6

Андуин не удивился ядовитым речам и высокомерному поведению Гарроша, но, тем не менее, ощутил разочарование. Многие были бы удивлены такой реакцией, ведь молодой принц сильно пострадал от его действий и едва выжил.

Под конец своего правления бывший вождь Орды стал одержим идеей любой ценой накопить как можно больше магических ресурсов и артефактов, чтобы победить Альянс. В некоторые поступки, которые приписывали Гаррошу, Андуину верилось с трудом, иным же он сам был свидетелем. В отличие от Вариана Гаррош, стремясь усилить свои войска, обратился к темным силам – ша, которые являлись смертоносным и пугающим воплощением негативных эмоций.

Чтобы достичь своей цели, он похитил Божественный колокол, реликвию могу. Его звон рождал непрерывный и ужасающий хаос. Однако земля Пандарии всегда стремится к балансу, а потому силу колокола мог нейтрализовать Молот гармонии. Андуин восстановил этот артефакт и использовал в битве с Гаррошем. Ударив по колоколу, он превратил диссонанс в гармонию.

Андуин расстроил планы Гарроша, и разъяренный орк ударил по Божественному колоколу своим топором, Кровавым Воем, разбив реликвию могу.

А заодно ранив и самого Андуина.

И вот теперь в каждом участке тела, некогда пораженном осколками колокола, в каждой сломанной кости вновь зародилась боль. Стоило вспомнить о пережитом, и легкий дискомфорт от смены позы перерос в иные, более глубокие переживания. Велен сказал, что эта боль, скорее всего, не пройдет никогда и, возможно, лишь усилится с возрастом.

– Тело не забывает нанесенные травмы. Каждая кость имеет память, – объяснил Пророк, а потом с улыбкой добавил: – Юный принц, вознесите хвалу Свету, ведь вы проживете достаточно долго, чтобы собрать множество воспоминаний.

Этого Андуину было достаточно. Молот смог превратить диссонанс в гармонию. Принц верил, что это под силу и разумным созданиям. Ведь то же самое проповедовали дренеи и наару, куда более мудрые создания, чем он сам. Достаточно вспомнить историю Служителей Земли, шаманов всех рас, которые сделали так много, чтобы залечить нанесенные Смертокрылом раны. Объединившись с Кругом Кенария, они занялись восстановлением мирового древа Нордрассил. Андуин видел собственными глазами, что значит работать сообща. В конце концов, каждый по-своему уникален и имеет право на жизнь.

Суд еще только начался. Перечисление злодейств не вызвало у Гарроша никаких чувств, кроме желания поглумиться. Быть может, ситуацию изменит артефакт, созданный бронзовыми драконами?

Юный принц сочувствовал Бейну Кровавое Копыто, которого считал своим другом. Он помнил ту ночь в покоях Джайны, когда таурен был вынужден бежать во время восстания племени Зловещего Тотема. Андуин восхищался Бейном, согласившимся защищать орка, который убил его отца. Он взглянул на Вариана. Интересно, как тот повел бы себя, оказавшись на месте Бейна? Андуин надеялся, что отец держался бы с не меньшим достоинством.

Тем временем Тиранда Шелест Ветра встала из-за стола и вышла в центр арены. На ней было развевающееся одеяние, которое на первый взгляд казалось белым, однако в переливах ткани можно было заметить легкие оттенки лавандового и голубого, жемчужного и серебристого. Этот наряд выглядел просто и одновременно изысканно, совсем как его обладательница. Андуин уже встречался с Тирандой. Из всех лидеров Альянса и даже Орды она пугала его больше всех. При этом Тиранда не казалась ни властной, ни высокомерной. Напротив, она была добра и милосердна.

Андуин видел в Тиранде воплощение прекрасной и лучезарной богини Луны, которой она поклонялась и которую так любил народ ночных эльфов, обитавший в прохладе лесов. Когда верховная жрица впервые обратилась к юному принцу на похоронах Магни Бронзоборода, тот задрожал от легкого прикосновения ее руки к своей щеке. Этот успокаивающий жест казался одновременно искренним и непонятным.

Тиранда молча рассматривала лица присутствующих, как будто собираясь с мыслями. Затем она перевела сияющий взгляд на четырех Августейших небожителей.

– Как обвинитель я обращаюсь прежде всего к присяжным и собравшимся, – начала верховная жрица. Ее громкий голос звучал мелодично, без излишней резкости. – Это право даровано мне, так как мой долг заключается в том, чтобы доказать вину подсудимого. Однако больше всего мне хочется предоставить слово стороне защиты, ведь чжу-шао Бейн Кровавое Копыто принял на себя гораздо более сложную задачу.

Грациозной походкой Тиранда прошлась по арене. Ее длинные зеленые волосы развевались за спиной, а лицо лавандового оттенка было обращено к присутствующим.

– Сегодня Гаррош Адский Крик сделал мне огромное одолжение. Он не только признал вину за свои гнусные преступления, но и показал, что гордится ими, тем самым оскорбив суд. Все в этом храме, как и, осмелюсь предположить, все жители Азерота, пострадали от деяний этого орка.

Тиранда взглянула на Гарроша и, хоть выражение ее лица почти не изменилось, Андуин различил лишь отвращение.

– Моя задача заключается в том, чтобы доказать вину Гарроша по всем предъявленным пунктам, и не только. Для меня это честь и, пусть мрачная, но радость. Я намерена продемонстрировать всем вам, что свои злодеяния подсудимый совершал в здравом уме, полностью осознавая, что они принесут лишь муки, страдание и разрушение.

Тиранда замолчала и повернулась к столу, за которым сидели Хроми и Кайроз. Прижав руки к груди, там, где билось сердце, она низко поклонилась.

– Я выражаю благодарность роду бронзовых драконов за то, что предоставили мне более важный инструмент, чем просто слова, к звучанию которых легко привыкнуть, и дали возможность показать, как на самом деле разворачивались события. Вы собственными глазами увидите, как Гаррош Адский Крик плел интриги. Услышите его ложь. И, в конце концов, станете свидетелями его предательства.

Гаррош даже не пытался перебивать. Тиранда продемонстрировала жесткую стратегию обвинения. Было видно, что она не успокоится, пока не добьется своей цели. Андуин предполагал, что Гаррош в ответ на такое не сможет сдержаться. Но получилось иначе.

Тиранда, если и была этим разочарована, хорошо скрывала свои чувства. Ее точеные ноздри затрепетали, и она вновь оглядела толпу. На этот раз голос жрицы зазвучал мягче, в нем чувствовалось сострадание, которое она проявила и к Андуину в их первую встречу.

– Я знаю, некоторые видения будут ужасающими, ведь многие из вас лично пострадали от действий Адского Крика. Я искренне прошу у вас прощения за боль, которую невольно собираюсь причинить, но верю: еще хуже было бы, если бы я не приложила все усилия, чтобы привлечь этого орка к ответственности.

Тиранда поклонилась четырем божествам, присутствие которых, несмотря на их молчание, ощущал каждый.

– Августейшие небожители, вы мудры и милосердны. Эти качества вызывают у меня глубочайшее уважение. Прошу вас, подарите всем нам правосудие, которого мы так жаждем. Признайте Гарроша Адского Крика, бывшего вождя Орды, виновным во всех совершенных злодеяниях, во всех преступлениях против мирных жителей, народов и самого Азерота и назначьте самую строгую меру наказания – смерть. Shaha lor’ma… Спасибо.

Андуин, до этого неосознанно задерживавший дыхание, выдохнул. Аплодировать в суде было запрещено, но, если бы не это правило, наверняка большинство присутствующих захлопало бы, выкрикивая слова одобрения. На Гарроша, между тем, пронзительная и мощная речь жрицы не произвела никакого впечатления.

Тиранда вернулась на свое место. На ее щеках расцвел румянец, а спина была прямой, словно меткая эльфийская стрела. Тажань Чжу кивнул:

– Спасибо, чжу-шао. Слово предоставляется защитнику.

Бейн не был столь же спокоен и энергичен, как Тиранда. Верховный вождь, держась с достоинством, медленно встал, низко поклонился Августейшим небожителям и развернулся к трибунам.

– Обвиняемый Гаррош Адский Крик назвал этот суд представлением. Я с этим не согласен и не вижу поводов для веселья, а потому не стану обманывать присутствующих, утверждая, будто подсудимый невиновен. Меньше всего мне хотелось бы навлечь на себя презрение, поэтому я не буду пытаться убедить вас, что Гаррош находился под влиянием заблуждений и был неправильно понят. Я не стану просить снисхождения, не стану умолять вас взглянуть на его преступления под другим углом. Для начала я проясню один очень важный момент. – Бейн выпрямился в полный рост и глубоко вдохнул, демонстрируя всем собравшимся, что он воин, правитель, сын верховного вождя. – Гаррош Адский Крик убил моего отца. Это известно многим из вас. И все же теперь я выступаю в роли защитника ненавистного мне орка. Почему? Все просто. Как и фа-шуа Тажань Чжу, Августейшие небожители и все жители Азерота, я хочу добиться того самого правосудия, о котором столь красноречиво говорила моя коллега, верховная жрица ночных эльфов. Более того, я считаю, что сделал правильный выбор.

Бейн прошелся по арене, с вызовом глядя на присутствующих, как будто ожидая, что кто-то из них попытается возразить.

– Мы не станем относиться к Гаррошу так, как он отнесся к нам. Мы не будем ставить превыше всего свои желания и потребности. Мы не позволим слепой жажде насилия и мести затмить разум в попытках вернуть утраченную славу нашим народам. Мы выше этого. Мы лучше, чем он, – Бейн указал на Гарроша Адского Крика, наблюдавшего за всем происходящим с довольной ухмылкой. – И поэтому мы прислушаемся к разуму и сердцу и вынесем вердикт, который наши потомки сочтут правильным и справедливым.

Бейн развернулся к трибунам, где сидели представители Альянса, встретился взглядом с Андуином, затем с Варианом и Джайной Праудмур.

Джайна хмурилась, между ее бровей залегла морщина. Андуин знал, что такое выражение обычно появлялось на ее лице в минуты раздумий, однако теперь было ясно: волшебница недовольна словами Бейна.

– И все мы, а не только я и Августейшие небожители, должны открыться. Мы будем взывать не к разбитым сердцам, а к мудрости. Я слышал, многие говорили, что не допустят, чтобы Гаррош вышел сухим из воды. Если вы действительно этого хотите и жаждете справедливости, пощадите его. Любое живое существо может измениться и сделать хоть что-то, чтобы исправить свои ошибки. Спасибо.

Бейн поклонился и вернулся на место.

Его речь встретили гробовым молчанием. Андуина это не удивило. Выполняя свою задачу, верховный вождь тауренов не просто поднимался в гору, но взбирался по отвесной скале.

– Объявляю часовой перерыв. После обеда суд выслушает первого свидетеля, – объявил Тажань Чжу, ударил в гонг и встал.

Все присутствующие последовали его примеру. Через какое-то время зазвучали взволнованные голоса, на арене стало шумно. Кто-то был зол, кто-то радовался, и все, все без исключения были настроены против Гарроша.

Андуин попытался встретиться взглядом с Бейном, но тот отошел, чтобы поговорить с Кайрозом. Его жесты казались сдержанными, а на лице застыло мрачное выражение. Некоторое время юный принц внимательно наблюдал за тауреном, которого считал своим другом. Ему хотелось подойти и выразить поддержку. Возможно, однажды он так и поступит. Затем Андуин перевел взгляд на Гарроша и замер.

Орк смотрел прямо на него с непроницаемым выражением лица. Под холодным испытующим взглядом ладони Андуина взмокли, в груди что-то сжалось. Юный принц вспомнил ту битву.

Вспомнил, как, ударив в колокол, превратил хаос в гармонию. Как повернулся к Гаррошу и рассказал о молоте. Вспомнил его ярость.

– Сдохни, щенок!

А потом…

На плечо легла чья-то рука. Андуин вздрогнул и тут же залился краской, осознав, что это всего лишь его отец.

– Ты в порядке? – спросил Вариан и, проследив направление взгляда сына, недовольно хмыкнул. – Пойдем, нам нужно пообедать. Ты вовсе не обязан на него смотреть, если не хочешь.

Несмотря на ужас, который пронзил его при взгляде на Гарроша, Андуин вдруг понял, что, напротив, хочет на него смотреть. Слова Бейна все еще звучали в его ушах, находя отклик в сердце. Кроме того, бывший вождь Орды сейчас вовсе не злорадствовал. Напротив, он склонил голову в знак уважения, а затем позволил стражникам увести себя на трапезу.

– Я в порядке, отец, – сказал Андуин и добавил: – Не волнуйся, ты поступил правильно.

Вариан сразу понял, о чем речь. Глядя вслед Гаррошу, он поджал губы.

– Теперь я в этом уже не уверен. Совсем не уверен.