– Мы не должны.
– Конечно, не должны.
Но когда он смотрел на нее – а она на него, – оба понимали, что есть вещи похуже, чем запретный поцелуй.
Гораздо хуже – желать этого.
Историю пишут мужчины, – отвечаю я. И это самый простой и самый честный ответ. – Женщины привыкли. В этой войне мы оставались в тени. А после войны нас не звали на парады, не награждали медалями и не писали о нас в учебниках истории. Во время войны мы делали то, что должны были делать, а когда она закончилась, собрали осколки своей жизни и построили из них новую.
сторию пишут мужчины, – отвечаю я. И это самый простой и самый честный ответ. – Женщины привыкли. В этой войне мы оставались в тени. А после войны нас не звали на парады, не награждали медалями и не писали о нас в учебниках истории. Во время войны мы делали то, что должны были делать, а когда она закончилась, собрали осколки своей жизни и построили из них новую.