И лишь позже, когда у Мегги уже появились свои дети, она поняла, что бывает такая правда, которая до краев наполняет сердце отчаянием, и что о ней не любят рассказывать, особенно своим детям, если нет в запасе хоть чего-нибудь, дающего надежду и прогоняющего отчаяние.
Если кто-то крадет книги или не возвращает их, одолжив на время, пусть превратится книга в его руках в ползучего гада, и да хватит его удар, и да онемеют все его члены. И да будет он громко кричать, прося пощады, и да не будет мучениям его конца. И пусть книжные черви гложут его внутренности, а последним наказанием его станет вечная Геенна огненная.
Надпись в библиотеке монастыря Сан-Педро в Барселоне[3]
– Ты по ней скучаешь? – неожиданно спросила Мегги и сама удивилась этому вопросу: он просто сорвался у нее с губ.
Мо долго молчал.
– Иногда, – сказал он наконец. – Утром, днем, вечером и ночью. Почти постоянно.
Если кто-то крадет книги или не возвращает их, одолжив на время, пусть превратится книга в его руках в ползучего гада, и да хватит его удар, и да онемеют все его члены. И да будет он громко кричать, прося пощады, и да не будет мучениям его конца. И пусть книжные черви гложут его внутренности, а последним наказанием его станет вечная Геенна огненная.
Надп