Существует целая процедура по приемке и сдаче оружия. За этим строго следят, как раз во избежание травм. И Шабанов никогда не пренебрегал техникой безопасности. По крайней мере, ранее никто за ним не замечал безответственности.

Но в этот раз что-то пошло не так. Он покрутил пистолет в руках, зачем-то дунул в ствол, а потом раздался выстрел.

– Господи, какой кошмар! – вырвалось у меня.

– Кошмар в том, что в желудке Евгения Андреевича я нашла такую же капсулу. Не буду вас томить – там оказалась фигурка слона.

– Слона? – удивилась я. – При чем тут слон?

– Вопрос очень верный, – подняла указательный палец вверх Варвара. – Мне пришлось залезть в интернет, но разгадку я нашла сразу. Дело в том, что шахматный слон имеет несколько других названий. Одно из них – офицер.

– О, – протянула я. – Тогда все логично, но от этого не менее странно. А записка была?

– Куда без нее? – вздохнула женщина. – “Где же защита?” Знаете, завтра моя новая рабочая смена, и я впервые за все эти годы хочу сказаться больной и не идти.

– То есть, вы уверены, что это связано непосредственно с вами?

– А есть другие варианты?

Вариантов у меня не было. Вообще, вся эта ситуация была совершенно не по моему профилю, но внезапно я ощутила какое-то волнение. Может, сама судьба привела ее именно ко мне?

Хотя нет. Это был Туров. Кстати, а он тут каким боком?

В моей голове стали возникать обрывки вопросов. Казалось, в них совсем не было системы, но я уже знала – это просто поток информации, который я пока не в состоянии выразить доступными мне средствами. А стоит немного замедлиться, и я смогу облечь их в разумную форму.

Правильно поставленный вопрос уже содержит в себе половину ответа.

Непонятно, смогут ли в этот раз мне помочь карты. Но уж если Туров меня порекомендовал, то…

– Итак, Варвара, давайте разбираться подробнее! – выпалила я.

***

– Вы мне поможете? – с надеждой произнесла клиентка. Теперь я могла ее так называть.

– По крайней мере, я постараюсь разобраться с этой, как выразился полковник, чертовщиной. Ведьма я или как?

Я ободряюще улыбнулась, надеясь, что Варвара оценит шутку, но она совершенно серьезно кивнула и спросила:

– Сколько будут стоить ваши услуги? Как у вас вообще – почасовая оплата или по факту выполненных работ?

Вопросы поставили меня в тупик. Почему-то об этом я не подумала, а ведь первейшим требованием ко всем практикам является энергообмен. В ответ на мои услуги люди должны что-то дать.

Обычно в современном мире все измеряется деньгами. Деньги – самый удобный и универсальный вид энергии, как ни крути.

Хорошо, когда они есть. Плохо, когда с деньгами туго – приходится выкручиваться и предлагать миру что-то другое в обмен на нужные блага. Иногда, если попытаться схитрить, можно поплатиться здоровьем или удачей. Вселенная возьмет свое.

Мне не хотелось бы обрекать Варвару на еще большие неприятности, поэтому я крепко задумалась. Сколько стоит работа “специалиста по чертовщине”? Прайса у меня нет.

Хуже того, я пока даже не знала, в чем будет заключаться моя работа. Что от меня требовалось? Узнать, почему вдруг три мужика решили в свой последний земной день поесть шахмат? И как с этим связана моя клиентка?

Единственное, что я могу хоть как-то оценить – это расклад.

– Давайте так, – предложила я. – Сейчас я делаю платный расклад на вашу жизненную ситуацию. А что последует за этим, вы оцените уже по факту. На ваше усмотрение.

– Это очень размытая формулировка, – нахмурилась клиентка.

– Это очень неоднозначное дело, – парировала я. – Многие эзотерики берут донейшен. Так называемая оплата “по сердцу”. Если сочтете, что мои результаты стоят один рубль, значит, большего они не стоят. Но в разумных пределах и по вашим возможностям. Плюс дополнительные расходы – с вас.

– Хорошо, – кивнула Варвара. – Рубль – это вы зря, конечно. Я – бюджетник, а не бизнесмен, но на ногах стою крепко. Так что…

– Это просто пример, – успокоила я. – Не хотела вас обидеть.

– Извините, – зачем-то произнесла женщина, и мне стало неловко.

Я быстро схватила колоду и попыталась настроиться на Варвару. Мы провели уже достаточно времени за разговором, поэтому я почти сразу почувствовала желание начать.

Карты стали ложиться на стол одна за другой. Руки привычно выполняли свою работу, а мозг продолжал генерировать вопросы. Наконец, последняя карта заняла свое место в раскладе, и я сосредоточилась на толковании.

Жизнь Варвары Валерьевны Вавренчук развернулась передо мной, как на ладони. Классическая “хорошая девочка” с классическими требовательными родителями, влияние которых до сих пор не “выветрилось”. Никаких серьезных потрясений в прошлом, все стабильно, спокойно и ровно.

– С супругом разошлись? – предположила я, потому что мужская фигура маячила гораздо дальше, чем должно было быть в крепкой семье.

– В процессе, – мрачно улыбнулась Варвара. – Мы давно не живем вместе, но официально не разведены, да и с детьми он общается хорошо.

– Но привязаны они больше к вам.

– Я же мать, – пожала плечами женщина. – Они и должны быть привязаны ко мне. Правда, сыну уже девятнадцать, он почти вышел в самостоятельное плавание. А вот дочери – всего пятнадцать. Она еще в том возрасте, когда нужна мама.

– Мама в любом возрасте нужна, – тяжело вздохнула я.

– И не говорите, – согласилась с таким же тяжелым вздохом Варвара. – Ну так что там еще? Что-нибудь интересное видите?

– Не уверена, – пробормотала я, вглядываясь в карты. – Я под впечатлением от нашей беседы. Слишком предвзято могу трактовать вполне невинные сочетания. Давайте, я позже посмотрю со свежей головой? Заодно покажу расклад своей наставнице. Она очень крутой специалист. Лучший в городе.

– Да без проблем, – легко согласилась клиентка.

– Но на всякий случай, проявите осторожность, – предупредила я. – У вас не все благополучно с отношениями. Месть, злость… Ничего конкретного, просто общий фон довольно тяжелый. Может, обидели кого-то?

– Не думаю, – задумалась клиентка. – Я не очень общительна. Да и к моей профессии отношение… Сами понимаете.

– Понимаю, – кивнула я. – Профессия благородная, но пугающая. Люди склонны к предрассудкам. Но могу вас заверить – вы идете своим путем. Не сомневайтесь, ваша жизнь сложилась именно так, как и должна была. Кстати, видите вот эту карту?

Я ткнула пальцем, и Варвара с интересом глянула, куда я указала.

– Она довольно далеко сейчас от вас, но это хороший знак. Когда она выпала мне, я встретила весьма достойного мужчину. Так что, право на женское счастье у вас никто не отнимал.

– Получается, все будет хорошо, и можно не переживать из-за этих… странностей?

Я ткнула пальцем в другую карту.

– Вот из-за этого переживать можно. Карта довольно неоднозначная, сложная и неприятная. Радует то, что это лишь один из возможных вариантов. Смотрите, если провести прямую от вас до этого прекрасного мужчины, то мы увидим, что эта крупная неприятность почти стоит на пути. Почти – это не приговор. Но если нам удастся ее устранить…

Я для наглядности убрала карту и продолжила:

– То препятствия исчезнут.

– Обнадеживает, – усмехнулась Варвара.

Я достала телефон и сделала снимок.

– Поизучаю позднее. А теперь давайте попробуем разобраться с вашими шахматами. Как вообще вышло, что Туров вас отправил ко мне? Почему сам не занялся расследованием? Точнее, не поручил это дело своим ребятам?

– А никакого дела нет, – развела руками Варвара. – Мы не относимся к полиции, но тесно сотрудничаем с ними. Все дела, где есть хоть какой-то намек на криминал, передаются в органы, а дальше уже не наша забота. Моя задача – дать заключение. За него я несу ответственность по закону, поэтому каждый мой отчет выверен до буквы. Поверьте, я знаю свою работу.

Я кивнула. Варвара производила впечатление уверенного в себе профессионала, а такие вещи я чувствовала и без всяких карт.

– Так вот, дело возбуждается в том случае, если есть кого искать. Убийцу, например. Или того, кто подтолкнул к самоубийству. Но что мы имеем? Три несчастных случая. Самоубийство первого – под вопросом. И то – только из-за послания. Второй погибший – несчастный случай. Третий – халатность. По третьему идет служебная проверка, но я же его обследовала – чист, как стекло! Ни наркоты, ни алкоголя, ни лекарств. Здоров, как бык. С его сердцем мог бы лет сто прожить. По данным последней медкомиссии – психически совершенно стабилен.

Я немного помолчала. Ситуация была тупиковая. Если уж органы отступились, то что сделаю я?

– Так. А почему Туров решил, что я могу вам помочь?

Варвара смутилась, но взяла себя в руки.

– Мы с Анатолием Семеновичем знакомы довольно давно. Тогда полиция еще была милицией, а он еще не был полковником. Но, благодаря моим экспертизам, он раскрыл не одно дело, и так сложилось, что общаемся мы довольно дружески. Собственно, поэтому он немного помог мне неофициально, но твердо заявил, что никакой иной помощи от органов не будет.

– Но у них, по крайней мере, есть полномочия! А я – никто…

– Анатолий Семенович сказал, что вы занимаетесь магией и прекрасно разбираетесь в разного рода мистике.

Если я в чем-то и разбиралась, то в том, как заставить сотню человек весело провести время, но мистики в этом не было совсем. Скорее, это был профессионализм. И Турову это было отлично известно.

Что же до карт, то у меня определенно получалось с ними общаться, но это, опять же, не было связано с мистикой. Да и лучшей в этом деле я пока не стала.

– Почему вы думаете, что в этом деле есть мистика? – вдруг спросила я. – Пока я вижу только совпадения. Да – немного странные, если не сказать – жуткие. Но ведь несчастные случаи происходят ежедневно.

– Происходят, – кивнула Варвара. – Но вот с шахматами в желудках я сталкиваюсь впервые за свою довольно солидную карьеру.

Я совершенно не представляла с чего начать. Шахматные фигурки имели какое-то значение, но для кого?

– Почему вы решили, что эти фигурки связаны с вами? – спросила я напрямик. – Вам кто-то угрожал? Или вы хорошо играете в шахматы? Или знаете того, кто хорошо играет?

– Вообще не играю, – помотала головой клиентка. – Знаю в общих чертах правила, ну вроде того, что конь ходит “прыг-скок и вбок” или “буквой гэ”, но не более. И знакомых шахматистов у меня нет. По крайней мере, никто этим не хвалился.

– Так может, эти фигурки были не для вас? Может, они были важны погибшим?

– Вы глотаете несъедобные, пусть и важные для вас, вещи?

– Я это я. Не глотаю, но…

– Я не знаю, почему это происходит именно со мной. Почему именно в мою смену? Никому из моих коллег не попадались шахматы. Ни сейчас, ни когда-либо. А эти записочки? Похоже на какой-то диалог, в который меня пытаются втянуть. Вот только что я должна на это ответить?

Она была права. И нечего было возразить, хотя я все еще пыталась зацепиться за какое-то логичное объяснение. Но все это настолько не вписывалось в мою привычную картину мира, что даже мистику к этому притянуть не получалось.

– А эти мужчины точно не стали жертвой убийства? – рискнула уточнить я, очень надеясь, что мой вопрос не оскорбит профессионала.

– Понимаю к чему вы клоните, – медленно кивнула Варвара, ничуть не обидевшись. – Если бы это были убийства, то и речи о мистике не шло бы. Некий злодей сначала скармливает капсулы с посланиями своим жертвам, затем зверски расправляется с несчастными, а полицейские и судмедэксперты ломают голову над тем, что же это больное чудовище хотело донести. Но нет. Я уверена, что погибшие не были убиты. Тела и свидетели говорят о том, что в момент смерти они были трезвы, здоровы, и им никто не угрожал, не говоря уж о том, чтобы причинить прямой вред.

Да уж. Частный сыщик из меня отвратительный. Наверное, невозможно задать более глупый вопрос судмедэксперту. Конечно, она уверена, что это не убийства, иначе настояла бы на том, чтоб дело расследовала полиция.

Да и Туров не пустил бы это на самотек. Работы у них много, но серийные маньяки это ведь не кража мобильника.

– А они не состояли в какой-нибудь секте, допустим? – предположила я. – Может, посещали одну и ту же организацию. Понимаю, что звучит, как бред, но может все члены их общества должны съедать какие-то несъедобные вещи в знак своей преданности. А то, что именно трое этих мужчин погибли уже тянет на совпадение.

– Эту версию как раз проверил Туров. Увы, они даже не были знакомы. Жили в разных районах, работали в разных местах, учились в разных школах и даже ходили в разные детские сады. Да, даже это проверили. На этом он сложил полномочия.

– Нда, ничего это нам не дает, – протянула я. – И вам эти люди незнакомы?

– Ни один, – уверенно ответила она. – Ко мне они никак не относятся.

– Но тела с шахматными посланиями достались именно вам, – напомнила я. – Кстати, а какого цвета были фигурки?

– Все черные, – резко ответила женщина. – Вот такая чертовщина!

– Скорее, он играет белыми, – пробормотала я.

– Кто? – удивилась Варвара.

– Тот, кто эту игру начал, – ответила я. – Я не думаю, что это действительно мистика. Скорее всего, мы имеем дело с человеком. С живым и хитрым негодяем, который придумал, как через трех невинных людей напугать вас. Карты, к сожалению, не могут подсказать, есть ли у вас враги. Точнее, у вас есть враги, но это не какой-то определенный человек, а, скажем так, абстрактная группа людей, типа коллективного бессознательного. Некая общность. Рискну предположить, что это преступники, которых вы помогли поймать.

– Ну да, не без этого, – согласилась Варвара. – К счастью, они не знают меня лично, иначе давно бы убили.

– Но их чувства к вам не скрыть. Из-за этого я не могу увидеть, есть ли у вас какой-то недоброжелатель более конкретный.

– Не думаю, – пожала плечами женщина. – Вряд ли. Я же говорила, у меня кроме работы и семьи ничего нет. Мужчин у подруг не уводила. Да и не у подруг тоже. Сердец никому не разбивала. Родственники – вполне адекватные люди. Конфликтов на работе не припомню. Бывает, ругаемся с лабораторией, но это рабочие моменты. Потом с ними же вместе чай и пьем. Жизнь сейчас как раз вошла в ту самую зону комфорта, которую не хочется покидать. Материальная стабильность, почти самостоятельные дети, сама еще в полном здравии и полна сил, работа, опять же, не настолько напрягает, чтобы ее ненавидеть. Устаю, но отдыхаю же.

– Да, это я вижу, – снова вполголоса пробормотала я. – А что, если кто-то из лаборатории настолько обиделся, что с вами чай-то попил, а зло все же затаил. Теоретически, они могли вам как-то подсунуть эти фигурки? Ну скажем, затолкать их как-то внутрь ваших пациентов?

– Если бы я нашла их во рту…

– Понимаю, что мертвые не глотают, – невежливо перебила я, но мне не хотелось показаться совсем уж дурой. – Я имею в виду, ваши коллеги могли очень аккуратно их продвинуть по пищеводу до самого желудка, как трубочку на зондировании. Да хоть такой же трубочкой. Но я думаю, что у вас есть и другие инструменты.

Варвара задумалась. Наверное, такая простая мысль не приходила ей в голову. А ведь это многое объяснило бы.

– Знаете, – наконец выдавила она. – Я сейчас даже не о бюро подумала. А ведь вы совершенно правы – они могли проглотить капсулы не совсем самостоятельно. То, что не было никаких явных повреждений, говорит о том, что насильно их никто не толкал. Есть ряд признаков, указывающих на то, что кто-то затолкал в рот или в глотку что-то силой. Их не было, и я решила, что они сделали это сами. Но ведь хороший лаборант или эндоскопист проводит такие тонкие манипуляции, что даже следов не остается. Правда, они работают с живыми людьми.

– Ну, зато мертвые не сопротивляются и рвотного рефлекса у них нет, – стала я упирать на свою версию.