Теперь его лицо стало гладким и повсюду, кроме татуированной дочерна нижней челюсти, зеленым. Гром запрокинул голову и заголосил – громче и пронзительнее, чем когда-либо. Крик хлестнул, будто нож, терзая, кромсая, не оставляя живого места. Дуротан прижал к ушам ладони, согнулся, как почти все вокруг, и не мог оторвать взгляда от лица Адского Крика.