Глава 2

Нейт уже жалеет, что позволил Терезе и Дину прийти и составить ему компанию в кафе. Не то чтобы они его спрашивали вообще-то. Тереза просто сбросила ему смс в конце дня с коротким «мы сейчас придем». И теперь, после Обручения, это всегда именно «мы».

«Мы хотим посмотреть сериал в моей комнате сегодня днем».

«Мы собираемся пройтись по магазинам и купить костюмы к Хеллоуину».

«Мы занимается, спустимся к ужину».

Дин практически живет у них.

Вы не подумайте, Нейт не жалуется, он рад за сестру, ведь теперь она рычит чуть реже, а улыбается в разы чаще. Вернее, сейчас это выглядит, как бесконечная широкая улыбка на ее лице каждую минуту присутствия Дина рядом. Нейт рад за нее.

Но его дико бесит этот круглосуточный сладкий рай рядом с ним, и сейчас, когда они кормят друг друга дешевым мороженым, которое Ирен уже в третий раз обновляет для них, у Нейта чешется в горле, и он почти на сто процентов уверен, что у него началась неожиданная аллергия и на мороженое, и на поцелуи истинных пар.

– МЕЕЕЕЕЕЕЛ!!! – Тереза вопит в опасной близости от уха Нейта, и он трогает себя за мочку указательным пальцем, потому что почти уверен, что оглох.

Мел вздрагивает, проходя мимо с полным подносом пустых стаканчиков, смотрит на Терезу, узнавая, и выдыхает, опуская поднос на стол. Она наклоняется, чтобы поцеловать Терезу в щеку.

Та чмокает ее в ответ, а у Нейта челюсть летит куда-то под стол, потому что до Обручения у Терезы не было друзей, особенно среди людей. Она и с волками-то не особо ладила, постоянно с кем-то грызлась, и вовсе не в переносном смысле.

Однажды она не ночевала дома, потому что девчонки из ее группы в колледже загнали ее на дерево за то, что она разболтала грязные гадости про всех них. Тереза не отличалась тактом и каким-то особым дружелюбием. Иногда Нейту казалось, что она должна была стать третьим сыном у их родителей, но что-то пошло не так.

И тут, вдруг, она здоровается с кем-то не из семьи. Еще и поцелуями обменивается. Дальше что? Она заведет реальную страничку на фейсбуке, чтобы общаться, а не писать про кого-то анонимные гадости?!

– Как ты? – спрашивает Тереза.

Мел смотрит на нее взглядом «тебе правду сказать?», и она выглядит слегка затраханной, причем в переносном смысле, потому что, если бы в прямом, она бы казалась счастливее. Наверное. Не сказать, чтобы Нейт хотел знать, как выглядит Мел, когда затрахана в прямом смысле. То есть… Может и хотел бы, но это не совсем его дело. А даже если и было бы его… Короче! Это не так важно, хорошо?

– Все норм.

Тереза вскидывает брови.

– А честно?

Мел вздыхает и приземляется на краешек дивана рядом с Нейтом – очень и очень близко. Это все из-за того, что места больше нет, вот и все. Да-да. Наклоняется, подзывая Терезу к себе жестом.

– Помнишь парня, о котором я тебе рассказывала?

Тереза кивает так, словно болтушки про парней с другой девчонкой для нее – обычное дело. Нейтон в шоке.

А Мел тем временем почти лежит на его коленях своим худеньким телом, мельтешит каштановым затылком перед лицом, и Нейтону приходится откинуть голову чуть назад, чтобы не уткнуться носом в ее волосы, пахнущие, кстати говоря, выпечкой и яблоками.

Тереза с интересом подпирает кулаком подбородок. Дин, кажется, вообще не слушает их, наматывая прядь ее волос себе на палец.

– Как там его? Николас?

– Ага. Видишь парочку в дальнем углу?

Тереза бросает осторожный я-не-таращусь-нет-нет взгляд в ту сторону. Нейт тоже смотрит, только не скрываясь, а совершенно нагло.

Со стороны парочка и парочка, ничего особенного. Двое влюбленных, которые сейчас выглядят прямо как точная копия Терезы и Дина. Воркуют о чем-то, плотно прижавшись друг к другу, и ангелы поют над их головами, а в волосах путаются бумажные сердечки и кусочки зефира…

Ладно, ничего этого нет, но у этих двоих на лбу написано, что они – истинная пара друг друга. И от этого у Нейтона когти просятся наружу. С каждым днем ему все труднее это выносить.

Все вокруг говорят о парах.

Все вокруг встречают свои пары.

Все вокруг заводят детей, и те тоже говорят о парах и встречают свои пары… Замкнутый чертов круг!

У него уже крыша едет.

– И? – спрашивает Тереза, глядя на Мел. Нейтон на Мел глядеть не может, только на ее затылок, но тоже мысленно спрашивает: «И?».

– Это он – тот блондин с ямочками. В зеленой футболке.

Сестра тянет огорченное «блиииин», Дин впервые за вечер подает признаки жизни и тоже расстроенно качает головой, хотя Нейт уверен – ему плевать. У него поплыли мозги от Терезы и ее запаха.

Если все мужчины выглядят как он, встречая ТУ САМУЮ, то Нейт отказывается в этом участвовать.

– А ведь я была уверена, что это он, знаешь. Моя пара. С тех пор, как появилась метка. С четырнадцати лет. Черт.

Ее голос звучит так, будто она в отчаянии. Нейтону вдруг хочется опустить ладонь на выпирающий из-под футболки позвоночник.

Девушка выпрямляется, оказываясь на одном уровне с ним. Нейт все еще молчит, как и весь разговор. Мел смотрит на него и широко открывает рот. Вероятно, до нее доходит, что она пять минут пролежала грудью у него на коленях.

На лице ее в красках расцветает ужас вперемешку со смущением. Нейт запрещает себе принюхиваться к ней, но неосознанно все равно ведет носом и… У него отчего-то поднимается настроение впервые за долгое время. Черт возьми, да эта девчонка чудесно пахнет, когда пытается не сгореть от стыда!

– Ох, нет, прости. Прости, пожалуйста, я – сплошное недоразумение!

Она вскакивает и расправляет завязанный на поясе алый фартук. Нейт кивает и за каким-то чертом царапает метку сквозь браслет.

– Ничего страшного.

– Я принесу вам пирог.

Она скрывается на кухне довольно резво, но не настолько быстро, чтобы Нейт не успел оценить, насколько аппетитная у нее задница.

Его вдруг окатывает таким возбуждением.

Немыслимо.

Очень сильным возбуждением, вплоть до дикого стояка в штанах. Он прикладывается к стаканчику с кофе.

Тереза принюхивается к нему и морщится.

– Черт, Нейт, ты в своем уме?!

Ему не стыдно. Это вообще не его вина, понятно? У него инстинкты, он волк – молодой, крепкий, в полном рассвете сил. И он сто лет уже ни с кем не трахался.

Кстати, пора бы.

Хорошо, что у Ирен такая короткая юбка. Можно задрать ее, а саму девушку поднять над полом в маленькой подсобке за кухней.

Она давно напрашивалась.

Нейт вбивается в нее, спешит, он не хочет, чтобы их кто-то застукал или люди подумали что-то не то. Да и задерживаться здесь с ней он тоже не хочет.

И ловит себя на мысли. Ему не нравится с ней.

Не нравится.

Как будто что-то мешает постоянно. Он трахает ее, она стонет, как последняя шлюха, хрипло шепчет на уши какую-то дрянь, скулит и жмется всем телом. Нейт ждет, когда она кончит. Потому что сам он, очевидно, не сможет.

Закрывает глаза, и вдруг…

Лицо Мел – такое милое, смешное, совсем без косметики и все в веснушках, возникает перед глазами. Так внезапно, совсем невовремя и некстати.

Мотает головой, стряхивая видение. Глупость какая, господи-боже.

Ирен взвизгивает последний раз и кончает, сотрясаясь всем телом.

Нейт выходит из нее и быстро застегивает ширинку.

Уходит через заднюю дверь, убеждая себя, что не хочет возвращаться к сестре и ее возлюбленному, но на самом деле, он боится, что встретит Мел, и она обо всем догадается по его виду.

* * *

– Душа всегда найдет свою Душу, милый.

Неизвестно, на кой черт мама говорит ему это.

Наверное, он выглядит жалко. Он и чувствует себя стремно, потому что этот запах жареного бекона, куриных крылышек и молочных коктейлей за месяц почти впитался в кожу. Но, что он мог поделать, когда его тащило туда, тянуло, словно магнитом, когда он не мог сопротивляться? Это просто, как в каком-то дурацком сериале, когда человек идет в аптеку, а оказывается в закусочной. Снова. Гребаный свет.

И Нейт уже почти уверен, что очередная неделя доконает его, и он обнаружит себя на заплеванном крыльце забегаловки посреди ночи в одних трусах. Это то, чего ему не хватает для полного счастья.

– Ну, значит, в моей системе сбой, мам. Причем, конкретный такой сбой, который выводит меня из себя.

Воскресенье, раннее утро, Нейт вдыхает запах нормального черного кофе, который отец приготовил для них с мамой. Он был бы счастлив проваляться в постели целый день или зарубиться в приставку с Терезой, но он прекрасно знает, что скоро начнется. И, хоть пока он и не чувствует этого, метка все равно зудит и покалывает под кожей браслета.

Он делает глоток.

– Ты слишком напряжен, Нейт.

Да, блин, мам, я напряжен. Я жду сигнала. Свистка. Этого «ВАЛИ. ТУДА. ГДЕ. ТЕБЕ. МЕСТО», звучащего в голове набатом.

– Я в порядке, я же сказал!

Что ж, он официально хамло и скотина.

Мама сжимает губы в полоску и обиженно отворачивается к окну. Нейтон устало вздыхает.

– Прости.

– Когда вы встретитесь, твоя злость сойдет на нет.

Когда? Если!

Он не говорит этого вслух.

Глава 3

Проходит полдня, прежде чем Нейт понимает: он в порядке. Он не чувствует этой затягивающейся на шее петли и злобного смеха под коркой мозга. Он не чувствует острой потребности пойти и вдохнуть полной грудью запахи жира, прилепленной к краю стола жвачки и очистителя для стекол. Он в порядке. В порядке.

Его совершенно не тянет в то жуткое кафе.

Это. Странно.

– Где чипсы?! – Тереза хлопает дверцами шкафчиков на кухне так оглушающее, что тарелка, которую споласкивает в раковине Нейт, выскальзывает и ударяется о металл.

Она все делает одной рукой, вторую ладонь храня исключительно в лапе Дина, который жует что-то, довольно улыбаясь, и следует за своей парой по пятам, как щенок.

Нейт приподнимает одну бровь, возвращается к своей тарелке, мысленно делая в голове отметку – спросить у сестры, умеет ли ее парень говорить, или любовь к ней окончательно поглотила его разум?

В проходе появляется красный капюшон, из-под которого торчит самая милейшая невыспавшаяся курносая мордашка, какую Нейт только встречал на своем веку. Тарелка снова падает, на этот раз по вине самого Нейта, у которого какого-то черта начинают дрожать руки.

– Никакой еды, Тереза, пожалуйста, – Мел смачно зевает и забирается на стул с ногами, при этом устраивая голову на своих коленках и прикрывая глаза. – Никакой еды, воды, сна и прочего, пока мы не сделаем этот проект, потому что я не позволю тебе сказать, что я зря вставала в семь утра, учитывая, что я легла в четыре, и тащилась через весь город, только чтобы помочь тебе с зачетом. Никакой. Чертовой. Еды.

Нейт впечатлен ее разговорчивостью, поскольку в кафе слышал от нее не так много слов. Обычно она просто тихо взывала к богу, собирая осколки с пола, или напевала что-то, вытирая столики. Или смущалась, получая комплименты от симпатичных парней. Нейт не собирается думать о том, какого, собственно, хрена он наблюдал за ней. Нейт просто хочет домыть, господи-боже, свою тарелку.

Мел причмокивает, разлепляя веки, потом, наконец, замечает стушевавшегося в углу кухни Нейта и округляет глаза, прежде чем сдержанно кивнуть.

Нейт считает совершенно, абсолютно неправильным свое желание иметь иные, менее холодные приветствия от нее. Как будто это имеет какое-то значение – они даже не знакомились официально.

Он кивает в ответ.

– И, кстати, ты, – Мел тыкает пальцем в сторону Дина (Нейта этот самый палец дико заводит – приплыли). – Иди домой. Потому что пока ты здесь, мы ничего не сделаем.

Дин обиженно дует губы, и Тереза целует его, обнимая за шею.

Нейт ставит тарелку в шкафчик, вытирает руки о джинсы и переминается с ноги на ногу. Ему странно осознавать, что эта неуклюжая, мгновенно занимающая собой пространство и выглядящая до смешного очаровательно девчонка, так уютно смотрится на его кухне. Как будто ей здесь самое место. Нет, серьезно, это Эш читает журналы по дизайну, а не он, но Нейтон определенно точно помнит, как он упоминал, что красный чертовски здорово сочетается с белым. Красная худи – белые стены. Отлично.

– А почему ты так поздно легла?

Действительно, Нейтон, разве есть что-то более подходящее под категорию «не твое дело», что ты мог бы спросить?

Мел морщится, когда Дин обхватывает Терезу за талию, прижимая к себе теснее. Она разворачивается всем корпусом, вероятно решая, что разговор с Нейтом – это нечто менее отвратительное, чем наблюдение за облизываниями новоиспеченных родственных душ.

– Ну, вечером мне позвонил мой босс и сказал, что на крыльце в кафе кого-то стошнило, и я должна приехать убрать. Я ругала его всю дорогу, если тебе интересно, потом отскребала чужую блевотину от пола, все это продолжалось почти до двух часов ночи. Я вернулась домой, приняла душ, легла спать, потом вспомнила, что не закончила доклад по учебе, за который меня могут просто вышвырнуть из колледжа пинком под зад. Я встала, выпила энергетик, включила ноутбук, напечатала почти четыре страницы и вдруг вспомнила, что сегодня воскресенье, и мы не учимся. Было весело, да.

Нейт открывает рот, чтобы хоть как-то ответить на поток слов, который на него только что обрушился, но он все еще переваривает их, поэтому сказать нечего.

Мел выручает его и просто кивает в сторону слипшейся губами парочки.

– Это надолго?

Нейт вздыхает:

– Сорок минут – минимум.

Мел трет лоб и смотрит на Нейта, хлопая ресницами.

– Тогда, может быть, здесь есть место, где я могла бы прилечь и немного поспать?

Она чудесная.

Эта мысль просто берется откуда-то, и Нейтон смакует ее, наслаждаясь золотом глаз этой девушки.

Чудесная.

– Могу пустить тебя в мою комнату.

Нейт смотрит на спящую в его кровати Мел, покачивается в плетеном кресле и думает – стоит ли разбудить ее для того, чтобы сообщить, что они с Терезой с треском провалили всю учебу, потому что уже вечер? Она выглядела уставшей в последние дни на работе, да и сейчас, даже из угла, где сидит Нейт, видно, какие густые тени залегли под ее глазами.

Она так сладко спит, подложив руку под щеку. Это определенно самая красивая вещь, что ему доводилось видеть в своей жизни, а он лицезрел Колизей с высоты птичьего полета и Ниагарский водопад.  Целую долбаную секунду он думает о том, что, возможно, чего-то не догоняет. Конкретненько так тупит. Упускает какую-то важную вещь.

Эта мысль тонет в куче других, когда девушка что-то бормочет сквозь сон, переворачиваясь на другой бок. Обнимает подушку руками. Нейт уже знает, что сделает с этой подушкой ночью. Он не хочет ненавидеть себя за такие мысли, но… Он ненавидит.

Вообще, он книгу читает. По крайней мере, он делал это, пока Мел удобно укладывалась на его кровати. Они немного поболтали, она рассказала ему о том, как нашла в кабинете отца кредитные карты и счета за медицинские услуги, благодаря чему и пришлось искать работу. Совмещать с учебой не так легко, учитывая низкий уровень ее концентрации, но выхода нет, поскольку она не хочет висеть на шее отца, который по уши в долгах. Нейт вспоминает, какой взъерошенной и суетливой Мел обычно вбегает в кафе, как блестят чернила на ее губах, и как она спешно стягивает с себя рюкзак, уходя в подсобку.

Эта девушка просто умница.

Итак, книга.

Это «Отверженные» Виктора Гюго. Нейт не уверен, что хотел бы читать именно ее, но это первое, что попалось ему на глаза, когда он плюхался в свое кресло. Он нервно теребит страницы и скользит взглядом по ключицам Мел, что выглядывают из-под великоватой ей расстегнутой толстовки и заставляют фантазию работать сильнее, чем когда-либо прежде.

Он не понимает, что происходит.

Метка кричит о том, что имя его истинной пары начинается на букву «Л», и Мел (очевидно, Мелисса) – не его родственная душа. Но внутренности его сворачиваются в клубок, стоит только ей оказаться рядом. Он не знает, как это называть. Влюбленностью? Разве можно влюбиться в кого-то просто так, без связи? Обороню влюбится в человека, который, возможно, принадлежит кому-то другому? А что, если у Нейта вообще нет пары, ему просто нравится Мел, но в какой-то момент появится ее родственная душа и просто заберет ее?

Он мыслей о том, что Мел может принадлежать кому-то другому, у Нейта вырывается грозный рык изо рта.

Нужно успокоиться.