос! – довольная улыбка расплавилась на его лице, словно сыр в микроволновке. – Налетай со мной. Я один столько не съем!

– Съешь. Ещё как съешь!

Как только с бутербродами было покончено, он прислонился губами к салфетке и, отложив её, слегка озадаченно посмотрел на Алексу.

– И давно у тебя это происходит?

Ангельское, обрамленное русыми волосами, личико вытянулось, выразив полное недоумение.

– Ты о чём?!

– Я о том, что приключилось сегодня утром, – он поднёс к лицу свой рельефный кулак и как обычно с надрывом откашлялся. – У тебя неприятности в школе?

По лицу Алексы пробежала тень.

– Это не неприятности, а случайное недоразумение.

– Мне кажется, недоразумение – это когда стоишь на кассе и не можешь заплатить, потому что забыл кошелек. А это то…

«… что тебя не касается» – подумала Алекса, но, пересилив себя, изобразила снисходительную улыбку.

– Лёш, я думаю, больше нет повода для беспокойства.

– В этом-то я не сомневаюсь, – заявил он, видимо, уверенный в том, что после его разговора с девицами Алексу больше не тронут. – Просто хотел узнать немного больше.

Перед глазами снова всплыла утренняя сцена. Фрагменты подкидываемого в воздух фирменного ранца, всей своей тяжестью падающего на лёд, обидные и оскорбительные слова, коллективное проявление агрессии.

– Хорошо, если не хочешь рассказывать, больше не будем об этом, – он совсем по-детски захлопал глазами. – Ну что же, как говорится в пословице, сытый мужчина…

– Добрый мужчина?

– Нет… Лучше двух голодных, – бросив писклявый смешок, он взглянул на наручные часы. – Вроде бы на сегодня твоя мамка не сильно загрузила меня делами, поэтому я в полном твоём распоряжении. Так что, если хочешь, можем где-нибудь прогуляться.

– Что-то не хочется, – всё ещё вспоминая утреннюю драку, отказалась она.

– Тогда мы можем вернуться к нашим записям?

– Да! – радостно взвизгнула Алекса.

– Ну, тогда марш за тетрадью и ручкой! – скомандовал он и добавил. – И, кстати, твои бутерброды – просто пальчики оближешь!

– Это был аванс, – хитро подметила Алекса.

Уже через пару минут Алексей, удобно устроившись за столом и держа наготове ручку, смотрел на неё, как на маленькое чудо, впервые случившееся в его жизни.

* * *

Слухи о том, что у Алексы Димченко из шестого класса появился влиятельный отчим, распространились сразу же после случившейся потасовки, моментально закрепив за ней новую славу и неприкосновенность. Первое время остервенелые старшеклассницы то и дело обсуждали незнакомого типа, вмешавшегося в драку. Неугомонные девицы опрашивали всех подряд и проводили активную деятельность, чтобы собрать о семье Димченко хоть какую-то информацию. По школе судачили о том, что связываться с этой малолеткой чревато встречей с «безбашенным» типом, который одним своим видом внушал страх.

Несмотря на то, что Алекса стала вызывать ещё больше любопытных взглядов, теперь её никто не трогал. Всё-таки, наличие в доме этого мужчины с резким, взрывным характером, наконец-то, принесло свою пользу, заставив недоброжелателей сторониться её. Ощущать, что за твоей спиной стоит успешная и властная женщина было подобно тому, что у тебя растут невидимые крылья. А знать, что твоим покровителем является весьма конкретный и бесстрашный мужчина, было подобно тому, что у тебя появился бронежилет. Одно давало чувство уверенности, другое – защищенности.

Однажды утром Алекса столкнулась с Лариным в коридоре. Тот вышел из спальни в одних только брюках и, весело пожелав ей доброго утра, задержал для разговора.

– Откуда это у тебя? – несмотря на неловкость, спросила Алекса, всё ещё продолжая стоять и разглядывать на крепком широком торсе шрамы и рубцы.

– А, это… – он опустил голову и взглянул на себя так, будто видел впервые. – Это дело рук одного нехорошего человека.

– Выглядит… не очень… Его наказали за то, что он сделал?

– Само собой. Он ответил за свой поступок. Сполна. Бывает так, что если человек остаётся безнаказанным, его обязательно прихлопнет потом… Я хочу тебе сказать, что буду иногда приглядывать за тобой.

«Приглядывать?» – на лице девочки появилось недоумение. – «Что он имеет в виду? Нянчить? Следить за мной? Тестировать всех моих друзей?».

Алекса закатила глаза, чувствуя, что та сцена у школы до сих пор не оставляет его в покое. Неужели из-за того случая, который произошёл приличное время назад, она лишится предоставленной свободы, которую расценивала, как возможность самостоятельно распоряжаться своим временем и гулять где и с кем хочется.

– И вообще, ты в любое время можешь на меня рассчитывать. Ладненько? – с надеждой спросил он.

– Ладненько! – подыграла она ему, улыбаясь самой очаровательной и беззаботной улыбкой, стараясь дать ему понять, что его инициатива совершенно бессмысленна.

– У тебя есть номер моего телефона, – напомнил он, – ты в любой момент можешь чиркнуть мне сообщение, и я тут же окажусь рядом! Ну, может, не прям тут же, но через пару минут точно.

– Ясно.

– Тогда по рукам? – его стальные глаза сверкнули радостью.

– По рукам.

– Слышь, принцесска, так сделки не делаются!

– Это ещё почему?

– Сказано по рукам, значит давай руку…

Спохватившись, она тут же протянула ему руку, и между ними состоялось деловое рукопожатие.

– И ещё кое-что… – не выпуская её ладошку, серьёзно сказал он. – Разреши мне хоть иногда провожать тебя в школу.