2. Дорога

Двигатель утробно и сыто урчал, в салоне было тепло и душно, и многих разморило. Солнце светило с тыла, так что никому не мешало. Людмила Павловна выбрала себе место сразу за водителем, все остальные сами садились кто куда хотел. Василиса с Катериной сели в левый ряд в центре, а Иван с Савой выбрали предпоследнее сидение в правом ряду.

Спустя четверть часа половина пассажиров заснула. А кто не заснул, те смотрели в экраны смартфонов. Катерина спала, откинув голову и опираясь на сидение затылком. Василиса пыталась поспать, уткнувшись лбом в стекло, но ничего не выходило. Она даже капюшон натянула до самого носа, но от ударов об стекло это не спасало. Пришлось сесть, как Катерина, но это было жутко неудобно. Василиса попыталась свернуться клубком… но места не хватало, так она на сиденье не помещалась и ноги свисали с края. В общем, Василиса маялась.

Иван тем временем смотрел в окно, но рассмотреть толком ничего не мог, потому что скорость была слишком большой.

Спустя час автобус съехал с шоссе на просёлочную дорогу, так что скорость его уменьшилась, и за окном на фоне сплошного леса стали появляться отдельные, самостоятельные картинки. Взгляд Ивана выхватывал и провожал то дерево необычной формы, то пучок густой травы, похожий на живой клубок с лапами, то жёлтый пластиковый пакет, который зацепился за дерево и развевался на ветру, словно бомжацкий флаг.

Иван молчал, он мог молчать часами, ему было нормально, а вот Савва не смог заснуть, поиграл, посадил зарядку на смартфоне и заскучал. Он долго буравил Ивана взглядом, но тот будто бы не замечал. Савве пришлось сдаться и заговорить:

– Заманался уже ехать.

Иван не ответил.

– А ты зачем поехал?

Опять никакого ответа.

– Парней вышло на одного больше, чем девок… А как ты думаешь, если Катьку напоить, она… это… можно будет с ней… того?

После такого заявления Иван, наконец, перевёл на Савву нечитаемый взгляд и уставился на него точно так же, как секунду назад смотрел на кривой рыжий камень, который за ненадобностью оттащили с дороги на обочину.

– Чего того? – Уточнил Иван.

– Ну, чего, чего… того самого. И чтобы потом ничего не помнила.

– Вообще-то, она твоя одноклассница.

– И что? – Нарочито наглым тоном спросил Савва.

Иван молча смотрел на него. Говорить не хотелось, в голове застряло сочетание цветов, где алый чемодан на зелёной траве и ещё то примятое белое птичье перо… Будто бы раздавленное.

– Да понял, понял… Одноклассниц поить нельзя, да? – Сдался Савва, блестя глазами.

– Поить нельзя никого. Где ты этого набрался? Пересмотрел криминальных фильмов? Ты на зону что ли хочешь? Хотя ты больше болтаешь, чем делаешь.

Савва недовольно кривился. Все знали, что он трепло, но Иван не стал бы заострять на этом внимание, если бы Савва сам не выпрашивал. Говорил одно, делал другое. Все знали. Вообще не секрет. Например, Савва говорил, что все девки, именно “девки”, и никак иначе, продажные шкуры, но стоило его красивой соседке пригласить его на свидание в бургерную, как Савва тут же побежал и оставил там все свои накопления. Потом неделю без обедов сидел. Но своей глупости не признал, потому что, по его уверениям, он всего лишь исследовал объект “девка”. В общем, противный он был, и даже мерзкий, и в классе его никто не любил и не уважал. Иван и сам не мог бы объяснить, каким ветром Савву прибило к нему и продолжало держать рядом. Наверное, дело в том, что Ивану было попросту наплевать. Хотя нет… Савва бывал полезен. С ним Ивана доставали меньше.

Но сейчас он начинал бесить.

К счастью, Савва был не совсем уж глуп. Он каким-то внутренним звериным чутьём понял, что пора бы помолчать, и заткнулся.

Но стоило расслабиться и снова повернуться к окну, как вдруг на весь салон заорала оглушительно громкая музыка. Взвыла гитара, басы натужно надрывались и голос Сукачёва громко завопил: “Эй, ямщик, поворачивай к чёрту!”

Весь автобус встрепенулся и пробудился.

– А? Что? – Спросила Людмила Павловна, ловя сползающую на лицо панаму.

“Поворачивай к чё-ёрту!”

С окружающих сидений на неё осоловелыми глазами смотрели растрёпанные ребята. Она выдохнула и снова раскинулась на кресле. Ничего не случилось, просто водитель включил музыку. Громковато, конечно, но зато ребята проснулись. Людмила Павловна посмотрела на время. Да, всё верно, скоро они уже должны прибыть на место.

Автобус подпрыгнул. И дальше они не ехали, а прыгали по кочкам, а вокруг теснился и жался к металлическим бокам автобуса лес, почему-то такой густой, что в салоне даже стало как-то темнее, хотя на небе не было видно ни тучки, да и жара сегодня стояла летняя. Конец июня всё-таки. И поверху всего этой жаркой и неудобной тряски в уши продолжал вопить скрипучий голос, который требовал немедленно поворачивать к чёрту!

Мие, которая сидела у прохода рядом со Светой, стало от этого полумрака, неожиданно сгустившегося в автобусе, от грохота и от этой льнущей к окнам зелени настолько не по себе, что она невольно прижалась плечом к Свете и срывающимся голосом прошептала:

– Мы вообще куда едем? Это правильная дорога?

Света была не из пугливых, поэтому никакой тревоги не испытала. Её куда больше заботило, что юбка помялась, слишком долго она сидит на одном месте. Отвечать она не стала, равнодушно пожала плечами. Напротив них заныл Шурик:

– У него что, заело?

– Треш какой. – Пробормотал Яндере, который сидел с закрытыми глазами и даже в автобусе крепко обнимал свой любимый рюкзак, с которым втайне напоминал себе черепашку-ниндзя. Только не детский вариант, а какой-то такой… в анимешной рисовке. Для тех, кто постарше.

На последнем сидении подпрыгнул спящий Зайцев. Он полулежал, потому что находился тут в одиночестве и вокруг было полно свободного места. Зайцев попытался примоститься обратно на сидение, но автобус, как норовистая лошадь, снова подпрыгнул и практически стряхнул его на пол. И снова… нет, это было невозможно терпеть! Зайцев сел прямо и полез за смартфоном. Его длинная, худая фигура в бело-чёрных клетчатых штанах и белой бесформенной футболке походила на пугало. Отросшие соломенные волосы, находившиеся в творческом беспорядке, только дополняли картину. Зайцев был весь неуклюжий, нескладный, дёрганный. И очень высокий. Родители говорили, он перерастёт, привыкнет к изменению своего тела, которое вдруг взяло да вымахало ввысь на двадцать сантиметров всего за год… но Зайцев не желал об этом думать. Ему было проще игнорировать. А когда он находился в виртуальном мире, так вообще даже думать ни о чём другом не хотел. Поэтому Зайцев виртуальный мир предпочитал реальному.

Ради интереса он сфоткал водителя и приблизил изображение. Лицо у мужика было суровое и грубое, как у каменного идола, и ещё немного свирепое. Зайцев от этого выражения невольно весь скукожился и уткнулся носом в экран. Так и ехал до самой базы.

Наконец, автобус затормозил и, скрипя рессорами, развернулся. Открылись двери, впуская в пыльный салон тёплый, но свежий воздух.

Людмила Павловна даже говорить ничего не стала, а сразу выскочила на улицу и потянулась.

– Хорошо-то как!

Она посмотрела по сторонам. Лес. Вроде не было тут прежде такого плотного, как ширма, леса. Поля вроде были. Хотя… столько времени прошло. А листва такой тёмно-зелёной кажется потому, что глаза по пути устали. Да и солнце слепит.

Ребята выходили из автобуса, но не так чтобы очень споро.

– Резче. – Прогудел водитель. – Опаздываю я. На другой заказ.

Людмила Павловна не стала спорить, хотя порыв такой имела. Но она тут не как официальный представитель школьников, а чисто номинальная единица, для галочки. Вообще Людмила Павловна преподавала в младших классах и только в последний год на полставки заменяла у старшеклассников учительницу по труду, которая ушла в декрет. Трудовичка грозилась выйти на работу через полгода после родов, поэтому новую нанимать не стали, а попросили замещать кого-нибудь из своих. Людмила Павловна и вызвалась. Боялась, что со старшеклассниками не справится, но к ней приходили одни девчонки и с ними оказалось просто и даже приятно. Они разговаривали о школьной жизни, пили чай, смотрели учебные фильмы, смеялись над ними и обсуждали животноводство или растениеводство. В общем, Людмила Павловна так легко влилась в общество старшеклассников, что когда они попросили её поехать с ними на базу отдыха, потому что одних их не пускали по правилам этой самой базы, то сразу же согласилась. Тем более речь шла о “Свинорке”, которую она хорошо помнила. И, возможно, это знак судьбы?

– Да аккуратней ты! – Завопили у автобуса. Это Варвар чуть не плюхнул сумку с продуктами кому-то на ногу.

– Так-с… Началось. – Глубокомысленно изрекла Людмила Павловна, которую безжалостно выдернули из её приятных воспоминаний, и пошла контролировать процесс.

Когда багажное отделение освободили, водитель захлопнул багажный отсек, сел за баранку и дал газу. Из-под колёс автобуса, который развернулся перед ними буквально за пару секунд, вылетело облако пыли. Однако пыль быстро улеглась и перед ребятами открылся вид на базу.

Впереди были простые ворота из редких железных прутьев, выкрашенных в зеленый цвет и такой же забор, теряющийся в буйных зарослях крапивы и лопуха. За забором длинное деревянное одноэтажное здание, рядом засыпанная гравием площадка, а дальше ещё несколько маленьких деревянных домиков, у которых видны только острые крыши, так называемые “курятники”. Справа от ворот чуть в стороне стояло два мятых и грязных мусорных бака.

– Ну вот мы и на месте. – Сказала Людмила Павловна. И в тот же миг невольно нахмурилась. Наверное, только сейчас она подумала, а что, собственно, ей делать с кучей подростков на базе, где, судя по всему, вообще никого больше нет. Как их вообще контролировать? А если они что-нибудь устроят? А если напьются? А если кто-нибудь утонет или, не дай бог, вернётся с базы беременной?

Людмила Павловна медленно подняла руку и прижала к груди у сердца. М-да. Надо остановить бурный поток своих мыслей, а то так себя и до панической атаки довести недолго. Чего она вообще запереживала? Она тут не как учитель, который несёт ответственность. Просто сопровождающий. Даже если они все перетонут, ничего ей за это не будет! Она же бумажек никаких не подписывала, верно?

Да и вообще, что должно – то случится.

На этой позитивной ноте Людмила Павловна улыбнулась и скомандовала:

– Берём вещи и тащим к большому дому!

Подростки, кто нехотя, а кто и довольно бодро перетаскали вещи и сложили на площадке у ступенек, ведущих на веранду. Веранда была огромной, проходила вдоль всего дома, окна комнат и широкая двустворчатая дверь выходили прямо на неё. На веранде была тень, стояли лавочки и какой-то полусухой куст в горшке.

Людмила Павловна шла последней. Она оставила свой чемодан рядом с прочими вещами и посмотрела на здание. Дверь закрыта, на ней не было никаких надписей или объявлений. Кроме того, из дома не раздавалось ни звука.

– Вообще-то тут должен быть сторож. И еще кто-то. Почему нас не встречают? – Спросила Людмила Павловна дверь. Дверь не ответила.

Зайцев тут же увильнул на веранду, уселся на лавку и уткнулся в телефон. За ним потянулись все остальные ребята и вскоре все они сидели на узких лавках и копошились, как куры на насесте, а Людмила Павловна осталась у входа она.

– Я не вижу сети… Что за хрень? – Вдруг громко крикнула Дина двойка. Это была высокая и крепкая как парень девушка с громким голосом, немного невоспитанная. Или много, смотря как посмотреть. Прозвище своё она получила классе в шестом, когда на весь класс крикнула учительнице, озвучившей результаты диктанта: “О, двойка? Это моя любимая оценка!”

– Дина! – Воскликнула Людмила Павловна. – Что за выражения?

– Тут нет связи. – Сказал Зайцев таким тоном, будто признался в том, что выпил яду и вот-вот умрёт. – Я всё проверил. Ни местной, ни мобильной, никакой!

Все тут же загомонили.

– Как нет? Я специально спрашивала, тут есть интернет. – Людмила Павловна тотчас достала смартфон, потыкала в него, но сеть не появлялась.

– Вай-фай у них есть. Форест лайф называется. Видите? Но не ловит! А сети, похоже, совсем нет.

Людмила Павловна рассеяно смотрела на экран своего смартфона. Конечно, она понимала, что Зайцев и вообще его поколение куда лучше разбираются в том, есть ли сеть, и уже сто раз всё проверили, но привычка быть учителем требовала проверить лично.

Сетью, конечно, и не пахло.

Так как все были очень заняты ловлей сети, то не сразу заметили, как из-за угла вышел пожилой сухой мужчина с угрюмым лицом. Двигался он неторопливо и очень тихо. На нем были синие спортивные штаны и старая брезентовая куртка. И даже ботинки, хотя жара стояла изнуряющая. Он хмуро оглядел груду чемоданов и сумок, потом укоризненно взглянул на Людмилу Павловну. Та внезапно покраснела. Ей тут же показалось, что сумки свалены кое-как, в кучу, и это просто ужас как возмутительно!

– Школьники? – Спросил мужчина таким тоном, будто быть школьником – настоящее преступление.

– Да, это мы. Школьники. И я. В смысле, и сопровождающая.

Тут мимо неё пронёсся Шурик, почти оттолкнув сопровождающую с дороги.

– Да, это мы. А кроме вас тут кто-то есть?

Сторож сделал вид, что не видит наглого молодого человека. Он продолжал пристально смотреть на Людмилу Павловну. И вдруг улыбнулся.

– Людка, ты, что ли?

Людмила Павловна замерла, как лань, которая увидела льва. Присмотрелась.

– Ген… Геннадий? Это вы?

– Я, конечно, я! Сторожем тут работаю. А я тебя сразу узнал – как была юркая и маленькая, так и осталась.

Людмила Павловна покраснела:

– Спасибо. Рада вас видеть.

Сторож ухмыльнулся.