Жить, зная, что мерзкие типы вторглись в твой личный периметр, было мерзко. Из всех странных вещей, связанных с жизнью зотт, это было самым странным. Видимо, до поры до времени.

– Извини, – сказал Губерт Итд. – Просто пытаюсь совладать с этой информацией. Как часто он наблюдает за тобой?

– Кто бы знал. Обычно, если я хочу поговорить серьезно, то ухожу куда-нибудь, – она осмотрела большую, просторную, грязную комнату. – Я здесь нечасто бываю.

Ранее Губерт Итд предположил, что это место стало свалкой, потому что Натали была богатой неряхой, которая не осознавала, насколько все хорошо в ее жизни, но теперь понял, что это был хорошо продуманный жест презрения. Это место было не ее домом, а временным пристанищем. У Губерта Итд никогда не получалось поддерживать с родителями хорошие отношения, но здесь был совершенно другой уровень.

– А что насчет твоей мамы? – спросил он. – Она знает, что отец за тобой следит?

– Конечно, – ответила она, – мама тоже нечасто сюда приезжает, она живет в часовом поясе минус восемь или минус девять часов от времени по Гринвичу.

Она в притворном ужасе запрокинула голову:

– Ох, ты, наверное, имеешь в виду какие-то сексуальные проблемы? Нет, точно уверена, что нет. Мой отец всегда посещает нужных специалистов. Он никогда не был каким-нибудь извращенцем. – Она слегка поменяла тон: – Видишь, папа? Я за тебя заступилась. Кем бы ты ни был, ты никогда не волочился за своими дочками. Браво!

Он почувствовал, как подымаются волосы на тыльной стороне шеи. То, что недавно ожило в нем, медленно вращалось где-то внутри.

Она посмотрела на Губерта и Сета.

– Да вы как будто призрака увидели! Не переживайте, просто не обращайте внимания. Это ничем не отличается от жизни во всем остальном мире, где тебя постоянно регистрируют и записывают. Разве может быть что-нибудь хуже? Папа не будет зачищать вас, посылать наемных убийц по вашему следу после того, как мы уйдем.

– После того, как уйдем?

– Разве мы не об этом говорили? Стать ушельцем? Разве не к этому все шло: типа там принц и нищий: «Бьюсь об заклад, я надену шмотки бомжа и буду жить незаметно среди низших классов, смотрите, как круто»?

– Итакдалее, не заставляй меня становиться ушельцем, – сказал Сет.

Нечто продолжало ворочаться внутри Губерта Итд:

– Я что, собирался туда уходить?

Натали перехватила его взгляд. Ее лицо озарилось. Она была просто прекрасна. Прыщи на ее лице, россыпь веснушек, розовая склера ее глаз и подрагивающие веки. Она была преисполнена жизнью, печалью и тем чувством, которое испытала, когда поняла, что постоянные нашептывания взрослых о деньгах и работе – это все лишь внешнее отражение ее глубинного, нескончаемого ужаса. Это был страх, который терзал каждого взрослого человека. Первобытный страх перед тигром, который может ждать у выхода из пещеры.

– По мне, так именно это ты и имел в виду, – сказала она.

– Сет, – сказал он, – а что действительно мешает тебе стать ушельцем?

К его удивлению, Сет выглядел искренне расстроенным.

– Ты шутишь. Эти люди ведь реально поехавшие. Это бездомные люди, Губерт. – Губерт Итд обратил внимание, что приятель назвал его просто «Губертом» – четкий признак того, что они добрались до болезненной стороны его души. – Это бомжи. Они жрут отбросы…

– Ну, не совсем отбросы, – возразил Губерт Итд. – Точно так же можно сказать, что пиво, которое мы вчера пили, было мочой. Назови объективную причину. Верность работодателю? Перспективы успешной и насыщенной жизни?

Как и Губерт Итд, Сет нигде не работал дольше шести месяцев, при этом первый месяц, «стажировка», никогда не оплачивался. Ни у кого из них уже многие месяцы не было нормальной работы.

– Как насчет страха перед тюрьмой?

– Страх, да? Вчера ты притащил меня на незаконную гулянку. Это скорее приведет нас за решетку, чем любые наши занятия на брошенных территориях…

– Территориях? Включи мозги, наконец, мы сгинем там в первый же месяц.

– Это же поверхность луны! Это места, куда никто не захочет сунуть нос и начать арестовывать население за бродяжничество.

– Конечно, никто их не арестовывает, а сразу сжигает за самовольно-поселенческий терроризм, – кричал Сет. – И потом, там всегда идет стрельба по своим. Это долбаная яма для гладиаторских боев с участием отбросов человечества.

– А в чем-то он прав, – сказала Натали. – Нам следует вооружиться, если мы все-таки пойдем. У папы в убежище полно хитроумных игрушек, есть штуки, которые остаются незамеченными в миллиметровых волнах. Если мы возьмем с собой достаточно материальных средств, то станем королями пустошей! Может все обернуться достаточно весело.

Губерт Итд недоуменно отпрянул:

– Вы что, никогда не видели ушельцев? Они же практически монахи дзен-буддизма. Они не поливают своих врагов из резиновых AK-3DP. Вы пересмотрели дешевых фильмов.

– Я видела ушельцев – тех, что посещали наши праздники Освобождения, но кто знает, как они ведут себя в естественной среде обитания? Не надо быть наивными. Только полностью больной на голову решит, что может прийти в Мордор со стопками вкуснейших пицц с маркировкой «Пища, готовая к употреблению», и его там встретят как духовного брата.

Губерт Итд расстроился ничуть не меньше, чем Сет.

– Вот вы двое когда-нибудь кого-нибудь убивали? Вы готовы это сделать? Готовы нацелить оружие на другого человека и пристрелить его?

Натали пожала плечами.

– Если встанет вопрос: или он, или я, – то, конечно, готова.

Сет кивнул.

– Вы оба просто несете полную ахинею, – в сердцах добавил Губерт.

Он и Сет уставились друг на друга. Натали была весела, как никогда.

Противостояние могло бы продолжиться, если бы Губерт Итд не посмотрел «Часто задаваемые вопросы». Они вкратце поспорили, какой из анонимайзеров^[10] следует использовать: с точки зрения Натали и ее сверстников все те прокси-серверы^[11], которыми пользовались Губерт и Сет, считались провокационными оперативными разработками для сбора данных о диссидентах. А Натали, в свою очередь, нравился анонимайзер, который Сет и Губерт Итд считали лженаучной вуду-магией, используемой исключительно для самообольщения. Однако оказалось, что обе системы можно было соединить последовательно, поэтому они, неохотно придя к согласию, все настроили и начали искать информацию.

Было столько же «Часто задаваемых вопросов»^[12], сколько самих ушельцев. Побуждение уйти из этого мира было связано с потребностью писать мемуары, как Генри Торо^[13], о социальной неудовлетворенности и профессиональных навыках, необходимых, если ты ведешь жизнь без всех удобств в эпоху полной информационной осведомленности. В этих документах приводились сводки для тех, кто не читает длинные тексты, руководствуясь принципом «слишком многа букаф»; в сводках приводились видеоролики, ссылки в Даркнет^[14], шейп-файлы^[15] и формулы аквараспылителя для изготовления собственных энзимов и ГМО в пограничной зоне. Некоторые из этих материалов были настолько неимоверно крутыми, что за них читающего можно было сразу вносить в списки обязательного наблюдения, и ему пришлось бы продираться через целое облако дронов, чтобы просто сходить в ближайший магазин за молоком.

Но про оружие не говорилось ни слова.

Губерт Итд заострил на этом внимание Натали и Сета, пытаясь не быть чересчур самодовольным.

Сет сказал:

– Конечно, никто не упоминает о пушках там, где опасную информацию могут прочесть всякие уроды. Нужно искать глубоко в Даркнете.

– Ты хочешь сказать, что раз мы ничего не можем найти про оружие, это доказывает, что они вовсю используют оружие, потому что если бы у них было оружие, то о нем бы никто не говорил? – у Губерта Итд был хороший опыт побед в спорах с Сетом. Он с наслаждением заметил, что Натали согласилась и, похоже, была восхищена.

Сет, не сдержавшись, бросил на него зловещий взгляд:

– Хорошо. Идем без оружия.

И тут Губерт Итд понял, что это вовсе не было мысленным экспериментом: на каком-то этапе чтения «Часто задаваемых вопросов» и просмотра видео они перестали играть в игру «давайте притворимся, что мы уйдем» и начали всё серьезно планировать. Он уже собрал несколько экранов заметок и выгрузил в кэш^[16] объемные материалы.

– Мы серьезно собираемся уйти? Серьезно, на самом деле?

Натали демонстративно окидывала взглядом комнату. Губерт Итд думал о вечеринках, о праздном времяпровождении, которыми отличалась здешняя жизнь, о странных детях зотт, многие годы игравшими в любимые ими декадентские игры. Он думал о камерах, на которые с разных углов записывалось их спонтанное совещание по планированию, а затем скидывалось в долгосрочный архив.

– Да, – прошептал он и грязно выругался. – Давайте уйдем!